скачать книгу бесплатно
А что это означает?
– Вот видишь, Карл Маркс с Фридрихом Энгельсом ходят – у них тоже Т. К.! Это теоретики коммунизма. Владимир Ленин вон читает на лавочке – творец коммунизма. Сосо Джугашвили, или, по вашему, Иосиф Сталин, сидит, у него Т. К. означает тиран коммунизма.
– Ну, а я кто? – допытывается Хрущёв.
А ты – тля кукурузная.
В стране с прошлого года выпускался первый бытовой стереофонический магнитофон "Яуза – 10". Он был дефицитом и купить его было трудно. Магнитофон был катушечным.
Мы тоже купили себе такой же магнитофон. И мы также пользовались катушками с намотанными на них магнитными лентами. Иногда ленты рвались, и их надо было склеивать. Как и у многих других, у нас были записи песен и Высоцкого, и Окуджавы. Переписывали по знакомству мы песни в исполнении Аркаши Северного и многих других певцов и бардов.
В этом году Высоцкий начал петь на квартирах, и записи его песен записывались и переписывались друг у друга, а не приобретались в магазинах.
Хочу признаться, что к Высоцкому и Окуджаве у меня было особое отношение на протяжении всех последующих лет. Я думала, что их популярность и постоянная жизнь на показ должна была их утомлять. Они не принадлежали себе. И поэтому, мне казалось, что где-то в глубине их души притаилось тоскливое одиночество. Мне их было жалко. Иногда мне хотелось их приветить, позвать к себе в гости. При этом предупредить, что не нужно будет петь. Пусть бы просто посидели за нашим столом. Даже разговаривать не надо. Просто – помолчать и отдохнуть. А я бы накормила их вкусной домашней едой, и просто смотрела бы на них, как они отдыхают, едят и раскрепощаются душой и телом. Иногда думала – написать им что ли? Да разве они приедут?
Ну как? Почувствовали ли вы дух того далёкого 62-го?
Пожалуй пора переходить к событиям, которые происходили в 1962 году в нашей семье…
Часть 2
Работа Ираиды
На картинке – Настольный арифмометр полуавтомат «РЕЙНМЕТАЛЛ».
(Бесплатный снимок из интернета)
У меня на работе всё было однообразно. Я перешла в отдел, где работал Виктор. Работала в расчётной баллистической группе, которой руководила Люда Липанова.
В маленькой комнате стояло вдоль стен по три стола. Значит, всего нас было 6 человек. На столах у нас стояли огромные «драндулеты» – арифмометры «Рейнметалл».
Настольный арифмометр «РЕЙНМЕТАЛЛ» занимал всю правую часть стола. Работать на нем было просто. Иногда за день начинал надоедать треск от этих работающих машинок. Набираешь цифры первого числа, нажимаешь ярлык действия, затем – второе число и нажимаешь кнопку – пуск. Каретка, которая до этого времени торчала слева, выстреливает, как пулемёт, и начинает «стрелять» звуком в одном направлении, передвигаясь направо – «ТА! – ТА! – ТА! – ТА!…».
Результаты многочисленных чисел переписываем столбиком в тетрадь.
Наш руководитель – Люда, периодически приходила в нашу комнату, подходила по очереди к каждому столу, и пробегала взглядом по столбикам чисел, полученных нами результатов. Иногда пальчиком показывала на какое-нибудь число, и говорила – «Здесь ошибка»…
Тогда, не задумываясь о простоте её «аналитического» вывода, мы удивлялись – как это можно так быстро найти ошибку.
Ошибались редко. Могли нажать не ту цифру на машинке. Или – ошиблись записывая итог, или не внимательно рассмотрели правильный выданный результат рассчитанного числа.
А ведь то, что нам демонстрировала Люда – элементарно просто. Все эти столбики рассчитанных нами чисел – данные будущих кривых. Любое число, резко выделяющееся в этом ряду чисел и выпадающее из него, наверняка является ошибкой. При построении мы эти механические ошибки отыскивали сами…
Нам приносили результаты работы датчиков с испытываемых стендовых испытаний, мы снимали с них показания, заносили в таблицы, затем по формулам рассчитывали температуру, скорости горения и другие показатели. Потом в альбомах рисовали кривые.
Результаты работы этих испытаний мы и обрабатывали. Баллистики сравнивали результаты серии опытов, каждый раз – для следующих стендовых испытаний меняя исходные данные: вес и состав пороховых зарядов. Многочисленные опытные испытания позволяли рано или поздно добиться нужных показателей.
