скачать книгу бесплатно
Хотя я все еще не могу отделаться от мысли, что мне здесь не место. Но Коул мне небезразличен, к тому же уж лучше я поживу здесь, чем с папой.
Я доделываю чизбургеры, когда Кэм оборачивается, прислоняется к стойке и смотрит на меня.
– Ты уверена, что он хочет, чтобы ты лишь следила за порядком и иногда готовила? – допытывается она. – Мужчины одинаковы независимо от возраста. Уж я-то знаю.
Ой, да отстань ты уже. Я могу за себя постоять. Парни из старшей школы и работа в баре научили меня этому…
Но сестра еще не все сказала, поэтому подходит ближе и останавливает меня.
– Послушай меня, – ее голос становится серьезным. – Да, это хороший дом, спокойный район, и, живя тут, ты сэкономишь немного денег. Но тебе необязательно оставаться здесь.
– Я не хочу переезжать к папе и Коринн, – возражаю я. – И не могу жить с тобой. Я ценю твое предложение, но не хочу спать на кушетке и делать домашнюю работу в комнате, где носится четырехлетний ребенок.
Я хожу на летние курсы по четвергам, так что мне требуется немного места на учебу.
– Я не об этом, – тут же отвечает она. – Ты могла бы остаться в своей старой квартире и оплачивать ее сама.
Я открываю рот, но тут же закрываю его. А затем отворачиваюсь, чтобы засунуть чизбургеры в духовку на несколько минут.
Опять двадцать пять. Ну когда она уже отвяжется с этой темой?
– Я не могу, понятно? – говорю я. – И не хочу. Мне нравится моя работа. К тому же не очень хочется работать вместе с тобой.
– Конечно, тебе не хочется. – Она бросает на меня скучающий взгляд. – Это же ниже твоего достоинства.
– Я такого не говорила.
Я ни разу не подумала о сестре плохо из-за ее работы. Ведь благодаря ей Кэм кормит и одевает своего ребенка. И я лишь сильнее люблю ее за то, что она проглотила свою гордость и решилась на подобное. Но – и у меня никогда не хватит наглости сказать ей это в лицо – это не та карьера, которую она себе выбрала бы, будь у нее иная возможность.
А у меня она есть.
Кэм танцует в клубе «Крюк» с восемнадцати лет. Поначалу это была временная подработка, помогавшая пережить расставание с парнем и заработать денег на воспитание сына. Но затем ей пришлось разрываться между колледжем и ребенком, поэтому она решила бросить учебу. Конечно, сестра собиралась вернуться на правильный путь, как только Киллиан отправится в детский сад, но не думаю, что она планирует уволиться в ближайшее время. Кэм привыкла хорошо зарабатывать.
А примерно год назад ее босс предложил мне работу бармена, и теперь Кэм наседает на меня, чтобы я согласилась. Ведь я могла бы зарабатывать столько, что хватило бы не только на жизнь, но и на учебу, а значит, не пришлось бы брать такие большие студенческие кредиты. «Поработаешь там несколько лет и уйдешь», – уговаривала она меня. Но я не соглашаюсь.
Потому что знаю, что ее начальник всем поначалу предлагает поработать барменом, а потом уговаривает их выступать на сцене.
Вот только я этого не хочу. И не собираюсь смотреть, как моя сестра делает это каждую ночь.
Это тело только мое. Оно принадлежит мне, и лишь мне решать, кому его демонстрировать. Так что останусь в баре «Земляне». Спасибо.
– Меня вполне устраивает моя работа, – говорю я. – На ней я и останусь.
Кэм вздыхает.
– Хорошо, – сестра сдается. – Просто будь готова к тому, что все получится не так, как тебе хочется.
Это уже случилось, ведь мы с Коулом переехали в дом его отца.
Я обхожу ее, чтобы достать лимонад из холодильника, и вдруг слышу нарастающий гул двигателя. Замерев, я поворачиваюсь к окну и вижу, как черный пикап останавливается на подъездной дорожке. Тот же «шевроле шайенн» семьдесят первого года, на котором я ехала из кинотеатра в полицейский участок, чтобы вызволить Коула.
Сердце начинает колотиться в груди, но я игнорирую его и быстро закрываю холодильник.
– Отец Коула приехал, – говорю я, а затем хватаю со столешницы сумку сестры и протягиваю ей. – Тебе пора уходить.
– Почему?
