скачать книгу бесплатно
Перед нами лежали распечатки медицинской карты покойного. При чтении лица сокурсников заметно мрачнели. Неудивительно. Никаких патологий. Не пил, не курил, активно занимался спортом, не признавал вредную пищу. Совершенно здоровый парень. Мы, конечно, понимали, что профессор не даст нам легкий случай на финальный экзамен, но чтобы настолько. Мои шансы таяли на глазах.
– Ничего наш дедуля номер выкинул, а? – Юлька нервно перелистывала бесполезные листы.– У тебя как, все спокойно?
– Пока тихо. Не хватало мне еще привидений тут. По экзамену есть какие-то мысли?
– Нет, но ничего, вскрытие покажет.
Любимая фраза нашего дорого учителя. Я посмотрела на подругу и немного успокоилась. Она никогда не унывала и меня всегда заряжала своим оптимизмом. В самом деле, может, еще выберемся. Я должна, у меня выбора нет.
Студенты, по очереди, начали спускаться к телу. И вот пошел парень, после которого должна идти я. Пока все шло хорошо. По ходу вскрытия, я даже начала немного понимать, в чем может быть дело. По крайней мере , случай уже не казался мне безнадежным. Называют мое имя.
– Александра, прошу вас , приступайте. – профессор встал рядом . Сложил руки на груди и, выжидательно, уставился на меня. Ну, начнем, пожалуй. Я развернулась к телу и замерла на месте.
Прямо передо мной стоял Егоров Виталий Дмитриевич. В полный рост. Как живой. Но, конечно, не живой. Его дух. На этот раз фантом был не очень четкий, образ сильно размыт. Он шевелил губами, силясь что-то сказать. Я не могла расслышать что именно. Да и не пыталась, если честно. Единственное, о чем я думала в тот момент, почему именно сейчас, черт возьми!? Еще никогда я не проклинала свой дар настолько сильно.
– Александра? – голос донесся откуда-то издалека. Несколько раз повторили мое имя, но я не могла пошевелиться.
– Еремина! Вы будете продолжать или это все? – голос раздался под самым ухом, Я вздрогнула, приходя в себя и, тут же, осознала, что уже несколько минут стою как вкопанная, с выпученными глазами и открытым ртом, уставившись в одну точку. Представляю, как это выглядит со стороны.
– Да, простите, Иван Петрович. Я просто задумалась.
– Вы очень долго думаете. Наш дорогой друг скоро начнет плохо пахнуть, пока вы решитесь – профессор был очень недоволен. В данный момент решалась моя судьба. Надо взять себя в руки. Я отвела взгляд от духа и попыталась собраться.
Фантом так и стоял, не шелохнувшись, пока я делала свое дело. Смотрел на меня и беззвучно шевелил губами. Это безумно отвлекало. Я, то и дело, сбивалась, временами начиная заикаться. Один раз инструмент все-таки выпал из моих дрожащих рук.
Все это время профессор, молча, наблюдал за моими неловкими манипуляциям, при этом, не переставая недовольно хмуриться. Каждую секунду я с замиранием сердца ждала, когда же у него кончится терпение, и он меня остановит. Но учитель молчал.
Так или иначе, я довела дело до конца. Положив последний инструмент и вымыв руки, я осталась стоять на месте, ожидая вердикта. Савельев, помолчав минуту, произнес.
– Хорошо, Александра, можете идти на свое место.
На негнувшихся ногах я прошла на место. И только когда села, смогла, наконец, выдохнуть. Только теперь я почувствовала, что мое сердце вновь забилось. От чего скончался несчастный Егоров, я знала точно. Дальше все зависело от того, как убедительна я была. Оглядевшись, поняла, что призрака нигде нет. Очень мило, Виталий Дмитриевич, с вашей стороны явиться исключительно для того, чтобы испортить мне экзамен.
Ждать результатов всегда очень волнительно. Момент, когда ты сделал все, что мог, все, что от тебя зависит и теперь тебе остается только бездействовать, просто сводит с ума.
На следующий день после экзамена мы сидели в той же аудитории в ожидании оценок. Профессор, в свойственной ему манере, зашел в кабинет ровно в 9.00 и ни минутой позже или раньше. Как обычно безупречно одет и крайне серьезен. Без лишних церемоний бросил увесистую кипу тетрадей на свой стол, так, что звук разлетелся по всему залу, некоторые из нас вздрогнули. Потом Савельев тяжело опустился на свой стул, сложил руки на животе и принялся медленно обводить нас взглядом. Вид у него был крайне недовольный.
– Видимо, дела наши совсем плохи. – Юлька нервно грызла ногти. Я была согласна. Тяжело вздохнув, профессор заговорил. Медленно и размеренно, признак -раздраженности.
