скачать книгу бесплатно
Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки. Книга 3. Детство и юность Ираиды. Глава 2
Ираида Владимировна Дудко
Глава 2 – это 1947—1955 годы. Семья переехала из Киева в Москву. Арест отца. Вместо ожидаемой квартиры – барак в совхозе Вельяминово. Голод. Безысходность. Борьба за выживание. Мы у мамы – четверо иждивенцев. А мне – 12 лет. Мечусь по жизни, как щепка в ручье, – прибьёт к берегу и опять по течению несёт дальше, а куда – неизвестно. Вот обо всех этих злоключениях и рассказано в этой главе. А ещё – сохранившиеся письма из армии от мальчишек, служивших в советское время. И о том, как судьба много раз давала мне шанс, но – незнание жизни, порой лень, бесшабашность и легкомыслие обрекали все попытки удержаться «на плаву» – на провал…
Введение
Предыдущая 2-я книга нашей семейной саги – «ЭНЦИКЛОПЕДИЯ НАШИХ ЖИЗНЕЙ» – ИСТОКИ. ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ИРАИДЫ. ДНЕВНИК БАБУСИ – по объёму оказалась большой, как и само детство, переполненное разными событиями. Места для юности в этой книге не хватило. Пришлось для воспоминаний о следующих десяти лет выделить аж две отдельные книги, в которые вошли соответственно 2-я и 3-я Главы.
Шел 1946 год.
Мне исполнилось уже 11 лет.
Дневники бабуси кончаются 1946-м годом. Они, как зеркало отражают события тех лет.
С 1946-го года по 1958 включительно все воспоминания основываются в основном на памяти и письмах, которые частично сохранились. К сожалению, дневников никаких больше никто не вёл, поэтому некоторые факты могут быть изложены с приблизительной точностью. Но, тем не менее, основные события отражены правдиво.
Я попыталась восстановить события, разложив их в этой книге – по годам, как по полочкам. Если честно, я не знаю – когда у меня кончилось детство. Мне кажется, что оно у меня слишком затянулось.
Я не жила, а играла в «жизнь». А взрослеть начала только тогда, когда вышла замуж. Не трудно догадаться – за кого…
В отличие от меня, Виктор свои воспоминания записал не по годам, а распределил по отрезкам жизни: детство Виктора, военные годы, отрочество Виктора, юность и студенческие годы, первые шаги молодого специалиста…
Его воспоминания о детстве и юности кончаются 1958-м годом, в котором мы с ним познакомились.
Значит и эту книгу – о моей юности тоже ограничим 1958-м годом.
Итак, 1946-й год.
Часть 1
Переезд в Москву
На фотографии – мои родители – Владимир Васильевич и Нина Николаевна Степановы
Мы уезжаем из Киева. В этот раз отъезд отличается от нашего переезда в Киев из Казани. Туда мы ехали долго, в товарном вагоне, зафрактованным на две семьи. В этот раз также вагон был выделен на две семьи, только разрешили в вагоне ехать одному сопровождающему. Поэтому все остальные члены семьи ехали обычным пассажирским поездом.
Папа уехал в Москву задолго до нашего переезда. В самой Москве у нас родственников не было, поэтому папа жил в Пушкино, под Москвой. Там в собственном доме жила семья Гладилиных – папиного двоюродного брата. Там же часто находился другой папин двоюродный брат – Василий Степанов. Папа по переводу из Киева работал в Министерстве Путей Сообщения. Кроме того вместе с Василием Степановым они занимались подработкой – составлением смет и проектов домов и каких-то ещё объектов.
Позже мне тоже несколько раз сподобилось побывать в Пушкино.
У тёти Нины – Нины Фёдоровны Гладилиной была дочка – Аллочка. Она была тяжело больна. Я не знаю, чем именно она болела, но помню её тонкую, худую фигурку, истощённые руки и ноги, как у скелета. Ходить она не могла. Её переносили с постели в кресло. А иногда она сама пробовала передвигаться на костылях, но, это только называлось – «сама». Её поддерживали со всех сторон. Она была единственным ребёнком в семье, поэтому ни в чём не знала отказа. К ней приходили лучшие педагоги. Она дома окончила школу. Изучала иностранные языки, любила классическую музыку.
