скачать книгу бесплатно
Он уже повесил трубку.
Я повернулся к мисс Пиблз.
– Кажется, у нас есть клиент. Две вещи могу сказать точно. Дело определенно в его жене. И для короля парфюмерии и косметики мистер Деметриос явно немного придурковат.
– Вы не представляете, мистер Стин, сколько я повидала людей, которые были неспособны найти трубку в телефонной будке, но при этом ворочали миллионами. Уже поздно. Мне пора ехать к сестре. У нее сегодня выдался неудачный день, поэтому она просила заехать к «Сальваторе» и прихватить что-то свежее. Может быть, лобстеров или голубую черепаху. Позвоню в ресторан, чтобы сделать заказ. Вы же закроете сами контору?
Я отпустил мисс Пиблз, пытаясь вспомнить, когда я сам последний раз ел лобстера или голубую черепаху. После чего откинулся в кресле и принялся размышлять о своем брате.
Глава 4
Наша семейка определенно была странной. Хотя видал я семьи и постраннее, особенно когда пошел работать в полицию, а потом занялся частным сыском. Нет, в нашей истории не было насилия, фамильного сумасшествия, скандального дележа наследства или измен. Наоборот – для Стинов всегда на первом месте была внешняя благопристойность и высокий моральный облик. Поэтому меня так и удивило, что Уоррен вступил во второй брак. Неужели он успел овдоветь, пока мы не виделись?
Стины не изменяли, Стины не разводились, Стины не воровали и уж точно не убивали, во всяком случае, в мирное время. Так нас воспитывали. Каждый Стин должен был идти в жизни по прямому пути, выцарапывая себе путь к успеху и готовя почву для грядущих поколений.
Насколько я помнил, таким был наш дед, отец и его младший брат, позже переехавший с семьей во Флориду. Все дело было в том, что в нашей семейной истории был эпизод, считавшийся «позорным пятном» всех поколений, едва ли не фамильным проклятием. Какой-то из предков, видимо, прадед еще до эмиграции в Америку имел неосторожность взять в жены азиатку. В результате почти все его потомки стойко наследовали темные волосы и миндалевидные глаза. Это стало таким наваждением для американских Стинов, что они старались изжить клеймо позора, если не из внешности, то хотя бы из памяти. Не сохранилось ни следа истории нашего рода: ни единого портрета, дневника или метрики, особенно в том, что касалось «неполноценной» прабабки. Я даже не знал толком, кем она была: китаянкой, японкой или представительницей другой национальности.
Для моего отца и деда все азиаты были на одно лицо – опасное лицо, от которого надо держаться подальше. Отец женился на белокурой калифорнийке, романтичной, но недалекой, хотя я почти не помнил маму. Она умерла, когда мне едва исполнилось семь лет. Знаю, что она почти никогда не перечила отцу, который распланировал для нас всю дальнейшую жизнь. Мы должны были хорошо учиться, потом прилежно работать, правильно жениться и сделать все, чтобы Стины в результате стали настоящими белыми американцами, а не какими-то там «узкоглазыми». Сам отец сумел неплохо разбогатеть. Он начал с мебельной мастерской, унаследованной от своего отца, потом расширился до магазина, а затем сообразил, что выгоднее доставлять мебель, чем просто продавать ее. Арендовав несколько дешевых грузовиков, в конце концов он превратил свою компанию в успешного перевозчика, действовавшего по всему тихоокеанскому побережью, а также в Аризоне, Неваде и Юте.
