скачать книгу бесплатно
Он сидел за столом на кухне у соседки Клавдии Ивановны – пожилой женщины. В воздухе висел резкий запах валерьянки. Было понятно, что Клавдия Ивановна напоила Максима ударной дозой успокоительного средства. Ничего покрепче она ему не предложила, считая это излишним.
Задав несколько вопросов и получив на них ответы, Лариса Константиновна попросила женщину оставить их с Максимом вдвоём. Села напротив Зацепина и достала из рабочего портфеля записную книжку.
– Так вы говорите, что вас было пятеро и вы просто собрались немножко попить пива. Как часто вы так собираетесь с друзьями?
– Раз в два месяца точно. Бывает и чаще.
– Одной и той же компанией?
– Как когда получается. В этот раз собрались все – впятером.
– Был повод какой-то?
– Да, нет же, я говорю! Так получилось.
– Большая у вас компания. Сколько лет вы так дружите?
– Какая тебе разница?!
Лариса Константиновна зло сверкнула зелёными глазами.
– Я задала вопрос, – повысила она голос. – И попрошу вас мне не тыкать.
– Да чуть ли не с детства, – взглянул на неё Максим и заметил на левой скуле тонкую нитку шрама в виде слегка наклоненной буквы «Z». – Мы все в одной деревне выросли. А затем Степан женился на городской и в город Андрюху перетащил. Позвал работать, помог с общагой. Андрюха меня вытянул, а я остальных по цепочке.
– Значит, крепкая у вас дружба.
– Есть чему позавидовать. Мы всегда друг за друга горой.
– Похвально! Не так часто такую крепкую дружбу встретишь. Там один два человека, это понятно. А вот когда дружат сразу пять мужиков – это много стоит. Это круто!
– Спасибо на добром слове, но мне от этого не легче.
– Я вас понимаю. Могли бы вы мне описать парня, который сел к вам за столик с пистолетом в руках и стал вам угрожать?
– Попробую, конечно, но моё описание вам ничего не даст. Он хорошенько поработал над своей внешностью. Нацепил усы, как у клоуна, и волосы длиннющие тоже явно были не его, ненастоящие. Я уверен почти на сто процентов, что урод этот грёбаный парик на себя напялил.
12. Андрей Осипович этого не рассказывал
Ольга – жена Андрея Осиповича – поднялась на второй этаж с целью посмотреть в окна. Через окна второго этажа хорошо просматривался не только двор, но и окружающая их участок территория. Однако глянула только в одно окно, что находилось в их с мужем спальне. Ничего подозрительного она не увидела, зато услышала, как кто-то ходит по крыше.
Мурашки тут же побежали по её коже. С крыши можно забраться внутрь дома. С чердака был сделан выход на крышу – для того чтоб зимой её можно было чистить от снега.
Ольга не помнила, закрыты ли дверцы на чердаке на защёлку или просто прикрыты. Осиповичи их редко закрывали, дверцы и без защёлки плотно между собой держались. Стиснув зубы, Ольга решила опередить незваного гостя, гуляющего по их крыше в девять часов утра. Она быстро поднялась по лестнице на чердак и ещё издалека увидела, что дверцы на защёлку не закрыты и что ручка дверцы наклонилась вниз.
Ольга ринулась к дверце и в тот момент, когда та началась открываться, налегла на неё плечом и закрыла на защёлку.
– Смешно, правда, – раздался снаружи мужской голос. – Мне двери эти ничего не стоит выбить ногой.
– А мне ничего не стоит тебе по голове топором дать, – тут же выпалила Ольга и стала искать взглядом что-нибудь, чем можно хорошенько треснуть по башке, но ничего подходящего для себя не увидела. – Хочешь попытать удачу? Давай! Может, тебе и повезёт.
– Спасибо за предложение, но я не буду испытывать судьбу. Вижу, вон милиция подъезжает. Передай мужу, что я объявляю временный перерыв. Но я обязательно вернусь, вот увидишь.
– Будем с нетерпением ждать.
