скачать книгу бесплатно
Профессор Бинкс вспомнил, что у него есть еще кое-какие дела и вскоре ушел. Перед тем как идти в столовую Вилльямс предпринял очередную попытку определить место, изображенное на гравюре, которая в результате оказалась тщетной. Он думал: – Если в надписи потеряна только гласная перед сдвоенными согласными – ng, мне будет не трудно определить все слово. Нужно выбрать подходящее название из всего промежутка от Гастингли до Лэнгли. Но, кроме них еще очень много названий заканчивающихся точно таким же образом, о чем я даже и не подозревал. Только в этом дурацком справочнике нет списка окончаний.
Ужин в столовой колледжа был в семь часов. Поэтому лучше было не опаздывать. По крайней мере, там его ждали его сослуживцы, которые также как и они с Бинксом, играли в гольф в послеобеденное время, и те фразы, которыми они обменивались сидя за столом, имели отношение только к гольфу. Я постараюсь обо всем рассказать по порядку.
После ужина, я думаю час, а может быть и больше они провели там, что у них было принято называть комнатой отдыха. Позже, ближе к вечеру, Вилльямс и несколько его приятелей пошли к нему в его квартиру, там, а это я вам могу сказать с абсолютной точностью, они играли в вист[49 - Вист – командная карточная игра, предшественница бриджа и преферанса. Известна с XVIII века. Вист появился в Англии в XVIII веке в среде посетителей лондонских кофеен. В течение XIX века правила игры развивались и были установлены свои законы, этикет и техника игры. В XX веке уступил свою популярность бриджу.] и курили табак. Во время передышки Вилльямс, чтобы хоть как-то позабавить компанию, взял гравюру со стола и передал одному из своих приятелей, которого искусство не особенно и интересовало, при этом он сказал, откуда она у него, не забыв упомянуть и другие подробности, которые нам уже известны.
Этот джентльмен с беспечным видом взял её, посмотрел, а потом говорит, но уже совсем другим тоном, по-видимому, она его заинтересовала:
– А ведь, и на самом деле, очень хорошая гравюра, Вилльямс, – она абсолютно точно передает эмоции и чувства романтического периода. На мой взгляд, художнику удалось удивительно тонко подобрать световую гамму. К тому же, и сам рисунок, хотя стоит сказать он немного гротескный, если даже не нелепый, все равно, производит глубокое впечатление.
– Вы действительно так думаете? – спросил Вилльямс, который как раз в этот момент был занят. Он готовил виски с содовой для всей компании и был не в состоянии пойти на другой конец комнаты для того, чтобы снова посмотреть на гравюру.
Уже было довольно поздно, и гости начали расходиться по домам. После того, как они ушли, Вилльямсу нужно было написать пару писем, сделать некоторую работу и кое-что исправить. Время подошло к полуночи, он уже хотел ложиться спать, зажег ночную свечу и пошел тушить лампу. Гравюра лежала на столе лицевой стороной вверх, точно так, как её оставил последний из тех, кто её смотрел. Когда тушил лампу, он невольно посмотрел на неё. И, от того что он там увидел, он чуть не уронил свечу. Сейчас он говорит, что если бы в тот момент он оказался в абсолютной темноте, он точно свалился бы в обморок. Но, так как, этого не произошло, ему хватило сил дотянуться до стола, поставить на него свечу и опять взглянуть на картину. Несомненно, всё это было до невероятности тяжело, страх овладел его душой, но всё это происходило наяву. В самом центре картины на газоне перед особняком, стиль которого ему определить не удалось, появилось изображение человека, которого в 5 часов вечера там не было. Становилось ясно, что человек этот ползет на четвереньках к дому, он был закутан во что-то черное, в какой-то странный черный плащ, а на спине был виден белый крест.
Я не знаю, как нужно поступать в подобных случаях, я могу только рассказать о том, как себя повел господин Вилльямс. Он взял гравюру за края и через весь коридор пронес её в дальние комнаты своих апартаментов. Затем положил её в ящик письменного стола, плотно закрыл дверь, разделяющую его квартиру на две части, и лег в постель. Только перед тем, как лечь спать он сел за стол и записал все необычные перемены, которые произошли на этой гравюре с тех пор, как она попала в его руки.
Сон пришел к нему довольно поздно. Утешением для него служило то, что поведение гравюры не зависит от его собственного восприятия происходящих изменений. Вне всяких сомнений, если бы человек посмотрел на эту гравюру до наступления ночи, то он увидел бы на ней то же самое, что увидел на ней и он. В противном случае у него были все основания предполагать, что с его глазами или рассудком происходят странные вещи, даже и то, что с его психикой приключилось какое-то очень серьезное расстройство. К счастью, вероятность последнего исключалась. Две задачи, которые он поставил перед собой, ждали своего решения на следующий день. Он должен был очень внимательно рассмотреть все малейшие детали этой гравюры, а потом пригласить свидетеля для того, чтобы тот подтвердил его правоту. Кроме того, он должен был определить, какой именно особняк изображен на гравюре. Для этой цели он собирался пригласить своего соседа Нисбета на завтрак, а затем потратить целое утро на розыски особняка по справочнику.
Нисбет был свободен и пришел в 9.30. Неприятно об этом говорить, но хозяин квартиры еще не успел одеться, чтобы встретить гостя подобающим образом, даже к столь позднему часу. За завтраком господин Вилльямс ни словом не обмолвился о странной гравюре, помалкивал он и о том, что именно из-за неё он его и пригласил. Ему очень хотелось узнать то, что тот увидит на ней, а потом услышать об этом от него. Те, кто знаком с Университетской жизнью не понаслышке, могут представить широкий круг проблем, способный послужить темой для беседы двух приятелей-коллег из Колледжа Кентербери во время милого воскресного завтрака. Не было такого предмета, которого бы они не коснулись – начиная от гольфа до тенниса на траве. Я должен сказать, что господин Виллямс совсем к тому времени помешался. Он не мог ни о чем больше думать, кроме как о странной гравюре, которая сейчас лежала в комнате за стеной, в ящике его стола картинкой вниз.
Наконец они закурили свои трубки, как и положено по утрам. И вот, настал тот момент, которого Вилльямс так долго ждал. Не будучи способным побороть дрожь, появившуюся в его теле в результате нервного перенапряжения, он помчался в другую комнату, открыл там ящик, вынул гравюру, всё так же лицевой стороной вниз, и в великой спешке вернулся обратно для того, чтобы вручить её в руки Нисбета.
– Теперь, – говорит он. – Нисбет, я хочу, чтобы Вы мне сказали, что именно Вы видите на этой гравюре. Опишите мне буквально всё то, что Вы увидели, если конечно это Вас не затруднит, прямо сейчас. Я скажу потом зачем мне это надо.
– Ну, что ж, – говорит Нисбет, – Передо мной деревенский особняк. Причем особняк английский. Выглядит так, будто всё залито лунным светом.
– Лунный свет? Вы уверены, что это именно лунный свет?
– Абсолютно. Похоже, луна идет на убыль, если Вас, конечно, интересуют детали. А еще я вижу на небе облака.
– Хорошо. Продолжайте. Клянусь, когда я в первый раз смотрел на эту гравюру, никакой луны там и в помине не было.
– Так, что там еще. Больше мне нечего сказать, – продолжал Нисбет. – У дома имеются раз-два-три, три ряда окон, по пять в каждом ряду, за исключением первого этажа, где вместо окна посередине находится крыльцо, и…
– А видите ли Вы фигуры людей? – Спросил Вилльямс с нескрываемым интересом.
– Нет, здесь нет никого, – говорит Нисбет, – хотя…
– Что? Вы не видите фигуры человека на траве перед домом?
– Нет. Не вижу.
– Вы уверены в этом?
– Да, абсолютно, Но я вижу здесь нечто необычное.
– Что?
– Мне кажется, что одно из окон на первом этаже, то, которое слева от двери, открыто.
– Вы в этом уверены? О, Боже! Наверно он уже залез в окно, – с сильным волнением в голосе произнес Вилльямс, и поспешил к софе, на которой сидел Нисбет. Он выхватил гравюру из рук Нисбета для того, чтобы собственными глазами увидеть произошедшие на ней изменения.
