Крах наступательной стратегии ВМС США на ТОФ. Книга 2. На острие стратегий

скачать книгу бесплатно


В подтверждение своих слов, приведу беседу командира лодки «К-305» Виктора Константиновича Бондаренко и офицера разведки ВМФ, В.К.: «В начале 90-х годов я был приглашён в разведотдел ВМФ. Прибыл в Главный штаб, нашёл указанный кабинет, вошёл. За столом сидел мужчина в гражданском костюме, было понятно, что он уже в запасе. Познакомились. Он предложил мне вспомнить мой поход. Начал с начала, он по ходу рассказа комментировал. Он не подтвердил контакт с иностранной подводной лодкой в Охотском море. Я пытался ему доказать, что спектральный анализ шумов, выполненный на гидроакустическом полигоне, на 100% подтвердил, что это шумы иностранной подводной лодки».

Я позволю себе вмешиваться по ходу «беседы», чтобы комментировать события, которые знал изнутри.

Этот офицер и не мог подтвердить контакт, потому что искал эти подтверждения контактов в отчётах и докладах вражеских командиров, т. е. в данных агентурной разведки. А там, в лодке США сидели такие же – америкосы, которые за три доллара зайца догонят, об этом ещё Карл Маркс писал, они не показывали эти контакты потому, что за это с них списывали деньги, т. е. штрафовали. Американец записывал в журнал: «Начали поиск подводных лодок русских, хода и курсы переменные…», а сам улепётывал, стараясь прервать контакт. Вот и вся, правда. Подобные заключения я буду приводить ещё, чуть позже в тексте, когда вы начнёте читать записи командира авианосца. Он нигде не показал дистанцию до нашей лодки менее 6 миль (60 кабельтов), хотя я маневрировал в 6 кабельтовых. Я сближался, всплывал только для того, чтобы они нас, наконец, обнаружили. Но когда они обнаруживали нас в пределах 6 кабельтовых, они писали дистанцию всегда больше, при этом выдавая это за скрытное слежение за советской ПЛА и установление контакта с нами. По этим докладам им шли премии, в отличие от наших командиров, которым по жизни, кроме взысканий как оказалось ничего не положено.

Человек в гражданском костюме мог быть высочайшим профессионалом своего дела, но о спектральном анализе и перспективных приёмах технической классификации цели, он, очевидно, не имел понятия. Он всю жизнь проработал шпионом там у них, за бугром или аналитиком в Главном штабе. Подводных лодок не знал, поэтому искал подтверждения контакта в документах и отчётах американских офицеров, а их там не было. Подобные, не достаточно объективные заключения весьма опасны, т. к. все признания исходят из Главного штаба, и после экспертизы специалистов штаба, а специалисты могут ошибаться, не имея даже опыта службы на лодках, как в данном случае, приговор был роковой, и он не оспаривался. При этом спорить бесполезно, это всё равно, что рассказывать на другом языке. Никто не виноват, разное образование и они просто говорят о разном. В.К.: «Спорить не стал, понимая, что честь мундира, прежде всего. Перешли к слежению за АУС. Здесь я впервые узнал, что лодка была обнаружена три раза:

– первый раз – кратковременный контакт меньше минуты, когда американская ПЛА обнаружила нашу лодку, идущую на большой скорости во время перехвата АВМА «ЭНТЕРПРАЙЗ», о чём было сделано донесение на КП командира АМГ. Это была подводная лодка из состава ордера, работу РЛС, которой мы обнаружили до их контакта с нами;

– второй раз – палубный самолёт «ИНТРУДЕР» в 6 милях от авианосца (они пишут) радиолокацией засёк выдвижные ПЛА. На самом деле я уже торчал по курсу авианосца в 6—8 кабельтовых больше часа, самолёт, взлетая с палубы, обнаружил визуально лодку и только тогда, «сопоставив эти два донесения, командование АМГ утвердило наличие следящей ПЛА».

Сразу развею все сомнения и сообщу читателю, что все эти обнаружения, начиная с 4.04., произошли не по воли американцев, а по воли старшего на борту, т. е. моей воле. Но к этому моменту наша лодка находилась уже более 20 суток в позиции слежения и применения всех видов оружия. Дальше тупо скрываться не имело смысла:

– во-первых, не обнаружив лодки, Американцы объявили бы полное и безусловное превосходство над флотом СССР и полный разгром Тихоокеанского флота СССР. Мы бы уже ничего доказать не сумели;

– во-вторых, нужно продемонстрировать присутствие советской лодки внутри ордера – демонстрация силы, которая сразу свела на нет все усилия американцев;

– в-третьих, выявить тактику АМГ, его противолодочных сил и возможностей применения оружия силами ПЛО АМГ внутри ордера.

После первого обнаружения в течении нескольких дней лодка СССР специально периодически находилась под перископом на траверзе авианосца, каждый раз более часа на дистанции от 4 до 8 кабельтовых или вблизи авианосца на взлётной биссектрисе, чтобы дать себя обнаружить и поднять вертолёты с АМГ.

Выписка из американских источников – из журнала учёта событий АУС:

«4.04. ПЛА „Лос-Анджелес“ донесла о кратковременном контакте с подводной лодкой в 8:15 и в 8:45. Донесение оставили без внимания»;

«6.04. Палубный самолёт „Интрудер“ с АВМА „Энтерпрайз“, своей радиолокацией обнаружил выдвижные устройства подводной лодки в дистанции 60 кабельтовых от авианосца. Сопоставив эти два донесения, утвердили наличие в составе своего ордера советскую подводную лодку».