За дверцами раздался смешок.
– Ждите.
13. Андрей Осипович этого не рассказывал
Вадим Бочаров открыл глаза и не смог понять, что с ним. Ни руками, ни ногами пошевелить он не мог. И голову повернуть тоже не получалось. Он попытался спросить, что происходит. Но ни язык, ни губы его не слушались. Он что-то еле промычал.
– Да, я случайно его увидела, – услышал Вадим женский голос. – Вышла из подъезда, направилась на остановку, смотрю, мужик лежит какой-то. Поняла, что что-то не так.
– Инфаркт, наверное, или инсульт, – раздался голос старушенции. – Молодой ещё совсем мужик-то, а уже к богу просится.
– Руки какие здоровые, не руки, а лапищи. И шея накачанная. Качок видать.
По разговорам Вадим понял, что недалеко от него стоят и рассуждают женщины. Одна совсем старушка, другая – помоложе. Ни одну, ни другую он не видел, как и ничего не ощущал: ни холода, ни боли. Практически полный паралич. Что ж ему такое этот мудак вколол и зачем? Чего он хотел этим добиться?
– Вон уже и скорая едет. Может, ещё всё обойдётся. Дышит же.
– Они, эти качки, сами виноваты. Колют себе всякую фигню, а потом за сердце хватаются.
Скрипнула тормозами машина скорой помощи. Хлопнула дверца. И Вадим увидел, как над ним склоняется мужчина средних лет в белом халате.
– Привет, бродяга, давно загораешь?
Вадим в ответ усиленно заморгал.
– Ну, что, милые женщины, кто отдыхающего обнаружил? – раздался голос второго фельдшера.
– Я, – подала голос женщина помоложе, – вышла из подъезда, смотрю мужчина лежит, ну я скорую и вызвала.
– У него инсульт, наверно. Или инфаркт. Точно инфаркт. Я их скоко на своём веку перевидала, – подключилась к разговору старушка.
– А вас, как обычно, хрен дождёшься, – раздался ещё один старческий женский голос. – Конечно, праздники на носу, вам же не до людей. Понакупляют дипломов-то и туда же людей лечить, я вот тритева дня скорую вызвала, так два часа ждала, – всё больше и больше заводилась бабка, непонятно откуда нарисовавшаяся. Видимо, вышла из подъезда, увидела скорую помощь и со всех ног рванула к месту происшествия. – Сказали, загруженность бригад большая. А я-то знаю, спали, поди!
– Бабушка, успокойтесь, – тут же отреагировал второй фельдшер. – Лучше идите домой к телевизору, а то, не ровен час, и вас инфаркт хапнет. Хотя у мумий нет сердца, оно, забальзамированное, в чулане на полочке стоит.
Непонятно откуда нарисовавшаяся бабушка зло сверкнула глазами.
– Я на вас жаловаться буду! К прокурору пойду! – выкрикнула она и, гордо развернувшись, потопала к своему подъезду.
Вся эта перепалка заняла несколько секунд, но Вадим думал, что прошла вечность. Мужчина, что склонился над ним, тормошил его за плечи, тёр мочки ушей, спрашивал, как его зовут:
– Мужчина, вы меня слышите?! Имя назвать можете? Где находитесь, понимаете?
«Какой же он олух, – подумал Вадим. – Да, если б я смог, то разве бы ему не ответил?»
– Как он? – второй фельдшер из бригады обратился к первому.
– Да, походу обдолбанный. Глазами маячит, а так овощ.
– Зрачки как?
– Да, зрачки вроде норм. На свет реакция живая, но овощ.
– Химия, наверно, – произнёс второй фельдшер, улыбнувшись Вадиму. – Эй, Герасим, ты спайсиков дунул?
– А почему Герасим? – поинтересовался первый.
– А потому что немой, – захохотал второй.
Вадим не разделял веселости медиков, внутри его всего колотило от злости на себя, на того парня и на весь мир в целом. Он вдруг почувствовал, как дёрнулась рука.