Даже имена для детей отец выбирал с тщательным умыслом. Его самого назвали Робертом – хорошим рокочущим европейским именем. Старшего сына он назвал Джорджем. Не помню точно, то ли в честь Джорджа Вашингтона, то ли в честь английского короля Георга V[6 - Георг V (1865-1936) – король Великобритании, сын короля Эдуарда VII, внук королевы Виктории, отец королей Эдуарда VIII и Георга VI, дед королевы Елизаветы II. Был правителем во время Первой мировой войны, из которой Британия вышла победительницей. Имя Георг соответствует английскому Джордж.]. Я бы совсем не удивился, если бы отец одинаково уважал их обоих. Второго сына, родившегося спустя год, было решено назвать в честь более современного американского президента. К сожалению, когда мой брат родился, в Белом Доме заседал Вудро Вильсон, а мой отец-республиканец скорей бы отрубил себе руку, чем назвал сына в честь президента-демократа. Поэтому при рождении брата нарекли Тедди в честь несравненного Теодора Рузвельта. Когда в 1921 году президентские выборы вновь выиграл республиканец Уоррен Гардинг, отец так обрадовался, что немедленно переименовал сына в его честь. Правда, Гардинг скоропостижно скончался всего спустя год, да и все его недолгое правление было ознаменовано скандалами, связанными с пристрастием к алкоголю и супружескими изменами. Мама иногда вспоминала, что после смерти Гардинга отец снова хотел сменить имя сына на Кальвин в честь вице-президента Кулиджа, но потом, видимо, смирился с непостоянством американской электоральной системы и махнул рукой. Так мой брат остался Уорреном.
Что касается меня, самого младшего и слабенького, то отец разрешил матери выбрать имя. Естественно, она нарекла меня в честь Дугласа Фербенкса[7 - Дуглас Фербенкс (18883-1939), одна из крупнейших звезд американского немого кино, основатель и первый президент Американской академии киноискусства.], от которого была без ума. Если отца это и возмутило, он не стал вмешиваться.
У меня с братьями с самого детства было мало общего. Дело не только в имени и в том, что я до семи лет был маминым любимчиком. Сказывалась и разница в возрасте. Джордж был старше меня на пять с половиной лет, а Уоррен на четыре. В детские годы это непреодолимая пропасть. Они оба были настолько похожи, что их часто принимали за близнецов – крепкие, коренастые со злыми черными глазами. Я же больше пошел в мать, унаследовав более светлый тон волос и глаза цвета фундука. Моя партнерша Лекси много лет уверяла меня, что азиатские корни, столь раздражавшие отца всю сознательную жизнь, – не более чем игра его воспаленного воображения. В моей внешности она никогда не замечала черты «полукровки», да и братья, если подумать, скорее могли сойти за «калифорниас»[8 - Так называли жителей Калифорнии мексиканского происхождения, поселившихся там до того, как штат вошел в состав США.] или итальянцев.
Джордж и Уоррен росли вместе и не обращали на меня никакого внимания. Когда они пошли в школу, я еще носил девчачьи платьица и чулки. Когда научились смолить самокрутки и украли бидон контрабандного виски из подвала владельца бакалейной лавки, я наслаждался стрельбой из рогатки по соседским кошкам. Я почти не заметил эпоху Сухого закона, которая для моих братьев стала самым романтичным приключением детства. Когда же я наконец распил на пустыре за гаражом мистера Мазарека первую бутылку теплого пива, которую разделил со своим одноклассником Игги Ломаксом, мои братья уже отрастили жидкие усики и вовсю ухлестывали за девушками. Потом они один за другим поступили в колледж, а я все еще жил дома и ходил в школу. Правда, оба решили ограничиться степенью бакалавра, после чего почти сразу нашли работу. Джордж устроился в банк, а Уоррена отец по знакомству определил в рекламное агентство, для которого выполнял транспортные заказы.
На меня впервые обратили внимание, когда, закончив колледж, я получил стипендию в Гарвардской школе права. Сын юрист – это было выдающееся достижение для семьи Стинов. Но едва я приступил к учебе, японцы атаковали Перл-Харбор, поэтому я, ни минуты не раздумывая, отправился добровольцем во флот. Именно тогда отец и братья впервые заподозрили, что с головой у меня не все в порядке.