– третий раз «7:04 в 11:50 вертолёт «Си Кинг» с АВМА «Энтерпрайз» в 6 милях от авианосца обнаружил ПЛА и в 12:05; 12:14; и 12:34 нанёс по ней условный удар. (Лодка в это время была на перископной глубине, изучая и наблюдая за тактикой и действиями американцев). В 12:44 нанёс удар второй вертолёт. Как только я закончил свои разведывательные записи и убедился, что мы обнаружены, в 13:00 погрузится и дал ход 18 узлов, сохраняя скорость и курс неизменными в течение более двух часов находясь на глубине 60 метров вблизи ПЗК, Все четыре вертолёта потеряли контакт сразу после погружения. «Они не успевали менять позицию слежения. В 13:05 – контакт потерян, в 13:20 с помощью радиоакустического буя «Дифар» восстановлен, 13:28 – потерян. 13:38 – восстановлен и вскоре потерян». Я умышленно не менял скорость и курс, но четырьмя вертолётами американцы на скорости лодки 14 и более узлов опускаемыми приборами следить уже не могут. Противодействие слежению буями описывать не буду, актуально до сего дня. Больше они нас не видели, хотя максимально наращивали силы поиска, привлекая дополнительные силы ПЛО, в том числе и берегового базирования. А мы по-прежнему находились в составе ордера, и я вёл разведку «боем».

В итоге, чтобы достичь критериев атаки, американцам потребовалось 18 часов при совершенно спокойном море и отсутствии всякого маневрирования подводной лодки. И то, это стало возможным только потому, что мне требовалось установить время достижения критериев атаки четырьмя вертолётами.

А командир лодки тем временем вместо управления лодкой занимался разборками с матросами по требованию офицера особого отдела. Такие «офицеры» тоже бывают.

Ещё раз обратите внимание, американцы записывают дистанцию каждого обнаружения не менее 6 миль, что входит в их нормативы, но не соответствуют действительности. Видимо меньше писать нельзя, оштрафуют командира. Никак я не мог упустить такую возможность – зацепить самолюбие американцев и проверить их фактические возможности по противодействию слежению и сопровождению обнаружившей их лодки. Разведка велась так, чтобы выполнить весь комплекс разведывательных мероприятий, как технической, так и агентурной разведки, дополнить данные гидроакустической разведки данными радиоразведки и радиоэлектронной разведки, выявить тактические приёмы поиска и обнаружения наших лодок противолодочной авиацией, корабельными противолодочными силами.

Мной были записаны все применяемые тактические приёмы с соответствующим им численным нарядом сил и др. Выполнена оценка времени необходимого американцам для уверенного применения оружия по лодке, даны рекомендации нашим командирам в выборе тактических и технических способов поиска и уклонения, скрытности при обнаружении сил АУГ в море и в выборе позиций для нанесения ударов по противнику. Отдельно были записаны технические мероприятия для подготовки лодки в базе и в море к подобным встречам и выполнению последующих более сложных наступательных задач. И такое время наступило. И это произошло в самый апофеоз учений, практически приводя всю стратегическую доктрину давления на правительство СССР, в том числе и с помощью АМГ, к провалу.

Любые сведения, полученные в ходе скрытного и не скрытного слежения, имели уникальное значение и могли в принципе изменить тактику подводных лодок. Безудержная гонка вооружений, качественно новые ступени в развитии морских вооружений, создание глобальной системы освещения надводной и подводной обстановки и управления силами во всей зоне Мирового океана, значительно расширили сферу вооружённой борьбы подводных лодок на море. Результаты, полученные мной на учении, позволили в дальнейшем изменить для нас формы и методы применения сил флотов, что было вызвано увеличением их боевых возможностей. Все это в совокупности, определило взгляды на особенности вооружённой борьбы на море с приходом лодок третьего поколения и потребовало новых тактических и оперативно-стратегических решений в конце XX века:

– увеличился пространственный размах борьбы на море. Даже одиночные лодки стали способны выполнять целенаправленные оперативно-стратегические задачи, они стали инструментами стратегического оружия в океане; расширился круг оперативно-стратегических задач, решаемых на морских и океанских ТВД;

– повысилось значение фактора внезапности и его влияние на способы развёртывания и использования сил флота; появились новые направления, связанные с общими категориями военного искусства, относящиеся ко всем областям военной деятельности, таким как: война, вооружённая борьба, военные (боевые) действия, виды и формы военных (боевых) действий, военная мощь, военный потенциал государства, операция, бой, наступление, оборона, контрнаступление и др.

Кроме того, позже они нашли своё отражение в моей второй диссертации в категории военного искусства, касающиеся отдельных его областей: Роль управления в реализации стратегической, оперативной и тактической инициативы; стратегический, оперативный и тактический успех; прорыв, господство на море, стратегическое и оперативное взаимодействие, обеспечение и т. п. Возникшие связи и категории военного искусства, их единая трактовка позволили системно раскрывать различные стороны и явления войны на море, определять взаимосвязи между ними, проводить сравнительный анализ развития военного искусства.

4. Теория без практики мертва, практика без теории слепа

Скрытность является одним из важнейших свойств подводных лодок, принципиально отличающих их от других сил флота и позволяющих незаметно для противника проникать в контролируемые ими районы, длительно там находиться и наносить внезапные мощные удары из-под воды по назначенным объектам и целям. Здесь она обеспечивалась большими глубинами погружения, правильным использованием гидрологии океана, незначительными уровнями физических полей подводной лодки, проведением различных организационных и технических мероприятий, применением необходимых тактических приёмов. Такой опыт уникален и его можно было приобрести только в мирное время, выявляя действительные возможности противолодочных сил грозного авианосного многоцелевого соединения, состоящего из трёх авианосцев, как минимум 300 самолётов, 1—2 подводных лодок и 40 кораблей охранения и обеспечения.