– Потому что это не мой дом, – объясняю я и подталкиваю ее к задней двери, расположенной рядом с прачечной. – Дай мне хотя бы недельку, прежде чем я начну знакомить его со своими друзьями.
– Но я – твоя сестра.
До нас доносится хлопок закрывшейся автомобильной двери.
И я еще сильнее начинаю толкать Кэм в спину, но она упирается пятками в пол.
– И не вздумай что-то скрывать от меня, – говорит она. – Я не позволю, чтобы какой-то пузатый извращенец средних лет, который с радостью предоставил комнату в своем доме паре сексуальных подростков, начал требовать от тебя не только денег.
– Заткнись, – шиплю я, но не могу удержаться от смешка.
Он совершенно не похож на пузатого мужчину средних лет или извращенца. Ну, или мне так кажется.
Сестра поворачивается ко мне и игриво тычет меня в живот.
– Ну же, милая, – говорит она низким, хриплым голосом. А затем пытается обнять меня как можно более соблазнительно. – Пора отработать арендную плату, детка.
– Заткнись! – громким шепотом прошу я, стараясь не рассмеяться и при этом вытолкнуть ее с кухни. – Боже, ты просто невозможна. Убирайся отсюда!
– Не бойся меня, – продолжает она все тем же голосом жуткого старикашки и, облизнув губы, тянется ко мне за поцелуем. – Маленькие девочки должны заботиться о своих папочках.
Дразнясь, сестра пихает меня своим воображаемым пивным животом, который пытается изобразить своей тонкой талией.
– Ну хватит! – пылая от смущения, молю я.
Она проводит руками по моим бедрам и лишь усмехается моим попыткам вытолкнуть ее из кухни.
Но затем внезапно замирает, а ее лицо вытягивается, когда она замечает что-то – или кого-то – за моей спиной.
Я на мгновение прикрываю глаза. Великолепно.
Обернувшись, я вижу отца Коула, который стоит в прихожей, между гостиной и кухней, не сводя с нас взгляда. При виде его по телу вновь начинает расходиться жар.
Я слышу, как сестра вздыхает, и, отодвинувшись от нее, прочищаю горло. Думаю, он ничего не слышал. Вернее, надеюсь на это.
Пайк переводит взгляд с меня на сестру, но затем вновь возвращается ко мне. Его короткие волосы слегка растрепаны, пот от тяжелой работы проступает на одежде, а на подбородке виднеется пятичасовая щетина. Черные рисунки украшают его загорелые предплечья, которые напряжены оттого, что он сжимает в руках пояс с инструментами и ланч-бокс.
Сделав глубокий вдох, отец Коула заходит на кухню и кладет вещи на островок.
– Вы переехали? – проведя рукой по волосам, спрашивает он.
– Ага, – киваю я. – То есть да.
С сердцем снова творится что-то непонятное, и кажется, будто оно дрейфует в океанских волнах в груди, поэтому так трудно собраться с мыслями. Так что я снова киваю и моргаю, пока моя сестра не встает рядом со мной, возвращая меня к действительности.
– Пайк, простите, мистер Лоусон, – поправляюсь я, – это моя сестра Кэм. – Я показываю на нее. – Она уже уходит.
Он переводит взгляд на нее.
– Привет.
А затем, к моему удивлению, его взгляд снова на мгновение возвращается ко мне, прежде чем он замечает стопку писем на кухонной тумбе и начинает просматривать их, словно нас тут и нет.
Меня охватывает легкое смущение.
Кэм далеко не девственница. Хотя она и моложе его, но привлекательная женщина, и большинство мужчин бросают на нее двусмысленные взгляды. На длинные ноги, пышную, выпирающую из-под майки грудь. Но не он.
– Приятно познакомиться, – отвечает она. – Спасибо, что приютили сестру.
Он бросает на нас взгляд и одаривает полуулыбкой, а затем отворачивается, собирает письма и засовывает их в ящик.
Кэм направляется к задней двери и сворачивает в прачечную, а я следую за ней. И как только мы скрываемся из вида, она поворачивается ко мне.
– О боже, – шепчет она с озорным блеском в широко раскрытых глазах.
Я стискиваю челюсти и дергаю подбородком, показывая ей на дверь. Уверена, она станет приходить сюда каждый день, чтобы пофлиртовать с отцом Коула.
Сзади Пайк открывает одну из духовок, и я оборачиваюсь к нему.
