скачать книгу бесплатно
Кошмар в виде звездных исков вновь появляется перед моими глазами.
– Это была самооборона.
– Рыжий Франкенштейн, – выдает Лестерс. – Если ты так защищаешься, боюсь представить, что делаешь, когда нападаешь.
– Не надо было хватать меня!
– Не надо было шляться где-то всю ночь! – возмущается он почему-то. – Я ждал тебя с десяти вечера! Где ты была?!
Это возмущение такое искреннее, что мне становится смешно. Но я сдерживаюсь и с каменным лицом заявляю:
– Это личная информация.
– И кто же тебя привез? – допытывается Лестерс.
– Без комментариев.
– Ты что, в эскорт-сопровождении работаешь? – щурится он подозрительно.
– Слушай, какая тебе разница? – устало спрашиваю я. Мне так хочется попасть домой, но мне не дают этого сделать, и это изрядно раздражает.
– Большая. Идем в машину, – бросает актер и вновь зачем-то нервно оглядывается по сторонам. Боится, что узнают.
Он хватает меня за руку (как знакомо!), но я вырываю ее.
– Никуда не пойду, – говорю я твердо. – Но еще пара секунд – и отправлю тебя.
– Куда? – смотрит на меня как на гигантского таракана наивный Лестерс.
Я подхожу к нему, встаю на цыпочки и шепчу куда. Он краснеет от ярости, но сдерживает себя и повторяет, как робот:
– Нам нужно поговорить.
– Не нужно.
Лестерс гипнотически смотрит на меня своими голубыми глазами, и я не могу понять – линзы это или нет?
– Извини, не хочу с тобой разговаривать, – отвечаю я. Наверное, он ищет меня из-за карты памяти. Вот больной!
– Если тебе интересно, что я сделала с картой памяти, то знай – все удалено, – кривлю я душой – удалю все, как только попаду домой.
– Я хочу поговорить не о ней, – снова морщится Лестерс – кажется, ему не очень хочется вспоминать то, что произошло вчера. Почему он все время морщится? Не знает, что ли, что на его актерском личике могут появиться морщины?
– А о чем? – выдыхаю я устало. – Ты все еще злишься из-за того, что слышал на крыше? Так мы с Лилит уже извинялись. Надеюсь, эта моральная травма оказалась незначительной и скоро выветрится из твоей головы. Пока-пока!
– Стой! Ваша болтовня меня не интересует. Идем в машину. Клянусь, я не причиню тебе вреда, – выдает он героическим голосом. И это кажется мне ужасно подозрительным.
– Звучит как фраза из фильма ужасов, – хмыкаю я. – Слушай, приятель, у меня была сложная ночь. Я не спала и ужасно устала. Отвали, пока я не рассказала папарацци, что знаменитый Дастин Лестерс преследует девушку.
– Клиентов было много? – Хмыкает он, а я молча направляюсь к дому. Лестерс как привязанный тащится за мной и бубнит в спину: – Стой! Это очень важный вопрос! Вопрос жизни и смерти. Мне нужна твоя помощь. Я заплачу! Эй, сколько ты берешь с клиента за час? Или у вас расценки за ночь? Я просто не знаю. Но заплачу в десятикратном размере!
Он что, серьезно? Действительно решил, что я обслуживаю мужиков в сомнительных заведениях?! От подобных слов внутри все кипит и плавится, поднимается и обрушивается с алой пеной. Этот придурок так глумится или настолько туп?!
– Уважаемый мистер Лестерс, я не занимаюсь проституцией, – говорю я, резко остановившись – он едва не врезается в меня. И добавляю, не забыв особо уничтожающе посмотреть на него: – Я ведь не актриса, а музыкант.
Надеюсь, Лестерс понимает подтекст этой фразы. Он напрягается, его мозги скрипят от напряжения, а голос становится сухим:
– Милейшая мисс Ховард, я не хотел обидеть вас. Мне плевать, чем вы занимаетесь. Но мне нужна ваша помощь, чтобы найти похищенные у меня вещи, о которых говорила ваша подружка.
Что?
Это сбивает меня с толку.
