скачать книгу бесплатно
– В то, что человек создан по образу и подобию Божьему. Стало быть, люди – это воплощение Бога на земле. Нет вещей, которые были бы нам не подвластны. Горы по плечу и моря по колено. Вот чему учит нас религия. Только вперед, выше знамена, без страха в глазах.
– А как же окружающий мир, существа, его населяющие, другие люди, в конце концов? Как быть с теми, кому не по душе воинственный оптимизм, сдобренный религиозным перцем?
– Значит, им не место среди равных! Слабый всегда проиграет сильному. Жизненный путь слишком краток, чтобы тратить его на сюсюкание с теми, кто не разделяет наши идеалы и веру в светлое будущее. С такими нам не по пути. Наши вожди четко обрисовали, кто и куда должен двигаться. Все расписано «до миллиметра». Порой даже размышлять не надо. Делай, что положено, и не думай о результате. А с теми, кто против, разберутся очистительные бригады.
– Всех в расход пустите? – со злостью спросил я, памятуя недавние похожие речи офицера Хрусталва.
– Почему всех? Мы же не звери. Что касается лично меня, то я вообще человек мирный. Мне противна сама мысль о смертной казни. Но, согласитесь, бывают совершенно вопиющие поступки, расплата за которые не может быть иной, кроме как смерть.
– Например? – пожелал я измерить уровень кровожадности своего соседа. А то, кто его знает, может, решит ночью меня прирезать как неблагонадежного. Одному Богу известно, чего он в своих книжках начитался.
Юноша задумался, слегка раскачиваясь на стуле.
– Пожалуйста, расскажу вам один из недавних случаев. Произошел он с моим соседом. Крайне странный был тип. Редко ночевал дома, почти всё время запирался у себя в комнате, ни с кем старался не общаться. На приглашения посидеть на кухне попить чайку отнекивался, придумывая идиотские отмазки. Подолгу нигде не работал, часто прогуливал общественно-полезные работы. А потом мы узнали, что он, сволочь такая, заделался альтернативным историком.
– Альтернативным – это как?
– Очень просто. Он вместе со своими дружками (человек шесть их было) случайно обнаружил в лесу старую заброшенную школу. Здание почти разрушилось, но подвал сохранился в превосходном состоянии. И там под мусором покоилась гора допобедной литературы. Книги были аккуратно сложены в большие деревянные ящики. Тара тщательно запечатана и подписана. Очевидно, литературу приготовили к уничтожению, но по нелепой ошибке забыли про нее, да так и оставили.
И вот мой соседушка с компанией повадился в эти развалины. Они даже основали подпольный клуб под названием «Археологи правды». Проводили дни и ночи напролет, вычитывая книжки от корки до корки. Завели дневники, аккуратно переписывали важные, по их мнению, сведения. Цитаты, цифры, факты, рисунки, графики и формулы – чего там только не было.
– Ты что, их видел? Пронырливый Самуил и это сумел раздобыть?
– Что вы, не дай бог! – в ужасе отмахнулся юноша. – Я любопытный, но не сумасшедший. Мне интересна правда, а не художественный вымысел, написанный под дулом чекистских револьверов. Даже школьнику в наши дни известно, что до Победы в Русии царили хаос и произвол.
В 1905 году сатана выбрал нашу страну в качестве очередного полигона для своих мерзостей и оторвался на полную катушку. Людей содержали хуже, чем скот. Арестовывали, мучили и убивали. Крестьян закапывали живьем за отказ отдавать нажитое непосильным трудом. Интеллигенцию и профессуру извели на корню. И только Великие германцы принесли нам долгожданное освобождение и очищение.
– Ты отвлекся от истории про соседа, – поправил я Дмитринга.
– Ах да… Дневников тех я, естественно, не видел и в руках не держал. Прочитал про историю в газетах, когда соседа и его подельников арестовали.
– Извини, но я так и не понял. Ну собрались дядьки в лесу, читали книжки, пусть и запрещенные. Делали какие-то пометки. Ну и что? Зла-то они никому не причинили!
– Вы до конца дослушайте. Они же не просто записывали. В будущем планировали свои дневники пустить в массы. Хотели, чтобы как можно больше людей прочитали ересь: «просветились» (на их языке). Они, видите ли, пытались вывести наше несчастное общество из германского морока. Рассказать русиянам, как на самом деле жили их предки, что любили и что ненавидели. Хотели изнасиловать мозги простого народа…
В общем, приговор привели в исполнение через неделю после поимки преступников. Пятерых повесили, одного расстреляли, по его же просьбе. Он не хотел предстать перед Богом со шрамом от веревки на шее. Можно подумать, на небесах определяют праведность по внешнему виду…
Я сидел ни жив ни мертв. Если здесь за такую ерунду вешают и расстреливают, то что же тогда ожидает меня, прилюдно облившего словесными помоями Гитлера и его приспешников и сорвавшего, по всей видимости, важное выступление авторитетных чиновников?
