скачать книгу бесплатно
– И всё-таки я не понимаю, – потирал лоб господин Верн. – Если дела обстоят так серьёзно, то кому в нашем мире понадобилось вводить нас, лысаков, в заблуждение? Ведь очевидно, что никому из живущих здесь не выгодно, чтобы измерение было уничтожено!
– А из живущих не здесь? – съязвил пелин.
– Об этом я совершенно не подумал, – согласился мужчина. – Если чисто гипотетически предположить, что некто из измерения Х хочет уничтожить наш мир. Хм-м-м… Забавно. Тогда возникает вопрос, для чего ему это нужно?
– А если он хочет просто уничтожить? Без ответа на Ваш вопрос, – подзадорил его Серёжка.
– Такое мне вообще не приходило в голову, – сдался господин Жюль Верн. – Запутали вы меня окончательно, путешественники по временам и измерениям. Лучше скажите, что теперь делать?
– Выздоравливайте. И пишите о том, что я Вам поведал. Да, будьте осторожны. Ещё увидимся. – сказал Гунтас, перед «игрой» на Эрате.
Глава 3. А где печать?
– Добрый день, господа. Я вас уже заждался, – раздался громкий голос.
От неожиданности Сервоет вздрогнул и открыл глаза. В этот раз Нерус располагался ни много ни мало в каком-то музее. Путешественники очутились прямо посредине одного из выставочных залов.
Помещение представляло собой просторный квадратный зал с четырьмя высоченными окнами, занавешенными толстыми портьерами зелёного цвета. Стены от середины и почти до потолка были украшены однотипными картинами. На них были сплошь изображения каких-то документов, исписанных сверху донизу мелким шрифтом. Казалось, что кто-то просто взял и поместил листы бумаги в картинные рамы, массивные с золочением. Вдоль стен тянулись невысокие выставочные стенды, прикрытые толстыми стёклами.
Как заметил Сервоет, все они были заполнены печатями и штампами разных размеров и форм. Здесь были и обычные круглые от огромных, диаметром с футбольный мяч и с двумя ручками для удобства, до малюсеньких, не больше пяти миллиметров в диаметре. И замысловатые многогранные, квадратные, прямоугольные, спаренные наподобие катамарана, треугольные и овальные. Фантазии не хватит на то, чтобы представить, чего нельзя было «припечатать» этими экземплярами.
Гунтас слегка дёрнул зазевавшегося мальчика за рукав.
Напротив путешественников стояло существо ростом 160-165 сантиметров, по всей видимости мужского пола. С одутловатым выбритым лицом абсолютно жёлтого цвета, яйцевидным животиком и зализанными набок тёмными волосами. Одет он был в строгий серый костюм, чёрные лакированные ботинки и жёлтый полосатый галстук.
– Ещё раз здравствуйте. Я – Правилий Бумажный №385470. Меня известили, что вы собираетесь нанести визит нашему измерению Бюроу, но не уточнили, по какому вопросу.
Итак, извольте сформулировать, что вам угодно? – без лишних прелюдий обратился «аккуратный толстяк» к Гунтасу. Всё это было произнесено мягким липким голосом, но с железным оттенком, от которого становилось не по себе. Словно ты признаешь себя виноватым в том, чего не совершал.
Было заметно, что транспортный работник немного нервничает. Он еще не успел забыть недавнее хамское отношение со стороны жителей измерения, в результате которого была разорвана меховая жилетка и нанесены побои. Однако положение обязывает ко многому, и вот перед нами снова пелин первой степени, боевой и уверенный в себе.
– Здравствуйте, – пафосно приветствовал он встречающего их «желтопузика».
– Совету времён и измерений стало известно, что в одной из ваших тюрем содержится Сервоет Лучезарный. Спешу напомнить, что он является величайшим исследователем известных миров и его отсутствие наносит невосполнимый урон работе Совета. Потрудитесь объяснить, что такого сотворил сей достопочтенный лысак, что вы упрятали его за решётку, словно бандита!
Слизень в костюмчике (так про себя успел окрестить толстяка Сервоет) и бровью не повёл, пока Гунтас выражал недовольство задержанием Сервоета Лучезарного. Он подождал, пока транспортный работник выговорится, и принялся отвечать всё тем же липковато-металлическим голосом:
– Видите ли, господин пелин первой степени, дело в том, что упомянутый Вами Сервоет Лучезарный позволил себе допустить кощунственные высказывания в адрес устройства нашего мира. Эта вольность и послужила причиной заточения уважаемого исследователя в одну из местных тюрем.