– О чем ты говоришь? – с трудом припоминаю я наш разговор с Лилит. Кажется, она рассказывала о том, что ее знакомые стащили что-то у Лестерса, чтобы продать на каком-то сайте.
– Просто поговорим об этом в машине. Пожалуйста, – добавляет Лестерс, и это «пожалуйста» звучит в его устах как ругательство.
Я понимаю, что не отделаюсь от него, если не соглашусь.
Мы подходим к той самой неприметной машине, которая припаркована неподалеку от моего дома. Он открывает передо мной заднюю дверь и кивает, явно говоря, чтобы я садилась.
– Сначала я сообщу друзьям, где нахожусь, – говорю я, достаю телефон и делаю вид, что куда-то звоню:
– Привет! Я сейчас буду! Но перед этим встречусь с одним знакомым. Запиши номер его машины. Сейчас продиктую!
Я обхожу машину и старательно зачитываю номер.
– У тебя телефон выключен, – раздается рядом с ухом довольный голос Лестерса. – Куда ты звонишь?
От неожиданности я подпрыгиваю на месте.
– Не твое дело.
– Хочешь узнать, как я догадался? Все просто – ты плохая актриса, а я отлично читаю эмоции людей, – хвастливо заявляет Лестерс.
– У меня включен теле…
Как назло, приходит сообщение. Лестерс довольно смеется.
– Я же тебе говорил!
Я залезаю в машину, громко хлопнув дверью перед самым его носом. Он, в который раз подозрительно оглядевшись, садится с другой стороны – хмурый, как два десятка дождливых туч.
За рулем сидит полноватый парень с короткими волосами, он оборачивается ко мне и приветливо улыбается.
– Здравствуйте, мисс Ховард, – говорит парень. – Я – помощник менеджера Дастина, меня зовут Хью.
– Привет, Хью, – улыбаюсь я ему ответ. – Надеюсь, вы не хотите увести меня на своей машине куда подальше, и спрятать в хижине, а потом утопить или закопать.
– Ну что вы, – с мягкой укоризной говорит Хью. – Мы не причиним вам вреда. Дастину всего лишь нужна ваша помощь. У него совершенно нет времени вас прятать – мы и без того выбились из графика.
На его круглом добродушном лице знакомое мне выражение. Такое бывало у пса Саммерсов, наших соседей, когда они привязывали к хвосту колокольчик. «Мой хозяин – идиот» – вот что было написано на покорной морде пса. То же самое я вижу на физиономии крепыша Хью. Наверняка из-за Лестерса у него куча неприятностей.
Дастин громко фыркает и, наконец, избавляется от бейсболки и очков. Я смотрю на него и вновь отмечаю, как он хорош, но при этом не имеет того самого лоска, который я вижу на фотографиях с актерами. Обычный с виду парень. Симпатичный, но совершенно обычный. В Хартли учатся и куда более красивые ребята.
– Давай по порядку. Как ты меня нашел? – спрашиваю я, не желая терять времени. – Отвечай по существу, пожалуйста.
Слышится едва заметный смешок Хью.
– Запомнил твое имя – его произносила твоя подружка на крыше, а потом попросил найти твои данные в учебном отделе, – с неудовольствием отвечает Лестерс.
– Замечательно, – выдыхаю я – никакой защиты информации! – И зачем ты меня искал?
– Я должен узнать, кто украл мой кулон. И где этот кулон сейчас.
– Это что-то важное для тебя? – спрашиваю я.
– Да. Сначала думал, что потерял его. А вчера услышал, что его… стащили, – отвечает он. – Мне нужно его найти. Очень нужно.
И я почему-то верю ему. Такие вещи, как кулоны, часто становятся особенными. В одни крепко заключены воспоминания, в другие – чувства, а иные охраняют нас самих. Конечно, нельзя исключать варианта, что кулон жутко дорогой, но почему-то, глядя сейчас на застывшее лицо Лестерса, мне кажется, что дело не в деньгах. Пропавшая вещь действительно для него важна. Не зря он ищет меня со вчерашнего дня.
Что ты хранишь в этом кулоне? Какую тайну прячешь, Дастин Лестерс?
