скачать книгу бесплатно
Он просто случайно оказался в моем теле. А я – в его.
Наверное, не зря мы родились в один и тот же день – только с разницей в три года. И не случайно встретились вновь. Ведь случайностей не бывает, верно?
Я еще раз глянула на него – или на себя? – в зеркало и ушла на кухню. А там, устроившись за столом с кружкой холодной воды, незаметно уснула.
Ночью мне снилось, что я курю, облачившись в свое любимое платье.
Я так крепко спала, что даже не заметила, как меня укрыли пледом, чтобы я не мерзла.
Глава 2
Это был ужасный день рождения.
С самого начала все шло не так.
А потом я встретила его, и моя жизнь стала другой.
Сколько себя помню – а помню я себя лет с трех или четырех – я очень любила свой день рождения, и ждала пятое декабря, на которое он пришелся, с нетерпением и замиранием сердца.
В детстве мне казалось, что этот праздник не просто привнесет в мою унылую жизнь нотку радости и тепло, но и подарит чудо – как в добром фильме про современную Золушку. И тогда все изменится. Рядом со мной появятся любящие меня люди, и я буду счастлива.
После тринадцатого дня рождения мои взгляды на мир поменялись. Я стала взрослее и уже больше не мечтала о чудесах. Зачем мечтать о несбыточном? Это лишь пустая трата времени. Однако свой день рождения я любить не переставала и все равно с нетерпением ждала его – как, впрочем, и Новый год, и Рождество, и дни рождения нескольких близких людей. Мне нравилось ощущение ожидания сказки – с виду я всегда была холодной, но внутри горела, и буквально заряжалась энергетикой и суетливой взбалмошной радостью. Но еще больше я любила улыбки людей, получавших от меня подарки. Жаль, таких людей было совсем мало.
За время учебы в университете я повзрослела еще сильнее – и хотя свой персональный праздник я ждала все с таким же оптимизмом, нет-нет, но появлялись в моей голове неконтролируемые мысли о том, что время идет, люди меняются, чего-то добиваются, путешествуют, находят вторых половинок и даже обзаводятся детьми, а я словно топчусь на одном месте. Вместо того, чтобы оказаться на середине пути, я сделала лишь пару несмелых шагов по дороге, ведущей к замку из моих самых главных жизненных целей, которых было не так-то много: стать профессиональным журналистом и найти того самого человека, от которого свеча в душе будет уверенно гореть всем ветрам назло.
О глупостях я больше не мечтала – знала, что они никогда не произойдут. Зато я точно поняла, что все зависит от нас. Мы – кузнецы своего счастья.
Чудес не бывает.
Бывают удачи и неудачи, слабость и сила, упрямство и опущенные руки.
Забегая вперед, скажу, что я ошибалась. Чудеса – и добрые, и злые, и откровенно дурацкие – бывают. Жизнь сама доказала мне это. Она прямо-таки поставила меня перед этим фактом, ухмыляясь в накладные усы. «Хотела – получи и распишись, детка», – как будто бы говорила она мне.
Не знаю, что это было – чье-то безумное волшебство, феерия сумасшедшей магии, в которую я никогда не верила и о которой только с удовольствием читала в книгах, промыслы высших сил… Но я знаю, что это дурацкое чудо стало моим персональным подарком. Ошеломляющим подарком. Я бы даже сказала, очень злым ошеломляющим подарком на день рождения.
***
Все началось пятого декабря, в субботу, когда мне, студентке последнего курса филфака, исполнялся двадцать один год. Именно в этот день я впервые встретила этого высокомерного парня с замашками идиота и комплексом принца.
Это было что-то вроде неофициальной встречи – вроде той, когда президенты встречаются «без галстуков» за чашечкой кофе, ибо наше официальное знакомство произошло несколько позже, и, скажу я, эффектно. По крайней мере, для меня.
Правда, позднее оказалось, что это была далеко не первая наша встреча, но прошлых я совершенно не помнила, как, впрочем, и он.
Утро началось очень даже хорошо.
Я проснулась в отличном настроении, хоть и проспала всего несколько часов, полночи просидев в интернете и занимаясь всякой ерундой, чувствовала себя бодрой. Сложнейшая сессия осталась позади – я закрыла ее на «отлично», и теперь у меня был интеллектуальный отходняк, когда хотелось заниматься всяческими глупостями. Разбудил меня, конечно же, телефон – лучшая подруга Алёна решила поздравить меня одной из первых, и больше я не засыпала, отвечая на звонки друзей и сообщения знакомых. Настроение было легкое и волшебное.
