скачать книгу бесплатно
Я сжимаю руки в кулаки.
– Как ты сюда попал?
– Через парадную дверь. – Он делает шаг мне навстречу. – Так где они?
Я недоуменно свожу брови.
– Где что?
– Мои вещи.
Улыбка исчезла с его лица, остался только оскал.
Его вещи? О чем он говорит?
– Убирайся! – кричу я. – Понятия не имею, о чем ты говоришь!
– О, да ты нервничаешь.
– Думаешь?! – отвечаю я. – Я не люблю, когда ко мне в дом врываются странные парни, и совершенно не переношу, когда кто-то приходит ко мне в комнату.
– Мне плевать, – со скучающим видом отвечает он. – Ты забрала кое-что, принадлежащее мне. Две вещи, если точнее. Я хочу получить их обратно.
– Нет, я ничего не забирала. А теперь убирайся!
Он заводит руку за спину, достает что-то из заднего кармана джинсов и поднимает вверх. Я белею, желудок завязывается узлом.
Черт. Мой дневник.
Большая тетрадка с обложкой из белой кожи, полная мыслей и сожалений, которые я выплескивала на бумагу на протяжении последних трех лет. Вещь, которую никто не должен был видеть. Никогда. Любая гадость, которую я когда-либо думала о себе, семье, друзьях, каждая крамольная мысль, которую никогда бы не озвучила, записана в этой тетрадке.
Как он ее нашел?
– Идея с тайником под матрасом не так уж нова, понимаешь, – говорит он. – И да, я его немного почитал. И еще немного. А потом еще немного.
Пульс отдается в ушах, я сдерживаю крик, который так и рвется из горла.
Я набрасываюсь на него.
Хватаю дневник, но он отталкивает меня, и я падаю спиной на кровать. Он ложится сверху.
Я кричу и плачу, пытаясь вырвать у него тетрадку.
Он протягивает руку, и через мгновение ножницы со стола уже направлены мне в лицо. Я цепенею, глядя на кончик лезвия.
– Не бойся, – зловеще усмехается он. – Я побеспокоюсь о том, чтобы он не попал в руки твоей матери. Я вырву из него каждую страницу и расклею их по всей школе, так что слушай и запоминай, тупая шлюха. Я уже с тобой наговорился и достаточно на тебя насмотрелся. Я хочу вернуть медальон и клочок бумаги, что ты забрала в Бухте.
– В Бухте? – Под весом его тела мне тяжело дышать. – Что?..
О чем он говорит?
И тут меня осеняет. В Бухте. Вчера ночью. Клочок бумаги.
Я хочу их лизнуть, пока они пахнут тобой.
А сегодня…
Ты на вкус просто отвратная.
Я смотрю на него в недоумении.
– О боже.
Это была его комната?
Я тогда не ошиблась. Там, в туннеле, был кое-кто еще. Он видел нас.
И тут мои глаза расширяются. Это он вскрыл мой шкафчик! Именно поэтому оттуда ничего не пропало. Он не нашел то, что искал.
Он бросается ко мне и щелкает ножницами. Я вздрагиваю. Он отводит ножницы, и я вижу, как несколько моих светло-русых волос медленно падают на постель.
– Прекрати! – воплю я. – Я не… Я…
Его прищуренные темно-зеленые глаза угрожающе смотрят на меня, он прожигает меня взглядом.
Зарычав, я вытаскиваю из-под подушки сложенный потрепанный листок бумаги.
И прижимаю его к его груди.
Он забирает страницу.
– А теперь медальон.
– Я не брала никакой медальон! – кричу я. – Только страницу.
Он снова наводит ножницы на мои волосы, и я кричу.
– Проклятье! Я же тебе сказала! Я не брала его! Он…
Тен. Со мной был Тен. Это он его взял.
Черт.
– Что? – рычит на меня Мейсен, видимо, заметив по моему лицу, что я поняла, в чем дело.
Я жадно втягиваю воздух.
– Со мной был друг. Я верну твой медальон. Хорошо? Я заберу его. А теперь отвали от меня!
Он останавливается и пристально смотрит на меня. В конце концов он спрыгивает с кровати, швыряет ножницы на стол и убирает стихотворение в карман.
Я вскакиваю, собираю волосы в хвост и нахожу прядь, которую он отрезал. Всего-то пара сантиметров от нескольких волосков.
Я злобно смотрю на него.
– Козел.
– Завтра, – заявляет он, никак не реагируя на оскорбление. – На парковке после уроков. – А потом он снова берет мой дневник. – Я оставлю его себе в качестве залога.
– Нет. Я тебе не доверяю.
– Да что ты понимаешь, куколка? – Он улыбается. – У нас есть кое-что общее. Я тоже тебе не доверяю. – Он сворачивает тетрадь в трубочку и сжимает в кулаке. – А теперь не трать больше мое время. До завтра.
Я скрежещу зубами, глядя, как он направляется к двери. Он останавливается в дверном проеме и разворачивается, бросая прощальный взгляд на мою комнату.
– Знаешь… а мне правда нравится твоя комната, – озвучивает он свои мысли. – Может быть, если бы в школе ты была такой же, как дома, люди меньше обсуждали бы тебя за твоей спиной.
Выходя, он захлопывает дверь. На мне нет лица.
Я смотрю на слово, написанное мелом на внутренней стороне двери большими буквами. Я этого не писала.
Притворство.
Следующим утром я отношу в приемную заявление о том, что мой шкафчик испортили, собираю все нужные подписи и отправляюсь к шкафчику Тена. Ученики заполоняют холл. Держа в подмышке книги, я поворачиваюсь лицом к стене, чтобы не привлекать внимания.