Вот такая у меня была работа до самой защиты диплома. Оклад был небольшой – 800 рублей. Но с нас – техников и спрос был соответствующий. Работа считалась безопасной, спокойной: сиди – считай, да кривые рисуй. Диссертаций писать – не надо. После работы можно было рожать детей, учиться вечерами, и заниматься – чем твоей душе угодно, чего не скажешь о ведущих специалистах предприятия.
Часть 3
Командировки
На фотографии – СОРКИН Р. Е., Дудко В. А., Быкова К. и Фоменко В. Н.
ВСПОМИНАЕТ ИРАИДА…
В это время в командировки, в основном, ездил Витя. Однажды, отправился в командировку вместе с несколькими своими сотрудниками, в Киев. Витя знал, что следующая командировка должна быть в Одессу, на 3-ью межвузовскую Всесоюзную конференцию. Решив, что можно за счёт дороги из Киева в Москву и затем в Одессу сэкономить пару дней и съездить повидать маму в Каменец-Подольском, Витя так и сделал. Потом он спокойно вылетел в Одессу…
Письмо в Одессу. ГЛАВПОЧТАМПТ. ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ.
2.10 62 г.
ВИКТОР!
Даже не знаю, с чего начать. Вчера днём звонил Бронислав и говорит, что для тебя на столе лежит с 28-ого по 8-ое командировка в Одессу. Я сообщаю об этом тебе.
(ВИКТОР ПОЯСНЯЕТ: Бронислав Норель, который стал работать у меня в лаборатории руководителем группы и, вероятно, должен был со временем – заменить меня).
В это время приезжают Ага и другие и идут к Соркину. Соркин спрашивает:
– «Приехали? А где Дудко?»
Ага – говорит – «Не знаем».
– «Как не знаете? Он с вами ехал»?»
– «Нет».
– «Он остался в Киеве?»
– «Да».
– «Ну, так я и знал, что он оправится к родне».
Затем Соркин пошёл в комнату, забрал твою командировку и положил у себя под стекло.
Сегодня утром я пошла к нему. Думаю, возьму всё на себя. Прихожу и говорю
– «Рувим Евелиевич! Я виновата. Виктор по моей вине уехал в Одессу. Я ему сообщила, и посоветовала ехать, чтобы он не опоздал к началу конференции».
Он на меня кричал. Оказывается, командировка была выписана самому Соркину. Он вместо себя хотел послать тебя, и дать тебе соответствующие указания по программе, которую увезла с собой Алла.
А ты прямо полетел в Одессу. Затем он стал от меня требовать сказать, кто сообщил мне по телефону? Я говорю – мужской голос, а кто, не знаю.
Он вызывает Милицина – не говорил, вызывает Лёшу Липанова (тогда ещё простого инженера соседней 36 лаборатории) – не говорил.
Оказалось, Норель. Соркин его ругать: – «Кто вас уполномочил отправлять Дудко в командировку?»
– а тот ему – «Я не уполномочен, я не посылал, я предупредил».
В общем, я в слёзы. Соркин сразу смягчился. Правда, мне досталось здорово. Потом говорит:
– «Зайди ко мне в 12 часов, я переговорю с Русиным, что он скажет. Если можно, пошлём командировку на Главпочтампт до востребования, если нельзя, дадим телеграмму, чтобы вылетал обратно. Ничего бы с ним не случилось, если бы он вылетел в Одессу позже на один день отсюда».
Сейчас сижу, жду Соркина, он на совещании у Жукова, в крайнем случае, высылать будем в понедельник, если его сегодня не будет у себя. Даже не знаю, что делать.
Только что звонили из Москвы, из Менделеевского института.
В понедельник объявлена твоя лекция. Коля сказал, что тебя нет и, вероятно, не будет. Если всё выяснится, то я туда позвоню. Если вызовут тебя сюда, то, вероятно, успеешь прочитать в понедельник.
Вообще, всё это неприятно, конечно. Если нужны, будут деньги на билеты (если вызовут сюда), возьми у Городецкой Аллы, а отсюда вышлешь ей телеграфом. Если пошлют командировку сегодня, то я постараюсь её оформить, если получишь неоформленную, дай мне телеграмму, я займу и вышлю тебе, только скажи – сколько.
Если всё хорошо кончится, то напиши мне письмо.
Эля подходит часто к телефону и говорит:
– «Мама, скажи аллё – аллё. Папа иди домой».
Я беру трубку и говорю, а она разводит ручками и говорит – «Нету папы.»
– «А где он, Ёлочка?»
