скачать книгу бесплатно
Прекрасные глаза Насти сверкнули, как искры короткого замыкания, устроенного тещей в подвале. Даже страшнее…
– Да иди-ка ты, Никита, к теще. Иди в семью! Семья – основа бытия! – вынесла Настя приговор. – А я куколкой по вызову больше быть не хочу. Прощайте, Никита! Кстати, эксклюзивы ваши мне тоже не нужны.
Она стремительно и не без изящества села в машину и мгновенно исчезла.
Присутствующие открыли рты.
– А протоколы, блин, кто будет подписывать? – возмутился Белозеров.
Теща, которая уже унюхала особый разговор между Настей и Никитой, напомнила о своем существовании.
– Давайте, где надо там черкнуть во имя правосудия…
Она лихо подмахнула листы, которые протянул Белозеров, и поинтересовалась:
– А чегой-то она так быстро умчалась?
Савушкин нейтральным голосом пояснил:
– Вспомнила, что утюг забыла выключить.
Больше вопросов в этот поздний вечер никто не задавал.
В своем маленьком мирке события дня переживала семейная чета дворников.
Абдул восседал на армейском табурете, Наиля стояла на коленях и по обычаю предков мыла ему ноги в тазу, делая это с великим отвращением, понимая, что в гигантской Москве подавляющему числу женщин такой кошмар и в голову бы не пришел.
Мысли же хозяина были заняты только что услышанным писком комара.
– Слышишь, кричит? – шевельнул пальцами ног Абдул. – Маленький мошка… Может, это наша охрана?
Комар, однако, зудел в разных местах, и Абдул, не желавший тратиться на очки, безуспешно пытался увидеть его. А тут отравленная эмансипированным воздухом Москвы Наиля резко, даже чрезмерно, дернула ногу мужа, давая понять, что надо вытирать. Он, понимая в данную минуту беззащитность своего положения, без слов подчинился, выдернул ногу из воды. Блуждая взглядом, как мартовский кот, Абдул все еще продолжал пытаться увидеть насекомое. Наиля со злостью вырвала из таза вторую ногу, вытирать не стала. А комар летал уже над головой Абдула, делая прицелочные виражи. Наиля встала, выпрямилась, вспомнив вдруг мимолетно картину, висевшую в кишлачном клубе, – «Женщина Востока снимает паранджу»… Комар, конечно же, избрал лысину хозяина квартиры. Абдул все понял, скосил как только можно глаза на лоб и вопросительно посмотрел на жену.
– «Let it be», – сказала Наиля, вспомнив остатки английского языка и любимую песню веселых парней из Ливерпуля, и, сняв со своей крохотной ножки тапочку, прихлопнула комара. Удар по лбу не произвел на Абдула никакого впечатления. Послушная супруга двумя пальчиками аккуратно отклеила трупик насекомого и бросила в тазик.
Абдул, в предвкушении всех прелестей Камасутры, покровительственно похвалил:
– Молодец! В моем доме мошка никогда не будет защищать женщину!
3?е число того же самого. Очень поздно
Еще одна московская супруга в тот поздний вечер ждала запропастившихся куда-то мужа и еще – свою маму. Муж, впрочем, раньше одиннадцати вечера и не приезжал. Наконец тренькнул звонок, Наташа бросилась открывать. На пороге стояли расстроенный Никита и все еще возбужденная Матильда Жановна.
– Вы вдвоем? – изумилась Наташа.
– Да, мы с Никитой ездили на задержание убийцы! – с легкой небрежностью сообщила мама.
– Ужас! – Наташа застыла, переваривая новость. – И что?
– Ускользнул из рук буквально в последнюю минуту, – начала рассказывать теща. – Представляешь? И утащил с собой мертвую деву.
– Я подогрею ужин, потом расскажешь! – крикнула уже из кухни Наташа.
– Ужин отменяется! – объявила теща. – У нас срочная летучка!
Она решительно прошла в комнату, Наташа вынужденно подчинилась, зная, что тут лучше уступить. Никите уже было все равно.
– Никита, можно я буду называть тебя по званию? – заговорщицки спросила теща.
Никита переглянулся с женой, она пожала плечами и развела руками.
– Да-да, конечно!
– Товарищ майор, у меня есть очень серьезные наблюдения и выводы по делу… Ната, разговор служебный, поэтому посиди пока на кухне.