– И что же такого ужасного он мог сказать? Не собирался же он уничтожить измерение?
– Безусловно, до этого не дошло. Лучезарный лишь отметил, что наши многочисленные инструкции и правила рано или поздно приведут к большой кровавой войне. Ещё он сказал, что мы совсем разучились свободно думать, мечтать и фантазировать. Живём и действуем, словно механические счётные машины. Не позволяем себе проявления эмоций и чувств по отношению к гостям и друг к другу.
– Вы считаете, он неправ? – съязвил Гунтас.
Правилий даже не заметил насмешки пелина:
– Он не может быть правым потому, что на этот счёт существует замечательная инструкция за номером один миллион четырнадцать. Она гласит, что чувства и эмоции есть порыв неосознанный, необдуманный, зачастую ложный. Безусловно, у нас существует подробнейший классификатор всех чувств и эмоций, но от этого они не становятся более нужными для общества. Скорее, это объект изучения врачей. Понимаете, о чём я говорю?
– Не совсем, – вмешался Сервоет. – То есть Вы хотите сказать, что существам в вашем измерении запрещено поступать как им вздумается? Они не вольны в своём выборе и должны действовать строго по написанным инструкциям?
– Сразу видно, юноша, что Вы не из Бюроу. Ваше сознание хаотично, я бы даже сказал туповато. Скажите мне, как вы вообще собираетесь действовать по тому, чего нет? Вот хочет, скажем, маленький ребёнок «сходить по нужде», пописать, проще говоря. И как без подробной инструкции он дойдет то туалета, откроет дверь, включит свет, обнаружит унитаз? Он или заблудится, не найдёт нужное помещение и напрудит лужу ещё в коридоре. Либо не сможет включить свет и обоссёт все стены, извиняюсь за грубость.
– Очень просто. Ему это расскажут и объяснят родители, – парировал Сервоет.
– И совсем даже непросто. Потому что его мама и папа с утра до вечера заняты написанием новых инструкций. Или вы думаете, что обучились в детстве искусству мочиться как надо, и всё, овладели вселенской мудростью? Да чтобы Вы знали, для взрослых требуется гораздо больше инструкций, чем для детей. Ибо жизнь взрослого активна, сложна и рискованна.
– Но дети не умеют читать!
– Им это и не требуется. Инструкции поступают в мозг через телевизионные программы, продукты и витамины. Не беспокойтесь, на этот счёт у нас всё давно продумано.
– Если у вас всё уже учтено в существующих документах, – вмешался пелин, – то ответьте мне всего на один вопрос. Почему количество инструкций увеличивается с каждым днём? Вы плодите их всё больше и больше!
Желтолицый даже ухом не повёл, и голос его ничуть не изменился.
– Безусловно, предками до нашего рождения были написаны сотни тысяч инструкций. Причем многие из них ещё на старобюроунском языке, всеми уже позабытом. Вот мы и пишем новые инструкции о том, как надо читать, понимать и выполнять старые инструкции.
Кроме того, вы же понимаете, все течёт, все меняется: наука, техника, медицина. И для современной жизни также нужны новые инструкции, дополняющие старые и создающие почву для создания ещё более совершенных инструкций. Работа не прекращается ни на миг. Каждую минуту в измерении появляется 12 новых документов! – самодовольно заключил «мистер Бумажный».
– Но это же уму непостижимо – хранить в голове такое огромное количество информации! – ужаснулся Сервоет.
– О чем вы? Не понимаю, зачем вообще что-то хранить в своей голове? Достаточно того, что она управляет глазами, ушами и ртом. А все инструкции хранятся вот здесь, – Правилий достал из кармана и показал маленькую серебристую коробочку размером с пачку жевательной резинки. – Здесь записаны все существующие инструкции. А по ночам включается режим автоматического обновления для загрузки новых инструкций – это очень удобно. В ушной раковине у всех жителей измерения со школьного возраста вживлен микронаушник, который и позволяет слушать Инструктарий.
Кроме этого, мы уже давно не пишем инструкции на бумаге. Такие варианты остались только в музеях – раньше их называли архивами. Да, хранилища занимают у нас четверть территории всего измерения, но мы не жалуемся: ведь инструкция – это святое! Новые инструкции создаются сразу в электронном виде, на компьютере и, как я уже сказал, автоматически загружаются в Инструктарий.