На кухне меня дожидался подарок от моего друга и соседа, вместе с которым мы уже несколько лет снимали квартиру. На столе меня ждали букет белых роз в хрупкой вазе и большая, тщательно запакованная круглая коробка с огромным алым бантом. Не без труда распаковав подарок, я обнаружила гель, скраб, пену для ванны, мыло и два крема – все с ароматом моей любимой ванили. Там же я нашла поздравительную открытку.
«Ваниль совсем не в тренде, да и я терпеть ее не могу, но что не сделаешь ради любимой подруги? С днем рождения, Настенька! Будь прекрасной и счастливой!» – было написано знакомым мелким и угловатым почерком.
– Спасибо, Дан, – улыбаясь, сказала я, нюхая розы.
Сначала я искала девушку-соседку, однако познакомилась с Даниилом и решила снимать квартиру вместе с ним. А потом мы и вовсе подружились. Многие не верят в дружбу между мужчиной и женщиной, однако выяснилось, что Дан предпочитает парней, а не девушек, и я решила, что попробую жить вместе с ним – к тому же других вариантов на тот момент у меня не было.
В личную жизнь Дана я не лезла, а его друга – хрупкого милого юношу с белокурыми волосами и огромными голубыми глазами как у ангела я видела всего лишь несколько раз, и то случайно. Вкусы Дана я воспринимала как данное. Ну, нравятся ему мужчины, и пусть нравятся, его дело. Не спорю, мне хотелось бы, чтобы у Дана была подружка, а когда-нибудь появилась бы крепкая семья с парочкой детей. Однако сам Дан к этому не стремился. И в какой-то момент я поняла – самое лучшее, если он будет просто счастлив, а я могу лишь принимать его таким, какой он есть, и у меня нет права его менять. Дан – хороший человек, и это самое главное.
Пересмотрев косметику, я позвонила Дану.
– Спасибо, ты просто прелесть.
– С днем рождения, малышка! – радостно объявил он. – Желаю тебе любви и море позитива! И пусть все в твоей жизни будет так, как ты сама хочешь. – Мягкий приятный баритон Даниила нравился многим девушкам, которые даже и не подозревали о его ориентации.
– Спасибо, чувак. Это просто офигенно.
– Опять эти жаргонизмы, – притворно вздохнул Даниил, тот еще поборник нравственности. – Учись быть настоящей леди, Настя. Иначе тебя никто замуж не возьмет.
– А я и не хочу, – весело отозвалась я.
– О, Господи! Это ты сейчас не хочешь! А через десять лет ты вдруг очнешься, и мы, – он явно имел в виду себя и наших общих друзей, – будем вынуждены бегать и искать тебе муженька, не зная, кому спихнуть.
– Это будет моя проблема, – возразила я весело. Дан постоянно троллил меня темой замужества.
– Это будет твоя проблема, а пострадаем мы все, – возразил он. – Ты наверняка начнешь прессовать нас еще больше, когда станешь старой девой.
Я только хмыкнула. То, что Даня называет прессом, для меня было всего лишь проявлением заботы. Кто еще позаботится о друзьях, кроме меня? Да они без меня ничего не могут. Серьезно!
– Тебе нужно найти парня, – сел на любимого конька друг. – Может быть, в клубе склеишь кого-нибудь. Все ведь сегодня в силе?
– Конечно, в силе!
– Отлично. Зажжем! Ладно, мне пора – сейчас семинар начнется. Еще раз с днюхой, Настя!
И мы распрощались.
С первого курса я всегда отмечала свой день рождения скромно – либо в полном одиночестве, либо в узком кругу друзей. И это был первый раз, когда я решила отпраздновать его с каким-никаким, но шиком.
Конечно, по-хорошему, надо было потратить деньги с умом – например, купить новый пуховик или мобильник, но мне хотелось настоящего праздника. Для друзей и для себя. Все рассчитав, я получила скидку от приятеля Дана, работающего в известном во всем городе ночном клубе со смешным названием «Горячая сковорода», и забронировала там столик. Вернее, отдельную комнату с караоке, удобными диванчиками и звукоизоляцией. В комнате не будет ни сигаретного дыма, ни пьяных рож, ни вечно желающих познакомиться донжуанов местного разлива, зато мы сможем выходить на танцпол, когда захотим. Просто идеальный вариант!