Естественно, выезжать в театры она не могла, а телевидения ещё не было, поэтому не раз к ней на дом привозили артистов, которые давали для неё сольные концерты. Я точно помню, что приезжал к ней знаменитый Михайлов – оперный артист Большого театра, бас. Говорили, что в частном доме ему не хватало места, чтобы петь. Он сам по себе был огромным, а гостиная – не такая уж и большая. Но, тем не менее, он пел для Аллочки. Представляю, сколько стоили эти концерты.
Когда мне приходилось бывать в их доме, я часто слышала рассказы о том, как они весело проводили время, когда собирались вместе – и папа, и дядя Вася, и ещё кто-то. Говорили, что они сами «давали» концерты. Папа играл на пианино, Аллочка – на скрипке. Они часто играли в карты. Мне запомнилось по их рассказам, что проигравшие выполняли штрафные задания. Однажды тёте Нине выпал «штраф» – постоять на голове. А она маленькая, толстенькая. Ей пришлось залезать на диван и стоять на голове, прислонившись к стенке, чтобы не упасть. Платье завернулось вниз, видны были штанишки. Все смеялись, всем было весело. Это хорошо, когда взрослые умеют от души веселиться.
Папе обещали дать квартиру в Москве, в доме, который был ещё не достроен. А временно нашей семье предоставили жильё в подшефном совхозе ВЕЛЬЯМИНОВО УРСа МОСУЗЛА МПС по павелецкой дороге. Туда папа и перевёз мебель, которая пришла по железной дороге как раз, почти одновременно с нашим приездом.
Часть 2
Вельяминово
Вельяминово, Вельяминово, Вельяминово… Сколько воспоминаний связано с жизнью в этом совхозе…
На электричке с Павелецкого вокзала нужно было доехать до ст. «Вельяминово». Рядом со станцией располагался рабочий посёлок. Он был расположен вдоль двух наезженных дорог, по обеим сторонам которых стояли дома посёлка. В принципе они ничем не отличались от деревенских рубленых изб, с огородами и палисадниками. Особенность жителей посёлка заключалась в том, что почти все мужчины работали в Москве, куда ездили ежедневно на электричках. Женщины же старались устроится на работу в местные детские сады, ясли, больницу. Предприятий основных, которые могли бы обеспечить работой всех жителей посёлка, не было. Впрочем, как и во многих таких же поселениях, расположенных вдоль железной дороги.
Две дороги, проходившие по параллельным улицам через посёлок от ж/д станции, убегали в перелесок, за которым располагался совхоз – «Вельяминово – МПС». Совхоз подчинялся Министерству Путей Сообщений. Дороги, пробежав через перелесок, кончавшийся зарослями каких-то кустов, выбегали на простор. Между дорогами лежало совхозное поле. А дальше – и поле и дороги упирались в лысую, с утоптанной местами травой, площадь. По кругу площади расположилось несколько бараков и совхозная контора. Если пройти дальше, через площадь, можно было попасть опять на дорогу, которая выводила нас к «Большому пруду», по берегам которого разрослись столетние деревья и развесистые ивы.
Пробегая мимо пруда через мостик, дорога оставляла справа деревню с частными домами, а потом тянулась за три километра, через поля, к «Центральному» посёлку «Вельяминово», расположенному на основной автомобильной трассе по Каширскому шоссе.
Центральное «Вельяминово» называлось «Центральным» недаром. Там находился старый парк и развалины усадьбы Вельяминовых. Мы, ребятишки летом ходили туда стайками – искать малину с одичавших старых кустов и рвать черёмуху. По одному туда не ходили, так как наслушались много рассказов о приведениях на месте развалин и всякой другой нечисти.