– А вообще, ребята, мне вас бесконечно жалко, – с нескрываемым сочувствием и презрением вдруг заявил Правилий. – Всю жизнь просуществовать без инструкций! Полагаться на сиюминутные порывы души и зачатки логики! Да это всё равно что жить слепым в огромном прекрасном красочном мире! Не знать, что тебя ждёт за углом и как поступить в той или иной ситуации! Нет, для меня это чудовищно даже слышать! Я бы в другом измерении и минуты не протянул.
О чем только думает Совет времён и измерений? Мы им тысячу раз предлагали заняться составлением подробнейших инструкций для других миров. Но пацараи сами живут без инструкций – откуда же им знать о совершенстве системы?
– Это… Вы, пожалуйста, поосторожнее. Говорите, да не заговаривайтесь, – остановил поток красноречия «слизня в костюмчике» Гунтас. – У пацараев, знаете ли, всё просто. Им совершенно не нужны никакие инструкции, чтобы вмиг уничтожить ваше измерение со всеми серебристыми коробочками и пустыми головами!
– Вы напрасно сердитесь, я совсем не обиделся! – расплылся в зеленозубой улыбке Правилий, обнажив два ряда мелких острых зубов. – Я понимаю ваше негодование. И вызвано оно, в первую очередь, тем, что вы чётко не осознаёте, как стоит воспринимать мои слова, реагировать на них и что говорить в ответ. Ваш разум сейчас разрываем эмоциямии ограничен хаосом. А будь под рукой нужная инструкция – и в душе наступила бы полная гармония, а в голове воцарился порядок.
Вы правы: пацараи – они, конечно, боги. Однако и бюроунцы не стоят на месте. Мы достигли таких высот в написании, что, может быть, через пару столетий создадим инструкцию по самостоятельному созданию измерений! Так-то!
– Неужели все жители Бюроу с одинаковым послушанием исполняют кучу инструкций, и никто не возражает? – полюбопытствовал Сервоет.
– Ну почему же. Случаются, конечно, и у нас срывы. В семье не без урода, как говорится. От генетических мутаций никто не защищён, в том числе и бюроунцы. Однако с такими у нас разговор короткий. Раньше их просто убивали и закапывали в землю. Они служили отличным удобрением для деревьев, из которых в будущем мы делали бумагу для инструкций. Теперь же, когда надобность в бумаге и, стало быть, древесине отпала, их просто топят. Пусть хоть после своей смерти принесут пользу рыбкам!
– А вы жестокие, как я погляжу! – заметил Гунтас.
– Жестокость не имеет к этому никакого отношения. Мы лишь аккуратно исполняем инструкции, не позволяя эмоциям взять верх. И всё не так печально, как вы себе представляете. Мы изобрели специальные витамины и добавки в пищу. Кроме этого, у нас круглосуточно идут развлекательные радио- и телепрограммы. Благодаря чему несогласных бунтарей с каждым новым поколением становится всё меньше.
Поэтому мы столь резко отнеслись к бредовым высказываниям Сервоета Лучезарного. Сейчас, знаете ли, совсем неподходящий момент, чтобы будоражить наше общество. Ведь именно в этом месяце у нас проходят традиционные встречи населения с Правилием Бумажным №3 – Верховным Главнокомандующим армии создателей инструкций. Это величайшее событие, на котором обязан присутствовать каждый уважающий себя бюроунец.
«Слизень в костюмчике» посмотрел на свои часы.
Святая инструкция! – спохватился он – Совсем мы с вами заболтались. А ну срочно за мной на главную площадь: выступление Бумажного №3 начнется через 15 минут. За мной! Все дела потом! Ах какая будет невозможная глупость, если я опоздаю!
И, не дожидаясь путешественников, толстяк побежал в сторону выхода, смешно размахивая пухлыми ручками. Пожав плечами, Гунтас с Сервоетом молча последовали за ним. Только тут мальчик заметил, что из спины толстяка вылезает длинный чёрно-красный пятнистый хвост, пушистый, с белой кисточкой на конце.
– Смотри, это же рептус! – схватил он за руку Гунтаса. – Только от него не пахло почему-то: наверное, одеколоном замаскировал вонючий запах!
– Ничего подобного, ты же уже видел рептусов? У них длинный чёрный хвост с противной щетиной. А здесь смотри какой шикарный, даже крысодавы позавидовали бы!
– Но зачем он? Они же так похожи на лысаков. А нам и без хвоста хорошо.
Гунтас на миг задумался, вспоминая, и на его лице появилась улыбка.
– Как гласит легенда, после создания Бюроу, его заселения и эволюции в пару миллионов лет сюда с проверкой нагрянула большая комиссия Совета времён и измерений. Они хотели убедиться, что измерение успешно развивается. И, самое главное, своим развитием не угрожает другим мирам и себе в том числе.