Нисбет говорил правду. Ни каких фигур на рисунке не было, а окно действительно было открыто. Минуту Вилльямс простоял в растерянности, будучи не в состоянии произнести ни слова. После чего он пошел в свой кабинет, сел за рабочий стол и быстро записал произошедшие изменения. Затем обратно вернулся к Нисбету с двумя листами и попросил подписать один – тот, на котором были изложено его описание увиденного. Это описание вы уже слышали. Лишь только потом он прочитал свое описание, то которое записал вчерашним вечером.
– Что всё это значит? – спросил Нисбет.
– Всё верно, – сказал Вилльямс. – Я должен сделать одну вещь, – нет, я должен сделать три вещи, вот что я думаю. – Сначала я должен найти Гарвуда – он был последним из тех, кто видел эту картинку. Потом я должен её сфотографировать, пока на ней не начали происходить другие изменения. В завершении всего я должен найти то место, где находится этот особняк.
– Я могу её и сам сфотографировать, – сказал Нисбет, – кстати, я это и сделаю. Только, знаете, всё это выглядит так, будто мы с вами участвуем в какой-то драме. Вопрос в том, развязка уже была или она еще должна произойти? Вы должны найти это место. – Согласен, – сказал Вилльямс, посмотрев на гравюру еще раз. – Думаю, что Вы правы – он залез внутрь. И, если я не ошибаюсь, там, наверху, на самом верхнем этаже, у него будет очень много неприятностей.
– Знаете, я вот что Вам скажу, – сказал Вилльямс. – Я покажу эту гравюру старине Грину (так звали старшего преподавателя в их колледже, который много лет подряд был казначеем в их Университете). Вполне вероятно он знает это место. У нас есть филиалы в Эссексе и Сассексе, он много раз бывал и в том и в другом графстве.
– Очень может быть, он узнает это место, – сказал Нисбет. – Только для начала я её всё-таки сфотографирую. Мне почему-то кажется, что Грина сегодня не будет. Вчерашним вечером его не было в Холле, по-моему, он говорил, что собирается куда-то поехать в воскресенье.
– Да, да, припоминаю, – сказал Вилльямс. – Точно, он собирался в Брайтон. Ну, хорошо, пока Вы её фотографируйте – я схожу к Гарвуду и запишу то, что он скажет. А Вы не отрывайте от неё глаз, пока меня здесь не будет. Я уже начинаю думать, что две гинеи не так уж и дорого за такую гравюру.
Спустя некоторое время он вернулся и привел с собой Гарвуда. Гарвуд утверждал, что насколько он помнит, фигура человека, которую он видел, была на самом краю картинки, и она не двигалась дальше, то есть, не перелезала через газон. Он помнил, что на одежде этой фигуры было какое-то белое пятнышко, на спине. Правда, он не может с точностью утверждать, что это был крест. Они записали все, что увидели на листке бумаги и подписали документ, а Нисбет принялся фотографировать гравюру.
– А что теперь вы собираетесь делать? – спросил их Гарвуд. – Вы что собираетесь тут весь день сидеть, сложа руки, и смотреть на эту картинку?
– Нет, пожалуй, думаю, что нет, – сказал Вилльямс. – Я горю желанием увидеть всё, что будет на ней происходить. Вы сами свидетели того, что со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра на этой картинке произошло многое, но этот человек только залез в дом. Он может также легко сделать там всё что пожелает, и вернуться обратно на свое место. Тот факт, что в настоящий момент окно открыто, я думаю, должен означать то, что он находится внутри. Поэтому я без труда оторвусь от своих наблюдений. Кроме того, пришла мне в голову такая мысль, что в дневные часы ничего особенного с картинкой не произойдет. После обеда мы можем свободно идти гулять, потом у нас чай или еще там что-нибудь, в общем, мы свободны до тех пор, пока не стемнеет. Я свободно могу оставить её здесь на столе и закрыть дверь. Сюда может зайти только мой слуга, и никто больше.
Все трое сошлись на том, что это хороший план. К тому же, если они проведут этот вечер вместе, то вряд ли кто-нибудь из них сможет рассказать об этой гравюре кому-нибудь еще. Поскольку любое, даже самое безобидное упоминание о необычном рисунке и происходящих на нем изменениях было способно перевернуть вверх тормашками всё Оксфордское Фасматологическое Общество[50 - Оксфордское Фасматологическое Общество – организация, которая занималась изучением паранормальных явлений. Она просуществовала с 1879 по 1885 гг. Было основано Эдвардом Ридли, её организаторами являлись также Ф. Ц. С. Шиллер и Чарльз Оман, котрый был одни из его четырех президентов, Артур Хедлам, который тоже был его президентом. Общество собирало материалы о духах и привидениях, и других паранормальных явлениях.].
Мы дадим им передышку до пяти часов.
Около пяти часов все трое поднимались по лестнице. Они были немного удивлены, когда увидели, что дверь в квартиру Вилльямса открыта, но тут же вспомнили о том, что по воскресным дням слуги приходят убирать помещение где-то на час раньше, чем в обычные дни. Тем не менее, их все равно ждал сюрприз. Первое, что они увидели – это гравюру, стоящую на столе и подпертую кипой книг, точно так, как её оставил Вилльямс перед уходом, а второе, они увидели слугу Вилльямса, сидящего на стуле за столом и с нескрываемым ужасом, смотрящим на картинку не отводя от неё глаз. Как такое могло произойти? Господин Филчер (это имя ему придумал не я) был слугой с хорошей репутацией. Его поведение служило образцом не только для всего обслуживающего персонала в том колледже, в котором он работал, но и для всех колледжей, находящихся по соседству. Даже представить такое было невозможно, что он может сесть за стол своего хозяина или проявить какой-то интерес к его картинам или предметам обстановки. К тому же, тот и сам себя чувствовал как не в своей тарелке. Он дико перепугался и тут же вскочил со стула, когда все трое зашли в комнату. После чего произнес:
– Прошу прощения, сэр, за то, что я позволил себе такую неслыханную наглость – сесть за ваш стол.
– Ничего страшного, Роберт, – прервал его господин Вилльямс. – Я как раз собирался спросить Вас, что Вы думаете об этой гравюре.
– Вы знаете, сэр, может быть, вы со мной и не согласитесь, но я бы такую гравюру никогда бы не повесил в той комнате, где бывает моя маленькая дочь, сэр.
– Вы так думаете, Роберт? А почему?
Да, сэр, я так думаю, потому что помню, как однажды она взяла в руки Библию в гравюрах Гюстава Доре[51 - Поль Гюста?в Доре? (фр. Paul Gustave Dorе; 6 января 1832, Страсбург – 23 января 1883, Париж) – французский гравёр, иллюстратор и живописец. Сотрудничал с российским издательством «Вольф». Библия в гравюрах с библейскими текстами по Синоидальному переводу была подготовлена им за период с 1864 по 1866 год. Изящно исполненные гравюры живыми картинами раскрывают перед нашим взором многовековую библейскую историю Ветхого и Нового Заветов: от сотворения мира до Откровения Иоанна. Мы видим образы великих мужей веры, пророков и апостолов, наглядно отображенную историю Израиля и прослеживаем Божий план спасения человечества через Сына Божьего, Иисуса Христа.], ведь даже и половины не посмотрела, а нам пришлось четыре ночи подряд её успокаивать. Уж поверьте мне, сэр, если ей, не дай Бог, ненароком случилось бы увидеть этого скелета, что на этой картинке, или как его там назвать, который тащит бедное дитя, она бы точно в обморок упала. Вы же знаете, сэр, что такое дети, как они впечатлительны, порой самой малости достаточно для того чтобы привести их в полное смятение. Что я скажу Вам об этой гравюре, сэр, на мой взгляд, это совсем не такая картинка, которую можно поставить на видное место, особенно там, куда могут нечаянно войти люди пугливые по своей природе. – Вы что-нибудь будете заказывать на вечер, сэр? – Спасибо, сэр.