Я и мои друзья, в число которых входил и Дан, должны были приехать в клуб к восьми вечера, чтобы вместе пройти в клуб мимо суровых охранников. Фейсконтроль в клуб был строгим.
– А если охрана не пропустит кого-нибудь из гостей? – на всякий спросила я у приятеля Даниила, ибо мои друзья были людьми весьма яркими. И кому-то наверняка казались странными.
– Если забронирована комната или столик, сто процентов пропустят, – ничуть не сомневался парень. – Так что все в порядке будет! Отлично проведете время в нашей «Сковородке»! У нас всегда горячо, а диджей-сеты – офигенствены!
И я ему поверила. Впрочем, не зря.
После позднего завтрака и традиционной проверки почты во время него, я села за работу. Попивая горячий кофе без молока и сахара, за пару часов я дописала начатую вчера статью в одну из газет – не самую интересную и популярную, зато с большим тиражом, часть из которого бесплатно распространялась городской администрацией. Тема статьи тоже была уныла и скучна – я рассказывала о масштабной реконструкции одной из улиц и изменениях схемы проезда.
Уже второй год я подрабатывала внештатным корреспондентом в нескольких газетах – хоть у меня и была повышенная стипендия, но на жизнь ее не хватало. С первого курса мне приходилось самой себя обеспечивать, и, наверное, я бы сломалась, но в самый сложный момент у меня появилась крестная фея.
Все началось с того, что однажды, еще на первом курсе, когда я в бессильной злости искала очередную подработку, кто-то перевел на мою карту энную сумму денег. Не слишком, конечно, большую, но вполне значимую для студентки без гроша в кармане.
Когда я впервые обнаружила эти деньги у себя на счету, то испугалась – откуда они взялись? Их кто-то перевел по ошибке? Их теперь заберут обратно? Несколько раз проверив в банкомате свой счет, я обратилась к сотрудникам банка, чтобы они помогли мне разобраться. Но все оказалось в порядке. Эта сумма предназначалась именно для меня. А вот кто отправитель, я так и не смогла узнать, сколько ни пыталась.
Последующие неожиданные переводы меня уже даже не пугали – лишь настораживали, но я вынуждена была принимать эти деньги, хотя прекрасно знала, что просто так, бесплатно, ничего не бывает. Если кто-то дает мне деньги, значит, я должна дать этому человеку что-то взамен. А быть обязанной кому-то мне совершенно не хотелось.
Со временем я привыкла к своему таинственному спонсору и, наверное, была благодарна ему, но каждый раз снимая чужие деньги, все больше чувствовала себя обязанной. Я злилась, но отказаться от них так и не могла, и осознание этого мучило меня еще сильнее. Я не могла отказаться не из-за жадности, а из-за того, что стипендии и денег от подработок не хватало, а устроиться на полный рабочий день у меня не было возможности – я должна была учиться, и учиться хорошо, ибо считала, что лишь учеба станет залогом моего достойного существования в будущем.
Лишь на третьем курсе я наконец-то узнала, кто был моим таинственным Длинноногим дядюшкой, моей персональной крестной феей. К моему удивлению, ею оказалась моя настоящая крестная – женщина в нашем городе достаточно влиятельная и занимающая не самое последнее место в администрации губернатора.
Она встретилась со мной в тихом кафе, расположенном на пятнадцатом этаже бизнес-центра, с ценником раза в два, а то и в три превышающим ценники тех заведений, в которые изредка забегала я. Устроившись напротив, чтобы лучше видеть меня, она рассказала, наконец, правду.
– Я – лучшая подруга твоей покойной матери. Твоя крестная, – говорила фея, глядя мне прямо в глаза через тоненькие стекла стильных деловых очков в серебристой оправе.
Звали ее очень звучно и поэтично – Матильда. Хоть эта женщина и разменяла пятый десяток, выглядела она хорошо и очень ухоженно: удлиненное каре идеально прямых белых волос, тонкие черты лица с четким контуром, минимум морщин, подтянутая фигура. Лицо у нее было беспристрастным, голос – уверенным и негромким, взгляд – твердым, и мне было даже как-то страшновато сидеть так запросто с ней в кафе. Я хоть и сохраняла спокойное лицо и вроде бы не подавала виду, как сильно ошеломлена, но очень нервничала – сжала на коленях пальцы в замок до боли, так, что они некрасиво покраснели.
– Мы никогда не виделись – думаю, ты догадываешься, по каким причинам. Скажем спасибо твоему отцу, – продолжала Матильда, которая не разрешила называть себя по отчеству – велела величать ее только по имени и никак иначе. Голос у нее был холодный, а сама она выглядела Снежной королевой в деловом костюме цвета зеленого чая. – И, думаю, ты никогда не слышала обо мне.