Наташа криво усмехнулась, вздохнула и пошла на кухню.
– И не вздумай подслушивать!
Неожиданно Матильда Жановна метнулась к рабочему столу, взяла лист бумаги и маркеры. Из-под ее руки стали выползать круги, стрелы, кривые прямоугольники.
– Очертим круг подозреваемых! – запальчиво приступила теща. – Варвара, Курбан… Извечный квартирный вопрос! Булгаковщина! А там, где булгаковщина, там чертовщина!
– Черт ногу сломит…
– Совершенно верно, Никита, то есть товарищ майор. Следующий, кто у нас на подозрении – и не случайно: со-о-сед! – Матильда Жановна написала это слово в кружочке. – А ему какой интерес? Отвечаю: он тайный педофил! И, зная это, Варвара незаметно поощряла визиты падчерицы к Роману. Чтобы потом на него пало подозрение. Ха-ха! Все кубики складываются очень даже… прикольно, как говорит молодежь.
Теща, потирая ладони, сделала круг по комнате.
Вошла Наталья с подносом, на котором стояли две чашки с чаем и тарелка с бутербродами.
– Не заходи!!! – страшно крикнула Матильда.
Наталья попятилась назад, чуть не уронив поднос.
– Очень интересно… – похвалил Савушкин. – Ну, и кто же был убийца в балахоне? Роман?
– Не было никакого убийцы в балахоне! Не было кошмара на улице Колодезной!
– Вы хотите сказать, что дворники сочинили всю эту историю?
– Дворники и были исполнителями убийства! Именно так! А историю про мужика в красном балахоне сочинила Варвара. Она же наняла Ахмеда и его жену для похищения и последующего убийства девушки.
– Хорошо, а кто же тогда, по мысли Варвары, подразумевался под мужчиной в балахоне?
– Товарищ майор, Ники, мне стыдно за тебя! Ну, конечно же, Роман! Сосед-педофил, который долго мечтал реализовать свои похотливые намерения… И как бы ждал совершеннолетия Марии! Так что, товарищ майор, дело на улице Колодезной раскрыто. Как говорится, не кидай в колодец стреляного воробья. Вылетит – не поймаешь! Ната!
Наталья вошла, печально вздохнув на пороге.
– Значит, так. Чаем с коврижками не обойдешься. Готовь праздничный ужин!
– Я не против… – поддержал Савушкин.
– Не против моей версии? – уточнила теща.
– Не против ужина.
– Никита! Я дарю тебе это раскрытие! И надеюсь, что теперь ты не будешь приходить домой поздно!
Савушкин вытянулся во фрунт.
– Под вашим руководством, мама, преступления будем раскрывать, не выходя из дома!
4?е число, где-то после 12.00
В любом возрасте, подходя к школе, ощущаешь смутное волнение и в дымке удаляющихся школьных лет вспоминаешь легких, прозрачных, как феи, одноклассниц в форме с белыми передничками, учителей, таких сомнамбулически нереальных. Вдруг зазвеневший звонок возвращает тебя, разомлевшего, ко дню сегодняшнему, в котором ты инородное тело в глазах детворы, хлынувшей на переменку из классов, некий странный дядя.
Во дворе школы Савушкин договорился встретиться с классной руководительницей Маши Лихолетовой. Когда из дверей вышла женщина, которая ощутимо излучала доброту, Савушкин понял, что это именно она, и пошел навстречу.
– Здравствуйте, вы – Светлана Васильевна?
– Здравствуйте. Да, я.
– Разрешите представиться: Савушкин Никита Алексеевич из уголовного розыска.
Ларионова отреагировала, как и все, услышав зловещее сочетание «уголовный розыск». И если б у нее сейчас померили давление, оно наверняка было бы подскочившим.
– Да, мне директор говорила, что приходили из милиции. Скажите, о Маше по-прежнему никаких известий? – заметно волнуясь, спросила она.
– Пока никаких… Хотел бы поговорить, сами знаете о ком, Светлана Васильевна… Может, пройдем в парк?
До самого парка прошли молча. Тенистые аллеи вдали от любопытных глаз учеников и учителей располагали к откровенности. На что и рассчитывал Савушкин.
– Просто невыносимо, когда не можешь ничем помочь ребенку… – первой начала Ларионова. – Может, за нее хотят выкуп… Хотя откуда у девятнадцатилетней девушки деньги? Мачеха в больнице работает…
– А не могла ли она уехать с кавалером, который вскружил ей голову? – спросил Савушкин.