– Он у тебя? – спрашиваю я, не здороваясь.
Он выглядывает из-за дверцы шкафчика и вздыхает. Он немного смущен. Я написала ему вчера вечером, чтобы он сегодня принес медальон.
Запустив руку в карман длинных шорт, он вытаскивает за длинную цепочку круглую серебряную подвеску.
Я забираю ее у него и сразу испытываю облегчение: то, что нужно этому кретину, теперь у меня. И я точно смогу вернуть дневник.
– Зачем ты его взял? – резко спрашиваю я.
Он что, думал, медальон будет круто смотреться с футболками J. Crew?
Но Тен только пожимает плечами.
– Он выглядит как антикварный. Подумал, может, стоит больших денег.
Я убираю медальон в карман.
– Клептоман.
– А откуда ты, кстати, знаешь, что я его взял?
Откуда-откуда… Оттуда, что новенький, который, как выяснилось, ошивается в заброшенном парке развлечений, вломился ко мне в спальню, отрезал клок волос и грозился выдать всем мои тайные мысли обо всех моих друзьях, если я его не верну.
Но не рассказывать же об этом Тену.
– Увидимся за обедом, – говорю я, пропуская мимо ушей его вопрос и направляясь в сторону кабинета искусства.
На ходу достав из кармана медальон, я переворачиваю его и внимательно рассматриваю старое витиеватое серебряное обрамление крупного лунного камня посередине. Тен прав. Он похож на антикварный. На нем есть несколько царапин, но металл более толстый и твердый, чем у обычных украшений из супермаркета.
Почему эта подвеска так много значит для Мейсена Лорана? Медленно поднимаясь по лестнице, я открываю медальон. Крики и смех вокруг превращаются в далекое эхо.
Как только я открываю крышку, брови невольно ползут вверх: передо мной не фотографии, как ожидала, а крошечный сложенный кусочек бумаги.
Я достаю его, разворачиваю и читаю:
Здесь не на что смотреть. Закрой глаза.
Я иду медленно-медленно, почти останавливаюсь, глядя на записку и повторяя про себя ее текст.
Слова кажутся знакомыми, как будто я где-то уже их слышала. Или говорила… Не знаю.
Звучит второй звонок, предупреждение, что занятия начнутся через минуту. Так что я складываю бумажку, убираю ее в медальон и закрываю его.
Вокруг меня народ мечется вверх-вниз по лестнице. Я бегу к нужному кабинету, на ходу убирая кулон в карман джинсовых шорт.
Кому принадлежит этот медальон? Члену семьи? Подружке? Может, он украл его? Он живет в Бухте, в конце концов, и, судя по тому, в каком состоянии его руки и джинсы, родители не особо следят за тем, что происходит с сыном. Возможно, у него совсем нет денег, и раз уж он смог войти в мой дом, не оставив на двери ни единой царапины, уверена, он делал подобное раньше.
Мне очень хочется разыскать его прямо сейчас и вернуть свой дневник, но мои записи, скорее всего, у него в шкафчике или в машине. Кроме того, я ему не доверяю, и не факт, что у меня получится быстро и незаметно провернуть с ним обмен. Тогда на меня будут показывать пальцем из-за того, что я разговариваю с тем странным парнем, который вчера уронил меня прямо на задницу. Я не хочу, чтобы нас с ним снова видели вместе.
И, к счастью, сегодня на занятии по искусству я его не наблюдаю. Может, он забросил этот предмет.
Или – и тут мое сердце немного падает – его сегодня нет в школе. В глубине души зарождается беспокойство. Меня не радует перспектива снова возвращаться на ту свалку и искать его. Я получу назад свою тетрадку.
После искусства я иду на английский с текстом, тетрадью и копией «Лолиты» в руках. И, как только захожу в класс, вижу его: сидит в левом от меня ряду, на одну парту дальше.
Я ощущаю одновременно и облегчение, и легкое раздражение. Вчера его не было на этом предмете. Он собирается появляться время от времени и на остальных моих уроках?
Но он, кажется, меня не видит. Прямо как вчера на искусстве, просто сидит на месте и с хмурым видом пялится вперед, как будто ему неудобно здесь находиться.
Я сажусь на свое место и вдруг обращаю внимание, что его джинсы и футболка сегодня чистые.
Мистер Фостер включает проектор, и экран его ноутбука появляется перед всем классом на большой белой доске. Он ходит между рядами и раздает проверенные сочинения. Звенит последний звонок, разговоры в классе затихают, но народ продолжает шептаться, пока учитель ходит между рядами.
– Я рискну задать вам каверзный вопрос, – говорит мистер Фостер, останавливаясь у моей парты. В руках он держит мою работу и смотрит прямо на меня. – Вы саму книгу-то читали или только рецензии?
Я слышу, что кто-то усмехнулся у меня за спиной, и улыбаюсь: без сомнения, это Джей Ди.
– Вы просили проанализировать сюжет, так что я посмотрела фильм, – объясняю я, выдергивая у него из рук свою работу по «Анне Карениной». – Осторожно, спойлер: там очень много обнаженки.
В классе раздаются смешки, я чувствую, как кровь вновь течет по венам, и наконец отхожу от легкого вчерашнего унижения.
Мы с мистером Фостером вечно сталкиваемся лбами, и если искусство – мой любимый предмет, то мистер Фостер – мой любимый учитель. Он заставляет нас высказывать собственное мнение. А еще это один из немногих взрослых, разговаривающих с учениками на равных.