После демобилизации пропасть между мной и родственниками стала еще шире, поскольку я отказался возвращаться в университет, а вместо этого поступил в полицию. За те годы, что я провел на флоте, братья успели укрепиться в обществе и остепениться. Джордж упорно полз по служебной лестнице в своем банке, пока наконец несколько лет назад не получил назначение в головной офис в Сакраменто. Он женился на подруге детства по имени Меган, которая быстренько подарила ему двух наследников. Я ничего не имел против Меган – она была уравновешенной и не скандальной, в меру гостеприимной и не в меру практичной. Правда, ее отличала некоторая склонность к занудству и высокомерию. В общем, идеальная жена для банкира и не менее идеальная мать будущих успешных Стинов.
Уоррен тоже женился. На дочери босса, причем поступил вполне по-американски, вскоре разорив своего тестя – поскольку перешел в более крупную рекламную фирму и увел с собой всех лучших клиентов. Видимо, жена отнеслась к такому повороту с пониманием. Забавно, что ее звали Маргарет. Я бы сошел с ума, запоминая, какую из моих невесток зовут Меган, а какую Мегги. К счастью, оказалось, что супруга Уоррена предпочитает сокращение Пегги.
В отличие от Джорджа они не сразу завели детей. Только после войны, когда Уоррен получил перспективное место в новом агентстве, у него родилась дочь. Сейчас ей должно было быть четырнадцать или пятнадцать лет. Я помнил, что имя девочке выбрали тоже какое-то претенциозное и нелепое. Памела? Патриция? Пенелопа? Во всяком случае, получилась какая-то очередная дикая парочка теперь уже из матери и дочери – Пегги и Пэм, что-то в этом роде. Как будто из комедийного шоу. Хотя Уоррен вроде бы не видел здесь ничего курьезного. Пока мы еще общались, он всегда с любовью отзывался о своих «девочках». Если честно, Пегги мне нравилась больше, чем Меган. Она с неба звезд не хватала, но была беззаветно предана своей маленькой семье, а Уоррену буквально смотрела в рот. Наверное, этим она напоминала мне собственную маму, поэтому я инстинктивно тянулся к ней на семейных сборищах.
А сегодня я неожиданно узнал, что Уоррен завел новую жену. Интересно, что станет с его дочерью Пэм или Пэт, если его осудят?
Глава 5
Я запер контору и поехал к себе домой. В мою маленькую, одинокую, но вычищенную до блеска квартирку, где кроме книг места хватало только для стола, пары кресел и кровати, да крошечного кухонного закутка с плиткой, на которой можно было лишь сварить яйцо и вскипятить кофейник.
Я налил себе порцию виски, потом еще одну, уже двойную. Пробовал читать, принял душ, лег в кровать, но сон все не шел. Тогда я включил свет, разыскал в письменном столе старую записную книжку и продиктовал телефонистке домашний номер Джорджа в Сакраменто.
Брат взял трубку после третьего звонка, из чего я заключил, что его еще не атаковали журналисты.
– Дуг? – он казалось не удивился. – Почему так поздно. Мы собирались ложиться спать.
– Я тоже. Но не мог заснуть.
Повисло молчание.
– Ты уже слышал новости? – спросил он.
– Да. Отец сегодня приходил ко мне в контору.
– Черт возьми! Он и мне звонил в банк. Хотел, чтобы я приехал. А зачем? Что я могу сделать?! Я сам не знаю, что теперь делать мне. Когда об этом пронюхают газеты, это дойдет до моего начальства. Представляешь, я рассчитывал на должность старшего управляющего. Но кто захочет повысить брата убийцы? Меган весь вечер плакала. Мы еще не сказали мальчикам, они сейчас в колледже.
– Джордж, постой, – прервал я этот поток жалоб. – Ты думаешь, что Уоррен правда убил этого парня?
– Откуда мне знать?! Но полиция же его арестовала.