С этими словами этот прекрасный слуга, порядочный во всех отношениях, отправился выполнять поручение своего хозяина, и вы можете быть уверены, джентльмены, которых он оставил, не теряя времени, тут же столпились вокруг гравюры и принялись её с интересом рассматривать. Как и раньше, на ней был виден всё тот же дом, а на небе была убывающая луна и по нему плыли облака. Но, если в прошлый раз они видели окно открытым, то сейчас оно было закрыто, при этом, опять перед домом можно было различить какое-то существо похожее на человека, но на этот раз оно не ползло на четвереньках, как прежде. Теперь оно поднялось во весь рост и быстро шагало, делая огромные шаги по направлению к передней части гравюры. Луна светила за его спиной и черная ткань укрывала лицо так, что о существовании его можно было только догадываться, и зрители должны были быть благодарны Богу за то, что они не видели его целиком, а могли разглядеть лишь только его небольшую часть: белый куполообразный лоб и редкие пряди волос. Это существо наклонило голову, в то время, как руки его плотно сжимали что-то, что было очень тяжело разглядеть, это что-то было похоже на ребенка, но нельзя было разобрать живой он или мертвый. Сквозь одежду можно было без труда различить ноги этого существа, а они были до невероятности худые.
За промежуток времени с пяти до семи вечера все трое друзей по очереди смотрели на эту гравюру. Но на ней ничего не происходило. В конце концов, они решили, что будет лучше оставить её на время, а потом, после ужина в Холле, прийти и наблюдать за дальнейшим развитием событий.
После ужина, как только выдалась минутка, они снова собрались вместе наблюдать за происходящим на гравюре. Гравюра то была на месте, но вот существо это странное куда-то пропало. Дом стоял залитый лунным светом, спокойный и угрюмый. Им ничего больше не оставалось, как весь оставшийся вечер копаться в справочниках и путеводителях. Вилльямс оказался удачливей всех и его труд был вознагражден. В 11. 30 вечера он прочел в «Путиводителе по Эссекссу» Мюррея[52 - Справочники Мюррея для путешественников – путеводители, которые публиковались в Лондоне начиная с 1836 года Джоном Мюрреем. Сериал охватывал туристические направления по Европе, некоторых частях Азии и Северной Африки. По словам ученого Джеймса Базарда, стиль Мюррея «служил идеалом для развивающейся туристичесской индустрии, также как и для британской коммерческой и промышленной организации в целом».] следующее:
16 – 1/2 миль, Эннингли. Местная церковь архитектурный памятник эпохи Норманнов, но в прошлом столетии она была реконструирована в классическом стиле. На территории церкви расположен склеп семьи Фрэнсис, чей особняк Эннингли Холл, – превосходное здание эпохи Королевы Анны, находится сразу за церковным садом, в парке, чья площадь составляет около 80 акров. Этой семьи больше не существует, наследник династии исчез при таинственных обстоятельствах в 1802 году, будучи еще младенцем. Его отец – господин Артур Фрэнсис был известен в округе как талантливый гравер – любитель, работающий в стиле меццо-тинто. После исчезновения сына господин Артур жил в полном уединении в своем поместье и был найден мертвым в своей художественной студии на третьем году после того, как произошла трагедия с его сыном. К тому времени он, буквально, только закончил работу над гравюрой, на которой был изображен его особняк. На сегодняшний день эта гравюра признана величайшим произведением искусства и представляет высокую художественную ценность.
Похоже, что на этот раз он попал в самую точку, причем, действительно, после своего возвращения взглянув на эту гравюру, господин Грин узнал в том особняке Эннингли Холл.
– Господин Грин, а Вы можете нам сказать, что это за фигура? – был естественный вопрос, который сразу же задал Вилльямс.
– Понятия не имею, Вилльямс. – Но я много чего слышал о том особняке и об этой истории еще до того, как побывал там. Вот, что я знаю. Старик Фрэнсис был до ужаса зол на врагов пытающихся похитить его ребенка, и если вдруг случалось так, что он кого-нибудь начинал подозревать в том, что тот замыслил недоброе, ведь он прекрасно понимал, что его оставят без наследника, он при первой же удобной возможности старался избавиться от него. Таким образом, постепенно, он свел счеты со всеми кого подозревал, кроме одного. В те времена добропорядочные сквайеры могли себе позволить многое, о чем сегодня они даже и мечтать не смеют. Ну, так вот, тот человек, которого он не смог уничтожить был, как это у нас часто говорят, выходцем из очень древнего дворянского рода. Насколько я знаю, в свое время его предки были крупными феодалами. Те же самые сведения о нем я нашел в нашем церковном приходе.
– Это похоже на те события, которые описываются в романе Томаса Харди «Тэсс из рода д'Эрбервиллей[53 - «Тэсс из ро?да д’Э?рбервиллей: чи?стая же?нщина, правди?во изображённая» (англ. Tess of the d'Urbervilles: A Pure Woman Faithfully Presented) – роман Томаса Харди, впервые опубликованный в 1891 году. Изначально появился в подвергшейся сильной цензуре и сериализированной версии, опубликованной британской иллюстрированной газетой, The Graphic. Сейчас считается классикой английской литературы, хотя он в своё время получил противоречивые отзывы, шокировав читателей Викторианской эпохи. Исходная рукопись сейчас выставлена на показ в Британской библиотеке, и можно увидеть, что изначально она имела название «Дочь д’Эрбервиллей». В 2006 году роман был включён в список The Big Read, основанный на опросе, проведённом BBC, и получил в нём 26-е место. Эпиграфом к этому произведению служат слова У. Шекспира: «…Бедное поруганное имя! Сердце моё, как ложе приютит тебя».]», – вставил свое слово Вилльямс.
– Да, да, похоже, Вы правы, Виллямс, хотя я этой книги и не читал, тем не менее, этот парень мог похвастаться своей родословной. На церковном кладбище есть целая аллея из могил, принадлежащих его предкам, поэтому он так сильно и озлобился. Правда, Фрэнсис никак не мог найти на него управу, потому что тот всегда старался не выходить за рамки закона. Пока, однажды вечером егеря настигли его в роще, что находится на дальнем краю поместья Фрэнсиса, он пытался похитить ребенка. Я могу показать вам то место, оно граничит с землями, некогда принадлежащими моему дяди. Вы представляете, какая там была драка. Идем дальше. Этот парень, по-моему, его звали Гауди (да, да, вспомнил – Гауди) всё верно. Так вот, этот Гауди застрелил одного из егерей. Бедняга! Как мне его жаль! А Фрэнсису только этого и надо было. Потом был большой суд с присяжными, а вы знаете, какие в те времена были порядки и какие судьи! Приговор был очень строгим. Беднягу Гауди повесили в очень скором времени. Мне показывали то место, где он похоронен, это на северной стороне церкви. Вы же знаете, как у нас заведено: тех, кого повесили, или тех, кто сам наложил на себя руки, хоронят на северной стороне кладбища. Так вот, после того, как этого Гауди повесили, кому-то из его друзей (потому что у того не осталось ни единого родственника, – этакий spes ultima gentis[54 - Spes altima gentis (lat.) – последний образчик семейства.]), вздумалось пробраться в дом и выкрасть ребенка с целью убить его, чтобы свести с Фрэнсисом счеты, и к тому же, прервать его родовую линию. Не знаю…, может быть, кому-то покажется из ряда вон оскорбительным в этом деле «Эссекского похитителя» предположить, что было бы, если самому Гауди удалось совершить это преступление. Ну, всё! С меня хватит! Не хочу даже и думать об этом. Плесните-ка мне виски, Вилльямс!
