скачать книгу бесплатно
– Я была сегодня на свидании, – признаюсь я вдруг.
– Да ты что? – оживляется мама. – С кем? Он хороший? Ему можно доверять?
– Его зовут Стас, мы только познакомились, но мне кажется, что хороший, – смеюсь я. – У него глаза добрые. И голубые, как у папы.
От него у меня осталось только несколько фотографий. И глаза у папы действительно пронзительно-голубые. Мама говорила, что полюбила его за глаза. И постоянно твердила, что они зеркало души. Я всегда изучаю глаза людей.
У Алисы они ясные и сверкающие.
У Стаса – теплые и внимательные.
У мамы – лучистые и всегда уставшие, хотя она улыбается и делает вид, что всё хорошо.
У того человека – выразительные и насмешливые, с ноткой безумия, затаившегося в узких зрачках.
У меня… Я не знаю, какие у меня глаза.
А у Демона и вовсе глаз нет. Одни узкие щели, залитые концентрированной тьмой.
Какие глаза у Поклонника, я тоже не знаю.
Мама расспрашивает меня про Стаса, говорит подошедшей тете о том, что «у Веточки появился мальчик», и я краснею, пока они смеются.
– Свадьбу, если что, можно на море справить, – говорит тетя, известная сводница.
– Какая свадьба? – возмущаюсь я, ругая себя за то, что рассказала про Стаса. – Мы только познакомились!
– Все когда-то знакомятся, – пожимает она плечами. – А потом женятся.
Мы болтаем еще немного и прощаемся. Я направляюсь в ванную, чувствуя невероятную усталость. Не запирая дверь, я набираю полную ванну и погружаюсь в ароматную пену, которая пахнет, словно ягодный десерт в кондитерской.
Меня обволакивает горячая вода, и я расслабляюсь. Полежу полчасика, выпью чай и пойду спать. Завтра – выходной, и можно будет…
На этом я незаметно для себя засыпаю.
***
Мне снится, что я плыву в океане, рассекая руками прозрачную, подсвеченную солнцем воду, и мне не нужен воздух, чтобы дышать. Я плыву, плыву, плыву, пока вдруг меня не касаются щупальца ужасного чудовища, поднявшегося с глубины. Я оборачиваюсь и вижу кровавый след, который оставляю за собой. Чудовище нашло меня по этому следу.
Его щупальца обвивают мои руки и ноги и тянут на дно. Но кто-то вдруг хватает меня за плечи и тащит вверх. Я оказываюсь на песке, под рассветным розовым солнцем. Спаситель склоняется ко мне, гладит по волосам, дотрагивается до лица, проводит пальцами по линии шеи и плеч. Я чувствую его дыхание на скуле. И хотя я не знаю этого человека, меня вдруг охватывает странное, настойчивое желание – я хочу поймать его дыхание, хочу выпить его, хочу завладеть им. И поворачиваю голову – так, чтобы коснуться его губ своими.
Меня словно бьет током. На губах тает весенний снег. Грудь начинает что-то резать – но я терплю. И янтарное солнце касается моего распахнутого сердца.
Я хочу поцеловать своего спасителя, хочу коснуться его лица, которого не вижу, прижаться к его груди щекой, услышать его голос, повторяющий мое имя.
Но попытки почувствовать его поцелуй безуспешны.
– Тихо-тихо, – слышу я насмешливый шепот у своего уха. – Слишком рано, не находишь, принцесса?
Он уходит. Я остаюсь на берегу одна. Демон хохочет, и я просыпаюсь из-за его смеха, всё так же лежа в ванной, вода в которой уже остыла. Мне ужасно холодно, и затекли ноги. И как только я умудрилась уснуть в ванной? Сама не понимаю.
Я выбираюсь из воды, наспех обтираюсь полотенцем и, накинув любимый махровый халат, иду в спальню, где меня ждут цветы. Сегодня я не меняла им воду, и некоторые из них кажутся увядшими. Они укоризненно смотрят на меня и я, вздохнув, ухаживаю за ними. Время – половина пятого утра.