– Я готовлю ужин, – говорю я, – для нас троих. Ты не против?
Он закрывает духовку, и я вижу, как на его лице мелькает облегчение.
– Нет, конечно. На самом деле это здорово. – Он вздыхает. – Спасибо. Я просто умираю с голода.
– Все будет готово минут через пятнадцать.
Он лезет в холодильник, достает пиво и подставляет бутылку под открывалку, прибитую под столешницей островка. Крышка улетает в мусорное ведро.
– Я как раз успею принять душ, – посмотрев на нас, отвечает он. – Прошу меня простить.
Он сжимает бутылку в руке и выходит из кухни, за полшага преодолевая расстояние до дверного проема. Я молча смотрю ему вслед и в очередной раз поражаюсь его росту. Да, это большой дом, но не заметить его в комнате невозможно.
– Теперь я понимаю, почему ты решила остаться здесь, – шепчет мне на ухо сестра. – А я-то как дурочка беспокоилась, что к тебе будет приставать старый, потный, жирный пердун.
– Заткнись.
Я закрываю от раздражения глаза, и до меня доносится скрип задней двери.
– Возвращайся к ужину для своих мужчин, – поддразнивает напоследок сестра с весельем в голосе.
Я разворачиваюсь, чтобы захлопнуть перед ее носом дверь, но она взвизгивает и делает это сама, не давая мне и шанса.
* * *
– Не люблю лук.
Услышав слова Пайка, я замираю и опускаю взгляд на соус барбекю, которым поливаю свои идеально сложенные луковые кольца. Они так и ждут, что я сфотографирую их и выложу пост в «Инстаграм». Но стоит их убрать – и чизбургер тут же попадет в список худших фотографий «Пинтерест».
– Может, попробуешь хотя бы кусочек? – рискнув, робко предлагаю я. – Тебе понравится, обещаю.
По моему опыту, мужчины съедают все, что ставишь перед ними.
Отец Коула на мгновение задумывается и, закрыв холодильник, встречается со мной взглядом. Выражение его лица тут же смягчается.
– Хорошо.
Он, наверное, считает, будто должен съесть хотя бы кусочек в благодарность за то, что я приготовила ужин. Но меня это вполне устраивает. Закончив приготовление чизбургера, я протягиваю тарелку отцу Коула, и он направляется к стулу, еще по дороге откусывая кусочек. Я кошусь на него через плечо. Он моргает несколько раз, когда его челюсти на мгновение замирают, а мышцы на щеках напрягаются. А затем по кухне разносится стон.
Я поворачиваюсь к плите, чтобы скрыть от него свою улыбку.
– Ого, а это вкусно, – говорит он. – Действительно вкусно.
Я киваю в ответ, чувствуя небольшой прилив гордости.
– Когда с детства учишься экономить на еде, то начинаешь искать способы, как сделать ее вкуснее, – отвечаю я.
На несколько секунд в кухне повисает тишина, а затем раздается тихое:
– Точно.
Я не уверена, то ли он соглашается со мной, то ли просто поддакивает. Но если он узнал мою фамилию, то, скорее всего, догадался, кто мой отец. Все в городе знают Чипа Хэдли, так что Пайк представляет, как мы жили.
Но я мало что знаю о семье Коула и не уверена, что они не переехали в этот город откуда-нибудь. Пайк Лоусон не богат, но по этому дому понятно, что и не беден.
– Очень вкусно. Я не шучу, – повторяет он.
– Спасибо.
Я поворачиваюсь и ставлю тарелку Коула на кухонный островок, перпендикулярно стулу Пайка, а свою – на соседнее место.
Повисает молчание, и мне становится интересно, чувствует ли отец Коула себя так же странно. Мы так легко нашли общий язык в тот вечер в кинотеатре, когда не знали, кто есть кто на самом деле, но сейчас все изменилось.
Из гостиной доносятся шаги, а через мгновение на кухню заходит Коул. Я улыбаюсь ему. Его рубашка измазана маслом, а под губой виднеется полоса грязи. Он, может, и плохиш, но как никто другой умеет пользоваться своим мальчишечьим обаянием.
Коул подхватывает чизбургер со своей тарелки одной рукой, а второй запихивает в подмышку какую-то грязную, ржавую деталь, после чего кивает мне.
– Привет, детка. Мы решили разобраться с твоим «фольксвагеном». Ты не против, если я поем на улице?
Я смотрю на него.