Дмитринг по глазам прочитал мои мысли:
– Не пугайтесь вы так. Как я понял из разговора между охранниками Игорманом и Андреасом, власти считают вас скорее сумасшедшим, нежели политическим преступником.
– И что мне грозит в этом случае?
– Принудительное лечение. Потом выпускные экзамены.
– Звучит романтично – сразу вспомнилась школа.
– Ага, только без права на ошибку. В случае провальной сдачи вас просто утилизируют, как объект, не поддающийся перевоспитанию и социальной адаптации.
– Действительно, фашистские методы. И как при таком подходе у вас еще 30 миллионов граждан сохранились?
– Вы правы, раньше нас было больше. Естественная убыль увеличивается с каждым годом. Но, поверьте, виной тому вовсе не идеология и строгие порядки, установленные Великими германскими правителями. Дело в тяжелом наследии допобедного прошлого. Именно из-за него мы до сих пор не можем совершить качественный рывок и вывести страну на принципиально новый уровень развития. Плюс постоянные вирусные эпидемии, которые регулярно обрушиваются на население.
Хотя в других странах, дела обстоят гораздо хуже. Когда я еще был на свободе, увидел по телевизору репортаж из Франции. Тамошние приезжие арабы совсем распоясались и устроили бунт прямо в центре Парижа. Даже пытались поджечь Эйфелеву башню. И все из-за того, что им не хотели повысить пособие по безработице. А местные власти – политические импотенты, не видящие дальше собственного носа, погрязли в содомии и коррупции.
– Франция, арабы? – повторил я за собеседником. – Ну хорошо, что на этой планете хоть что-то осталось без изменений к 21-му столетию. Почему же Россию-матушку так расколбасило? Где же это мы сплоховали-то? В какой момент колесо истории повернуло в сторону мрака, тупости и невежества?
– Не понимаю, о чем вы говорите? – удивленно вздернул брови Дмитринг. – Да, у нас пока еще не все идеально. Русии есть куда стремиться. Но мы не стоим на месте, развиваемся. Верим в Бога и великий русиянско-германский народ. Так и победим.
И насчет крена вы не правы. Все, что с нами произошло, – естественный ход эволюции. Сейчас наша страна однозначно лучше, чем Русия двадцатого и уж тем более девятнадцатого века.
– Наверное, из-за этого «улучшения» ты сидишь здесь, в камере, за простое желание прочесть книгу? – Дмитринг меня порядком утомил, и я сорвался на хамство, чтобы поскорее закончить бесполезный разговор.
– Заключенный номеру 1644, на выходи! Слышать тебя надо уже! – прервал нас прозвучавший из-за дверной решетки громкий писклявый голос.
– Это они вам – поведут на допрос, – живо пояснил Дмитринг. – Не знаю, что вас ожидает, но прошу подумать над моими словами. Если выкинете из головы весь старообрядческий допобедный мусор, то, возможно, очень скоро отправитесь на непродолжительное лечение в клинику. И, как знать, может, через несколько месяцев снова окажетесь на свободе, вдыхая колючий воздух первых морозов!
– Спасибо за чай, за хлеб и сало и отдельно за советы, – ответил я, вставая и направляясь к двери. – Очень надеюсь, что скоро этот кошмар кончится и я проснусь в тепленькой постельке в объятиях любимой жены.
Я не спеша подошел к двери камеры, которую уже открыл неизвестный мне охранник. «Если это не старик Игорман, стало быть, Андреас», – вспомнились недавние разъяснения Дмитринга.
– Ты есть выходить. Лицом к стена, дверь сам себя не запрет, – бесцеремонно развернул меня солдат, ткнув лицом в холодные кирпичи.
Глава 3. Важная персона
– Проходите, не стесняйтесь, – раздался звонкий голос, как только я, согнувшись в три погибели, вынырнул из уже знакомого шкафа.
Все тот же огромный зал, ослепительный свет и убогая обстановка. Только на этот раз место за столом занимал незнакомый пожилой человек лет шестидесяти. Вместо военной формы на нём был классический однобортный пиджак тёмно-вишневого оттенка, безупречно белая сорочка и узкий черный галстук. Незнакомец сидел, слегка откинувшись на спинку стула, и внимательно наблюдал за моим появлением. Легкое ритмичное постукивание карандашом по столу, очевидно, помогало мужчине справиться с охватившим его нетерпением.
– Присаживайтесь, не будем тянуть время. Как говорится, «раньше сядешь, меньше натворишь», – указал он мне рукой на стул. – Меня зовут Олег Августович. Я возглавляю департамент морального контроля и учета управы нашего города.