Об этой гравюре Вилльямс рассказал Деннисстоуну, а тот, в свою очередь, большой компании в которой находился и я. Вместе со мной в той компании был один саддукей[55 - Саддуке?и (ивр. ????????????, ц(е)дуки?м) – название одной из трёх древнееврейских религиозно-философских школ, возникших в эпоху расцвета династии Маккавеев (ок. 150 г. до н. э.) и просуществовавших вплоть до разрушения иудейского государства римлянами (70 г. н. э.). Эти три направления – саддукеи, фарисеи и ессеи – в основных чертах своих всецело выросли на почве учения Моисея и представляли лишь продукт различного отношения к способу применения его в жизни; но Иосиф Флавий, с целью сделать понимание еврейских сект доступным для своих нееврейских читателей, сравнивает, на основании некоторого внешнего сходства, саддукеев с эпикурейцами, фарисеев – со стоиками, ессеев – с пифагорейцами. Так как ессеи, согласно своему учению, устранялись от всякого участия в политической жизни народа, то борьба между остальными двумя школами и резкая противоположность в их взглядах и стремлениях составляет главное содержание исторической жизни еврейского народа за указанный период времени и, в известном отношении, отразилась и на дальнейшей судьбе иудаизма. В перечне 80-ти христианских ересей «Панарионе» (ок. 378 года) саддукеи на 14-м месте и первые среди семи иудейских еретических, с точки зрения христианства, сект.] – он же, профессор офиологии[56 - Офиология (возм. офидиология) – часть зоологии, трактующая о змеях.]. Мне очень горько признаться, но этот профессор, когда его спросили, что он думает по этому поводу, ответил: – «Ох, уж эти Бриджфордцы[57 - Уэст-Бриджфорд (англ. West Bridgford) – город в регионе Восточный Мидленд Англии, административный центр церемониального графства Ноттингемшир и района Рашклифф.]! Всё бы им болтать всякую чушь», – тем самым, показав свое отношение, и это было встречено точно так, как этого заслуживало.
Остается только добавить, что теперь эта гравюра находится в Эшмоловском музее искусства и археологии[58 - Эшмоловский музей искусства и археологии (англ. Ashmolean Museum of Art and Archaeology) – старейший общедоступный музей в Великобритании. Это одно из четырех музейных учреждений, действующих при Оксфордском университете. Нынешнее здание музея было возведено в 1841-45 гг. в стиле позднего классицизма (архитектор Ч. Р. Кокерелл).Музей открылся в 1683 г. в компактном здании, спроектированном одним из учеников Кристофера Рена специально для хранения редкостей, завещанных университету Элиасом Эшмолом (1617-92). Собирал Эшмоловскую коллекцию вовсе не Эшмол, а его товарищ Джон Традескант (1608-52) и отец последнего.В течение 150 лет Эшмоловский музей оставался средоточием оксфордских исследований в области естественных наук, но в XIX веке коллекции были перераспределены между четырьмя оксфордскими музеями. В старое здание въехал Музей истории науки, а собственно Эшмоловский музей был перепрофилирован в сторону археологии и искусства.В новогодний вечер 1999 года из музея было украдено полотно Сезанна. Оно до сих пор не найдено.Эшмоловский музей славится своим собранием древнеегипетского искусства и графики эпохи Возрождения (Микеланджело, Рафаэль, Леонардо да Винчи). В картинной галерее представлены Уччелло, Джорджоне, Рубенс, Рембрандт, Лоррен, Тёрнер, Ренуар и Пикассо.Среди прочих раритетов – Паросский мрамор, скрипка Страдивари «Мессия», собранные Артуром Эвансом (куратор музея в 1884–1908 гг.) древности минойской эпохи, экспозиция старинных колец (одно из них, как считается, навеяло профессору Толкину «Властелина колец») и алмаз, якобы принадлежавший королю Альфреду Великому. Музей также располагает богатыми коллекциями старинных монет, средневекового оружия и доспехов.]. Она подверглась экспертизе на предмет использования художником при выполнении рисунка симпатических чернил[59 - Sympathetic ink [?s?mp? ?et?k??nk] симпатические чернила (чернила, используемые для тайнописи).], правда, безрезультатно. Кстати, господин Бритнелл ничего не знал о свойствах этой гравюры, хотя почему-то был просто уверен в том, что эта работа какая-то особенная. К сожалению, кто бы впоследствии на неё ни смотрел – ничего интересного более заметить так и не смог.
Ясень
Любой из тех, кому приходилось путешествовать по Восточной Англии, наверняка помнит небольшие сельские домики, которыми нашпигована вся округа. Такие дома обычно бывают довольно сырыми. Как правило, построены они в итальянском стиле, к тому же, часто вокруг них разбиты земельные участки от восьмидесяти до ста акров. Меня всегда тянуло к таким домам с серыми изгородями из дубовых досок, рядом с ними деревья, горделиво расправившие свои плечи, пруды, в которых дно заросло водорослями и густой непроходимый лес, шелестящий листвой поблизости. Но еще, мне всегда нравились особняки времен королевы Анны, поддерживаемые колоннами и отштукатуренные, с портиками в греческом стиле – такие портики были очень популярны в конце 18 столетия. Потолки в холле такого особняка поднимаются до самой крыши, а внутри к тому же имеется небольшой орган. Мне нравятся библиотеки в таких особняках, в них всегда можно найти что-нибудь интересное, начиная от Псалтыря 13 столетия до маленьких сборников стихов Шекспира. Также мне нравятся и картины, развешанные там по стенам. А больше всего я люблю представлять какой была в таком особняке жизнь, когда его только построили. В те времена, когда высокородные лорды приходили сюда на балы, а не в наше время, когда, даже если у вас и нет большого состояния, развлечений хоть отбавляй и жизнь от этого представляется весьма интересной. Да, я хотел бы иметь такой особняк и иметь достаточно денег, чтобы содержать его и приглашать в него своих друзей на веселые празднества.
Впрочем, я что-то увлекся. Дело в том, что я хотел рассказать вам историю, произошедшую в одном из таких особняков. Я говорю о Кастринггэм Холле[60 - Кастрингэм Холл = это вымысел автора, его местоположение указывается там, где находился дом приходского священника в Грэйт Ливермир. Начиная с 1865 г. по 1909 г. в этом доме проживал сам Монтегю Родс Джеймс, и с этим местом связано действие некоторых из его рассказов.] в Суффолке[61 - Су?ффолк, Са?ффолк (англ. Suffolk) – церемониальное неметропольное графство на востоке Англии. Входит в состав региона Восточная Англия. Столица и крупнейший город – Ипсуич. Другие крупные города – Лоустофт и Бери-Сент-Эдмундс. Население 709,3 тыс. человек (31-е место среди церемониальных графств и 13-е – среди неметропольных графств; данные 2007 года).]. Вполне вероятно, с того момента как вышел этот рассказ в нем уже многое изменилось, но в основном, наверняка, он остался прежним. Всё также сохранился там портик в итальянском стиле, несущий квадратный остов белого дома (внутреннее убранство которого и тогда казалось более древним, чем он выглядел снаружи), парк, граничащий с лесом, и озеро. Но главной достопримечательности, благодаря которой этот особняк всегда можно было отличить от других таких же как он, уже нет. Раньше, если смотреть со стороны парка, то можно было увидеть справа от дома высокий старый ясень, растущий на расстоянии пяти-шести ярдов от стены и почти касающийся её ветвями. Полагаю, он стоял здесь с того самого времени когда Кастрингэм перестал быть военной крепостью а его ров засыпали и построили усадьбу для Елизаветы. Во всяком случае, к 1690 году этот особняк уже, фактически, приобрел тот вид, который известен нам.
В тот год в графстве, где находится Кастрингэм Холл, проходило много судов над ведьмами. Причем, мне кажется, потребуется еще очень много времени, прежде чем мы, просмотрев все имеющиеся материалы, задумаемся над тем, а существовали вообще хоть какие-нибудь причины того, что вызывало всеобщий страх перед ведьмами в Средние Века? Может быть те люди, которых обвиняли в том, что они были ведьмами и колдунами, на самом деле сами себе внушили, что они обладают какими-то сверхъестественными способностями? Впрочем, вполне может быть, они очень хотели, по крайней мере, пусть не обладать таинственной силой, но делать зло своим соседям. Возможно также, что все их признания, которых было очень много, добыты посредством применения жестоких пыток, к которым прибегали охотники на ведьм. На все эти вопросы, насколько я знаю, ответ еще не найден. Но материалы, имеющиеся у меня, дают мне право самому анализировать и делать выводы. Я не могу всё это сразу и одним махом отбросить прочь, как пустые выдумки и бред. Читатель должен сам составить свое мнение.
