Ширван: свет и тени

скачать книгу бесплатно

По возвращении этой следственной группы из Ирака меня вызвали в КГБ, где сказали, что материалы следствия, фото и доказательства привезены в Азербайджан, однако до сих пор никакого ответа от Москвы якобы добиться не удалось. Так до сегодняшнего дня не наказаны виновники убийства членов семей азербайджанских дипломатов в Ираке.

Да, поныне не доведено до конца следствие, поскольку все следы тогда исчезли в распадающемся СССР, и тогдашние спецслужбы Азербайджана не посмели копать это дело. После всех этих событий я продолжил свою работу в МИД Азербайджана на должности начальника отдела Управления по связям с СНГ, где проработал до 1995 года.

Все эти волнения, трагические события в Ираке, плохо сказались на моем здоровье – у меня парализовало частично левую часть тела. Однако, несмотря на это, я написал четыре книги, посвященные арабскому устному фольклору, пословицам и их анализу. Затем по этой теме я выпустил 700-страничную книгу «Азербайджанские пословицы», точнее первый том, в котором приведено огромное количество арабских, азербайджанских пословиц и их анализ на трех языках: арабском, азербайджанском и русском. Первый том удалось издать благодаря спонсорству посольства Саудовской Аравии в Азербайджане, сейчас я ищу спонсора для издания второго тома и надеюсь, что кто-то проявит внимание и поддержку для выхода в свет этого фундаментального исследования. Отмечу, что экземпляры первого тома хранятся во многих известных библиотеках и личных фондах Азербайджана и зарубежья.

С того времени прошлого более 26 лет, но эта трагедия не забывается в семьях династии Гасановых.

Строительный бум охватил провинциальный город, обретший статус города республиканского подчинения, многоэтажные жилые дома все дальше уходили в степь Ширвана. Для ускорения строительства жилых домов открыли СУ-75, а потом строительный трест. Лазер Гасанов всю жизнь проработал строителем в родном городе. И можно сказать, что почти на каждом доме стоит его подпись как строителя. В романе я уже писал о династии Шиха Гюльбалы Алиева, семьи уважаемого мною Мёхсюма Халилова. А теперь рассажу о семье Гасановых, которые сыграли немалую роль в развитии Ширвана, в истории азербайджанской дипломатии, а также в науке современной арабистики, в написании первого перевода Священного Корана.

Завершая эти странички, посвященные семье Гасановых, я продолжаю писать эту главу романа.

Шли годы, и Заур после восьми классов поступил на работу сначала строителем, а потом нефтяником, он с семьей переехал в Новый город, матери дали квартиру. Теперь у Заура была отдельная комната, где он пропадал часами, работая над живописными произведениями. Вахтенная работа оператора-замерщика в резервуарном парке позволяла ему в дни отдыха заниматься живописью и читать художественную литературу. Зохраб приезжал к нему в Новый город, и они часами бродили по улицам строящегося города. Как-то он рассказал Зауру, что влюбился в девушку по имени Света, которая жила в здании поселка энергетиков. Они несколько раз прошлись с другом около ее подъезда.

Приближались новогодние праздники, и Заур не знал, что надумали влюбленные. Но все стало ясно потом, когда тетушка Зейнаб вдруг оказалась у него на квартире и сказала, что ее внук пропал. Заур стал ее успокаивать, что с ним ничего не случится.

– Он недавно был у нас, – объяснял он ей. – Мы немного погуляли, и я проводил Зохраба домой. Он сел в автобус и уехал в старый город.

– Но его нет со вчерашнего дня, и я сообщила об этом в милицию, – сказала она.

– А может, он на ночь остался у кого-то из родственников?

– Нет, такого быть не может, – ответила тетушка Зейнаб.

Прошло два дня, и вдруг Зохраб появился у нас как ни в чем не бывало. Я набросился на него с вопросами, и он тогда мне предложил: «Давай погуляем, и я тебе все расскажу».

Мы вышли на широкую улицу, которая тянулась вдоль поселка энергетиков.