В комиссию, помимо пацараев и пелинов, входило несколько исследователей и учёных из разных областей науки. Также для обеспечения безопасности к ним был приставлен отряд боевых магов. А возглавляла его хорошо тебе известная Марфа Травница.
– Какое совпадение! – обрадовался Сервоет, предчувствуя весёлое окончание рассказа.
– И вот в свой выходной от боевого дежурства день пошла она побродить по городу. А в тот день жара стояла жуткая. Солнце пекло, словно раскалённая сковорода.
Упрела Марфа от ходьбы дальше некуда. Думает, дай искупаюсь. А здесь недалеко от города есть большое красивое озеро. Вот она до него кое-как дошла, разделась и давай плескаться как маленькая девчонка.
А Правилии это заметили. Ты уже, наверное, догадался, что в измерении Бюроу всех зовут Правилиями и Правилками Бумажными и различаются они только по номерам.
Так вот, они её увидели и давай верещать: «Как Вам не стыдно! Боевой маг, а туда же, нарушаете инструкцию! Разве вы, – говорят, – не знаете, что купаться можно только с 14 до 15 часов, и то не каждый день». В общем, «сели ей на ухо» так своим нытьем, что и купаться расхотелось.
Вылезла она из воды, оделась, плюнула на Правилиев и пошла восвояси. Только перед этим незаметно магический порошок из травок в воду бросила. Пошутила, стало быть. Она же не знала, что это озеро питает своими водами десять городов измерения.
Вот так и появились у этих бюрократов хвосты. Поначалу они очень стеснялись мутации. Но потом написали пару сотен инструкций, где объяснили сами себе, что хвост есть дар небес и отличительный признак высших существ. И теперь даже гордятся своими отростками. Хуже ламбарий, честное слово!
За разговором Гунтас и Сервоет выбежали из музея и устремились за Правилием №385470, который с завидной прытью нёсся по улице и уже почти скрылся из вида.
Поначалу жителей Бюроу по дороге попадалось не так много. Но по мере приближения к площади становилось всё теснее, и вот уже бег пришлось сменить на шаг, а затем на медленное «продирание» сквозь огромную толпу желающих лицезреть и услышать самого Правилия №3.
На огромной центральной площади яблоку было негде упасть. Тысячи восторженных Правилиев и Правилок стояли в своих дурацких серых костюмах (да-да, особи женского пола тоже носили мрачные серые одеяния) и с вожделением уставились в сторону огромных чугунных ворот и на высокий помост перед ними.
Гунтас, не замечая тычков и подножек недовольных его поведением аборигенов, упрямо лез напролом через толпу, стараясь как можно ближе пробраться к воротам.
Сервоета он тащил за собой за руку, боясь потерять в этом сумасшествии. Их недавний собеседник, к сожалению, бесследно исчез, и разыскать его не представлялось возможным.
Примерно минут за семь они добрались до ограждения, составленного из маленьких железных заборчиков, отделяющих место возле помоста от толпы. За оградой стояли высоченные бюроунцы с автоматами наперевес.
Из-за их широких спин Сервоету было плохо видно, но он всё же смог разглядеть часть помоста и происходящее на нём.
Это была богато украшенная сцена, застеленная огромным ярко-красным ковром с вышитыми на нём золотом буквами. На помосте стояла трибуна, сделанная в форме гигантской печати, с тремя большими микрофонами.
– «Меховая инструкция», – подумал про себя мальчик.
– Мы так рады, что снова увидим Правилия Бумажного №3, – послышалось сбоку.
Сервоет обернулся и увидел рядом с собой двух молоденьких Правилок, ведущих беседу, сдобренную едва сдерживаемыми вздохами и ахами. Их ярко-желтые лица, не обделённые природной красотой, выражали неподдельную радость и восхищение.
– Позвольте полюбопытствовать, – обратился к одной из них Гунтас. – А что такого исключительного в выступлении этого вашего №3?
От такой бесцеремонности дамы слегка покраснели, насколько это вообще было возможно при цвете их кожи, и обиженно вздернули носики.
– Вы что? Как можно? Сразу видно, что не местный! Задавать такие глупые и обидные вопросы!
– И тем не менее, – ничуть не смутился Гунтас. – Как я знаю, у вас на каждый чих и вздох написана своя «великолепная» инструкция. Жизнь разложена «по строчкам», так сказать. И при всём этом вместо того, чтобы наслаждаться идеальным миром, вы собрались на площади, толпитесь здесь, рискуя быть раздавленными, и ожидаете какого-то чуда. Не понимаю.