– Стало быть, вы начальник Семенга? – без видимого интереса спросил я. Хотя в глубине душе возгордился, осознавая, что стал важной персоной. Не зря же на второй допрос приперся сам начальник их крысиного ведомства.
– В наш департамент входит много отделов, в том числе и тот, в котором имеет честь служить Семенг Хрусталв. К сожалению, не всегда ребятам удается справиться с особо запущенными случаями, такими как ваш, например.
Его слова снова пощекотали мое самолюбие.
– И в чем же вы видите мою запущенность? – осторожно спросил я.
– Я внимательно прослушал аудиозапись первого допроса. Пересмотрел видеопленку, наблюдая за вашей мимикой. И могу с уверенностью сказать, что вы либо искуснейший актер, либо профессиональный шпион, подосланный врагами нашего государства.
Выводы в целом верные, если бы не одна неувязочка, напрочь лишающая мои заключения малейшего смысла. Дело в том, что вы прибыли в наш город совсем недавно. Я навел справки, и выяснилось, что еще месяц назад никто и не знал о существовании Дмитрия Неверова. К сожалению, у нас довольно паршивая связь с коллегами из других городов. Межведомственное взаимодействие находится на уровне каменного века. Поэтому ответы на наши запросы мы пока не получили, а отсутствие при вас документов еще более осложнило поиски.
– Вы что-то упомянули про нестыковку, которая не позволяет считать меня Джейсом Бондом, – напомнил я Олегу Августовичу.
– К этому я и веду. Для актера главное – зрительское обожание. Будь вы комедиантом, ни за что бы не стали скрывать своего имени. Наоборот, город был бы обклеен афишами и наводнен слухами. Да и выступление ваше случилось совершенно в неподобающем месте, продлившись меньше минуты. Какой-то бред, а не триумф на сцене. И для шпиона подобное поведение – верх глупости. Прибыть с заданием в тыл врага и сразу засыпаться? Даже тупые французы на такое не способны.
Из этого мы сделали вывод, что вы просто-напросто сошли с ума.
– Вот так элементарно? Жил не тужил, а потом кукуха поехала? – улыбнулся я.
– Да, так просто. И это не редкость в наши дни, к сожалению, – вздохнул офицер. – Проблемы в личной жизни, бытовая неустроенность. Все это, умноженное на кризис среднего возраста, привело к помешательству. А главная вина, безусловно, лежит на родителях. Судя по вашей вычурной речи, мама и папа максимально оградили вас от внешнего мира. Не удивлюсь, если узнаю, что вы не ходили в детский сад и школу, пребывая на домашнем обучении. Хотя это позволено только крайне больным детям, безусловным инвалидам. Кстати, меня только что осенило! – улыбнулся он внезапно посетившей мысли.
– Вот где может быть скрыта разгадка тайны. Вполне вероятно, что вы еще с детства страдали психическим недугом: скажем, легкой формой шизофрении. Точно! Отсюда и проистекает ваше обучение на дому, бредовые мысли и высказывания. С течением времени болезнь прогрессировала, и на сегодняшний день мы имеем законченного шизофреника, опасного для общества. Вердикт оглашен!
– О-у-у – постойте! Не надо спешить с выводами! – вскочил я со стула. В голове пронеслись кровавые кадры моего расстрела и разделывания на органы без наркоза во благо процветания нации.
– Господин офицер, Олег Августович, может быть, я и страдаю каким-либо психическим расстройством. Кто не без греха, пусть поставит рюмку на место! Но для вашего общества я абсолютно не опасен. Наоборот, могу принести немалую пользу. Например, преподавать Родную речь и Литературу школьникам.
Может, мне даже удастся научить сотню жителей вашего прекрасного городка заговорить на нормальном русском языке. Вы-то вон сами, да и прочие офицеры, изъясняетесь куда как изящнее. И те важные стариканы тоже говорили на чистом русском языке, в отличие от охранников и простых людей на улице.
Выслушав пламенную тираду, дядька в вишневом пиджаке прищурился и принялся сверлить меня взглядом. Я почувствовал, что задел струны его души, и решил не снижать темп.
– Не сомневайтесь – я могу быть полезен. Мне бы только найти человека, который сможет вразумительно объяснить, что здесь происходит, и ответить на пару острых, весьма щекотливых вопросов.
– Ну, давайте попробуем, – согласился Олег Августович. – Надеюсь, моего высшего психологического образования и многолетнего служебного опыта хватит на то, чтобы разогнать тучи в вашей голове. Хотя, повторюсь, по моему мнению, вы обычный шизоид, терзаемый маниакальными демонами.
Я немного задумался, прикидывая, с чего лучше начать расспросы, чтобы снова не показаться психом.