Дело было так, однажды в Кастрингэме одну несчастную женщину приговорили к смерти через повешение под торжественное аутодафе[62 - Аутодафе (акт веры) торжественное оглашение приговоров высших судилищ инквизиции в Испании, Португалии и их колониях. Аутодафе означало и приведение в исполнение приговора сожжениесуждённого на костре. Аутодафе появились с началом инквизиции (с 13 в.) как средство борьбы серетиками. Аутодафе устраивались на главной площади города, присутствовали высшее духовенство, иногда сам король. Особенно часто аутодафе применялись при Торквемаде. На аутодафе было сожжено не менее 30 тыс. чел.]. Звали её миссис Мозерсоул, и она отличалась от обычных деревенских ведьм тем, что была намного их богаче и занимала более влиятельное положение в обществе. Несколькими уважаемыми местными землевладельцами были предприняты попытки её спасти. Они сделали всё для того, чтобы оправдать её, и приложили все свои силы к тому, чтобы изменить вердикт присяжных.
Вероятнее всего, роковыми для неё оказались показания тогдашнего владельца Кастрингэм Холла – сэра Мэтью Фелла. Тот под присягой поклялся, что видел её три раза из своего окна, как он утверждал, – «на ясене возле моего дома[63 - Согласно фольклору и мифологии, ясень обладает мистическими свойствами. Так например, ведьмы свои метлы делают из ясеня.]». По его показаниям она сидела на ветке дерева одетая только в женскую сорочку и срезала маленькие веточки каким-то странным кривым ножом, а когда она это делала – было видно, что она разговаривает сама с собой. Каждый раз сэр Мэтью делал всё возможное, чтобы поймать эту женщину, но каждый раз её пугали случайные шорохи, которые возникали по его милости. Поэтому, единственное, что ему удавалось увидеть каждый раз, когда он шел в сад её изловить, – это зайца, бежавшего через тропинку по направлению к деревне.
На третью ночь он изо всех сил старался догнать её и бежал до самого дома миссис Мозерсоул. Затем ему пришлось четверть часа стучать в её дверь, прежде чем та вышла очень рассерженная и с виду очень заспанная, как будто только что встала с постели. А он не смог найти никакого оправдания для такого позднего своего визита.
Главным образом на основании этих свидетельских показаний (были и другие, хотя и не такие сногсшибательные и неопровержимые, от других односельчан – прихожан одной церкви), миссис Мозерсоул была признана виновной и приговорена к смерти. Её казнили через неделю после суда в городе Бери-Сент-Эдмундс[64 - Бери-Сент-Эдмундс (англ. Bury St Edmunds) – город в Великобритании.Город Бери-Сент-Эдмундс, или Бери, расположен в восточной части Англии, в 60 километрах от побережья Северного моря. Административный центр неметрополитенского района (англ. non-metropolitan district) Сент-Эдмундсбери графства Суффолк региона Восточная Англия. Численность населения составляет 35 015 человек (на 2001 год).Город Бери возник вокруг бенедиктинского аббатства[en], построенного в начале XI века, в котором похоронен восточно-англский король и католический святой Эдмунд Мученик, убитый в 870 году викингами. В Средние века аббатство превратилось в центр паломничества. В 1214 году, в церкви аббатства, во время борьбы за Великую хартию вольностей, собрались бароны Англии, чтобы принести клятву бороться за свои права и свободы с королём Иоанном Безземельным.В XIV веке вокруг аббатства разрастается город, достигший расцвета в XVII–XVIII веках. Источником доходов горожан стало производство и продажа сукон и тканей. Бенедиктинское аббатство было разрушено в XVI веке, во время английской Реформации, развитие же производства тканей в Бери было нарушено прошедшей в конце XVIII – первой половине XIX веков промышленной революцией.], а вместе с ней повесили еще пять или шесть других несчастных женщин.
Сэр Меттью Фелл, в то время он был помощником шерифа, сам лично присутствовал при казни. Было тоскливое мартовское утро, моросил мелкий дождь, а телега с приговоренными к смерти тащилась за Северные Ворота на поросший дикой травой холм. Туда, где стояли виселицы. Другие обреченные были вялые и безразличные к своей участи, или же были сломлены пытками, но миссис Мозерсоул была совсем другой, как в жизни, так и перед смертью. Её неистовый гнев, как свидетельствовал в своем отчете о проведенной казни протоколист, оказал настолько сильное влияние на очевидцев, даже на палача, что это послужило неопровержимым доказательством того, что она является живым воплощением демонической силы в глазах тех, кто видел её. К тому же она не оказывала никакого сопротивления служителям закона. Лишь только смотрела на тех, кто посягнул на её жизнь таким ядовитым змеиным взглядом, что один из присутствующих при казни впоследствии рассказывал – шесть месяцев после этого мысль о ней преследовала его, и он никак не мог от неё отделаться.
При этом, всё, что она, согласно этому протоколу, произнесла, были бессмысленные на первый взгляд слова: – "Будут у вас гости в Холле", которые она полушепотом повторила несколько раз.
На сэра Мэтью Фелла поведение этой женщины на эшафоте впечатления не произвело никакого. У них по этому поводу состоялся разговор с Викарием их церковного прихода, в компании которого он возвращался домой после казни. Он говорил ему о том, что свои показания в суде он не особенно охотно давал. У него не было мании преследования ведьм, но, как он утверждал впоследствии, он не мог дать никаких других показаний по этому делу кроме тех которые он дал, и что он ни в коем случае не мог ошибиться, рассказывая о том, что видел собственными глазами. Весь этот суд с последующей казнью были ему глубоко отвратительны, потому что он такой человек, которому больше нравится делать добро людям. Тем не менее, он убежден в том, что чувство долга его обязывало поступить именно таким образом, и он всё сделал правильно. Такие мысли терзали душу сэра Мэтью Фелла по дороге домой, а викарий приветствовал подобные откровения, поскольку, как считал он, так на его месте поступил бы любой истинно верующий человек.
После этого события прошло несколько недель. Наконец, когда в мае наступают дни полнолуния викарий и наш достопочтенный сквайр опять встретились в парке. Они вместе шли по дороге, направляясь в Холл. Леди Фелл уехала к своей матери, которая тяжело заболела, и сэр Мэтью остался в доме один. Поэтому для него не представляло особого труда уговорить викария, отца Кроума, зайти к нему на ужин, хотя было уже довольно поздно.
В этот вечер сэр Мэтью был не особенно расположен поддерживать компанию. Главным образом они разговаривали на темы, касающиеся семьи и церковного прихода, к тому же, пользуясь удобным случаем, сэр Мэтью составил для себя в письменной форме памятку, в которой он изложил то, как он собирается обустроить свое поместье и эти записи впоследствии оказались исключительно полезными.
Когда около девяти часов вечера отец Кроум засобирался домой, они вместе с сэром Мэтью решили немного прогуляться по покрытой галькой дорожке, находящейся за домом. Тогда и произошел случай, который произвел очень сильное впечатление на отца Кроума. Они были около ясеня, а он, как я уже говорил, рос рядом с домом, ветвями касаясь его окон, вдруг, сэр Мэтью внимательно посмотрел на дерево и сказал:
– Что это там бегает то вверх, то вниз по стволу? Это случайно не белка? Но белки в это время уже должны спать.
Викарий посмотрел туда и увидел существо, которое копошилось в ветвях, правда, при свете луны он не смог различить какого оно было цвета. Смутные очертания его ему все-таки удалось разглядеть, да и то, всего лишь на одно мгновение. При этом увиденное им глубоко засело в его памяти. Он говорил, что мог бы поклясться в том, что всё это правда, хотя это, впрочем, и похоже на выдумку. Белка там была или нет, но то существо имело больше четырех конечностей.
Кроме этого за такой короткий промежуток времени они ничего не смогли заметить. Спустя некоторое время они расстались. Возможно они встретились бы снова, но судьба распорядилась по-другому.
На следующий день в шесть часов утра сэр Мэттью Фелл не спустился вниз, как он это делал обычно. Не спустился он ни в семь, ни в восемь. Вследствие этого слугам пришлось самим подняться наверх и постучать в дверь его комнаты. Я думаю, нет никакой необходимости рассказывать о том, с какой тревогой в глазах все слуги этого дома собрались под дверью, прислушиваясь к тому, что происходит в комнате, а потом опять и опять стучали в дверь. В конце концов, они сломали замок, зашли внутрь и нашли своего хозяина мертвым, его окоченевший труп к тому времени уже покрылся красными трупными пятнами. Предположений возникло великое множество, стоит отметить, что после первого осмотра комнаты каких либо признаков борьбы и насилия обнаружить не удалось, но окно в его спальню было открыто.