– О, смотри, кадавр зашевелился, – заметил второй фельдшер. – С давлением что?
– Всё, работаем, – откликнулся первый и начал освобождать правую руку Вадима от пальто. – Давление сто двадцать на восемьдесят, – сообщил он после того, как измерил. Сахар глянь.
Вадим вдруг почувствовал, как что-то укололо его палец. «Почувствовал, – пронеслось у него в мозгу. – Почувствовал!!! Значит, не всё ещё потеряно».
– Сахар два и шесть, – сообщил второй фельдшер.
– Маловато, но не смертельно. Ладно, закалываемся и везём.
Вадим снова почувствовал укол, теперь уже в предплечье.
– Сатурация где? – произнёс второй фельдшер. Судя по звукам, он рылся в какой-то сумке.
– Вот, в кармане, – первый что-то нацепил Вадиму на указательный палец, чувствительность возвращалась.
«Что же он мне вколол?» – подумал Вадим.
– Сатурация девяносто восемь процентов.
– Нормуль, грузим, – сказал второй фельдшер и закричал в сторону работающей машины: – Санёк, тащи «носки»!
Послышался звук раскрывающейся дверцы и металлический лязг.
– Смотри, кровь на снегу, да и локоть у товарища в кровищи, – обратил внимание первый фельдшер и поднял руку Вадима за рукав пальто. – Интересно, кровь его? Морда вроде чистая, пальтишко спереди тоже. Голову я смотрел, ран нет.
– Может, не закрытый, а открытый перелом, – заржал второй.
– Да нет, я смотрел, все кости вроде целы.
– Так и запишем, при падении зачепился локтевым суставом за носовой воздухозаборник прохожего, – всё юморил второй фельдшер.
А Вадим почувствовал покалывание в икре, как будто её отлежал. Чувствительность возвращалась. Подошёл третий с носилками. Вадима подхватили за плечи, за таз и за ноги. Он чувствовал эти прикосновения. Носилки, скрипнув полозьями, въехали в раскрывшееся нутро скорой помощи. Остро запахло хлоркой и ещё чем-то неуловимо знакомым.
– Заберите, доктор, – раздался голос женщины помоложе. – Смартфон тут его на снегу лежал.
– В карман ему положите.
«Какой ещё, к чёрту, смартфон?! – зароились мысли в голове Вадима. – У меня старенькая противоударная «Нокиа». Не надо мне ничего чужого».
– Смотрите, у него в кармане ещё один телефон. Ого, лопата какая.
– Что вы делаете? Положите на место и выходите из машины.
– Давайте я его жене позвоню.
– Не надо. Мы сами позвоним.
– Сейчас… сейчас… Я уже набрала… Не отвечает что-то никто. Не слышит, наверное.
– Санёк, люстру включай, и поскакали, – крикнул внутрь салона первый фельдшер.
– Куда катим? – спросил Санёк.
– В центральную.
Через прозрачный люк на крыше машины Вадим увидел бледно-синие всполохи, и в этот же момент в уши ударил надсадный рёв сирены.
Машина скорой помощи тронулась и, подняв за собой снежную муть, стала удаляться.
14. Рассказывал Осипович Андрей
Первым на место происшествия прилетел милицейский «уазик». Из него с автоматами выскочили сотрудники патрульно-постовой службы. Три крепких парня.
– Что, мёртв? – спросил один из них.
– Наверное, – ответил я.
– Отойди от него, не трогай ничего.
– Товарищ милиционер, мне домой срочно надо. Моей семье угрожает опасность.
– Успеешь.
– Я не могу ждать, – произнёс я. – Если хотите, давайте я вам оставлю свои координаты.
Он окинул меня презрительным взглядом и достал рацию. Дождавшись, когда прекратится шипение в динамике, рявкнул в микрофон:
– Семёныч, оперативников срочно. Пушкина двадцать один. Тут труп мужчины. Огнестрел.
– Выехали уже, ждите, – раздался ответ в рации.