– Успокойтесь, – ласково взяла его за руку одна из Правилок, – вы не бюроунец, вам простительно. Сейчас я Вам объясню.
Она подошла чуть ближе, наклонилась к уху пелина и зашептала:
– Мы действительно живём исключительно по инструкциям, которым обязаны следовать неукоснительно. Со стороны это может показаться обременительным, однако на самом деле – благодать земная. Ты всегда знаешь, что тебе надо делать сейчас, и будешь знать, что надо будет делать завтра. Очень удобно.
– Это я уже слышал, – недовольно пробурчал Гунтас, предчувствуя очередную нудную лекцию о совершенстве измерения Бюроу.
– Не перебивайте, – слегка сжала маленькую ручку транспортного работника дама.
– Мы всегда живем по инструкциям. Рождаемся по инструкции, учимся, взрослеем, женимся, заводим детей, умираем. Каждый шаг нашего бытия расписан и заверен печатью.
Но! Ровно один раз в год, в определенную дату, здесь, на главной площади нашей столицы собираются лучшие Правилии и Правилки со всего измерения. И здесь мы все для того, чтобы лицезреть выступление Правилия Бумажного №3.
– А почему не №1 или №2? – пошутил Сервоет.
– А-а-а, тише, молодой человек! – зашипели на него со всех сторон бюроунцы. – Вы что? Только посмотрите, каков наглец! Вы вообще в своём уме? Каждый житель с ранних лет знает, что наш праотец Правилий Бумажный №1 и прамать Правилка Бумажная №2 давно умерли и покоятся с миром под большой каменной печатью! И теперь, в память об их гениальности и совершенстве, даже наш Верховный главнокомандующий и его преемники не могут именоваться номером выше третьего! Стыдно быть таким тупым и невежественным!
Гунтас мгновенно оценил ситуацию, грозящую перерасти в бучу и возможное заключение в тюрьму.
– Тише, тише, уважаемые граждане, – как можно миролюбивее произнёс он. – Вы что, не видите, что мы прибыли из другого измерения. Мы ваши гости. Тоже хотим насладиться встречей с Величайшим, – это слово пелин произнёс с особой торжественностью и даже поднял руки к небу и закатил глаза, – Правилием Бумажным №3. Конечно, мы много чего ещё не знаем о Бюроу, поэтому и совершаем столь досадные оплошности. В общем, не судите строго примитивных существ.
После этих слов он повернулся к Сервоету, и мальчик увидел, что Гунтас еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. – Хватит с меня и одной порванной жилетки. Всё равно этих упёртых не переубедишь, значит, нечего время и нервы тратить.
Его слова, особенно про примитивных существ, подействовали успокоительно, и шум недовольства вскоре затих.
– Так вот, – как ни в чём не бывало продолжала шептать дамочка. – Мы собираемся здесь ради выступления Бумажного №3 и особенно ради завершающей части!
– И чем же так хороша концовка встречи? Он что, бесплатно раздаёт деньги или золото?
– Фу-у-у, о каких мелочах вы говорите! В конце своей речи наш Верховный Главнокомандующий в случайном порядке выбирает одного счастливчика. И этот баловень судьбы может потом один раз нарушить любую инструкцию, которую ему заблагорассудится! Вот это размах! А вы талдычите о каком-то золоте.
Гунтас был окончательно сбит с толку. Если бы не бюроунцы, поджимающие со всех сторон, то от неожиданности он сел бы на каменный настил. Чего-чего, но такого поворота пелин никак не ожидал. Немного придя в себя, транспортный работник всё-таки решился продолжить ставшую уж совсем бредовой беседу.
– А зачем вам такой «подарочек»? Ерунда какая-то получается. То вы говорите, что ваши инструкции идеальны. То, понимаешь, толпитесь как стадо и заламываете руки в надежде, что вам подарят право не соблюдать их. Вы точно понимаете, что делаете? Или всё Бюроу от избытка инструкций сошло с ума?
– Тише ты, – тихонько одёрнул его за сумку Сервоет, – держи себя в руках. Сейчас договоришься, и нас, как дедушку, запрячут в тюрьму. А оттуда мы ему точно помочь не сможем!
– Ты прав, – немного успокоился пелин. – Забираем твоего деда и уносимся отсюда «на первой маршрутке» – так, кажется, наш друг Колька любит выражаться?
Зазвучали фанфары, оглушив присутствующих. От неожиданности у Сервоета заложило уши. Даже привычного ко всему Гунтаса, и того передёрнуло.