Выполненная мною «разведка боем» далась, безусловно, большим напряжение сил всего экипажа, приходилось не только уклоняться от противника, но ещё и от своих «контрольных» органов внутри лодки в течение многосуточного слежения за АМГ в составе ордера и скрупулёзного анализа возможностей АУГ по поиску и поддержанию контакта с нами силами ПЛО АУГ. И что самое главное, первое достоверное «обнаружение» нашей лодки произошло с самолёта, взлетающего с палубы авианосца и только при визуальном контакте с дистанции 2—3 каб., когда лодка находилась вдоль курса взлёта у борта авианосца более одного часа. Это обнаружение командир группы утвердил, как окончательное, что и подтвердило присутствие советской ПЛА в ордере и позволило американцам включить все силы ПЛО для установления слежения, а мне выявить их тактику. В итоге показатели эффективности действий ПЛА, присутствующей в ордере, были включены американцами в систему оценки ПЛО авианосного соединения. В заключительном докладе в выводах Американцев было написано: … «…противолодочная оборона АМГ не обеспечила возложенных на неё задач, а маневрирование советской ПЛА на глубине более 300 метров, практически лишало силы ПЛО возможности применения оружия и не позволяло обнаружить лодку».

Они получили удручающие для себя показатели боевой устойчивости и «срока жизни АМГ» с началом войны. Это был главный урок, полученный американцами и никак не оценённый нашими аналитиками. Обратите внимание на дату выхода ПЛ на БС – 23.02.1983 года и последующие даты: обнаружение ИПЛ в Охотском море 07.03. – вход американской лодки в Охотское море на поиск Советских РПКСН и установления слежения в ходе учения с целью нанесения удара по РПКСН с началом учения (войны), 12.03 – начало наведения лодки на АУС, установление контакта средствами радиотехнической разведки через 16 часов, слежение по данным РТР и выход на первый гидроакустический контакт 15.03 – начало скрытного слежения и скрытное подержание гидроакустического контакта на дистанции от 24 кабельтовых, слежение оружием до перехода АУС в район формирования 29.03, маневрирование в районе формирования АМГ и ведение РР и РТР, со 02.04.83 г. – активная фаза учения, начало движения ПЛА внутри ордера в активной фазе учения, обнаружение иностранной ПЛА и контакт с ИПЛ ордера состоялся 04.04.1983 г., обнаружение советской ПЛА с самолёта АВМА – 06.04, 07.04. и вертолёта 16.04.1983 года. 17.04 Американцам стало понятно, что учение своей цели не достигло и было свёрнуто за ненадобностью. Советская лодка уютно чувствовала себя внутри ордера, а АМГ «беременная» таким «ребёнком» теряла смысл в продолжении учения. Практически они были «уничтожены» задолго до выхода на рубеж подъёма авиации и первого нанесения «удара» по Камчатке, и главное они так и не установили за лодкой непрерывного и надёжного слежения, а мы так ни разу не потеряли контакт с АВМА на протяжении всего слежения, что бы они ни предпринимали.

По завершению боевой службы грех было бы не потрепать американцев за холку в самый разгар их «операции». Моя цель была достигнута – развеять и в первую очередь наши опасения, а также убеждение наших штабных, что АМГ это несокрушимая крепость, которая не под силу нашим подводникам. Все эти действия были мною подробно описаны в итоговом донесении по результатам боевой службы и отправлены на флот. Правда, там я не указал, что лодку обнаружили, но подробно описал все контакты и свои наблюдения. Незачем было портить настоящие героические итоги похода этого прекрасного экипажа. Кто, где и как у нас в стране изучал эти уникальные итоги того похода, не знаю этого до сих пор, всё остаётся загадкой, я больше никогда и нигде не встречал этого материала. 19 апреля мы закончили слежение и вскоре покинули ордер, так больше ни разу не обнаруженные. Дальше всё по порядку.

ГЛАВА V. Воинским делом мы от тьмы к свету вышли

1. АУГ вероятного противника

Вот что для командиров писала передовая советская военная мысль об авианосных соединения и их не преодолимой для нас обороне.

Многоцелевые авианосцы с базирующимся на них авиакрылом (75—85 самолетов) являются ядром авианосных ударных групп (АУГ), и авианосных ударных соединений (АУС), которые входят в состав оперативных флотов ВМС США в Атлантическом, Тихом и Индийском океанах, и Средиземном море. Корабли этого класса являются важнейшим средством ВМС США для завоевания и удержания господства на море, а также воздушного превосходства на сухопутных театрахвоенных действий. Американские стратеги считают АУГ практически неуязвимым для противника. И это мнение действительно обоснованно, учитывая эффективность защитных средств АУГ. На расстоянии до 1000 км средства обнаружения АУГ уже способны обнаруживать противника и готовиться к отражению атак.

Поразить авианосец можно, лишь приблизившись к нему на расстояние пуска ракеты. Однако АУГ способна контратаковать противника при помощи палубной авиации ещё до подхода того к рубежу ракетной атаки.

Во времена холодной войны проблема противодействия АУГ вероятного противника стояла перед руководством ВС СССР весьма остро. Поэтому советские методы борьбы с АУГ были крайне востребованы и гораздо менее дорогими, чем применение авианосцев, но в то же время эффективными.