– В тот вечер, когда я сидел в автобусе и готов был вернуться домой, – начал свой рассказ мой друг, – мне очень захотелось пройтись возле подъезда Светы. Думал, что за 10 минут я пройдусь под ее окнами и попрощаюсь с нею, но произошло такое, о чем я никогда не думал. Она из окна помахала мне рукой и пригласила к себе домой. Я поднялся на второй этаж, где находилась их квартира. Дверь была приоткрыта, и я прошел в квартиру Светы. Все произошло неожиданно, она обняла мою голову, и я почувствовал на губах горячий и страстный девичий поцелуй. И это меня всего перевернуло, я почувствовал дрожь в ногах, а мое тело уже мне не подчинялось. Я всем телом почувствовал девичью грудь, которая магнитом меня притягивала. Придя в себя, я спросил:

– Где родители?

– Они уехали в гости на два дня в Баку. Как видишь я одна, и ты можешь побыть у меня два дня. Ты мой кавказский пленник. Я отдаюсь тебе по любви, ты мне сильно нравишься.

– И я тебя люблю, дорогая Света.

– Я тебя буду звать Зориком, не возражаешь?

– Нет, – сказал он и нежно взглянул на молодую подругу.

Я слушал рассказ о страстно влюбленной паре. И своим философским мышлением почувствовал, что детство наше прошло и наступила пора юности и любви. Новое имя, которым подруга назвала Зохраба, мне самому понравилось, и я стал звать друга Зориком. Ведь это имя символизирует рассвет утра, утренней зори. Летом мой друг поступил в АПИРЯЛ им. М. Ф. Ахундова. Света училась в 11 классе, он приезжал к ней, и они продолжали встречаться. У Зорика были серьезные намерения жениться на Свете, но между ними произошло что-то непоправимое, и они сильно поссорились. А весной она уже встречалась с другим парнем. Зорик пришел ко мне, когда я уже переехал в старый город и жил в новом доме, построенном на мои деньги и средства родителей. Мы как два друга вышли на проспект Октября и прошли до здания городского финансового банка, где Зорик встретил Свету и ее нового друга. Тут чуть было не состоялась разборка. Света открытым текстом сказала следующее: «Раньше любила, а теперь мне нравится этот парень. Забудь меня, умоляю тебя». Говоря эти слова, она заплакала, Заур почувствовал, что девушка не кривит душой, а говорит правду. Она старалась и хотела его забыть навсегда. Это были трогательные минуты финала сильной и чуткой любви Зорика и Светы. Их пути разошлись со скандалом и взаимными обвинениями. И больше никогда не пересекались. Любовь школьников всегда остается в памяти, эти чувства, искренне возникшие в ходе дружбы, затем перерастают в большое чувство, которое проверяется временем. Оно тонкое и хрупкое, как стекло, готовое расколоться и разбиться на мелкие кусочки из-за бытовых сплетен, черного пиара на одного из влюбленных. Заур потерял Зорика в августе 1979 года, а со Светой, с которой учился в одном классе, он больше никогда не встречался.

Друзья вернулись, и Заур долго успокаивал Зорика. Но он был настолько влюблен, что и слышать не хотел о том, что Света изменила ему с парнем, который был ниже его ростом и не так красиво выглядел, как Зорик. Похоже, он впервые почувствовал женское коварство и удары любви. Но в молодости душевные раны быстро затягиваются, и новые знакомства и встречи помогают забыть прошлое.

Годом позже Заур тоже поступил в тот же институт, и они вместе учились и даже жили в одном общежитии. На последнем курсе пединститута Заур встретил девушку своей мечты, и они, поженившись, приехали в Али-Байрамлы.

Зорик служил в армии, а после возвращения он тоже женился на студентке педучилища, с которой жил в доме, который он сам себе построил, а спустя некоторое время ему выдали трехкомнатную квартиру в поселке энергетиков около школы № 9.

В то время на молодые кадры всегда имелся большой спрос. Заура забрали в редакцию городской газеты «Маяк», жена работала заместителем директора по воспитательной части, жили они с семьей на первом этаже в двухкомнатной квартире поселка, построенного для работников маслоэкстракционного завода. Эту квартиру Зауру отдал в аренду архитектор горисполкома Каторжин Федор, а сам переселился к бабке, у которой умер муж. В поселке жили армяне, в основном из Карабаха. Его соседом был Алеша Арзуманян, родом из села Гарабулаг, НКАО, а его брат Георгий учился с Зауром в одном классе, и они были дружны. Георгий уехал в Россию и жил в Волгограде. Вообще-то Зауру повезло с соседом. Алеша работал плотником и зарабатывал неплохие деньги. В месяц у него выходило по две и более тысяч рублей, иногда по праздникам он приглашал Заура в гости. И он его приглашал в гости, жили дружно, уважали друг друга. По соседству жил другой армянин, такой же плотник, по имени Шаген. Это был армянин другого характера, он тоже получал такие же деньги и всегда показывал свое превосходство над Зауром. Как-то он возвращался из вечерней школы и заскочил в магазин Салеха, чтобы купить детям что-нибудь на вечер. И здесь он повстречал Шагена Григоряна, у которого было хорошее настроение.