Одного из слуг послали за священником, а затем, уже по распоряжению священника, другого отправили за коронером. Отец Кроум приехал в Холл сразу, как только смог, и его тут же проводили в ту комнату, где лежал покойник. Среди своих бумаг он оставил записки из которых видно насколько искренне он уважал сэра Мэтью и печалился о его кончине, там также был и отрывок, который я скопировал, поскольку он должен помочь понять то, что в действительности произошло, а кроме этого способен рассказать о том какие суеверия существовали в то время в обществе: – «Каких-либо следов преступного проникновения в дом или признаков борьбы в комнате обнаружено не было, но оконная створка была открыта, впрочем, мой несчастный друг в такую погоду всегда оставлял окно открытым. Он обычно выпивал свой вечерний эль из серебряного кубка вместимостью около пинты, а в этот вечер он из него не пил. Этот эль был тщательно проверен врачом из того же города, Бери-Сент-Эдмунс, господином Ходжкинсом, который, как бы там ни было, не смог, как он впоследствии заявил под присягой в присутствии коронера, определить наличия в нем хоть малейшей дозы отравляющего вещества. После того, как был засвидетельствован отек мягких тканей и появление трупных пятен, свойственных в случаях отравления, был проведен допрос всех, кто проживал рядом с умершим и по этой причине становился подозреваемым в убийстве. Тело, которое лежало на постели, выглядело до такой степени спазмированным и скрученным страшными конвульсиями, что возникало единственное предположение о том что мой дорогой Друг и Покровитель отошел в Мир Иной в страшнейших муках, сопровождаемых жуткой агонией. Всеми фибрами своей души, где-то на уровне подсознания я чувствую, что должно существовать доказательство тому, что это ужасное, варварское преступление было совершено злоумышленниками по заранее разработанному плану – я это знаю. Потому что женщины, которым было поручено омовение и одевание трупа, обе очень известные и уважаемые на своем скорбном поприще, пришли ко мне испытывая Великую Боль и Душевное Смятение. При этом они обе, находясь в абсолютном телесном и душевном здравии, заявили, что после того, как они осмотрели тело покойного, они не сразу принялись за работу. Лишь только после того, как они его раздели и прикоснулись руками к его груди, они почувствовали какую-то странную боль и покалывание в ладонях, а потом их руки до самых предплечий на непродолжительное время заметно опухли, причем, болезненность в них оставалась надолго. В результате, как потом выяснилось, в течение нескольких недель они были не способны выполнять свою работу, хотя на коже их не осталось никаких следов.
Услышав это, я тут же послал за врачом, который всё еще находился в этом доме, после чего мы провели тщательный осмотр кожи той самой части тела, настолько тщательный – насколько это могло позволить небольшое увеличительное стекло из горного хрусталя. Но этот инструмент нам не дал возможности обнаружить ничего кроме пары маленьких проколов, похожих на укол шипом, которые, как мы потом догадались, были отверстиями через которые яд ввели в тело. Тут мы вспомнили о перстне папы Борджиа[65 - Александр VI (лат. Alexander PP. VI; до интронизации – Родри?го Бо?рджиа (в итальянском произношении) (кат. Roderic de Borja i Borja, исп. Rodrigo de Borja y Borja, итал. Rodrigo Borgia); 1 января 1431 года, Шатива, Королевство Арагон – 18 августа 1503 года, Рим) – Папа Римский с 11 августа 1492 года по 18 августа 1503 года. Второй Папа Римский из испанского рода Борджиа (Борха).Значительно расширил пределы контролируемых папой территорий Папской области, превратив её в централизованное государство. Защита светских интересов папства, возвышение его собственной родни и расширение сети ватиканской дипломатии являлись для него более насущными интересами, чем реформа Церкви и сохранение её морального авторитета. С вероучительной точки зрения, он, как и другие папы эпохи Ренессанса, был консерватором и заботился об искоренении ересей.Вообще, так уж получилось, что сама фамилия Борджиа сейчас ассоциируется с одними убийцами и отравителями. Вспомним знаменитые перстни Борджиа – предмет вожделения и страсти коллекционеров. Эти ювелирные шедевры времен Ренессанса пользуются такой же мрачной славой, как и их владельцы. Сын папы Александра VI, знаменитый своей храбростью и жестокостью Чезаре Борджиа, носил перстень с огромным рубином под названием «Пламя Борджиа» и утверждал, что камень этот не раз спасал ему жизнь – видимо, потому, что под камнем находился потайной резервуар с ядом, который он и подсыпал в бокал с вином тому, кто осмеливался покуситься на жизнь хозяина перстня. Перстни, кольца, кулоны, эгреты эпохи Борджиа – не просто выдающиеся ювелирные изделия, часто это контейнеры для смертельных ядов, возбуждающих или одурманивающих веществ. Однако было бы несправедливо считать заказчиком этих смертоносных украшений только папу Александра VI Борджиа и его сына Чезаре. Любила такие игрушки и зловещая отравительница Екатерина Медичи, и герцоги д’Эсте, и клан Сфорца, и многие другие тираны, папы, кондотьеры, князья. Кстати, многие из исторических преемников Борджиа старались любыми путями добыть именно их перстни «с секретом». Что ж, видимо, и тогда была важна известность бренда. Эти драгоценные игрушки были редкостью и возбуждали не только страх, но и интерес, стремление к обладанию «полезным» украшением.] и о других случаях применения ужасного искусства итальянских отравителей в прошлом столетии.
Так много было сказано о следах, которые были обнаружены на теле покойного. В отношении этого я хотел бы добавить, что всё это мои личные наблюдения, которые должны дойти до последующих поколений, чтобы те могли сами определить представляют они какую-либо ценность или нет. На столике стоявшем возле кровати лежала небольшого размера библия, которую мой друг, вплоть до дня своей смерти, всегда открывал по ночам, и утром, когда просыпался, для того чтобы прочесть из неё какую-нибудь строчку, и то место он затем отмечал закладкой. Взяв её в руки, я не мог не проронить слезу, вспоминая о нем, и эти пропитанные скорбью воспоминания от этой скромной копии Книги Книг перенесли меня к мыслям о её Великом Оригинале. Так всегда в моменты отчаяния мы готовы идти на едва мерцающий лучик, который нам обещает то, что яркий свет ждет нас впереди. Я попытался гадать по Библии, используя старый и многим известный способ, открывая наугад первые попавшиеся страницы. О возникновении этого метода и его применении сейчас много говорят и пишут в своих трудах его Величество Король Карл 1[66 - Карл I (англ. Charles I of England; 19 (29) ноября 1600 – 30 января (9 февраля) 1649, Лондон) – король Англии, Шотландии и Ирландии с 27 марта 1625 года. Из династии Стюартов. Его политикаабсолютизма и церковные реформы вызвали восстания в Шотландии и Ирландии и Английскую революцию. В ходе гражданских войн Карл I потерпел поражение, был предан суду парламента и казнён 30 января 1649 года в Лондоне.], да хранит его Господь, и господин Виконт Фолклэнд.[67 - Титул виконта Фолкленда был создан 10 ноября 1620 года для сэра Генри Кэри (ок. 1575–1633), который на самом дел был англичанином и не имел никакого отношения к Шотландии. Вместе с виконтством он получил титул лорда Кэри (Пэрство Шотландии). Он был членом Палаты общин от Хертфордшира (1601–1622) и заместителем наместника Ирландии (1622–1629). Его сын и преемник, Луциус Кэри, 2-й виконт Фолкленд (1610–1643), был видным государственным деятелем. Он был членом Палаты общин от Ньюпорта на остров Уайт (1640–1642) и лорда-хранителя Малой печати (1643). Младший сын последнего, Генри Кэри, 4-й виконт Фолкленд (1634–1663), сменивший своего старшего брата, был членом Палаты общин Англии от Арундела (1660) и Оксфорда (1660–1661), а также служил лордом-лейтенантом графства Оксфордшир (1660–1663). Его сын, Энтони Кэри, 5-й виконт Фолкленд (1656–1694), представлял несколько округов в Палате общин Англии и занимал должность Первого лорда Адмиралтейства (1693–1694). В его честь были названы Фолклендские острова в южной Атлантике.] Я должен признаться, что эта моя попытка не особенно мне помогла. И еще, для того, чтобы суметь понять причину произошедшего я записал полученные результаты на тот случай, что возможно они смогут указать на действительное происхождение злой силы совершившей это преступление более развитому интеллекту и уму, который сильнее чем мой.