– Я очень огорчен. Настолько отвратительного результата от вас я не ожидал. Особенно меня разочаровали некоторые студенты, которые в течение всей учебы подавали неплохие надежды. Я говорю про вас, Пронина.
Юлька, испугано, вздрогнула. В самом деле, учится она блестяще. Наука дается ей очень легко. Даже зубрить не приходится, все схватывает на лету. В отличие от меня. Я даже не сомневалась, что и в этот раз подруга справится без труда.
– Вы справились хорошо, лучше многих, но хуже, чем могли бы. Скверно, очень скверно, Юлия. Возьмите свою работу и раздайте остальным.
Подруга, бледная, с мокрыми от наступающих слез глазами, послушно разнесла тетради по аудитории и села на место. Свою не стала даже открывать. Тупо уставилась в стол и не двигалась. Отличница, она всегда получала только отличные оценки, а от преподавателей слышала исключительно похвалу. Каким же ударом должно быть для нее стал сегодняшний день.
А вот я смотрела на свою работу, как завороженная. Как на бомбу замедленного действия. Страшно было даже прикасаться к ней. Дрожащими руками я, все-таки, открыла тетрадь. Быстро перелистав на последнюю страницу, я замерла в абсолютном ступоре. « Двойка»!? Как не готовилась к этому, готова совсем не оказалась. Почему двойка? Как такое может быть? Я точно знаю, что все написала правильно, диагноз верный. Я начала листать заново, но уже тщательно всматриваясь. На каждой странице было огромное множество красных пометок. Замечаний и исправлений. Вчиталась и меня взяла злость – да он просто придрался ко мне! Все исправления не имеют совершенно никакого смысла. Ошибки, которые не играют никакой роли для окончательного результата. Вроде неправильно написанного названия медицинского инструмента или неверно расставленных запятых. Что за бред!? Я, конечно, подозревала, что профессор меня недолюбливает. Он всегда говорит, что медицина не мое. Но чтобы так откровенно заваливать, да еще и на последнем экзамене.
Тем временем по залу прокатились недовольные вздохи и возгласы. Значит, остальные тоже ознакомились со своими результатами. Видимо, не только у меня одной возникли вопросы.
– Вижу, все просмотрели свои работы. Как я уже сказал, результаты крайне удручающие. Все-таки, надо было внимательней меня слушать. Но есть и хорошие новости. Я понимаю, что медицина очень сложная наука, не до всех она доходит с первого раза. В связи с этим я дам вам второй шанс. У вас есть ровно месяц на подготовку, и жду у себя на пересдаче. На этом все, больше не задерживаю.
Потихоньку аудитория начала освобождаться от студентов. Ребята, кто с облегчением, кто с огорчением, тихо переговариваясь, удалялись в коридор. На Юльку страшно было смотреть. Всегда активная и шумная, она, враз, осунулась и стала сама на себя не похожа. Не привычно было не слышать ее. Не проронив ни слова, подруга небрежно похватала свои вещи и пошла к выходу со всеми. Я двинулась за ней. Проходя мимо учительского стола, профессор окликнул меня.
– Еремина, я попрошу вас задержаться на минуту.
Сердце, предательски, дрогнуло. Что ему от меня надо?
Мы подождали, пока все покинут аудиторию и Савельев заговорил.
– Как вам ваша работа, Александра?
– Простите?
– Что вы думаете о своем экзамене?
– Я думаю, что могла бы справиться лучше.
– Вы, очевидно, считаете, что я не совсем справедлив с вами?
– Эм …ну вообще – то, как по – моему, грамматические и пунктуационные ошибки в экзамене по медицине не должны быть в приоритете. Ведь конечный диагноз у меня верен, так что…
Господи, откуда во мне столько смелости взялось? Я спорю с самим профессором Савельевым. Самым уважаемым и авторитетным человеком в академии. Да что там академия, в городе! Если он захочет, меня вмиг выкинут отсюда. И никакой пересдачи.
– Диагноз, в самом деле, верный. Однако ход ваших мыслей в процессе исследования не совсем понятен. В ваших рассуждениях нет никакой логики и последовательности. Такое ощущение, что вы метались от одной версии к другой, а в конце вас осенила гениальная идея, и появился верный диагноз. Или, может, вам его подсказали? – профессор посмотрел мне прямо в глаза, явно не двусмысленно.
– Хотите сказать, я списала?
– Нет. Я говорю, о совершенно другого рода, мошенничестве. Я бы сказал, потустороннем.
