скачать книгу бесплатно
– А что этажом ниже?
– Когда листья подвяли, их прокатывают через ролики, чтобы размять. Хочешь посмотреть?
Гвен наблюдала, как подвяленные листья по спускным желобам отправляются в машину, находящуюся ниже этажом. К ним снова подошел Дариш. Лоуренс закатал рукава и стал проверять, как работают машины. Ее муж был настолько в своей стихии, что Гвен невольно улыбнулась. Обернувшись к управляющему, он что-то сказал ему на тамильском. Тот кивнул и быстро ушел исполнять приказание.
– Спустимся вниз? – Лоуренс взял Гвен за руку, и они направились к лестнице. – Листья будут спрессованы валковыми дробилками.
– А потом?
– Лопасть ротора измельчает листья, затем их просеивают, чтобы отделить крупные от мелких. – (Гвен принюхалась, теперь в воздухе пахло чем-то вроде сена, а чай напоминал видом резаный табак.) – Потом чай ферментируют в сушильных комнатах. В процессе ферментации чайный лист становится черным.
– Я и не представляла, что в мою утреннюю чашку чая вложено столько труда.
Лоуренс поцеловал ее в макушку:
– Это еще не конец. Чтобы остановить ферментацию, чай обжигают, потом еще раз просеивают, разделяя на сорта, и только после этого окончательно проверяют, пакуют и отправляют в Лондон или в Коломбо.
– Столько работы! У твоего управляющего, наверное, огромный опыт.
– Да, – засмеялся Лоуренс. – Как видишь, у него есть помощники – чайные мастера и дюжина работников, но сам он живет в поместье с детства. Раньше работал на моего отца и действительно отлично знает свое дело.
– А кто же в конце концов продает чай?
– Устраивают аукционы в Коломбо или в Лондоне, и мой агент там улаживает мои финансовые дела. Ну вот что, думаю, скоро дадут полуденный гудок, и здесь тебе покажется, что он невыносимо громкий.
Лоуренс улыбнулся, и Гвен ощутила, какой могущественный человек ее муж. Он не только крепок и силен от физической работы, но и к тому же решителен и очень ответствен. И хотя у него были какие-то сложности с введением изменений в производство, Гвен прониклась абсолютной уверенностью, что у него все получится.
– Мне очень приятно, что ты интересуешься всем этим, – сказал он.
– А Кэролайн интересовалась?
– Не очень. – Он взял ее за руку и вывел наружу.
Туман рассеялся, и небо прояснилось. Казалось, что дождя больше не будет.
– Лоуренс, а почему твоя сестра не замужем?
Он нахмурился и посмотрел на нее очень серьезно:
– Я не теряю надежды.
– Но почему до сих пор этого не случилось?
– Я не знаю. Она непростая девушка, Гвен. Надеюсь, ты это понимаешь. В нее влюблялись мужчины, но она их отталкивала. Для меня это загадка.
Гвен не стала говорить, что временами ей кажется, будто Верити делает все, чтобы не нравиться мужчинам.
Гудок загудел, когда они прошли ярдов сто по дороге к дому. Гвен зажала уши руками, споткнулась о валявшуюся на тропе ветку и едва не упала.
Лоуренс застонал:
– Я же говорил!
Она выровнялась и побежала. Лоуренс и Спью погнались за ней, потом Лоуренс нагнулся и подхватил ее на руки.
– Поставьте меня сейчас же, Лоуренс Кристофер Хупер. Вдруг нас кто-нибудь видит!
– Тебя нельзя отпускать одну даже спуститься с холма. Ты обязательно поцарапаешься, набьешь себе шишку, поранишь коленку или порежешься, поэтому я тебя понесу.
После обеда какие-то крики оторвали Гвен от чтения детектива, которым она увлеклась. Неохотно отложив книгу, она встала, намереваясь посмотреть, что происходит.
Она услышала, как Лоуренс зовет Навину, а сам пытается успокоить Фрэн, сидевшую на диване с припухшими злыми глазами, по ее раскрасневшимся щекам текли слезы.
Гвен сразу подошла к сестре:
– Дорогая, что случилось? Ты получила плохие новости?
Фрэн помотала головой, сглотнула, не в силах говорить, и снова начала всхлипывать.
– Ее браслет с амулетами, – сказал Лоуренс. – Он пропал. Но я не понимаю, почему это ее так расстроило. Я сказал, что куплю ей новый, но она только сильнее расплакалась. – (Фрэн встала, развернулась и убежала.) – Вот видишь.
– Лоуренс, ты идиот! Это был браслет ее матери. Все амулеты особенные, ее мать собирала их всю жизнь. Каждый что-то значит для Фрэн. Этот браслет ничем не заменишь.
– Я не знал, – расстроился Лоуренс. – И мы ничего не можем сделать?
– Организуй поиски, Лоуренс. Вот что ты можешь сделать. Пусть все слуги ищут. Я попытаюсь успокоить сестру.
На следующее утро Фрэн не вышла к завтраку. Гвен постучалась к ней в комнату и вошла на цыпочках. Ставни закрыты, воздух спертый – за ночь скопился запах пота. Гвен подошла к окну, чтобы проветрить комнату.
– Что-нибудь не так? – спросила она, глядя на Фрэн. – Ты до сих пор не встала. Забыла, что мы сегодня обедаем в гостях?
– Я чувствую себя ужасно, Гвен. Совершенно ужасно.