Выписка из курса подготовки советского командира: «Преодоление противолодочного охранения АУГ, является практически не разрешимой задачей для группы подводных лодок численностью менее пяти единиц. И полностью исключаетвыход на дистанцию торпедного залпа для одиночных подводных лодок». Далее: «Основным средством противолодочной обороны (ПЛО) АУГ являются противолодочные самолёты S-3A „Викинг“… Поисковое оборудование включает: магнитный обнаружитель AN/ASQ-81, до 60 радиогидроакустических буёв, ИК станция переднего обзора OR-89/AA, аппаратура РТР AN/ALP-76. Магнитные обнаружители AN/ASQ-81. Инфракрасная станция AN/AAS-36. Радиолокационная станция AN/APS-115B. Станция радиотехнической разведки, подлодки, находящиеся в составе АУГ, силы ближнего охранения АУГ включают вертолёты и надводные корабли, создавая, таким образом, сплошное кольцо гидроакустического наблюдения».

Просто жуть какая-то. Себя запугали и других тоже. Теперь, после похода, об эффективности можно было говорить, базируясь не только на выкладках военных теоретиков, но и на результатах практических наблюдений. Теперь, появилась проверенная на практике тактика противодействия авианосцу из состава современной АУГ одной ПЛА 671 РТМ проекта, группой лодок и противоавианосным соединением.

2. В уставах порядки писаны, а время и случаев нет, а посему не следует держаться устава яко слепой стены…

Пока Боевая служба не предвещала особенной работы и приключений. Самый простой вариант поход «за угол» в Охотское море, рядом с домом и в благоприятном районе. Единственные неприятности – это рыболовные суда, которые выходили на чистую воду для лова рыбы. Меня тревожила только та таинственность, с которой нас отправляли на боевую службу. Командующий флотом утвердил меня в Академию. Мне нужно было к возвращению в базу «подтянуть» всю высшую математику устно и письменно, военную географию, английский, философию, уставы и ещё три-четыре секретных предмета плюс физподготовка: бег 1 км, 6 км, подъем переворотом, выход силой, подъём прямых ног к перекладине, упражнения №1 на перекладине и брусьях – самое сложное физкультура, за три дня не выучишь, нужна система, а где в лодке бегать? В конце мая уже начиналась экзаменационная сессия.

Тем, кто не сдавал эти экзамены, может показаться, ну высшая математика – да, а уставы, ну что здесь сложного. Вовсе не так. Чтобы сдать уставы, ими нужно жить: «есть, так точно, разрешите идти!» Если на одних кораблях это соблюдалось максимально, и было правилом жизни, то на других кораблях и катерах этим пренебрегали. Пренебрежение документами, написанными кровью, опять проливало кровь.

Собрали нас на экзамен по уставам. Все начищены, наглажены, выбриты до синевы и с глазами навыкат, демонстрируем служебное рвение. Ещё и собраны мы в актовом зале, стулья убраны для совершения движения строевым шагом, с исполнением строевых приёмов на месте и в движении.

Входит генерал морской пехоты (лучшие знатоки уставов и исполнители строевых приёмов на флоте). Звучит команда:

– Товарищи офицеры!

Звук встающих стульев.

Генерал:

– Товарищи офицеры!

Звук садящихся стульев.

Затем он оглядывает зал (взгляд у него такой, будто перед ним Тихий океан). Повернулся и куда-то вдаль, может быть, в просторы:

– Всё, что написано в уставе достойно глубокого изучения… Вот вы! Да-да, вы! Нет, не вы! Вы сядьте! А вот вы! Да, именно вы, нестриженый, – Каплей неосмотрительно вольготно развалился на стуле перед генералом. – Встаньте! Почему в таком виде… прибываете на экзамен?.. Что вы себя ощупываете, я спрашиваю, почему не стрижен? Что? У вас галстук где хранился? А где ваши медали? Не дёргайте себя за грудь… Почему одна медаль? Где остальные? Этот капитан-лейтенант откуда? – обращается ко мне, как старшему группы, молчу, вспоминаю, откуда он. – Безобразие! Старший группы! Это ваш офицер?

– Так точно!

– А? Вы что, не узнаете своего офицера?.. Что? Только прибыл на экзамен? Ну и что? Он что, не офицер?.. Или его некому привести в чувство?.. Разберитесь… и по каждому человеку… пофамильно… ну, это отдельный разговор. – Опять каплею: – Я вижу, вы не понимаете… я вам объясню, если вы не понимаете. Так! Товарищи! Для чего мы, в сущности, вас собрали? Да! Что, на сдачу экзамена по уставам… Вопрос сложный… положение непростое… автономки?.. 300 суток в море?.. сложная обстановка… Мы – офицеры! Что? На тяготы и лишения! (ептыть!) Стойко переносить! (ептыть!) И чтоб никаких и ходить здесь только строевым под подбородок! (ептыть!) Тут вам флот, а не девок за подол дёргать… Так! С экзаменами все ясно?

– Да, ясно, – каплей прогнулся. А нужно было сказать: «Так точно, товарищ генерал!» – и то, если спросят.

– Это кто сказал? Вы? Вы зачем это сказали? Я вас спрашивал? Вы сейчас, где находитесь? Ептыть. Совсем не подготовлены! «Так точно», «так точно» должен звучать ваш ответ. Вот возьмите расписание и отдайте капитану 1 ранга, вот тому с расстёгнутой ширинкой…

Офицер берет бумагу и не глядя, повернувшись на стуле вполоборота, передает документ.