Из головы не выходит странный сон с полупоцелуем. Почему он казался таким реальным? Мне кажется, что я действительно чувствовала чье-то дыхание. Действительно касалась чьих-то губ. Действительно слышала чей-то шепот.
Из моих рук падает букет роз, и они осыпаются вокруг меня цветочным ковром. Мне в голову вдруг приходит мысль – а что, если это была реальность? Что, если ко мне в квартиру кто-то проник?
Я снова обыскиваю всю квартиру с ножом в руках, радуя своего Демона, у которого нездоровая тяга к холодному оружию. Никого. Балкон и окна закрыты. И даже в шкафу и под кроватью никого нет. Хотя раньше, в детстве, которого я не помню, там прятался Монстр.
Наверное, я просто схожу с ума.
Рассвет я встречаю на кухне, с включенным телевизором – мне больше не спится. Я снова жду Поклонника, который должен принести цветы, но его нет второй день. Кажется, я этому рада, но душу грызет беспокойство.
Я передумала множество вариантов, прикидывая, кто может быть тем, кого я называю Поклонником. Обсудила сама с собой мотивы его действий, но не пришла ни к какому выводу.
Единственное, что я поняла: не хочу, чтобы Стас оказался Поклонником.
***
Он возвращается в арендованную квартиру после очередного шоу «Легиона» уставшим. Не включая электричества, снимает с себя пиджак, небрежно швыряет и идет в ванную комнату. Ополаскивает горящее лицо ледяной водой – она стекает по темным волосам, попадает на рубашку.
Открывает окно – слишком душно в этой чертовой дешевой халупе. И проверяет мониторы – все камеры работают.
Она дома. Точно дома. Но где, в какой комнате, – непонятно.
Всюду горит свет. Ее одежда лежит в комнате, которую он мысленно называет цветочной. А ее нет.
Возможно, она в ванной или в туалете, но проходит час, второй, третий, а Ангелина всё не показывается. На исходе третьего он начинает волноваться. Сидит в кресле перед камерами и вместо комнат ее квартиры видит сцену из прошлого.
***
Ночь, теплая, но ветреная. Полная луна, похожая на желтый фонарь. Скрип – то ли от окна, то ли от двери. Едва слышный, но противный.
Он не может уснуть, лежит на боку в своей огромной кровати, с телефоном около подушки, и слышит, как стучит в окна ветер, и этот проклятый скрип.
В конце концов, он резко встает и босиком выходит из комнаты.. Шагает по коридору второго этажа роскошного особняка, в котором теперь живут только они с матерью, не считая обслуживающего персонала, разумеется. И не может понять, что это за странный шум.
Дойдя до спальни матери, он понимает, что скрип доносится оттуда, и стучит в дверь. Ему не открывают, более того, мать, вечно страдающая бессонницей, не отзывается. И тогда он, словно почувствовав что-то, бежит в соседнюю гостевую комнату, которая не запирается на ключ, оказывается на балконе и перелезает на балкон спальни матери. В комнате ее нет, кровать расправлена, на полу валяется разбитый бокал, а рядом разлито кровавой лужей вино. Зато отчетливо слышен скрип – из ванной комнаты. Это незапертое окно скрипит на ветру.
Он бросается в ванную, и там видит тело. Это невысокая худая женщина средних лет с темными волосами до плеч. Она без сознания, вокруг валяются какие-то таблетки и капсулы. Он цепенеет, но силой воли заставляет себя броситься к матери, трясет ее за плечи, умоляя открыть глаза, а потом вызывает частную «скорую» и охрану.
В элитный поселок на Рублевке «скорая» словно прилетает, а не приезжает. Всё происходит быстро и организованно. Мать спасают. Оказывается, она напилась снотворного, а потом и противорвотного и упала. Кто знает, что было бы, если бы не скрип окна.
Он не хотел терять мать. А она не хотела терять своего родного сына.
Ему не нравится, что Ангелина слишком долго находится в ванной. Воспоминания о матери не дают покоя. Ему не хотелось бы, чтобы малышка сделала с собой что-то сейчас. И на исходе третьего часа он решается – идет в ее квартиру. Поднимается в квартиру и тихо отпирает замок.