– Вы же всегда были так близки. Вы всегда были… – я чуть было не сказал «как настоящие братья». – Вы были лучшими друзьями с самого детства. Если кто и знает Уоррена хорошо, то только ты.
– Не уверен, – Джордж задумался. – Мы серьезно отдалились в последние годы. Все-таки мы жили в разных городах и уже не общались так много, как раньше. И потом я не мог ему простить, как он поступил с Пегги. Это было просто отвратительно. Меган сказала, что не пустит эту дрянь Вайолет к нам на порог.
– Да, отец упомянул, что Уоррен повторно женился.
– На вертихвостке, которая моложе его почти вдвое! Ну не идиот ли. Она-то, конечно, была рада подцепить такой лакомый кусок. Партнер известного рекламного агентства, еще бы. И он купился на эту смазливую мордашку. Вышвырнул Пегги, с которой прожил двадцать лет, чтобы жениться на этой дряни.
– То есть как вышвырнул?
– О, конечно, он назначил ей содержание. Ей и Пенни. Хотя эта Вайолет была против. Но Уоррен все-таки не совсем слюнтяй. Пегги даже не пыталась бороться. Она просто подписала все бумаги, которые он перед ней положил. Они с Пенни переехали в скромную квартирку где-то в долине Сан-Фернандо. А эта дрянь теперь поселилась в их роскошном доме в Санта-Монике.
– У тебя есть новый номер телефона Пегги?
– Конечно. Сейчас найду.
Джордж продиктовал мне номер, а потом добавил:
– Знаешь, не удивлюсь, если Пегги по-прежнему любит этого придурка. Я думаю, что теперь, когда его обвинили в убийстве, эта гадина бросит брата. И тогда он поймет, какое сокровище потерял.
Я мысленно восхитился стойкими моральными принципами Джорджа, но он опять завел свою песню:
– Слушай, Дуг, только не смей никому сболтнуть эту чушь про то, что мы с Уорреном всегда были лучшими друзьями. Мне только не хватало, чтобы нас начали осаждать репортеры с вопросами вроде «каково вам было расти с убийцей» и «всегда ли вы чувствовали, что ваш брат склонен к насилию». Меган предлагает мне взять отпуск и уехать на время куда-нибудь на Гавайи, пока все не уляжется. Но я боюсь, что, если сейчас уйду из банка, меня могут подсидеть…
Я немного послушал его излияния, вежливо поддакивая, попросил передать привет Меган и положил трубку.
Черт возьми, я и не мог предположить, что Уоррен способен бросить Пегги и ребенка ради молодой красотки. Возможно, я совсем не знал своего брата.
Глава 6
На следующий день я наслаждался кратким утренним отдыхом до предстоящего визита в Лагуна-Бич. Вначале я просто валялся в постели до десяти утра, куря сигареты и лениво почитывая какой-то приключенческий роман. Потом побрился и привел себя в порядок, погладил относительно новую рубашку, спустился на улицу к газетному киоску, купив сразу несколько изданий. По пути я зашел в бакалею к мистеру Гроссману, где разжился свежей булочкой и банкой гусиного паштета.
Дома я сварил себе кофе, погрел хлеб в ростере и принялся изучать прессу. Как я и предполагал, аресту моего брата было уделено достаточно внимания. В некоторых статьях приводились подробные детали дела.
Итак, ровно неделю назад, в прошлую субботу 32-летний Винсент Ричардс, младший партнер известного рекламного агентства «Ар энд Джи», отправился в загородный дом недалеко от Колдер-Спрингс в Сан-Антонио, где он как правило проводил выходные. Дом стоял в лесу на отшибе, далеко от всех соседей, поэтому никто не слышал выстрелы. Только в понедельник утром, когда уборщица приехала как обычно привести в порядок дом после выходных, она обнаружила на диване в гостиной труп мистера Ричардса со следами огнестрельных ранений. Он был убит тремя выстрелами из пистолета 38-го калибра. Поначалу полиция заподозрила банальное ограбление, но быстро выяснилось, что из дома ничего не пропало. Более того, отсутствовали следы взлома, что свидетельствовало о том, что убитый сам впустил злоумышленника в дом.