Затем я три раза гадал открывая книгу и ставя палец на слова: в первом случае я получил три слова в Евангелии от Луки XIII. 7 глава, – «Победи это»; во втором из стиха XIII в Книге пророка Исаийи. 20 глава, – «Это место никогда не будет обитаемо»: а в третий раз, в Книге Иова, стих XXXIX. 30 глава, – «Её потомство тоже пьет кровь».
Это всё, что требовалось привести из записок отца Кроума. Сэр Мэтью был положен в гроб и похоронен, надгробное слово было сказано над ним на следующее воскресенье самим отцом Кроумом. После чего была напечатана статья под заголовком «Пути Неисповедимые; о том, что угрожает Англии или злые козни Антихриста". Викарий, также как и большинство земляков сэра Мэтью были убеждены в том, что почтенный сквайр стал очередной жертвой папистского заговора[68 - Папистский заговор – никогда не существовавший в реальности заговор, история о котором была придумана и сфабрикована Тайтусом (Титом) Оутсом и привела к антикатолической истерии, охватившей Англию, Уэльс и Шотландию в период с 1678 по 1681 годы. Оутс утверждал, что существует крупный заговор католиков с целью убийства короля Карла II. В результате как минимум 15 человек были преданы смертной казни по ложному обвинению. Однако в конце концов ложность обвинений Оутса вскрылась, что привело к его аресту и последующему осуждению за лжесвидетельство.].
Его сын. Сэр Мэтью Второй, унаследовал имя отца и его имение. На этом закончилось первое действие Кастрингэмской трагедии. Стоит сказать о том, скорее всего это никого не удивит, что новый баронет не стал жить в той комнате, в которой умер его отец. К тому же в этой комнате никогда не останавливался ни один из гостей во время своего пребывания в этом доме. Он умер в 1735 году, и я не могу сказать, что его управление своим имением было отмечено каким-либо знаменательным событием. За исключением, правда, одного. Неизвестно по какой причине выросла смертность среди скота и прочей живности. Причем, по прошествии некоторого времени, была отмечена тенденция к её постепенному росту.
Те, кого заинтересуют подробности, могут обратиться к статистическому отчету напечатанному в форме письма в журнале «Джентльмен’с Мэгэзин» 1772 года, в котором приводятся факты из личной документации баронета. Он нашел очень простой способ, который помог положить конец этому бедствию, став запирать всю свою живность в стойле и сараях на ночь, и убрав всех овец со двора. Так как он заметил, что никто так не гибнет в хлеву, как овцы по ночам. После этого мору пришлось удовлетвориться только дикими птицами и зверями в лесу. Тем не менее, поскольку у нас нет никаких данных о симптомах этой болезни, то даже при том условии, что мне придется сидеть и ломать голову над этим всю ночь напролет, это все равно не даст нам никакого ключа к разгадке. Поэтому я не буду сейчас сосредоточивать свое внимание на точном определении того заболевания, которое суффолкские фермеры назвали «Кастрингэмская падучая».
Как я уже говорил, сын сэра Мэттью умер в 1735 году, и по закону все права на титул и имение унаследовал его сын, сэр Ричард. Это при его жизни на северной стороне приходской церкви было отведено место для захоронения членов его семьи. Идеи, которыми руководствовался молодой сквайр, были настолько глобальны, что пришлось убрать несколько могил находящихся на неосвященной стороне церкви для того, чтобы удовлетворить его требования. Среди них оказалась и могила госпожи Мозерсоул, расположение которой было точно известно из имевшейся записи в плане церкви и внутреннего двора, которая была сделана отцом Кроумом.
Различные пересуды пошли по деревне, когда стало известно, что будет произведена эксгумация тела известной ведьмы, которую еще до сих пор помнил кое-кто из жителей. Причем чувство удивления и неподдельной тревоги охватило всех после того как выяснилось, что гроб, в котором она должна была лежать, до сего дня никто не открывал, но тела внутри не оказалось – ни костей, ни праха. Действительно, весьма любопытный случай, так как в те времена, когда её хоронили, на такое могли пойти разве только похитители трупов, так называемые «воскрешатели[69 - Похитители трупов (англ. resurrectionists, букв. «воскрешатели»; также body snatchers, букв. «похитители тел») – лица, занимавшиеся в Великобритании XVIII–XIX веков извлечением из могил тел недавно умерших и передачей их учёным для анатомических исследований. Между 1506 и 1752 годами в распоряжении анатомов ежегодно оказывалось лишь небольшое количество трупного материала. Положение улучшилось, когда, стремясь усилить сдерживающий эффект смертной казни, британский парламент принял Акт об убийстве (1752)[en]. Новый закон позволил судьям заменять публичный показ тел мёртвых или умирающих казнённых преступников препарированием (традиционно расценивавшимся как «ужасная» посмертная участь), после чего количество трупов, к которым анатомы могли получить доступ на законных основаниях, значительно увеличилось. Этого, однако, оказалось недостаточно, чтобы удовлетворить потребности множества больниц и учебных центров, открывшихся в Великобритании в XVIII веке. Трупы и их части стали товаром – и хотя деятельность грабителей могил вызывала негодование у широкой общественности, в юридическом смысле тела умерших не являлись ничьей собственностью. Таким образом, похитители трупов действовали в правовой серой зоне[en].]», поскольку другого, в какой-либо степени разумного объяснения мотивов похищения тела покойника, кроме как для нужд прозекторской сложно предположить.
Этот случай сразу оживил в памяти все рассказы о судах над ведьмами и кознях ведьм, о которых никто уже не вспоминал около сорока лет, и поэтому, хотя приказ сэра Ричарда сжечь этот гроб был встречен обществом как довольно сумасбродный, был он должным образом выполнен.
Сэр Ричард определенно страдал манией рационализаторства. До того, как он стал полноправным владельцем Кастринг Холла – это был прекрасный особняк, выложенный из приятного для глаз красного кирпича. Но, лишь только сэр Ричард побывал в Италии, где заразился любовью ко всему итальянскому (к тому же имея больше денег, чем его предшественники), как тут же задался целью переделать доставшийся ему в наследство английский дом в итальянский дворец. Так что кирпич спрятали под тесанным камнем и штукатуркой. Каким-то далеко не лучшего качества итальянским мрамором облицевали вестибюль и дорожки в оранжереях. После чего, на противоположном берегу пруда построили точную копию храма Сивиллы[70 - Храм Тибуртинской сивиллы расположен в парке Вилла Грегориана, рядом с Храмом Весты. Это один из самых известных античных памятников Тиволи, хоть и значительно уступает по живописности соседу. Он был возведен еще в римские времена в честь знаменитой прорицательницы, Тибуртинской сивиллы, жившей здесь. Строение возвышается на искусственном холме, над пропастью и водопадами реки Аньене. От храма сегодня остался прямоугольный остов и две ионические колонны. Внутри здания размерами 16 на 9 метров были росписи, но они не сохранились. В храме долгое время существовала христианская церковь Святого Георгия.] в Тиволи[71 - Ти?воли (итал. Tivoli) – город в итальянской области Лацио (провинция Рим), на реке Анио, в 24 км к северо-востоку от Рима. Около 57 тыс. жителей. Главные достопримечательности: древнеримскаявилла Адриана, замок папы Пия II (1458–1461), знаменитые вилла д’Эсте (XVI век) и Григорианская вилла (XIX век).Покровителями города почитаются святые Лаврентий и Симфороза, празднование 10 августа]. Благодаря этим новшествам Кастрингэм приобрел абсолютно другой и, позвольте мне отметить, менее привлекательный вид. Не смотря на это все им восхищались, он служил образцом на который ориентировалось большинство соседей из мелкопоместной знати на протяжении многих лет.