Я запнулась на полуслове, напрочь забыв, что вообще хотела сказать. Сердце забилось настолько бешено, что хотелось схватить его руками, чтобы не выскачило. Впервые в жизни я решила воспользоваться своим даром в своих собственных интересах, не для других. У духа покойного Егорова я выудила причину его перехода в мир иной. Не очень просто это было, слишком тихо и бессвязно он говорил, кроме того много лишнего хотел сказать. В частности, просил передать несколько слов некой молодой девице, о его любви к ней и их маленькому сыну. Так что, на поверку, Виталий Дмитриевич оказался, не таким уж, примерным семьянином. Взамен, я попросила об обратной услуге.
Но профессор не мог этого знать. В этом городе никто не знает обо мне. Я здесь уже шесть лет, но соглашаюсь помогать людям только за городом или еще дальше. И только проверенным людям, чтобы не болтали лишнего. Допустим, до профессора каким-то образом дошли слухи, но он человек науки, не может верить в подобные вещи. Или может.
– Я задал вам вопрос, Александра.
– Я не поняла вашего вопроса. – я попыталась придать себе самый невозмутимый вид, но судя по улыбке Савельева, мне это не удалось.
– Мы оба знаем, что вы прекрасно понимаете, о чем речь. Я давно за вами наблюдаю. Когда я впервые услышал о вашем, так называемом, даре не обратил внимания. Людям свойственно болтать. Видите ли, я, как ученный, отрицаю всякую возможность существования сверхъестественного. Но, некоторые ваши клиенты утверждали, что вы творите настоящее чудо. Поэтому мне стало любопытно.
– Какие клиенты? Откуда вы знаете?
– Так получилось, что одни из них мои хорошие знакомые. Я изучил историю вашего детства и с большой вероятностью могу предположить, что, либо, у вас просто психологическое расстройство, либо вы, банально, дурите голову несчастным людям.
– К какому же варианту склоняетесь лично вы? Не спроста же этот разговор.
Спокойный и расслабленный до этого момента профессор, как-то неожиданно, сник, и устало опустил глаза.
– Пять лет назад, моя дочь Мая покончила жизнь самоубийством. Не могу понять, почему она так поступила. Мы с женой любили ее больше всего на свете. – Профессор запнулся, проглотил комок в горле и продолжил. – Впрочем, речь не об этом. Недавно в нашем доме стали происходить странные вещи. Предметы пропадают и появляются там, где быть никак не могут. Двери сами собой открываются и закрываются. Полы скрипят, как будто, кто-то ходит. Жена утверждает, что иногда слышит голос. Голос нашей дочери.
Тут он поднял на меня полные мрачной решимости глаза и стальным голосом произнес:
– Я хочу, чтобы вы посетили наш дом и успокоили мою жену. А если там действительно, что-то есть, то пусть оно покинет это место.
Нереальность происходящего поражала. Факт того, что я говорю о своем даре с профессором Савельевым, повергал в шок. Я не знала, что мне думать. То ли он издевается надо мной, то ли проверяет для чего то. То ли у меня просто бред. Видя мое замешательство, Иван Петрович поспешил добавить:
– Ваши клиенты сказали, что вы не берете денег за свои услуги, однако я предлагаю вполне адекватную плату. Ваш экзамен. Он будет засчитан автоматически, без пересдачи.
– Я боюсь, вы не совсем правильно понимаете, чем я занимаюсь. Я действительно иногда помогаю людям связаться с их умершими родственниками, хотите верьте, хотите нет. Но я не умею изгонять духов. Для этого есть масса специалистов, которые вам помогут.
– Это вы не понимаете. Я не желаю нарваться на какого-нибудь шарлатана, который вытянет из меня все деньги. Для меня итак очень тяжело решиться на подобное. Если бы не моя жена, которая вот-вот сойдет с ума, я бы ни за что не пошел на это. Но раз уж я принял решение, то хочу видеть в своем доме человека, которому могу доверять.
– А с чего вы взяли, что мне можно доверять? Вы же сами сказали, может у меня просто шизофрения или того хуже, я занимаюсь обманом.
– Ну, по поводу обмана я не думаю. Вы не берете денег, значит, вам нет никакой выгоды, и смысл обмана теряется. А на больную вы не тянете. И потом, надо посмотреть вас в деле, я не позволю морочить себе голову.
– Но вдруг существо в вашем доме не ваша дочь, а какой-то злобный демон. Тогда я могу сделать только хуже. Я не профессионал.
– Давайте сделаем так. Вы придете к нам, посмотрите, послушаете, ну или что вы обычно делаете. И решите на месте, что вам делать дальше.
Предложение было заманчивым. С одной стороны возможность просто так получить экзамен и решить свои проблемы одним махом. С другой стороны бесплатный сыр бывает только в мышеловке. История очень мутная и крайне странная.