Мистер Ричардс был холост и пользовался репутацией плейбоя. Его карьера продвигалась довольно успешно, несмотря на молодой возраст, его прочили в полноправные партнеры агентства, даже светило место в совете директоров. Полиция сосредоточила силы на поисках недоброжелателей мистера Ричардса из числа близких знакомых. Вскоре таковой нашелся. Если не считать затаивших злобу конкурентов, у которых Ричардс увел клиентов, и нескольких бывших подружек, самый сильный мотив был у другого младшего партера «Ар энд Джи», 45-летнего Уоррена Стина, который тоже претендовал на место в совете директоров. Кроме того, ходили слухи (подтвержденные некоторым сотрудниками фирмы), что у Ричардса был роман с молодой женой мистера Стина. Сам Уоррен Стин не смог предоставить алиби на субботний день, в отличие от других вероятных подозреваемых.
Полиция упорно собирала доказательства, но ключевой уликой стало обнаружение орудия убийства, как оказалось, брошенного в ручей, протекающий в полумиле от дома Ричардса. Как показала баллистическая экспертиза, пули, убившие жертву, были выпущены именно из этого пистолета. По регистрационному номеру удалось установить, что оружие принадлежало мистеру Стину, который приобрел его десять лет назад для защиты от грабителей. Мистер Стин утверждал, что почти забыл об этом пистолете, и не может объяснить, как он оказался в ручье.
Уоррен Стин был взят под стражу утром в пятницу, судья отклонил прошение о залоге ввиду жестокости и явной умышленности преступления. Окружной прокурор заявил прессе, что считает дело раскрытым, а неоспоримые улики и наличие мотива не дадут преступнику уйти от ответственности.
Остывший тост встал мне поперек горла. Мотив, отсутствие алиби, «неоспоримые улики» и главное – дымящийся ствол. Похоже, песенка Уоррена действительно спета.
Я встряхнулся. Чтобы выкинуть из головы дело брата и не отвлекаться на мрачные мысли во время встречи с Деметриосом, я принялся читать другие статьи в газетах и даже дошел до раздела частных объявлений в «Сан». С удовлетворением отметив, что наш скромный квадратик «Стин и Бальтазар. Частные расследования. Для нас не бывает незначительных дел» занимает достаточно заметное место, я начал читать другие объявления. Обычно они поднимали мне настроение.
Например, такое: «Девушка молодая, красивая, в синем пальто, синей шляпке и фиолетовых очках, вчера в пять часов вечера читавшая книгу Эмили Бронте на остановке 32-го автобуса на бульваре Маджестик, отзовитесь. Я смотрел на вас семнадцать минут и не решился заговорить. Я буду ждать вас каждый вечер с 6:30 до 7:42 в кафе «Попугай» на улице Аламо. У меня будет в руках «Гордость и предубеждение», а в петлице маргаритка».
Интересно, сколько одиноких дев в фиолетовых очках побегут на свидание к этому любителю женской викторианской прозы со странным пристрастием к точным цифрам?
Я взглянул на часы и подумал, что скоро пора выезжать, когда в дверь решительно постучали.
– Кто там? – недоуменно спросил я.
– Дуг, открывай. Это я.
На пороге стояла моя партнерша по детективному агентству Лекси Бальтазар.
Глава 7
Как обычно Лекси ворвалась в мое жилище подобно урагану и немедленно побежала наливать себе кофе. Она торопливо открывала все шкафчики в поисках чистой чашки, потом долго возилась с плиткой, подогревая кофейник, оставив меня только изумленно наблюдать за этим фонтаном энергии.
– Позволь тебе помочь, – вышел я из ступора.