– Это вы так выполнили приказание? Что вы глаза пучите? Вы должны были встать, ответить «Есть»… и повторить приказание…. Подойти строевым шагом к старшему по званию… и попросить разрешения обратиться, да-да, у того с расстёгнутой ширинкой…. Застегнул? А кто разрешил? Передать ему расписание и повторить моё приказание… и строевым шагом ко мне… доложить о выполнении приказания! А вы что?! Что мы тут рядом?.. Вы что пререкаетесь? Кем были на флоте? Командиром ракетного катера? Отправьте его обратно на катер… это он мне… он ничего не знает! Он пререкается… Оценка за знание уставов – неуд. Всем проверить фамилии своих офицеров…. Чтоб… поимённо! Принимайтесь за экзамен. Так, все озадачены?

– Товарищи офицеры!

Звук встающих стульев.

На-у-ка…. И генерал, на самом деле, прав. Он его провоцировал, а тот попал. Каплей нарушил всё, что можно. Он пришёл переписывать уставы на бумаге, а их нужно было выполнять. Экзамен он и ещё двое не сдали.

Уставы даны нам, чтобы побеждать. Человек, командир побеждает разумом, разум, познав мудрость прошлых командиров, обретает искусство, которое ему компенсирует численность и приносит победу. Уставы – это ближайший путь познания, кратчайшее расстояние от опыта победивших неприятеля отцов и дедов до сегодняшнего взаимодействия в бою. Весь устав пронизан взаимопомощью, помощь друг другу – лучшая тактика, традиции, переданные тебе предками, нужно беречь. Каждая заповедь, каждая статья устава – это кровь и пот наших предков. Устав – это не только перечень требований, но и лаконичный и единообразный язык управления, который нужно знать, на котором ты командуешь и говоришь, также как и мундир, который носишь. Устав учит относиться к нему с большой благодарностью, а благодарность – это добродетель, морякам всегда свойственная.

Обращение в прошлое это зеркало будущего, зная прошлое, будущее, не застанет вас врасплох. Каждый верующий помнит тех евангельских дев, у которых не хватило масла в светильниках, когда пришёл жених. Предвидение войны долг военного человека. Войны начинаются и заканчиваются одинаково, а вот степень поражения зависит от оружия, победа от искусства ведения войны. Соединить оружие и искусство войны сегодня – наш долг, потому что, кто знает, когда настанет момент, и вы получите приказ: «час близок». Цените опыт и тщательно сохраняйте завоевания наших великих предков. К сожалению, боевая подготовка кораблей часто страдает от короткой памяти и от желания достичь вместо мастерства идеальной чистоты.

Вот мы и в море. Нужно распределить нагрузку и поддержать друг друга, мы договорились с командиром нести командирскую вахту по 12 часов каждый, я «ночью», когда команда отдыхает, а он «днём» когда проводятся все работы и учения. Перевели часы на Московское время и пошли. Конечно, во многих эпизодах на всплытии, по тревоге и др., мы встречались в ЦП лодки. Понимая, что обязанности и субординацию никто не отменял, командир представлял мне своё решение на текущие сутки, я его утверждал, как старший на борту, и мы выполняли боевую задачу. Но я не вмешивался в управление кораблём, понимая, что командир он опытный, грамотный, имевший за плечами уже большой и разносторонний опыт службы, хорошо знавший свой отработанный экипаж и подводную лодку с её отличительной особенностью. Да и мне хватало того времени, когда я оставался один в ЦП, стараясь максимально приблизить экипаж к успеху. Поэтому в своём повествовании буду излагать то, что видел и делал сам, ни прибавляя, ни убавляя, объективно передавая читателю.

Находимся к востоку от полуострова Камчатка. Ветер – Норд-Норд-Ост 3—4 балла, лёгкая облачность, очень ясная погода, солнечное сияние по всему горизонту. После дифферентовки легли на курс и на глубине 90 метров, начали переход в Охотское море, район несения боевой службы. Было время для отдыха команды после напряжённых суток приготовления лодки к выходу в море. В 16:00 – подъем. После ужина в 19:30 начали приготовления к проходу проливной зоны. Корабль подготовлен к форсированию узкости. Боевой дух экипажа исключительно высок. Всплыли в 23:07 на обсервацию. Мера может быть и не вынужденная, но традиционная. После ужина для всей команды объявлен отдых свободным от вахты. Все шло по плану до 23:07, обнаружил в перископ торговое судно, идущее встречным курсом, Я не смог распознать судно ни при каком увеличении, несмотря на очень ясную ночь и яркое сияние звёзд. В 23:31 снова всплыли и вошли в пролив, следуя по течению. По мере приближения ясно просматривался горизонт и возможно берег, поэтому поначалу мне показалось, что мы уже в Охотском море и пора готовиться к поиску подводных лодок противника. Однако штурман, проанализировав счисление, заявил, что приготовления преждевременны, и я мгновенно осознал ошибку – мы в проливе, отворотом влево скорректировал курс, несколько минут спустя, стало ясно мы ещё не вошли в район. В перископ я наблюдал весьма драматическое зрелище. На берегу все темно, высоко в небе – яркая луна, поверхность воды с отражёнными облаками, непосредственно освещалась сверху, двигающиеся в проливе суда, чем-то напоминали театральные декорации. Теперь мне воздаётся за усердие в изучении карт заранее, поскольку адаптация проходит быстро.