– Вот ты учитель, это что за профессия? – спросил он Заура.

– Если ты знаешь, что я учитель, зачем тогда спрашивать? – задал вопрос и Заур.

– Ну разве это профессия? – не отставал Шаген. – С утра до вечера вкалываешь с ребятишками, а в конце месяца гроши.

– Я на свою профессию не жалуюсь. Учился хорошо, профессиональный учитель. А что касается оклада, то со временем буду получать больше, – подчеркнул Заур.

– Вот я покупаю детям шоколадные конфеты, а ты карамель. Я понимаю тебя, зарплата не позволяет. А я могу себе позволить. У меня много денег, а у тебя копейки, а это значит, что твоя профессия никуда не годится.

Заур и его сосед плотник продолжили беседу в дороге. И он Зауру поведал, что состоит в одной организации, которой оказывает материальную помощь. А что это за организация, он ему так и не сказал. Но Заур своим шестым чувством понял, весь этот разговор он вел, чтобы поделиться с ним, чтобы сбросить с себя груз обета молчания и секретности. Да к тому же ему порядком надоело вносить ежемесячные взносы в эту сомнительную организацию. Но ему пригрозили: «Если не будешь платить, убьем».

– А ты никому помощь не оказываешь, потому что получаешь мало. Вот в чем разница между моей и твоей профессией, – сказал Шаген и стал подниматься на второй этаж, к себе в квартиру двухэтажного дома.

Тогда Заур особо не придал значения его словам. Но на следующий день между ними получился совсем другой разговор.

– Ты зачем здесь живешь, собирайся и уезжай. Азербайджан – это не твоя родина и не твоя земля.

– К чему такие разговоры Шаген? – спокойно отреагировал Заур. – Ты карабахский армянин, я местный житель, азербайджанец, живу в родной республике, тебе не мешаю. А ты меня гонишь и требуешь, чтобы я покинул родную землю.

– Ты знаешь, учитель, историю Азербайджана написали неправильно. Ты когда-нибудь слышал про Великую Армению?

– Нет, мы такого ни в школе, ни в институте не проходили. Но читал легенду о Давиде Сасунском.

– Значит, у Азербайджана нет истории, но скоро узнаешь.

Слова Шагена сильно задели его, и Заур стал искать ответы на эти вопросы. Неужели у нашей страны была другая история, мы этого не знали? Он успокоился после того, как узнал, кто такие армяне и почему их называют хаями. Прочитал много литературы про армянские фальсификации о Великой Армении, читал письмо Петра I об армянах и их защите в российском государстве. Но позже судьба его свела с Нагорным Карабахом. А произошло это следующим образом.

В 70-е годы старший сын Заура болел бронхитом с астматическим компонентом. Он возил его на отдых в Евпаторию, в детскую здравницу, что в Крыму, а через год с семьей поехали в Шушу. И на автобусной остановке вокзала Истису их встретила русскоязычная армянка, предложив комнату по выгодной цене. Они наняли такси и поднялись к ее дому, находившемуся выше автовокзала. Это был дом старинной постройки, толщина стен достигала двух метров. Хозяйка познакомила с мужем, сыном и дочерью. Заур с семьей отдохнули с дороги, выпили чай, который подала хозяйка. Женщины говорили в комнате, а Заур, взяв свой этюдник, вышел за ограду дома. Перед ним открывался прекрасный вид со старой заброшенной церковью. Потом Заур узнал, что это был некогда величественный собор Святого Христа Всеспасителя (Казанче). И Заур, не раздумывая раскрыв этюдник с акварельными красками, начал писать карабахский пейзаж с церковью. Позже, когда они освоились на новом месте, Заур спустился вниз, чтобы осмотреть здание церкви, находившейся в полуразрушенном состоянии, по оставшимся следам можно было заключить, что здесь шли жаркие бои в начале ХХ века. В атеистическом государстве нет места религии, и по этой причине мечети, церкви и синагоги были лишены внимания партийных советских органов. Все они находились в заброшенном состоянии и использовались не по назначению.