– Не надо, я уже все нашла, – махнула она рукой. Лекси всегда была чужда условностей. Думаю, что и на приеме у английской королевы она сама наливала бы себе суп и резала ростбиф.
Кстати, про королеву я упомянул не ради одной метафоры. У Лекси были реальные шансы попасть на прием в Букингемский дворец, поскольку ее мать, леди Аманда Хейр была замужем за потомственным британским аристократом. Правда, по части идей всеобщего равенства леди Аманда могла бы дать сто очков вперед своей дочери. Иногда я ловил себя на мысли, уж не является ли она коммунисткой.
Во всяком случае, Аманда была достаточно мудра, чтобы никогда прямо не вмешиваться в жизнь дочери. Когда мы познакомились с Лекси, той было семнадцать лет, и она буквально навязалась в мое расследование, чтобы помочь вытащить из беды своего друга. Теперь ей исполнилось двадцать пять. Окончив колледж и попробовав себя в журналистике, восемь месяцев назад девушка неожиданно для всех получила лицензию частного детектива, а затем убедила меня взять ее в партнеры и расширить дело. Кстати, появлением Мэриголд Пиблз в качестве незаменимой секретарши я тоже был обязан Лекси, точнее ее матери.
Наконец Лекси перестала возиться с кофеваркой и плюхнулась в кресло. Я внимательно посмотрел на нее, не веря своим глазам. Еще вчера утром я навещал девушку в больнице, куда она попала с ожогами и травмой головы, угодив в переделку в нашем предыдущем деле. Я точно помнил, что у нее был довольно плачевный вид, в каком ни одна уважающая себя юная дама не отважится показаться на людях.
Теперь я не увидел ни бинтов, ни выбритых волос, ни темных кругов под глазами. На Лекси было обтягивающее зеленое платье из легкого трикотажа и салатовый жакет. Огромные глаза были тщательно подведены и накрашены. Голову украшала модная короткая прическа со взбитыми локонами, которые спускались на лоб лихими завитками и загибались длинными запятыми на висках.
– Ты смотришь на мои волосы? Это парик, – засмеялась Лесли. – Я подумала, что есть преимущество в отсутствии волос. Теперь мне ничего не стоит менять внешний вид. Вчера я заказала несколько париков. Рыжий, черный, каштановый, платиновый. Надо сказать, это намного удобнее, чем постоянно делать укладку, только голова немного чешется.
Теперь я заметил, что цвет ее волос действительно отличается от натурального оттенка спелой пшеницы, к которому я привык.
– Дуг, я могу тебе чем-то помочь? – серьезно спросила Лекси.
– Ты о чем?
– Об этом, – она ткнула в газеты на столе. – Сегодня утром я прочитала об аресте убийцы Винсента Ричардса и сразу позвонила Мэриголд. Она подтвердила, что вчера приходил твой отец и речь шла о твоем брате. Он же не убивал, да? Его подставили? Мы можем что-то с этим сделать?
Я всегда поражался тому, что Лекси готова прийти на выручку человеку, которого считает своим другом. Причем не задавая лишних вопросов. В последний раз именно это и довело ее до больницы.
– Лекси, мы не можем тут ничего поделать. Если ты читала газеты, то знаешь, что улики серьезные. К тому же у Уоррена отличный адвокат. Это его работа – доказывать невиновность брата.
– То есть ты считаешь, что он правда мог убить этого Ричардса?
– Честно, не знаю. Мы не общались много лет. И ничего толком не знаю об Уоррене, – я на секунду почувствовал, что говорю, как Джордж. – К тому же ты сама знаешь, что братья и сестры как раз вполне способны на убийство.
– О, – Лекси открыла рот и печально покачала головой, вспомнив собственную сестру.
– Поверь, это вовсе не наше дело. Я не могу больше тратить время на решение личных проблем, иначе мы потеряем контору. Я как раз собирался выезжать, потому что мне надо встретиться с новым клиентом. А тебе лучше вернуться в больницу. У тебя было сотрясение мозга, помнишь? И как твоя рука?