История центрального села Вельяминово…
«Вельяминово – подмосковное село, расположенное в пределах городского округа Домодедово. При этом оно соседствует с одноименным поселком, принадлежащим Ступинскому району. Первые упоминания о селе датируются 1461 годом. Название село получило по фамилии одного из своих первых владельцев. Представители этого старинного рода Вельяминовых участвовали в Куликовской битве, и поэтому есть предположения, что имение было пожаловано одному из них после победы в битве. Известно также, что в XVI веке Вельяминово было селом, то есть имело церковь, подвергалось набегам крымского хана Девлет-гирея и некоторое время, согласно документам того времени, пустовало. Во второй половине XVII века в селе насчитывалось только четыре крестьянских двора и господская усадьба.
Нина Николаевна Степанова (Варсобина) – 1950 год.
Совхоз МПС Вельяминово
Это фотография моей мамы. Она была сфотографирована на берегу большого пруда, куда мы часто ходили купаться. Фотографию кто-то обрезал. Пруа не остался, зато сохранился снимок моей мамы тех забытых лет конца сороковых годов в совхозе Вельяминово.
В селе издавна стояла церковь Преображения, примерно в конце XVII – начале XVIII столетия она была перестроена помещицей Анной Волынской. Деревянное здание было сооружено на каменном фундаменте и также было освящено в честь Преображения Господня. В первой половине XIX века к приходу Преображенской церкви были приписаны несколько соседних деревень, само село в то время расширялось, поэтому в 1865 году было решено перестроить храм в камне и сделать его больше. Для того чтобы работы шли быстрее, рядом с местом строительства был построен кирпичный завод. Главный престол был освящен в 1873 году, в храме также были устроены приделы в честь архангела Михаила и Рождества Пресвятой Богородицы. Благоустройство и оформление интерьера храма продолжались почти до конца столетия. В советский период храм был закрыт в 1936 году, лишен утвари и ценностей, колокольню взорвали. Возрождение Преображенской церкви началось в 1992 году.»
Я не удержалась от искушения – привести здесь рассказ о чуде с иконами, напоминающем мне историю плащаницы…
В 1996 году произошло чудо – недавно написанная икона Казанской Божьей Матери отобразилась на стекле.
Все служащие храма, а особенно, художник-иконописец Николай Плагидов, несколько дней пребывали в состоянии легкого потрясения: Казанская икона Пресвятой Богородицы, которую Николай написал для храма в 1994 году, отобразилась на стекле.
Эта икона одной из первых появилась в церкви и сразу обратила на себя внимание. Даже владыка Ювеналий, который вскоре после открытия храма совершил здесь Божественную литургию, отметил ее и спросил, кто написал сию икону? А уж владыка на своем веку повидал икон немало, однако же именно эта чем-то привлекла его внимание. Теперь можно сказать, чем – благодать Божия пребывала на ней.
Долгое время Казанская икона находилась в иконостасе, потом ее перенесли в алтарь. Сейчас в храме заканчивается воздвижение нового иконостаса, и некоторое время назад здесь начали собирать средства для его украшения – с условием, что каждый из прихожан может на свои деньги заказать ту или иную икону. И вот объявилась одна женщина, которая выразила желание заказать для иконостаса Казанскую икону Божией Матери. Желание это, как пояснила женщина, было продиктовано необычным сном, в котором она видела явление именно этой иконы.
Поскольку Казанская икона в храме пребывала уже несколько лет, то именно ее и предложили жертвовательнице считать «своей», принимая ее дар храму. Она согласилась. Икона ей очень понравилась. Единственное, что она попросила, – чтобы икона была перенесена из алтаря в такое место храма, чтобы к ней можно было прикладываться. И это желание было исполнено.
Через некоторое время женщина пришла снова и принесла в дар золотую цепочку с подвеской, пожелав, чтобы это украшение было помещено под стекло у Казанской иконы Божьей Матери. Это было проблематично: Николай Плагидов вспомнил, что в свое время он не без труда выставлял образ в киот. Теперь его придется вынуть, потом снова вставить… Жертвовательнице предложили повесить украшение к другой иконе – «Млекопитательнице», которая почитается в храме как чудотворная и уже украшена многочисленными дарами в знак чьего-то исцеления или явления другой какой-то помощи по молитвам Пресвятой Богородице. Но женщина была непреклонна: она принесла это украшение именно для Казанской иконы.