Ангелина лежит в ванной полностью обнаженной, и оставшаяся пена почти ничего не прикрывает. Она похожа на русалку с разметавшимися влажными волосами.
Сначала ему кажется, что девушка не дышит, и он на всякий случай проверяет ее дыхание. Склоняется к ней и понимает, что Ангелина просто спит. Он не боится ее разбудить – знает, что ее сон не чуткий, да и действует очень аккуратно. Однако вместо того чтобы покинуть ванную комнату, он, сам не зная, зачем, касается ее волос, пробегает кончиками пальцев по бархатной коже лица, касается шеи. А потом склоняется так близко, словно хочет поцеловать.
В его венах бушует адреналин.
Проснется или нет?
Увидит или нет?
Закричит или?..
Или он закроет ее маленький ротик рукой, и, пока она будет пытаться освободиться, запустит пальцы в волосы, намотает их на кулак – так, чтобы она почувствовала легкую боль, и заставит ее быть покорной.
Почти касаясь губами ее скулы, парень вдруг осознает, что сейчас ставит на кон всё, сам не понимая, что делает. Неужели он сошел с ума? Он впервые так близко от Ангелины, впервые касается ее так откровенно, впервые чувствует такую власть над ней – что это? Из проклятья она стала вдруг наваждением?
Может быть, брат чувствовал то же самое? Она что, ведьма?
Эта мысль приводит его в норму. Он хочет отстраниться, но не успевает – она тянется к нему во сне, их губы соприкасаются, и его, словно молнией, ударяет в солнечное сплетение.
– Тихо-тихо, – хриплым голосом говорит он. – Слишком рано, не находишь, принцесса?
И уходит.
Когда Ангелина открывает глаза, он тихо-тихо закрывает дверь ее квартиры.
Он уверен – в этой девчонке есть что-то, от чего срывает крышу.
Цветы присылать ей он пока не будет. Пусть пытается понять, куда он пропал.
Уже в своей квартире он вспоминает парня, с которым она сегодня встречалась. И усмехается – это не конкурент, ведь от него он с легкостью избавится.
Пора начинать второй раунд.
Засыпает он перед монитором, глядя на то, как она ждет его у двери, то и дело заглядывая в глазок.
Глупая. Или притворяется такой? Никто ведь не знает, какая это маленькая тварь на самом деле. Но будет приручена, как собака.
Почему он только назвал ее принцессой?..
Глава 7
Это было втрое утро, когда цветов от Поклонника не было. Да, я ждала его, кусая губы, но не потому что безумно хотела заполучить его цветочки, или жаждала его внимания, я просто не понимала. Почему модель его поведения изменилась? Что за этим кроется? Могу ли я воспринимать это как хороший знак? Или, напротив, это предвестник беды?
Я все делала на автомате – готовилазавтрак, убирала квартиру, выкидывала засохшие цветы (при этом их общее количество в моей спальне всё еще оставалось внушительным). Я не слышала музыку, которая играла в колонках, не чувствовала желания танцевать и подпевать любимым песням, как делала обычно, даже голода неощущала, а думала о Поклоннике.
Возможно, это и было его целью – заставить меня всегда помнить о себе, «заякорить» – с помощью внешнего стимула вызывать определенную реакцию, создать этакий условный рефлекс, как у подопытной собачки. Наверное, он добился своего – едва я вижу цветы (любые цветы, не только те, которые безмолвно ждут своей смерти у меня в комнате), я невольно вспоминаю о нем.
Демон энергично кивает.
Условные рефлексы – основа приобретённого поведения. А я не хочу вести себя так, как хочет кто-то другой.
«Ты просто ничего не знаешь, – радостно шепчет Демон. – Ты просто ничего не помнишь. Какая ты настоящая?»
Он безумно надоел мне. Проходя мимо большого зеркала в прихожей с кружкой в руках, я останавливаюсь и смотрюсь в него.
Распущенные волосы, после сна в ванной кажущиеся запутанными.
Бледное, осунувшееся лицо.