Может быть, это его талисман, полученный от дорогого человека? Или в кулоне хранится локон погибшей возлюбленной? А может, там – единственное фото матери?
Как знать.
Я вдруг понимаю, почему вчера на крыше он так странно себя вел. Дело было не в наших словах, а в кулоне.
– Я хорошо заплачу, если ты найдешь кулон и доставишь его мне, – продолжает Лестерс. – Узнай у своей подружки, где он, и выкупи.
Меня это несколько удивляет.
– По-твоему, я частный детектив? – спрашиваю я. – Может быть, тебе обратиться к ним?
– Последний частный детектив, с которым мы работали, слил всю информацию в прессу, – подает вдруг голос Хью со своего переднего сиденья. – Теперь все знают, что Марго Белл и Дастин расстались.
А, так вот откуда все пошло. Впрочем, мне все равно.
– Ты мне поможешь? – въедливо спрашивает Лестерс. Несколько секунд я обдумываю сложившуюся ситуацию и соглашаюсь. А почему бы и не подзаработать?
– Одно условие – об этом никто не должен знать. Даже твоя подружка. По крайней мере, до тех пор, пока кулон не окажется у меня.
– Даже так? – протягиваю я задумчиво.
– Чем меньше человек знают об этом, тем безопаснее.
«Слишком личное», – читаю я в его глазах и замечаю, как он едва заметно вздыхает. Почему-то мне кажется, что кулон связан с какой-то женщиной, воспоминания о которой Лестерс тщательно оберегает.
– Почему ты обратился ко мне? – спрашиваю я с большим подозрением. – Помнится, вчера ты хотел поговорить с Лилит.
Он едва заметно морщится при упоминании инцидента на крыше. А потом говорит, откинув голову назад, и мне вновь кажется, что Лестерс играет чью-то роль:
– Знаешь, рыжая, я не доверяю людям. Но тебе я не доверяю на парочку процентов меньше, чем остальным.
Видя мое недоумение, Лестерс царственно поясняет:
– Вчера ты неплохо показала себя.
Ах да, он же разбирается в людях – по собственному утверждению.
– Кстати, – сдвигает актер темные брови, – карта памяти осталась у тебя. Ты избавилась от фото?
– Я же говорила!
– Я не слышал. Или забыл, – пожимает он плечами.
– Избавилась, – лгу я. Не хочу пояснять ему, что только собираюсь сделать это.
– Мисс Ховард, раз вы согласны, давайте подпишем договор! – радостно восклицает Хью. – А то нам пора ехать на съемочную площадку. Мы должны были оказаться там еще в шесть утра, и я, честно сказать, боюсь, что на съемочной площадке нас будут бить. Режиссер в ярости. Менеджер и директор агентства оборвали мне телефон.
Ох уж эти звезды – из-за них постоянно страдают невинные люди.
– Какой договор? – спрашиваю я изумленно, и мне под нос суют листок бумаги с мелко напечатанным текстом. Я читаю и понимаю, что актерская жизнь сделала Лестерса великим перестраховщиком. А потом размашисто подписываю договор – сумма выплаты стоит немаленькая. Хью едва ли не плачет от облегчения. И только Лестерс суров, как скала. Один лист договора подписывает правой рукой, потом роняет его, а когда поднимает, подписывает уже левой.
– А почему не правой? – с подозрением спрашиваю я.
– Какой хочу, такой и пишу, – отмахивается он.
Я криво улыбаюсь.
– А потом ты скажешь, что эта подпись недействительна, и откажешься платить, красавчик?
Лестерс откидывается на спинку сиденья.
– Как же ты мне надоела, рыжая, – говорит он, и все те теплые мимолетные чувства, которые у меня появились к нему во время мыслей о кулоне, благополучно исчезают.
– Подписывай нормально.
– Я и так нормально.
– Не нормально!
– Я амбидекстр!
– Это это какой-то диагноз? – спрашиваю я и озабоченным тоном добавляю: – Надеюсь, это не заразно?!
– Амбидекстрия – владение обеими руками в одинаковой степени, если ты не знала, – заявляет он.