– Вряд ли… Она всегда отличалась холодным рассудком, трезвым умом… Да и оставить квартиру мачехе? Нет… – Ларионова порывисто вздохнула. – С ней случилась беда… Сейчас люди исчезают средь бела дня. Вот вы в милиции работаете. Когда этот беспредел закончится?
– Честно сказать? Не знаю… – Никита развел руками. – У нас некоторые законы будто специально для бандитов написаны, а милиция – по рукам и ногам связана…
– И как же вы собираетесь ее искать?
– Как обычно: отработкой ее связей, знакомых, друзей, поиском свидетелей. Кстати, с кем она дружила в школе, в классе?
– Дружила она… – Ларионова призадумалась. – Дружила она, пожалуй, только с Олей Костомахой…
Они прошли еще некоторое время по аллее, потом повернули обратно.
– Светлана Васильевна, я понимаю, что уже прошло достаточно много времени и вы за свою жизнь не одну сотню учеников выпустили, – после затянувшейся паузы продолжил Савушкин. – И все же, если что-то вспомните о Маше, о ее окружении, товарищах, может быть, какие-то конфликты были… Вот, если что, позвоните мне по телефону.
Никита протянул визитку.
– Она не была конфликтной, но умела поставить на место, – заметила Ларионова. – Незаурядная, скажу вам, девочка. Как говорится, с лица не общим выраженьем… Обещайте, что позвоните, когда будет хоть какая-то весточка о Маше…
– Обещаю… – кивнул Савушкин. – Всего доброго, Светлана Васильевна.
– До свидания, Никита Алексеевич.
Никита проводил учительницу взглядом, достал список телефонов одноклассников, нашел фамилию «Костомаха Ольга», сразу набрал номер.
– Оля, здравствуйте, беспокоит Савушкин Никита из районного уголовного розыска. Скажите, ведь вы были подругой Маши Лихолетовой?.. Не могли бы со мной встретиться, скажем, через час, у входа в центральный парк? Хорошо? Тогда – до встречи.
В этот день состоялась еще одна встреча, нежданно-негаданное свидание двух расчетливо любящих сердец.
Звонок в квартиру заставил Варвару содрогнуться всем телом. Она тихо подошла к двери, глянула в «глазок». На пороге стоял воровато озирающийся Курбан. Она открыла, он торопливо вошел.
– «Хвост» не привел за собой? – озлобленно спросила Варвара.
– Какой «хвост»? – опешил Курбан. – Меня отпустили, под подписку о невыезде.
– А я думала, ты сбежал, как граф Монте-Кристо, – без тени улыбки произнесла Варвара. – Ну, проходи, Монте-Курбан…
Курбан снял обувь, явив хозяйке предельно грязные ноги, босиком прошел на ковры.
– А носки где? Чучело! – зажав нос, спросила Варвара.
– В обезьяннике на сигареты поменял, – небрежно пояснил Курбан. – У бомжа…
– Представляю, что за сигареты… – хмыкнула Варвара. – Я вот думаю, как бы они про квартиру на Пионерской не пронюхали.
– Я тебе давно говорил: давай продадим!
– В наше время квартиры продают только идиоты! Тут еще эта понятая Иванова появляется, ох, не случайно…
– Которая? – спросил Курбан.
– Ну, эта, молодая…
– Кондитер?
– Какой, на хрен, кондитер? – повысила голос Варвара. – Она такой же кондитер, как ты – член палаты лордов! Она – журналистка из районной газеты. У нее серия материалов была по «черным риэлторам», ну, по скупщикам квартир. И под меня подкапывалась, мерзавка! Но ручонки коротки оказались!
– Варя, ну, давай, я по-быстрому эту квартиру продам! – запричитал Курбан.
– Я лучше тебя самого продам: живым весом, с ботинками, – отрубила Шпонка. – И носки в подарок.
Ко входу в городской парк Савушкин подъехал на машине. Чтобы скоротать время в ожидании Ольги и приглушить проснувшийся голод, купил эскимо на палочке. Только развернул холодную оберточку и впился зубами в шоколадный цилиндрик, как ко входу, явно на встречу, подошла молодая привлекательная брюнетка. Никита сокрушенно посмотрел на мороженое, со вздохом опустил его в урну и направился к девушке.