Одним ненастным утром (это было в 1754 году), сэр Ричард встал с постели, промучившись долгую ночь. Дул сильный ветер и труба над его домом коптила, к тому же еще было очень холодно, поэтому ему приходилось подбрасывать дрова в камин. Что-то постоянно стукалось об окно, да так что никто в доме не мог найти покоя. В этот день он ждал гостей – все они были знатными людьми, которым непременно захочется игр и развлечений, только вот приступы хандры и дурного настроения, которые случались у него во время игры в последнее время стали настолько частыми, что он начал опасаться за свою репутацию радушного и гостеприимного хозяина. Во всяком случае, то, что его действительно беспокоило (со всей уверенностью можно сказать это и была еще одна из причин того, почему он очень плохо спал в эту ночь), так это то, что ему вдруг начало становиться невыносимо тягостно в этой комнате. И до того тяжело и муторно становилось на душе, что он не мог в ней больше находиться.
Это была главной темой для размышлений за завтраком. А после завтрака он начал обход комнат своего дома, желая подобрать для себя наиболее подходящую, ту, которая устроила бы его по всем параметрам. Много времени он потратил на осмотр, прежде чем нашел одну такую. В ней было одно окно, которое выходило на восток, и другое, которое выходило на север. Да только вот беда, мимо её двери всегда ходили слуги, и к тому же ему не понравилось то, как в ней была поставлена кровать. Нет, ему нужна комната с видом на запад, такая чтобы солнце не будило его своими лучами рано поутру, и в то же время она должна быть в стороне, чтобы вся суета, происходящая в доме, не мешала ему отдыхать. Его экономка уже и не знала что и придумать.
– Сэр Ричард, – сказала она, – знаете что, в этом доме есть такая комната.
– И что это за комната? – спросил сэр Ричард.
– Это комната сэра Мэтью, та самая «Западная Комната».
– Ну что ж, постелите мне там и уже сегодня я буду спать в ней, – сказал хозяин. – Впрочем, да, а почему бы и нет? Я хочу спать в той комнате, – сказал он и прибавил ходу.
– Ой, сэр Ричард, в этой комнате никто уже сорок лет как не спал. Там даже ни разу не проветривали после смерти сэра Мэтью. – Отвечала она, пытаясь поспеть за ним, при этом шурша своей юбкой.
– Миссис Чиддок, пойдемте, откроете мне дверь. Я хоть взгляну, что там за комната.
Комнату открыли. Правда, воздух в ней действительно был тяжелый. Сэр Ричард подошел к окну и с раздражением, так свойственным ему, движением руки раздвинул жалюзи и распахнул окно. С этой стороны рядом с домом находился единственный объект, который оказался почти не задет произошедшими в имении переменами. Это был ясень, который, не смотря на свои громадные размеры, почти всегда оставался в стороне от посторонних глаз.
– Проветрите её, миссис Чиддок, проветривайте весь день, а потом, после обеда, перенесите сюда мою постель. Да, вот еще, епископа из Килмора[72 - Килмор (англ. Kilmore; ирл. An Chill Mhоr, «большая церковь», из-за постройки рядом с кельей Фелима) – деревня в Ирландии, находится в графстве Уэксфорд (провинция Ленстер).] поселите в ту комнату, где я жил раньше.
– Извините, сэр Ричард, – произнес незнакомый голос, прервав их разговор, – не могли бы Вы уделить мне немного времени?
Сэр Ричард обернулся, и увидел на пороге комнаты мужчину в черном, который кивнул ему головой в знак приветствия.
– Сэр Ричард, я прошу меня извинить за то, что я столь бесцеремонно прервал ваш разговор. Вряд ли, думаю, Вы меня знаете. Меня зовут Вильям Кроум, мой отец был викарием в те времена, когда еще был жив Ваш отец.
– Очень рад Вас видеть, – сказал сэр Ричард, – имя Кроум всегда было уважаемо и почитаемо в Кастрингэме. Очень хотелось бы поддержать дружбу между нашими семьями, которая длится уже на протяжении двух поколений. Чем могу быть полезным? Если судить по времени вашего визита, у вас ко мне что-то срочное?
– Да, это действительно так, сэр. Я еду из Нориджа[73 - Но?ридж (англ. Norwich) – город на реке Уэнсум в Восточной Англии, расположенный приблизительно в 161 км к северо-востоку от Лондона. Является региональным административным центром Восточной Англии и главным городом графства Норфолк. В период от средневековья до промышленной революции Норидж был крупнейшим городом Англии после Лондона, а также одним из наиболее важных.Нет никаких данных о том, что территория города была населена до вторжения саксов, которые в VII веке основали село Nor?wic («северное поселение»), разорённое датчанами в 1004 году. Первая городская хартия относится к 1158 году. В Средние века Норидж был одним из самых процветающих городов провинциальной Англии, наряду с Бристолем и Йорком. В городе и его окрестностях действовало множество шерстепрядилен, работали на которых фламандцы, приехавшие в Норфолк по приглашению короля Эдуарда III в 1336 году. Приток эмигрантов из Испанских Нидерландовусилился во время Нидерландской революции, так что к 1579 году из 16-тысячного населения Нориджа каждый третий был иностранцем.Памятниками экономического благополучия тех лет являются многочисленные старинные церкви (их сохранилось не менее тридцати) и Нориджская ратуша, построенная в XV веке по образцу аналогичных сооружений во Фландрии. Нориджский собор Троицы начал строиться вскоре после Норманского завоевания, о чём свидетельствует архитектура апсиды и нефа, весьма близкая романским храмам Северной Франции. Просторная аркада-клуатр (одна из самых больших в стране) и каменный шпиль XV века (один из самых высоких в Англии, высота 96 м) – характерные образцы готического зодчества. В Нориджском замке XII века помещается собрание местного музея, особенно богатое полотнами художников нориджской школы пейзажистов (начало XIX века).Значение города пошатнулось в XVIII веке в связи с экономическим подъёмом Манчестера, Глазго и других промышленных центров на севере страны. В настоящее время в Норидже развита преимущественно обувная промышленность. В 1964 году был учреждён Университет Восточной Англии. Из культурных учреждений в Норидже имеется небольшой театр.] в Бери-Сент-Эдмундс[74 - Бери-Сент-Эдмундс (англ. Bury St Edmunds) – город в Великобритании.Город Бери-Сент-Эдмендс, или Бери, расположен в восточной части Англии, в 60 километрах от побережья Северного моря. Административный центр неметрополитенского района (англ. non-metropolitan district) Сент-Эдмундсбери графства Суффолк региона Восточная Англия. Численность населения составляет 35 015 человек (на 2001 год).Город Бери возник вокруг бенедиктинского аббатства, построенного в начале XI века, в котором похоронен восточно-англский король и католический святой Эдмунд Мученик, убитый в 870 году викингами. В Средние века аббатство превратилось в центр паломничества. В 1214 году, в церкви аббатства, во время борьбы за Великую хартию вольностей, собрались бароны Англии, чтобы принести клятву бороться за свои права и свободы с королём Иоанном Безземельным.В XIV веке вокруг аббатства разрастается город, достигший расцвета в XVII–XVIII веках. Источником доходов горожан стало производство и продажа сукон и тканей. Бенедиктинское аббатство было разрушено в XVI веке, во время английской Реформации, развитие же производства тканей в Бери было нарушено прошедшей в конце XVIII – первой половине XIX веков промышленной революцией.В 1913 году рядом с аббатством в Бери началось строительство кафедрального собора, полностью законченное лишь в 2005 году. В городе существует театр, основанный в эпоху Регентства. Ежегодно в мае в Бери устраивается городской фестиваль – с танцами, играми, концертами и фейерверком.] со всей той поспешностью, на которую только способен, а к Вам я заехал по пути для того, чтобы отдать эти документы, на которые мы наткнулись, когда разбирали бумаги, оставшиеся после смерти моего дедушки. По-моему, в них есть что-то из того, что касается Вашей семьи.
– Премного благодарен Вам, господин Кроум. И буду весьма польщен, если Вы согласитесь пройти со мной в гостиную и выпить там по бокалу вина, а потом мы с Вами посмотрим их вместе. А вы миссис Чиддок, как я уже говорил, проветрите комнату. Да, именно в этой комнате умер мой дедушка! Похоже, что этот ясень делает её немного сыроватой и темной. Нет, нет, я не хочу ничего больше слушать. Прошу вас, не перечьте мне. Я вам дал задание? Всё. Выполняйте. Итак, господин Кроум, вы принимаете мое предложение?