Угловатая и зажатая.
Я никогда не казалась себе красивой. Я бы изменила в себе многое.
«Ты ведь не сможешь этого сделать, – тоненьким голосом говорит Демон. – Ты не сможешь изменить себя. Ни внешне, ни внутренне».
Я не отвожу взгляда от своих золотисто-ореховых, с темной каемкой, глаз.
«А ведь в тебе сокрыто столько тайн. Почему ты не помнишь своего детства? – спрашивает Демон лукаво. – Почему ты до сих пор видишь Монстра во снах? Почему к тебе обрывками приходят кровавые воспоминания из прошлого? Так много «почему»…»
«Пошел прочь», – с отвращением думаю я и поворачиваюсь спиной к своему отражению.
«Может быть, тебе стоит задать пару вопросов мамочке, моя маленькая убийца?»
Я не могу сделать ни шага. Кружка падает и разбивается. Меня накрывает страх и ненависть. Кислорода не хватает, кажется, что я вот-вот задохнусь, руки, которыми я зажимаю рот, чтобы не закричать, дрожат. Не в моих силах контролировать это. Я не могу ничего сделать с паническими атаками, от которых, казалось, я успешно избавилась.
В себя я прихожу, сидя на полу. Всё лицо залито слезами, сердце выпрыгивает из груди, и я слышу его шум в ушах. Передо мной – осколки. То ли кружка разбилась, то ли я сама, и эта мысль меня почему-то смешит.
Я собираю осколки, но пальцы всё еще дрожат, кажутся неловкими. И режусь, сама не знаю, как. Из раны на ладони течет кровь и явно не собирается останавливаться. Я обрабатываю ее, как могу, попутно заливая кровью белую домашнюю футболку до колен. Наложив бинт, я снимаю ее с себя и иду отстирывать пятна. Выйдя из ванной комнаты, шагаю в свою спальню, в который уже раз чувствуя на себя чей-то пристальный взгляд. Мне хочется прикрыться, и я инстинктивно прикрываю обнаженную грудь, хотя в следующий момент ко мне приходит осознание, что это мой дом. И я здесь одна. Всё остальное – мои выдумки, и мне нужно перестать бояться всякой чуши. Поэтому я убираю руку.
Спустя пару часов я прихожу в себя – словно и не было никакой панической атаки. Переписываюсь с Алисой, включив фоном первый сезон «Шерлока» с любимым Бенедиктом Камбербэтчем. Домашних заданий в начале семестра еще не так много (хотя промежуточная аттестация, а следом за ней зачетная неделя всегда начинаются неожиданно, как первый снег), и я имею полное право немного полениться в законный выходной.
Подруга расспрашивает о свидании со Стасом – ей всё ужасно интересно. В итоге она благословляет меня на отношения с ним.
«Знаешь, Ланская, а ты смелая, – записывает она мне голосовое сообщение, а где-то на заднем фоне капризничает ее младшая сестра. – Молодец, что пошла на свиданку, я бы, наверное, не решилась. Мне бы этот твой Поклонник всюду мерещился. Но Стас внушает доверие, познакомь нас потом!»
«Ты ведь сама меня к этому подтолкнула!» – возмущаюсь я.
«Неа, подруга, ты сама этого хотела, я же видела, – отвечает Алиса. – Ты упрямая девочка – если чего-то не хочешь, никогда не сделаешь».
В полдень мне пишет Стас. Видимо, он только проснулся. И мне приятно, что он сразу же вспомнил обо мне.
«Доброе утро, Ангелина! – читаю я, лежа на диване. – Как спалось?»
«Доброе! Хорошо, Стас, – набираю я ему тут же. – А тебе как? Я больше не снилась?»
«Я думал о тебе весь вечер:) Чувствовал себя идиотом, потому что не пошел провожать. Давай договоримся – в следующий раз я доведу тебя до подъезда. Хорошо? Для меня это важно».
«Хорошо…» – соглашаюсь я. У нас будет следующий раз? Интересно, когда?
«Ты не занята сегодня? – словно читает он мои мысли. – Может быть, сходим в кафе?»