На последок, профессор полушепотом проговорил – «Пожалуйста». И столько было боли в этой просьбе, что я , в конце концов, дрогнула
– Зачем оно тебе надо?
–Давай будем честными, Юль. Медицина – не мое, мягко говоря. Я пошла туда только потому, что это была последняя воля моего отца. Он хотел, чтобы я продолжила семейную династию врачей. Если бы не ты все эти годы, я бы уже давно вылетела из академии. Этот экзамен я не сдам. Значит, шесть лет своей жизни я потратила зря. И родителей подвела, к тому же.
Мы с Юлькой сидели в нашем любимом кафе. Достаточно маленькое и тихое, чтобы быть очень уютным. Главное, только тут подают самый вкусный в мире вишневый пирог. С нашего разговора с профессором прошла почти неделя. Я обещала позвонить, как только приму решение. Сегодня я его приняла. Но сначала хотелось обсудить с подругой. Мне просто необходим был совет и поддержка.
– Ты слишком нагнетаешь, Саня. Не всегда я тебе помогала и не такая уж ты безнадежная. К тому же эта история очень странная. А если профессор проводит очередной эксперимент для своей очередной статьи?
– Ты знаешь, он, когда рассказывал о своей дочери, был такой несчастный и искренний. Вряд ли такое можно сыграть.
– Мне все это не нравится. И потом ты же говоришь, что никогда не занималась изгнанием и не знаешь, что делать.
– Я нет. Но зато я знаю нужного человека.
Уже через пару часов мы с подругой были на самой окраине города. Стройные ряды ржавых гаражей. Большинство заброшены. Везде царило запустение и разрушение. Люди здесь давно не появлялись. Разбитая дорога, бродячие собаки. Мы прошли до самого конца дороги. Именно там находился нужный нам гараж.
– Куда ты меня завела? – подруга опасливо озиралась по сторонам.
– Бывший гаражный кооператив. Люди перебрались поближе к городу. Отличное место, чтобы спрятаться от посторонних глаз.
– Как тот, кого мы ищем?
–Именно. Кстати, мы пришли.
Этот гараж выглядел самым приличным, больше похож на маленький домик в два этажа. Стоит на самом отшибе, в гордом одиночестве. Очень похож на своего хозяина.
– Будешь стучать то, нет. – Подруга подтолкнула меня к большой металлической двери.
– Понимаешь, я не уверена, что он захочет со мной разговаривать. Мы не совсем хорошо расстались.
– Ты шутишь?! То есть, мы перлись в эту глушь мира, прошли пешком, Бог знает, сколько. И только теперь ты сообщаешь мне, что сделали мы это зря?!
– У меня была надежда, а сейчас я сомневаюсь.
– Отлично, Сашка, просто отлично!
Нас прервал протяжный скрип, открывающийся двери. В проеме стоял внушительных размеров парень. Одет в грязный рабочий комбинезон. В одной руке гаечный ключ. Медленно оглядев нас с ног до головы, он поинтересовался:
– Ну и че вы тут разорались. И вообще, вы кто? Заблудились?
Юлька при виде столь колоритного персонажа обалдела настолько, что не могла сказать ни слова. Разговор пришлось вести мне.
– Мне, то есть нам, нужен Максим . Максим Громов.
– Нафига?
– Это личное.
Громила еще раз окинул нас взглядом. После короткой, но видно, что мучительной мыслительной деятельности, нехотя, кивнул в сторону входа. Мы с подругой переглянулись и вошли следом за парнем.
Помещение казалось намного больше, чем оно видится с снаружи. Везде все разбросано, валяются не понятные инструменты, книги, журналы и еще много чего. На нескольких столах неведомое количество баночек, коробочек, ящичков. Самый настоящий творческий беспорядок.
В гараже находилось четверо парней, у каждого был свой рабочий стол, у каждого свои инструменты. Одеты, почти, одинаково, в разной степени грязные комбинезоны и футболки. Все увлеченно заняты своими делами. Так заняты, что не обратили на нас, с Юлькой, никакого внимания. Фоном играла какая-то тяжелая музыка.
Наш проводник подвел нас к самому большому столу. Стол был завален листами, ватманами, чертежами, карандашами и ручками. Над всем этим склонился высокий брюнет, крепкого телосложения. Как же он изменился. Повзрослел что ли.
– Слышь, Макс, тут к тебе пришли. – и усмехнувшись парень добавил. – по личному.
– Отстань, Никита, мне некогда. Забыл куда посылать в таких случаях?!
– Привет, Максим. – Слова вырвались сами собой. Однако эффект они произвели вполне ожидаемый.