На курсе 270 разошлись с целью, следующей курсом 315° на значительной дистанции. В следующую минуту штурман доложил, что лодку разворачивает течением вправо. Утвердил новый курс с учётом течения, направив лодку под углом к течению, после чего вернулись на курс и вошли в район боевой службы в Охотском море. Все до неприятности просто. Вся поверхность моря освещена. Погрузился. Акустик докладывает о дальних целях, по левому борту в ближней зоне обнаружено рыболовное судно, которое дало ход и для которого в ближайшие несколько минут лодка не представляет угрозы, приказал вести цель. В этом случае мы фиксируем район и рыбака, попадание в сети значит – все будет потеряно; в настоящий момент к югу от мыса кораблей не обнаружено, хотя видимость исключительно хорошая. Последующие решения: к юго-западу от мыса признаков судоходства не обнаружено, поэтому, прежде чем занять район, следует предпринять все возможные предосторожности, поворачиваю вправо. Следуем на север вдоль берега. Два рыбака стоят в дрейфе, и далее ближе к берегу горизонт чист.

Вечерний чай. В офицерской кают-компании в большинстве молодёжь, подтянутые, чистые, с хорошими манерами. Внешне полностью деловые люди. Лица свежие, глаза весёлые. Эти прошли весь путь от учебного центра до сего похода. Их психика заточена на задачи корабля и не загружена тяжёлыми воспоминаниями. Море для них не в рассказах, оно в них и традициях.

Спиной ко мне сидел молодой капитан-лейтенант командир электронно-вычислительной группы (ЭВГ), с которым мы в походе отрабатывали приёмы управления кораблём и маневрирования в ордере, используя БИУС. Зовут, его Анатолий и жил он в Щёлково Московской области. Конечно, нигде в анналах государства Российского, эти безызвестные герои не числятся.

Почему-то американцы, особенно англичане, французы, немцы, служение стране и народу считают делом чести, нравственной обязанностью каждого, кто относит себя к флоту, тех, из кого потом вырастает элита флота благодаря своим знаниям, заслугам и преданности своей стране. Случайных людей, отсидевшихся в штабах и на берегу, в элите флота там встретить очень трудно. Это в первую очередь вековая нравственная позиция общества, самого флота, строго хранимая той же элитой общества. Это дело чести. Их имена знают и ценят, возникают фамильные, родовые кланы, которые служат опорой государству веками и образовывают стержень государственного управления. Им помогает государство, они всегда поддержаны и обеспечены тем статусом, который даёт им право служить, не оглядываясь на сплетни и интриги. А имена наших командиров, офицеров и адмиралов, если и пробиваются на поверхность общественного мнения, то только по случаю скандала или очередной грязной истории, раздуваемой журналистами. Будто дрова наши ребята колют или мороженным торгуют…

Роль чести, достоинства, честолюбия человека в моральном регулировании общественных отношений прекрасно стимулирует иерархическая система «Табель о рангах». Она вызывает рост честолюбия у всего народа, который готов пойти на жертвы и подвиги, чтобы службою своею создать достойное общества сословие. Нет такой задачи, за решение которой не взялся бы русский честолюбивый подданный. Если бы только за заслуги перед Отечеством можно было получить личное или даже потомственное признание, которое нельзя заслужить никакими деньгами, тогда образованное, мыслящее сословие, в первую очередь было бы обязано защищать свою честь. Достоинство должны были получать наиболее полезные для государства люди: воины, учёные, деятели культуры, госслужащие, инженеры и конструкторы, банкиры и промышленники, работающие на общество, а не ворующие у него. Вот как-то так должно оценивать общество полезность своих подданных!

Сегодня такого интегрирующего народ сословия в России нет. Власть принадлежит этническим, криминальным, финансовым группировкам. Отсюда и плохая регуляция общественной жизни, как с помощью юридических, так и нравственных законов. Как итог отсутствие управления и должной обороноспособности государства. Я в начале 90-х думал, что неужели они, власть придержавшие, не понимают, что они никчёмны и беззащитны без государственного стержня, образованного интегрирующим общество сословием? Нет, понимают, но государство у них было своё, ему и служили. Очевидно, для исправления положения государственная система управления должна быть сделана строго иерархической, а продвижение по служебной лестнице чиновников – зависеть от их заслуг перед Отечеством. Когда в нынешние времена была введена система оценки государственных служащих, подобная «Табели о рангах», многие вздохнули с облегчением, ожидая устранения хаоса в стране. Увы, она не была полностью претворена в жизнь. Той влиятельной верхушке России хаос выгоден: в мутной воде легче ловится золотая рыбка! Да и возрождение великой России ей было не нужно!

Кают-компания пустела. Вестовой Семён покрывал столы свежими скатертями. За бортом привычная глубина, не хотелось возвращаться в каюту, где меня ждали учебники по высшей математике. Попросил ещё стакан чая, стал ждать очередного киногероя Гайдая – «Шурика», которого готовил замполит для офицеров свободной смены.

Примерно в 04:21 после смены очередной вахты начали демонстрацию фильма; во втором отсеке собрались свободные от вахты офицеры. После трёх часов «Шурика» напряжение уходит. Жизнь в лодке опять проснулась. Очередная смена готовилась на вахту. 8:00 включили полное освещение в отсеках, оно осветило каюты и коридор, я направился в свою каюту, находящуюся в 2 метрах от меня, звучали команды по лодке, очередная вата заступила на вату. Я решил отдохнуть, до заступления на вахту оставалось 4 часа.

Сейчас от меня требовалось отдать больше, чем меня учили. Сейчас был нужен мой интеллект, способный трансформировать знания и опыт к познанию, осмыслению и разрешению задач. Мне нужно было соединить в себе все познавательные процессы, воображение и восприятие, ощущение, память, мышление и представление и приспособить это к новым обстоятельствам, основываясь на опыте, использования теоретических концепций и применении этих знаний для управления лодкой в различных условиях «войны» и окружающей среды. Очевидно, что я не формулировал себе всех этих задач, я просто думал, как быть?