И вот в субботу, после вечерней службы, в праздник святого славного апостола и евангелиста Иоанна икону стали осторожно вынимать из киота. А когда вынули – так и застыли в изумленном молчании: образ Богородицы четко повторился на стекле, только в негативном черно-белом изображении. Отец Леонид сначала подумал о том, что это так просто осела пыль, но при попытке стереть – изображение не исчезало…
«Мы объявили об этом всем своим прихожанам, – заключил свой рассказ отец Леонид, – и усилили молитву Господу и Пресвятой Богородице».
Самое удивительное состоит в том, что это уже второй случай в Домодедовской районе за весьма короткий отрезок времени. На первой седмице Великого поста аналогичный случай произошел в храме Флора и Лавра, в соседнем селе Ям. Одна благочестивая прихожанка принесла в храм на реставрацию старинную Иверскую икону Божьей Матери, которая перешла к ней по наследству от родственников. Собственно, реставрировать надо было киот – икона упала со стены, и старое сухое дерево не выдержало, раскололось. При этом стекло осталось цело. И когда реставраторы разобрали киот, вынули из него икону, то увидели на стекле ее изображение в негативе. Но это другая история для другого тайника…
Отец Леонид, хотя и не сомневался в нерукотворности образа (фальсификация была исключена, хотя бы потому, что было хорошо известно, у кого были ключи от Храма), обратился к благочинному с просьбой освидетельствовать необычное явление. Тот приехал в Храм, но не один, а с комиссией Института криминалистики при ФСБ, во главе с директором упомянутого института, действительным членом РАН…
Комиссия после проведенных анализов пришла к выводу о нерукотворности образа. К аналогичному заключению пришла и комиссия по изучению чудес при Московской Патриархии и специалисты из Института им. Сурикова. Завидетельствовано чудо появления нерукотворного отпечатка было и митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием, возглавляющим приходы Подмосковья.
После обнаружения нерукотворного отпечатка на стекле, это стекло было снято с иконы и установлено рядом в нею, так что каждый, приходящий в Храм мог спокойно и подробно рассмотреть необычайное явление, что возможно и по сей день. По началу нерукотворное изображение представляло собою беловатый отпечаток с иконы, как бы выполненный одним тоном, но со временем, как заметили прихожане Храма и что было подтверждено специалистами из Института им. Сурикова, отпечатавшееся изображение стало приобретать различные тона, так что весь отпечаток к настоящему времени напоминает негативный черно-белый фотоснимок с иконы.
Прихожанами Преображенского Храма почитается и другой образ Пресвятой Богородицы, находящийся в этом Храме – Млекопитательницы. История его такова: пожертвованная для Вельяминовского Храма еще в XIX веке, написанная на Афоне упомянутая икона, после многих лет снова вернулась во вновь открытый Преображенский Храм и ознаменовала свое появление несколькими удивительными исцелениями, происшедшими так сказать на глазах у многих жителей окрестных селений.
Несколько супружеских пар, проживающих поблизости, было бездетными многие годы, и согласно приговору врачей – были обречены на бездетность, однако по молитве у иконы Млекопитателтьница всем им Господь даровал исцеление от бесплодия. Следует заметить, что все они – местные жители, о которых вельяминовскому "сарафанному телеграфу" известна "вся подноготная". Знают в селе и об исцелениях нескольких онкологических больных – также местных жителей. Известны два случая исцелений детей местных врачей, в обоих случаях родители зафиксировали письменно факт использования всех возможных медицинских средств и его безрезультатность для лечения. Со временем число драгоценных привесок, оставленных на иконе Млекопитательница в память об исцелениях, так возросло, что местная милиция потребовала от настоятеля Храма убрать хотя бы часть золота с иконы во избежание соблазна…
Есть в Храме и чтимая икона Св. Феодосия Черниговского, возвращенная в Храм одной из жительниц села, после того, как она услыхала во сне строгое повеление вернуть икону, которая хранилась у нее на квартире еще со времени закрытия Храма.