– «Уехал».
– «Куда?»
– «Москву».
– «На чём?»
– «Пасамолёте» И никак не скажет – на самолёте. А кто научил её – не знаю.
Ну, ладно, целую. Конечно, наверное, не нужно было лететь прямо в Одессу. Валера дал мне билет Киев – Москва. Я отдала ему 50 коп. Они платили проводнику. Письмо лучше разорви.
Целую. ИРА.
Виктор! Дождалась Р. Е. Он сказал, что Михаил Ильича нет, и он решил на своё усмотрение. Дал мне командировку. И я иду на почту высылать её тебе.
Я за сегодняшний день из-за тебя так разнервничалась, что постарела на год. Ну, ладно, пиши, целую.
ИРА.
Соркину пришлось исповедоваться. По приезде будешь говорить всё как было.
В конверт я вложила ПРЕДПИСАНИЕ от 25-го сентября 1962 года.
ДУДКО ВИКТОР АНАТОЛЬЕВИЧ – НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА № 35
КОМАНДИРУЕТСЯ в г. ОДЕССУ УНИВЕРСИТЕТ им. МЕЧНИКОВА на 3-ью МЕЖВУЗОВСКУЮ ВСЕСОЮЗНУЮ КОНФЕРЕНЦИЮ.
Подпись – СОРКИН Р. Е.
Письмо из Одессы.
4.10.62 г.
ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ИРОК!
Как я соскучился по тебе! И как мне надоели все эти командировки и поездки!
Наконец-то вечером я получил от тебя письмо, а сегодня утром взял билет на самолёт, вылетающий 7-го в 8–55, рейсом 308.
Осталось всего три дня, не считая сегодняшнего. Приеду днём, обо всём расскажу лично. Пишу на нашем заседании. Думаю, что встречать на аэродроме меня не следует. Говорят, что к самолёту подходит автобус, который сразу отвезёт в город.
К обеду, я, наверное, успею. С удовольствием поем домашней еды.
Здесь, в Одессе хорошо. Тепло. Даже можно купаться. Много фруктов, но не очень дешевых (виноград – 48 коп., арбузы – 7 коп., яблоки – 50 коп., персики 1–2 руб.).
Коллективно знакомимся с Одессой, её улицами, парками, портом и пригородами.
Единственно, что не хорошо – это порвались носки, а здесь других нет!
Всё время выключают свет и ничего не видно. Сижу в темноте.
Очень соскучился. Хочу видеть Эллочку.
Привет всем родным от меня. Крепко – крепко целую.
ВИТЯ.
Примечание: любые носки на протяжении всей жизни у Виктора Анатольевича быстро рвутся, в основном, на пятках (острые они что ли?) – (Виктор – Да, конечно!)…
Из Одессы Виктор привёз несколько кг. винограда, в том числе сорт «Изабелла», который не только сильно благоухал, но и был очень вкусным и особо сладким.
Виктор, находясь в командировках, между Киевом и Одессой, побывал в Каменец – Подольском. Кроме мамы он повидался и с моей роднёй, и, конечно, с моей красавицей – сестрёнкой Наденькой. Она, хоть и была замужем, пофлиртовать с молодыми людьми, всегда была охоча.
«БЕС В БОРОДУ» НЕ ТОЛЬКО ПРО СЕДЫХ,
ПРО ВСЕХ МУЖЧИН – В ОБЪЯТЬЯХ МОЛОДЫХ
В Каменец-Подольском Виктор ухитрился с моей двоюродной сестрёнкой Наденькой не только дружески встречаться, но и целоваться. Вера Николаевна, Витина мама, не без удовольствия потом рассказывала мне, что когда Надя разводилась с мужем, на суде тот перечислял – с кем Надя ему изменяла. В числе прочих он назвал и Виктора.
А недавно моя двоюродная сестрёнка Наташа Плешакова, которая жила в то время в Каменце, сказала, что Вера Николаевна и на суде-то не была. Это просто была причина – лишний раз запустить в меня колючкой. Вот такая у меня была свекровь. Слава Богу, мне не суждено было – пожить с ней вместе…
Виктор продолжал часто ездить в командировки. По-прежнему мы писали друг другу письма.
Находясь в Ленинграде, как и раньше, останавливался у Юлика с Гелой. А я оставалась дома с Ёлкой, ездила вечерами в институт и т. д. Ёлка часто болела, поэтому мама забирала её к себе, и я перебиралась к ним вслед за ней.
Ленинград. Ланское шоссе 29. кв. 4.