Судя по тому, как засверкали ее глаза, ответ не сулил мне ничего хорошего.
– Рука прекрасно. Через пару дней мне снимут бинты, а пока они совсем не мешают. И голова уже давно не болит. Послушай, мне смертельно надоело валяться в кровати, есть шоколад и слушать байки друзей, которые думают, что делают доброе дело, когда приходят меня проведать и рассказывают о том, как они прекрасно проводят время. Я отлично себя чувствую. Кстати, я знаю о клиенте. Мэриголд мне и это рассказала. Если ты не хочешь, чтобы я помогла тебе с братом, тогда я поеду с тобой.
– И речи быть не может!
– Еще как может. Я тебе нужна в этом деле. Мэриголд мне сказала, что клиент хочет, чтобы мы занялись его женой. Я же специалист в слежке за неверными женами! Салоны красоты, женские клубы, модные рестораны. Ты что всерьез собираешься следовать за миссис-как-ее-там со своей внешностью потасканного квотербека[9 - Ключевой игрок нападения в американском футболе.] в дешевом костюме?
Мне следовало признать, что Лекси в чем-то права. Дела о супружеской неверности пошли у нас гораздо успешнее с тех пор, как она стала моим партнером.
– К тому же этот мистер Ди занимается производством косметики. Я уверена, что ему будет легче разговаривать со мной.
– Что-то наша мисс Пиблз слишком много болтает, – недовольно пробурчал я.
– Естественно, она мне все рассказывает! Это же наш общий бизнес.
Я подумал, что это скорее игра в одни ворота. Каждый раз, когда я спрашивал у секретарши, чем занимается Лекси, та невозмутимо отвечала, что та «ушла и не сказала, куда».
– Хорошо. Поедем вместе. Но не болтай лишнего. Мы еще не получили клиента. Он очень нервно говорил по телефону.
Лекси только ухмыльнулась. Как я понял, Мэриголд дала ей полный отчет о вчерашних беседах в конторе и, может быть, прибавила кое-что от себя лично.
Глава 8
Оказалось, что Лекси приехала ко мне на такси прямо из больницы, поэтому мы двинулись в путь на моем «Плимуте».
– Ты хоть предупредила кого-то, что ушла? – допытывался я. – А матери звонила? Давай остановимся у ближайшей телефонной будки, и ты ей скажешь, что выписалась из больницы.
– Дуг, не надо меня постоянно опекать. Я уже давно не ребенок, а ты по-прежнему относишься ко мне, как к капризной школьнице. И прекрати так панически бояться моей мамы. Между прочим, Аманда, когда была в моем возрасте, уже успела выйти замуж, родить меня, развестись и участвовала во французском Сопротивлении. А я всего-навсего получила удар по голове.
Лекси умела поставить точку в любом споре. Зато она не умела долго обижаться и сидеть молча.
– Послушай, я кое-что выяснила насчет нашего мистера Ди. После того как я поговорила с Мэриголд, я сразу позвонила подруге. Она большая модница и все знает о любых косметических средствах. Так вот, она мне рассказала, что этот…
– Андрос Деметриос.
– Точно. Давай я все-таки буду его называть мистером Ди для краткости. Так вот он открыл свою косметическую фирму лет двадцать назад. Назвал ее «Элленик бьюти», что означает…
– Греческая красота. Я знаю. Немного напоминает «Елена, красота твоя, никейский челн дней отдаленных»[10 - Дуглас Стин цитирует стихотворение Эдгара Аллана По «К Елене» (1830 г.). В переводе В. Брюсова оно начинается «Елена, красота твоя..». В оригинале получается игра слов. Фраза «Helen, thy beauty is to me…» созвучна с названием фирмы Деметриоса «Hellenic beauty».].
– Что?!