И в завершении, хочется добавить то, что первое такое чудо было в Киеве в 1993 году. На стекле киота отобразилась икона Божией Матери «Призри на смирение». Отображение получилось как узор на морозном стекле. Его исследовали ученые и растерянно развели руками: было признано, что изображение на стекле нерукотворное. Для иконы и отдельно для стекла были сделаны дорогие киоты. Сейчас и икона, и изображение на стекле стоят рядом в одном из храмов Киево-Печерской Лавры.
Второе чудо произошло в псковском храме святого благоверного князя Александра Невского. На стекле киота отобразилась икона Божией Матери.
Третье чудо – отображение на стекле иконы Божией Матери «Казанская», которая находится в храме Преображения Господня в подмосковном селе Вельяминово (описание выше).
Недавно чудесно отобразилась на стекле икона «Спас Нерукотворный», которая находилась в иконостасе московского храма Петра и Павла у Яузских Ворот. Сейчас в иконостасе оставлено только стекло, икона вынесена для почитания на середину храма.
По материалам сайтов:
http://veliaminovo.3dn.ru/ (http://veliaminovo.3dn.ru/)
www.pravoslavie.ru/sretmon/turin/konf2002.htm (http://www.pravoslavie.ru/sretmon/turin/konf2002.htm)
http://top.ucoz.ru/catalogs/14/index15.htmlhttp://www.is-tok.ru/publ/5–1–0–82 (http://top.ucoz.ru/catalogs/14/index15.htmlhttp://www.is-tok.ru/publ/5-1-0-82)
Вельяминово. Снимок 1988 года
Церковь Преображения – до реставрации
Online-Sicherheit mailto: andreiaga@yandex.ru (mailto:%20andreiaga@yandex.ru)
Я обратилась к автору снимка с просьбой использовать эту фотографию в публикациях этой книги. Ответ пришел на следующий день: Используйте.
«Это все, что есть, ничего другого у меня нет. С уважением, Андрей.»
Село Вельяминово Восстановленная Церковь Преображения (Источник – https://www.votpusk.ru/country/dostoprim_info.asp?ID=23198 (https://www.votpusk.ru/country/dostoprim_info.asp?ID=23198))
Вспоминаем – 50-е годы…
В Центральном Вельяминово, в помещении большого каменного здания школы всегда проводились выборы, а в клубе – основные мероприятия и концерты.
В моей памяти с тех пор остались праздничные настроения, связанные с днями ВЫБОРОВ. Голосовать все ездили в центральное Вельяминову, – в школу.
Мама с некоторыми другими женщинами отправлялась туда ещё накануне для работ на кухне. Для комиссии и других организаторов выборов в этот день готовились завтраки и обеды. Жителей совхоза в центральное Вельяминово отвозили на санях, в которые было накидано сено, чтобы удобно было сидеть. Дуги были украшены лентами, искусственными цветами и даже – колокольчиками, звон которых слышался на протяжении всей езды, перекликаясь с залихватской игрой гармонистов, сопровождавших санную «карусель». Мне всегда почему-то казалось, что гармонисты – разные, а мелодия у всех – одна и та же. Как будто гармошка выговаривала – «Наши-Ваши, Наши-Ваши…». Все старались одеться по – праздничному.
В школе работал буфет, где кроме стандартных угощений продавались закуски, приготовленные поварами, обслуживающими выборное мероприятие.
Проголосовавшие не спешили уезжать. Столики в буфете не пустовали. И, конечно, в большой проходной комнате было устроено что-то вроде сцены, на которой по очереди выступали агитбригады и участники кружков художественной самодеятельности, которые представляли разные посёлки, приписанные к этому участку выборочной компании.