Гвен посмотрела на сестру – пухлые губы, длинные ресницы и всего два розовых пятнышка на безупречном лице. Как так получается, что Фрэн выглядит прелестно, даже когда ей нездоровится, а самой Гвен стоит только разок чихнуть, и она сразу становится бледной – это в лучшем случае, а в худшем – начинает походить на призрака.
Гвен села на край постели и положила ладонь на лоб кузины. Фрэн редко жалела себя.
– Ты ужасно горячая, – сказала Гвен. – Я попрошу Навину, чтобы она принесла тебе овсянку и чай в постель.
– Я не могу есть.
– Можешь не есть, но попить нужно обязательно.
Гвен не могла притворяться, что она не расстроена. Сегодня они с Фрэн должны были поехать в Нувара-Элию на ланч с Кристиной и мистером Равасингхе. Ей хотелось еще раз увидеть эту женщину, отчасти из любопытства, отчасти для успокоения, а теперь Фрэн проснулась в лихорадке, и они наверняка никуда не поедут.
– Это оттого, что вчера ты была так расстроена, – сказала Гвен, – и погода плохая.
Фрэн застонала:
– Вряд ли мой браслет найдется. Его украли, я уверена.
Гвен задумалась.
– А он был у тебя после бала?
– Точно был. Ты знаешь, я надеваю его почти каждый день и заметила бы, если бы он пропал.
– Мне очень жаль, – сказала Гвен, и Фрэн шмыгнула носом. – Ты не переживай из-за сегодняшнего визита. Съездим в другой раз.
– Нет, Гвен, ты пойди. Сави покажет свою картину. Хотя бы одна из нас должна быть там.
– Фрэн, тебе нравится мистер Равасингхе?
Она покраснела:
– Нравится. И даже очень.
– Верю. Он привлекательный мужчина, и в определенных кругах это модно – покровительствовать художникам, но родителей хватит удар. – Хотя Гвен говорила это с улыбкой, в ее словах звучал укор.
– Твоих родителей, Гвен.
Наступила тишина.
– Слушай, – начала Гвен, – я не могу поехать без тебя. Лоуренсу это не понравится. Не знаю почему, но он не особенно расположен к Сави.
Фрэн в легком раздражении махнула рукой:
– Вероятно, это просто потому, что он сингал.
Гвен покачала головой:
– Не думаю, что дело только в этом.
– Ну и не говори ему ничего. Ужасно не хочется расстраивать Сави. Прошу тебя, поезжай.
– А если Лоуренс узнает?
– О, я уверена, ты что-нибудь придумаешь. Успеешь вернуться к ужину?
– На поезде – наверное.
– Ну вот, ты вернешься, он, может, вообще ничего не заметит.
Гвен засмеялась:
– Если это так много для тебя значит… Да и Лоуренс сегодня не будет обедать дома. Но кто присмотрит за тобой?
– Навина принесет мне питье и сменит белье. А остальное… Дворецкий вызовет врача, если понадобится.
– Наверное, я могу позвать с собой Верити. – (Фрэн скривилась.) – А может, и нет.
Фрэн засмеялась:
– Неужели ангелоподобная Гвендолин Хупер признаётся, что ей кто-то не нравится?
Гвен ткнула ее под ребра:
– Ничего подобного.
– Ой! Я больна, не забывай. Но если ты поедешь, торопись, или опоздаешь на поезд. – Фрэн помолчала. – И вот еще что…
– Давай выкладывай! – Гвен встала и наклонилась поправить простыню.
– Узнай, нравлюсь ли я ему. Пожалуйста. – (Гвен засмеялась, разгибаясь, но уловила задумчивую нотку в голосе сестры.) – Прошу тебя.
– Нет, честно, я не могу. Это глупо.
– Я скоро уеду в Англию, – сказала Фрэн, и ее голос снова стал твердым. – И мне просто хочется узнать, имела ли я шансы.
– Какие именно?
– Это мы посмотрим, – пожала плечами Фрэн.
Гвен наклонилась над постелью и взяла сестру за руку:
– Мистер Равасингхе очень мил, но ты не можешь выйти за него замуж. Фрэнни, ты ведь сама это понимаешь, да?
Фрэн выдернула руку:
– Не понимаю, почему нет.
Гвен вздохнула и задумалась.
– Хотя бы потому, что, кроме меня, никто здесь после такого не станет разговаривать с тобой.
– А мне до этого нет дела. Мы с Сави можем жить как дикари на далеком острове в Индийском океане. Он будет каждый день писать меня обнаженной, пока кожа моя не станет коричневой от загара, и тогда мы с ним будем одного цвета.
– Ты говоришь глупости, – рассмеялась Гвен. – Минута на солнце – и ты станешь красной как рак.
– Вечно ты все портишь, Гвендолин Хупер.
– Нет, просто я практичная. Ну, я пошла. Береги себя.
Кристина опять была в черном платье с низким вырезом и в черных перчатках, которые заканчивались чуть выше локтя. Ее зеленые глаза сверкали, и Гвен заметила, как красиво изогнуты у нее брови. Светлые волосы были убраны только спереди, а по спине свисали петлями, унизанными черными бусинами, что создавало впечатление безыскусного изящества. Усыпанная блестками серебристая лента повязана на лбу, в ушах – блестящие черные серьги каплевидной формы, на шее такое же колье. Гвен, одетая в повседневное платье пастельных тонов, чувствовала себя невзрачной простушкой.
– Итак… – Кристина взмахнула сигаретой в мундштуке из слоновой кости. – Я слышала, вы познакомились с нашим очаровательным мистером Равасингхе еще до того, как ступили на землю Цейлона.
– Да… Он помог мне.