Для того чтобы стать командиром подводной лодки, следовало пройти сложный и очень напряжённый путь. Само собой, училище, где формировались первоначальные навыки и привычки, где человек учился жить совсем в иных условиях и при иных социальных отношениях. Пройти первый офицерский период службы, период становления, самоопределения и самопреодоления, когда офицер самоутверждается, очень много учится и служит без семьи и отдыха многие годы, в условиях хронического недостатка времени, физической и моральной перегрузки и поглощения непомерно большого объёма информации. Сдать на допуск к самостоятельному управлению кораблём в течение года, исполняя при этом свои и чужие обязанности, это как экстерном, сдать экзамены в объёме программы технического ВУЗа. Затем претендента рассматривала комиссия флота и направляла на Высшие специальные офицерские классы – десятимесячные курсы, на которых отрабатывалось управление подводной лодкой во всех возможных и невозможных ситуациях и формировались устойчивые и всесторонние теоретические знания и практические навыки.

Меня назначили старшим помощником командира на лодку, которая ещё стояла на стапелях. Мне пришлось после классов изучить ещё один, совершенно новый проект атомного подводного корабля следующего поколения, который требовал совсем иных подходов и иных знаний. И я в должности старшего помощника закончил специальный учебный центр, где дополнительно изучал атомную энергетику, новое оружие и формировал свой экипаж. Мне едва исполнился тридцать один год, когда я стал командиром атомной подводной лодки третьего поколения «К-492». Это было не поздно для подводника в мирное время. Возможно, для военного времени этот возраст считался достаточно солидным, во время войны командирами становились уже в двадцать пять, двадцать семь, двадцать девять лет. Но я считаю самым лучшим возрастом для командира атомохода тридцать – тридцать пять лет, когда человек не слишком стар, но уже имеет опыт и личное мнение, и ещё достаточно молод для того, чтобы размышлять о свободном творчестве командира. К тридцати семи годам большинство мужчин становятся уже более осторожными и им пора занимать следующие должности или уходить на стратегические лодки. Хотя и у нас, и у американцев стратегическими лодками командуют командиры и постарше. Так в каком возрасте должен быть командир лодки или надводного корабля? Чем отличается командир полка от командира лодки, чем кроме карьерного роста нужно заинтересовать командира и признать его заслуги? Сегодня это самый важный вопрос и на него нужно отвечать. Флот сегодня нуждается в командирах кораблей, которым самостоятельно без старшего на борту доверяли бы выполнение задач.

В начале 90-х годов прошлого века качество командиров снизилось из-за «озеленения» флота, а в 2000-х из-за отсутствия флота. Командиру разрешили самостоятельно заниматься лишь хозяйственно-административной деятельностью при стоянке лодки в базе. А ведь это прерогатива тыла и самое большее на корабле – помощника командира. Но эту «страшную» тайну беспомощности и несостоятельности российского флотского командира они командиры, уносят с собой в могилу, скрывая тем самым страшную истину, что утрачены навыки войны.

Мне не сложно сравнить свой опыт командира до самостоятельного командования лодкой, когда в море выходил со старшим на борту и со своим же опытом командира после выполнения самостоятельных боевых служб на грани войны, практически участвуя в военных учения с иноземцами и находясь в зонах военных конфликтов. Командиры, не знающие, что такое реальные боевые действия и не знакомые с опытом боевых действий иностранных ВМС в локальных конфликтах, это совсем плохо!

А. Суворов писал: «Кто может быть хорошим первым, став вторым – талант теряет». Значит, нужно категорически менять подготовку командиров, и самое главное – это статус и положение командира на флоте и в обществе. Но где же их взять, если они даже не представляют себе, каково это – остаться один на один с морем, со своим экипажем, кораблём и огромной ответственностью.

Почему же так сложилось в российском флоте? Вопрос не праздный, но и не смертельный. А получилось это потому, что командиры не должны быть баталёрами – ведающие на кораблях и базах продовольственным, вещевым и другим снабжением, а всю жизнь заниматься только войной, имея везде полное и достойное обеспечение своей деятельности и в первую очередь жизни и боевой подготовки. Командиры не должны быть допущены к кораблю де-юре (т.е. условно) по принципу – главное, назначить нужного человека, невзирая на его желание и способности, преследуя очередную карьерную ступень. Командир должен быть назначен на всю командирскую жизнь и дальше, кому действительно Богом дано идти выше.

Перестраховки начались, когда уровень индивидуальной подготовки командиров дивизий и командиров кораблей стал резко снижаться, как я говорил после неоправданного омоложения – «озеленения» и карьерного протекционизма, ну и развала флота в 90-х. Вместо того чтобы менять систему подготовки командного звена, в ВМФ на мостики кораблей стали подниматься недоученные, неподготовленные, не ходившие на боевые службы, не имеющие даже опыта швартовки и межбазовых переходов, не созревшие и не готовые морально нести груз командирской ответственности офицеры. Тогда и стало страшно выпускать таких командиров в море самостоятельно.

Теперь к вопросу о старшем на борту. Как правило, это те же командиры, которые прошли ту же школу, что и вновь назначенные командиры и если они ни разу не выходили в море, только теперь уже на уровне дивизии – это минимум заместители командира дивизии (ЗКД), то что делать и как делать им предстоит самим решить.

Нужно вернуться к собственному опыту, приобретённому флотом начиная с 1917 года. С одной стороны, «делай, как я», а с другой – вернуть систему подготовки офицеров флота, утраченную после многочисленных постперестроечных сокращений и реформ.