На фотографии – в день выборов участники художественной самодеятельности от Вельяминовского совхоза МПС
В центре – слева от плаката с рушником на груди – моя сестрёнка Милочка
Эти три километра от совхоза до центральной усадьбы не всегда украшались праздничными настроениями. Когда мы приехали в совхоз, можно было выбрать не школу в пристанционном посёлке, а поступить учиться в Центральном Вельяминово. Но нам не посоветовали. И не потому что, три километра до школы для детей – длинная дорога. Дело в том, что зимой эти три километра пролегали по пустынной заснеженной местности, открытой не только для ветров и снежных бурь. Здесь неоднократно видели волков и их следы. Леса – недалеко. И видимо, в зимнее голодное время они охотились на зайцев, следы которых встречались повсюду – и в лесах, и на открытых заснеженных полях и лугах…
С лысой площади совхоза – левее была ещё одна дорога, которая вела к «Малому пруду», а потом – выводила к совхозным полям и огородам пробегала через луга, и бежала дальше, через лес – в деревню – Привалово.
За «Малым прудом» находились огороды жителей совхоза. Позже нам тоже там выделили кусочек земли, на котором мы сажали картошку.
Я помню, как мы все вместе помогали маме её сажать, а, когда она отцветала, и появлялись уже клубни, мы с бабусей ходили на «наш» огород и осторожно, чтобы не повредить основной куст, подрывали и набирали в маленькое ведёрко молодой картошки. Возвращаясь, мы делали остановку, наливали в картошку воду и жмыхали её руками, чтобы смыть с неё оставшуюся не ней землю. Заодно, вместе с землёй облезала часть молодой шелухи. Потом её так и варили – в оставшейся кожуре. До чего же она была вкусной…
Мы с бабусей ходили в тот дальний лес, в сторону Привалова и собирали там хворост для печки, поскольку с дровами всегда была проблема.
Когда мы возвращались с вязанкой дров за плесами у бабуси, мы проходили лугом, на котором встречались – бучаги. Это глубокие ямы заполненные прозрачной водой. По краям бучагов рос кустарник, а иногда в воде встречались и кувшинки.
В жаркую погоду мы останавливались у бучага, который побольше, – передохнуть и я купалась. В один из таких бучагов я опускалась и плавая, наслаждалась прохладной свежестью воды.
Странно, но с детства я была застенчивой, поэтому в бучагах я купалась в трусиках, хотя, кроме бабуси рядом никого не было. А зря. Купаться полностью раздетой, ощущать, как прохладная вода оптекает и ласкает всё тело – это такое блаженство…
Удивительный мир природы
Бесплатные фотографии my.mail.ru (https://my.mail.ru/community/naturephoto1/multipost/9609000057c58809.html)
Почему-то, когда я вспоминаю об этих маленьких оазисах, у меня в памяти всплывает песенка, которую бабуся пела мне в детстве:
Где гнуться над омутом лозы
И вешнее солнце печёт,
Летают, и пляшут стрекозы
Весёлый ведут хоровод.
Мы песенок знаем так много,
Тебя мы так любим давно,
Смотри, какой берег отлогий,
Какое песчаное дно.
Дитя! Подойди к нам поближе!
Тебя мы научим летать,
Дитя, подойди, подойди же,
Пока не проснулася мать.
Где гнуться над омутом лозы
И вешнее солнце печёт,
Летают, и пляшут стрекозы
Весёлый ведут хоровод…
Странный текст, но смысл песенки, вероятно, имеет глубокий подтекст…
Ещё с площади в центре совхоза выбегали маленькие вытоптанные дорожки – тропки. Одна из них вела к детским яслям, другая к конторе, по одной из них можно было короче добраться до пруда, по другой – к теплицам, ну и, конечно, к каждому из бараков.
В центре площади стоял электрический столб. Наверху всегда вечерами включался фонарь. Место вокруг столба называлось «пяточком». Там по выходным или праздникам устраивались танцы под радиолу или патефон. Но чаще всего, вечерами, уставшими за день от полевых работ ногами, девчонки – под гармошку выбивали дроби.
Вот такое оно – «Вельяминово», разбросанное: и маленькое и большое, и богатое, как «Центральная усадьба» и бедное, как совхоз «МПС», но всегда красивое, как красивы все подмосковные местечки.