Я медленно кивнула в ответ. Я не просто догадывалась, я точно знала эти причины! И от этого даже разозлилась – теперь до боли я сжала не только пальцы, но и зубы.
– Но после того, как я узнала, что тысделала, – она интонационно выделила последнее слово, – решила стать тебе немного ближе. – Новоявленная крестная едва слышно вздохнула, и что-то странное отразилось в ее глазах за стеклами очков, однако она быстро взяла себя в руки и продолжила беспристрастным тоном: – Ты можешь задать мне вполне резонный вопрос, девочка, почему я сразу не пришла к тебе, не сказала, кем прихожусь и прочее.
Я настороженно кивнула – этот вопрос меня действительно очень интересовал. Меня вообще терзала уйма вопросов, да и свойственное мне недоверие не отпускало, но от изумления я молчала и просто смотрела на Матильду, внимая каждому ее слову.
– Как ты заметила, я уже взрослый человек с большим жизненным опытом, и во многом разбираюсь, – женщина позволила себе покровительственную полуулыбку, – скажем так, достаточно хорошо. А также живу согласно определенным принципам. Один из них – если хочешь помочь человеку, помоги делом, а не словом. На слова я скупа. Когда я узнала про тебя, то, естественно, как твоя крестная, – слова «мать» Матильда избегала, – решила помочь. Поскольку мы не виделись ни разу в жизни, было бы странно, если бы я приехала с объятиями, поцелуями и подарками. Это было бы слишком неестественно, – при этом она даже поморщилась. – Я не знала, примешь ли ты меня или нет. Все-таки, – она взглянула мне прямо в глаза – насмешливо, но почти по-доброму, – ты очень характерная девочка. Да и воля, как я вижу, у тебя есть. Как и свое собственное мнение.
Так Матильда впервые похвалила меня – в своей особенной манере, как бы между делом, и мне это понравилось. Я, не привыкшая к тому, что родственники хвалят меня, испытывая одновременно какое-то детское внутреннее смущение, смешанное с удовольствием, отхлебнула свой кофе из чашки и чуть не подавилась – таким большим был глоток.
– Поэтому я решила какое-то время помогать тебе материально, – продолжала крестная. – И лишь потом, когда ты привыкнешь и поймешь мои добрые намерения, рассказать тебе правду.
Наверное, она сделала правильно. Кто знает, что бы я учудила на первом курсе? Это потом я стала более взрослой и более взвешенной. И действительно чувствовала ее поддержку. Без помощи Матильды мне пришлось бы туго, и кто знает, может быть, я изменила бы свое решение, и вернулась туда, откуда ушла. Хотя нет, я бы не вернулась обратно в клетку – ни за что. Я мечтала стать журналистом, чтобы писать о том, что по-настоящему волнует людей, о том, что может хоть как-то им помогать. И я пообещала сама себе, что добьюсь своего. И пусть я поступила не на факультет журналистики, а на филфак, от своей цели я не откажусь.
– Вот как, – сказала я, отрывая взгляд от жемчужной нитки на ее шее и поднимая его к ее светлым глазам-хамелеонам, умело накрашенным и спокойным. – Здорово, что вы так поступили. Но…
– Но?
– Не поймите неправильно. Но как я могу точно знать, что вы говорите правду? – спросила я, выпуская мучающее меня недоверие наружу. Один голос в моей голове – звонкий, чистый – счастливо кричал, как здорово, что у меня теперь есть настоящая крестная, а другой – похожий на шорох гравия – тихо, но настойчиво говорил: «Ты не должна доверять незнакомым людям. Кто она такая и что она от тебя хочет? А если это ловушка?» И я не знала, какой из голосов прав.
– Мне нравится то, что ты осмотрительна, – отозвалась Матильда, которая словно ждала этого вопроса. И совершенно не обиделась, чего я, кстати, боялась. – Простодушие и доверчивость – первая ступень на пути к большим проблемам. – Она отпила из чашки. – Тебя успокоили бы доказательства?
Я медленно кивнула.
– Когда ты попала в дом отца, у тебя была женская серебряная подвеска с гранатом, кажется.
Я с изумлением взглянула на нее. Подвеска была. Няне сказали выкинуть ее, но она оставила, чтобы спустя несколько лет вручить мне.
– Она принадлежала твоей матери. Помнишь? Должна помнить.