Подготовка командиров должна носить системный характер в соединениях и объединениях флота с вкраплениями теоретического образования в рамках ВМФ. Например, курсы подготовки командиров подводных лодок – ВОЛСОК и региональные флотские центры практической подготовки при соединениях и объединения (вместо караулов и приборок улиц).

Практически в стране достаточно одного небольшого учебного центра, рассчитанного на четыре-пять групп по числу флотов и флотилий ВМФ в группе от пяти офицеров, расположенного на территории не замерзающей акватории моря с круглогодичным обучением по типу 6 ВОК ВМФ. Учитывая разрозненность флотов и их специфику, с последующей доработкой командиров на флотах.

Это дорогое удовольствие, но государство не должно жалеть денег, так как они окупаются безаварийным плаванием кораблей. Как правило, такой жёсткий отбор должен проводиться после окончания классов и контроль на флоте после сдачи на допуск к управлению кораблём.

Здесь может пригодиться опыт гитлеровской Германии, которая во время войны имела учебную флотилию подводных лодок в Данциге, состоящую из 36 подводных лодок, готовящих к боевым действиям. Вновь сформированные экипажи и их командиры имели эффективность своих лодок значительно выше наших.

Видимо, нужно дополнить методику и принципы обучения командиров на специальных офицерских классах ВМФ, которые благодаря поиску «истины» в эпоху перестройки уже не соответствовали современности, они не должны терять связь с флотом, морально стареть, быть безликими. Обучать следует вещам, которые флоту нужны сегодня.

Эта организация должна нести ответственность за своих выпускников и давать права контрольного допуска офицера к самостоятельному управлению кораблём, что является обязательным этапом в подготовке офицера, чтобы не получалось, что кадры для мостиков кораблей куются теми, кто сам не прошёл командирской школы, не имел допуска к самостоятельному управлению кораблём.

А ведь первое и самое главное, с чем столкнётся командир это с его практической частью: количество и качество швартовок, погружений, всплытий, торпедных стрельб, ракетных стрельб, учений по борьбе за живучесть при тяжёлых авариях, этот перечень никем и ничем не определён, поэтому на качество допуска не влияет. Закрыл зачётный лист – и в приказ о допуске!

А сколько раз, и с какой успешностью была выполнена торпедная (ракетная), стрельба – никого не волнует. Можешь ты швартоваться или нет – никто у тебя не потребует этого показать. Способен ты скрытно выйти из базы – это без разницы для включения тебя в приказ о твоём допуске к самостоятельному управлению.

Убедительно, что система допуска в ВМФ будет эффективна, когда появиться шкала критериев оценки готовности командира к войне и управлению кораблём. Должна быть уверенность в том, что в случае фактических боевых действий и выходов в море не произойдёт сбой по причине пресловутого человеческого фактора.

И второе, не менее важное в службе – это сохранение подготовленных командиров. Здесь значение имеет социальное и карьерное обеспечение службы командира. Служба не должна выматывать командира до последних сил. Сама должность командира корабля должна быть настолько престижна и комфортна, что обеспечивала бы длительный срок пребывания на ней высококвалифицированных и талантливых офицеров, а не использовалась только для карьерного прыжка или отметки в личном деле.

Командир лодки – это настолько штучная и специфическая должность, что она радикально отличается от всех других командных должностей вооружённых сил. Командир лодки с одной стороны лично управляет кораблём и оружием и от того, как он стреляет, зависит победа, с другой стороны руководит личным составом и всем кораблём, и корабельным хозяйством. Даже на надводном корабле часть этих обязанностей распределены между подчинёнными и берегом, не говоря уже о сухопутных полках и дивизиях.

Фактически я командовал лодкой почти до тридцати пяти лет, приобрёл опыт командира и заместителя командира дивизии, плавая старшим с другими экипажами, и служил на флоте без перерыва 30 лет. «К-492» была одной из первых представительниц атомных подводных лодок типа «Щ», которая вышла по уровню своего боевого потенциала в разряд лодок третьего поколения. Поколения лодок не должны определяться очерёдностью их строительства и сменой проектов, поколение должно определятся их боевым потенциалом, способностью ведению войны и уровнем решаемых задач.

Сейчас я лежал на своём диване и думал, какие прекрасные были эти лодки водоизмещением более 7000 тонн, созданные в переходные 70-80-е годы – в основном заводом Комсомольска на Амуре и меньшая часть на европейских заводах. После завершения строительства и испытаний, входа в линию, я снова присоединился ко 2-й флотилии в составе 45-й дивизии подводных лодок.

Для службы на ТОФ и совершения дальних океанских походов была необходима наша универсальная лодка, которая впоследствии отлично воевала против американского флота во времена холодной войны. Эти лодки, могли с одинаковой эффективностью использоваться как в прибрежном районе, так и в океанских глубинах, по моему мнению, ничем не уступали американским и были бесспорно лучшими субмаринами того времени. И это не только моё личное мнение, которое пока никто не оспорил.

ГЛАВА VI. «Военное дело – первое из мирских дел яко важнейшее для обороны своего отечества»

1. «Дело мастера боится, и коль крестьянин не умеет сохою владеть – хлеб не родится»

Мы прибыли в район боевой службы. Экипаж впервые вышел для выполнения поставленных задач, и я должен был не только контролировать действия команды, но и передать тот опыт, который уже имел. У командира это тоже был его первый выход на боевую службу. Экипаж ПЛАТ К-305, отработал весь курс задач и готов был после постройки выйти на войну.