Хозяйку звали Шахханум, это была женщина невысокого роста, с умными глазами, любила общаться с людьми. Она имела высшее образование и работала учительницей русского языка и литературы, жаловалась, что ей не дают почетного звания «Заслуженный учитель». По договоренности с хозяйкой Заур решил дать угощение в честь их прибытия на отдых в Шушу.

В воскресный день утром на колхозном рынке, что около мечети, Заур купил три килограмма мяса годовалого ягненка, овощи зелень и ягоды. Шахханум взялась за приготовление шашлыка, который лучше ее никто в Шуше жарить не мог.

В тот памятный вечер во дворе хозяев мы сели за круглый стол, который Шахханум украсила продуктами, выращенными на карабахской земле. Посередине стола на огромном блюде дымились сочные шашлыки с помидорами и баклажанами.

Когда все заняли свои места, Шахханум встала и произнесла коронный тост: «За дружбу, за счастливую жизнь». И все, независимо от возраста, в один голос прокричали: «Ура!»

В тот вечер Заур с семьей провели очень хороший летний вечер за ужином. Им очень понравилось у Шахханум. Через неделю к нам присоединилась еще одна семья из Агдамского района. Нового знакомого звали Севиндик, они семейно вышли на Джыдыр дюзу, где армянин Григорьян сделал снимки на память. В знак первого знакомства Севиндик пригласил Заура с семьей на кебаб в местечко, называемое Чыраг булагы.

Вечером проехали на машине и, углубившись в лес, поднялись к местечку, где были установлены светильники, а неподалеку стоял мангал и работники общепита. Гости сели за длинный стол, на который сначала принесли чурек и лаваш, фатир, а потом овощи, прохладительные напитки, вино, водку и шампанское. Севиндик работал заместителем директора профтехучилища, и для роста его карьеры не было никаких препятствий. Заур с семьей хорошо отдохнул в Шуше и вернулся в Ширван.

Из беседы с Шахханум Заур узнал, что ее муж является сыном того самого кровожадного дашнака Лалояна, который вырезал тысячи мирных азербайджанцев в далеком марте 1918 года, когда был совершен геноцид против азербайджанского народа. Потомок Лалояна был невысокого роста тощий армянин, говоривший только на родном языке, он был скрытный и уходил от общения с людьми. Вся семья была покрыта тайнами, о которых никто не знал и не догадывался. Это был своего рода бирюк в овечьей шкуре. Заур тоже старался не заводить с ним разговор, а вот сын его, Сергей, наоборот, был контактным парнем. И он общался каждое утро с семьей Заура.

Летом 1979 года к Зауру в гости пришел его друг, Зорик. На то время у него родились один за другим три сына, с перерывами. Друзья были одни, и он рассказал Зауру об отпуске, проведенном в доме отдыха Владикавказа.

– У меня все было нормально, – рассказывал Зорик. – Но при обследовании кардиолог сказал, что у меня стало развиваться сердечнососудистое заболевание. К тому же горный климат Владикавказа отрицательно повлиял на мое здоровье, и я срочно вернулся домой.

– Тебе нужно срочно лечиться, – посоветовал ему Заур. – Поезжай в Баку, ложись в кардиологический центр. Может, это тебе поможет.

– У меня нет денег, чтобы вести такое лечение, – признался он другу.

Заур хорошо знал, что Зорик с рождения страдал пороком сердца, им также страдал его младший брат Хаким. Этой болезнью страдала также их мать Тюказбан ханум. Оба брата ушли из жизни один за другим. Такова карма этой семьи, о чем Заура предупреждали мать и отец. Он и слушать не хотел об этом, потому что дружбу может разрушить только смерть одного из друзей.

Заур проводил друга, и думы о нем продолжали его волновать. Заур выходил на работу и писал статьи, и ему неожиданно на работу поступила информация о кончине Зорика. Он умер в полдень в ресторане железнодорожного вокзала, где обедал с учителем Сабиром Гезаловым. Инфаркт оказался сильнейшим и последним.