– Помню, – ответила я. Душу обжигал пожар.
– Это мой подарок. Я принесу тебе фотографии твоей матери. Надеюсь, они еще больше убедят тебя в том, что мои слова – не ложь, и я действительно прихожусь тебе крестной.
В щеки впились сотни крохотных иголочек волнения.
– Я никогда не видела ее фотографий. – Я кинула злой взгляд в стену. – Они не показывали мне их.
Все, что я знала – имя и то, что ее не стало почти сразу после моего рождения, из-за аварии.
– Даже так? – удивилась Матильда. – Значит, увидишь впервые.
– А почему… почему вы не принесли их сегодня?
– Чтобы ты пришла ко мне во второй раз, – было мне ответом.
– Я приду. А вы расскажете мне про маму? – почти потребовала я, понимая, что наглею. Но наглость появлялась из-за страха. – Они ненавидели Екатерину, ничего никогда не говорили про нее.
– Екатерину? – переспросила крестная.
– Ну, маму, – пояснила я с непонятным учащенным дыханием. Что-то не так?
– А, да. Екатерина. Я так давно не слышала ее имени, – отозвалась Матильда и вздохнула. – Ее нет с нами чуть больше двадцати лет. А я привыкла называть ее просто Катька… Настя, кто бы мог подумать, что ее будут звать Екатериной. Мы жили в соседних домах, общались с детства. И называли друг друга по фамилии. – Она улыбнулась какому-то воспоминанию.
– А какая у нее была фамилия? У нее остались родственники? А что она любила, чем занималась, какая она вообще? – не выдержала я, и вопросы из меня полетели, как очередь из пулемета.
– Сергеева. Екатерина Сергеева, – ответила мне крестная, чуть подумав – нужно ли мне сообщать эту информацию или нет. – К сожалению, близких родственников у нее не осталось. Иначе тебя не отдали бы отцу. Я расскажу тебе, какой она была, девочка, но в следующий раз.
– Хорошо, – даже как-то поникла я, проговаривая про себя фамилию матери. Сергеева. Простая и красивая фамилия.
– А где… она похоронена? – с некоторым трудом вымолвила я. Этого мне тоже не говорили.
– Не здесь. В нашем родном городе, – нехотя сообщила Матильда. – Я иногда езжу к ней. Я возьму тебя с собой. Позже. Надеюсь, мы поладим.
Почти минуту мы молчали. Первый голос во мне победил второй, и я, решив довериться, вдруг сказала:
– Вы… Вы очень помогли мне, правда. Очень. У меня тоже есть принципы, как у вас. И один из них совпадает с тем, о котором вы сейчас говорили. Я тоже помогаю не словом, а делом. Когда у меня будет возможность, я отвечу взаимностью.
Я говорила искренне, и я чувствовала, что это будет именно так.
– Т-с-с-с, – приложила к губам указательный палец с аккуратным ногтем Матильда. Я тоже бы не отказалась от белого френча, но, увы, пока что довольствовалась простым прозрачным лаком. – Не говори так, – крестная почти предостерегала меня. – Это уже слова. Слова – это лишнее. Только дело. Дело.
Я тут же с готовностью кивнула ей. На тот момент, да и сейчас тоже, мне казалось, что она не просто крестная, но и мой учитель, который вдалбливает мне в голову простые истины.
– Какие пирожные вы любите? – спросила я, сама себе удивляясь. Хоть внутри все у меня дрожало, голос мой был спокойным.
– Тирамису, – несколько удивленно отозвалась Матильда. Я кивнула и позвала проходящего мимо официанта с таким благородным выражением лица, словно он был князем, обходящим не зал в дорогом кафе не для всех, а собственные владения.
– Да, я слушаю вас, – почтительно застыл официант около нашего столика, примостившегося около большого французского окна на пятнадцатом этаже бизнес-центра, открытого в прошлом году. Вид отсюда был наишикарнейшим. Взгляд охватывал если ли не половину города, то, по крайней мере, весь его центр. Видно было и переполненные машинами строго перпендикулярно-параллельные друг другу улицы, главную площадь с фонтанами, в которых искрилась вода, величественные Кремль, старинные храмы, здание администрации, больше похожее на современный дворец из бетона и стекла, парк с выходом к идеально круглому озеру, в котором крохотными точками были видны плавающие на прогулочных лодках и катамаранах люди. Была видна и кажущаяся тонкой серо-голубой нитью река, на левом, холмистом берегу которой расположился наш большой город.
