скачать книгу бесплатно
– Зачем она тебе? – Велес спросил. – Она и так, несчастная, в слезах.
– Хочу, чтобы поменьше было гадов!
– Не надо! Подожди, мне кажется, что это не змея, а наша Жива, – сказал Перун. – Её заколдовали, превратив в змею, вот потому она по-божески так плачет.
В глаза родные Вышень посмотрел, узнал сестру, расколдовал её. Она змеиную с себя стянула кожу и вновь красавицей предстала.
10
Сварог и Матерь Сва детей встречали со счастливыми слезами, расцеловали всех, за стол дубовый усадили. Сварожичи, смеялись, пели, пили суру и вспоминали поход победный.
Сказала Матерь Сва:
– Сыны мои, вы в Нави побывали. Тот край вам чужд. Вас ожидала Явь. Хочу вам три загадки загадать:
Что растёт без корня?
Что горит без полымя?
Что бежит без повода?
– Ах, Матерь Сва, я не желаю думать ни о чём сейчас, – Семаргл ответил.
– А я безмерно счастлив, что вернулся! – Перун воскликнул.
– Загадки отгадать могу, – задумчиво промолвил Вышень. —
Растёт камень
Без корня,
Горит сажа
Без полымя,
Бежит вода
Без повода.
Улыбнулась Матерь Сва Сварогу:
– За детками, как видишь, нужен глаз. Из наших сыновей лишь Вышень относится серьёзно ко всему. Нет в жизни мелочей, сам это знаешь. О воспитании пора подумать.
– Достаточно воспитываем их?
– Учитель нужен им, который Веды Всевышнего понять поможет, научит гимнам и молитвам.
Сварог в тот миг из мысли создал Барму, святого бога, который стал наставником для молодёжи, был он немолод, с седою бородой, мудр, говорил не громко, но слышала его вся Явь, такую силу духа он имел.
Послал ему Сварог жену Тарусу, чтобы она заботилась о муже, во всём ему оказывала помощь, Святой Огонь оберегала, дров сухих подкладывала в срок, пела гимны, Бармой сочинённые, и жертву приносила Световиту цветами, мёдом и плодами.
11
– Того, кто ищет Абсолютность Истин, не привлекает наслажденья пустота. Материальный мир – это тюрьма, она высокий дух низводит в Навь, – вещал ученикам учитель Барма.
Сварожичи, как и ведётся в школах, по-разному к урокам относились. Кто слушал, веря в мудрость Бармы, а кто шептался с другом и мыслями своими занят был. Горел Святой Огонь, возле него Таруса колдовала: дрова подкладывала, в жертву суру лила в огонь с отваром девясила и душицы, чтобы Всевышний помогал юным богам науку постигать. Лицом Таруса у огня светлела, яблочки щёк румянец покрывал. Была она премилой, в каждом движении её – гармония и совершенство, поэтому ученики смотрели больше на неё, чем на учителя святого Барму.
Чурила, Дыев сын, не отводил влюблённых глаз от молодой Тарусы. Она ему казалась самой красивой средь богинь. Он то услужливо полено поднесёт, то трепетно поможет ей подняться. А мудрый Барма словно и не видит, только молитву шепчет за молитвой, напрасно ожидая прилежанья от непоседливых учеников.
Возможно, вслед за Бармой кто-то старательно молитвы повторял, пытаясь зазубрить, но не Чурила. Он в лес идёт с Тарусой за дровами. Богиня не молитвы и не гимны твердит, а песенку поёт:
Звал меня Чурила в жито,
Оно счастьем перевито.
А в том жите Нелюб сидит,
Нелюб сидит, косо глядит.
Косо глянет – венок вянет.
Прямо глянет – цвет воспрянет.
Едва их спрятала листва деревьев, они упали в молодые травы.
– Любимая, я голову теряю! Мне белый свет не мил! – сказал Чурило.
– Мы вместе, наконец! Я обожаю свет твоих очей! А золото твоих волос пшеничных дороже мне, чем все богатства мира! Я умираю без тебя! Только с тобою рядом я живу, – шептала в полузабытье Таруса.
– И только намекни, я украду тебя у Бармы и увезу на самый край земли, – взмолился юный бог.
– Укрыться негде нам, ты знаешь. Везде найдёт нас Световит, лишь муж ему шепнёт молитву!
– Не в силах я обманывать и лгать! Несправедлива к нам судьба, Таруса! Досталась ты седому старику, занудство будешь исподволь терпеть, а я любовью душу выжигать!
– Чурилушка, немного подожди! Я вымолю сочувствие Всевышнего. Неужто он не пожалеет нас? Подумать страшно! Вечность жить на свете с той жаждой, от которой не спастись!
Тарусушка Чурилу обнимала, шептала нежные слова ему и упивалась вожделенным счастьем.
12
Перун учеником был нерадивым. Он, Барму слушать не желая, летал над лугом и дремучим лесом, после разлуки Явью любовался. Однажды встретилась ему богиня с огненными волосами. Остановился, поражённый, и спросил:
– Откуда ты? Я никогда такой не видел!
– А я тебя не вижу и сейчас, – с презрением ответила богиня.
– Не видишь? Почему? Тебя я ослепил?
– Ни видеть и ни слышать не желаю! Мешаешь собирать цветы! Здесь лилии, пионы, маки… Какой букет чудесный получился!
– Ты знаешь, кто я?
– Не желаю знать.
– Перун я!
– Перун? Ты тот, который у Чернобога молодость проспал? Смешно и только! До сей поры в кудрях осталась глина!
– Ты из себя меня не выводи.
– Какой характер у тебя несносный! Тебя, наверно, змеи отравили, пока ты спал «геройски» под землёй!
Перун качнул упрямо головой и за руку схватил богиню.
– Ты чья такая подросла, признайся, иначе не пущу домой!
– Я Дыя дочь!
– Моей женою будешь!
– Нет! Ни за что! Я не желаю замуж!
– Ты хочешь девой старою остаться?
– Богинь-старух в Яви не бывает! Бывают стариками только боги! Вас покарал Всевышний, знаешь сам, за что…
Богиня пальцем покивала Перуну и убежала прочь, рассыпав по лугу смех шаловливый.
– Красавица! Огонь! Такую бы перунницу-жену! Она бы чистила мой щит до блеска. Сосватаю сегодня же её! Чего бы мне ни стоила затея…
13
Лишь к Дыю на порог Перун явился, чтоб дочь его сосватать, невеста Дива убежала в сад, не стала даже слушать жениха.
– Твоя мне приглянулась дочка, Дый. Она ещё, конечно, молода, не понимает, что такое счастье, но из твоей строптивой озорницы я сделаю хорошую жену, – сказал Перун.
– Желаю счастья ей, а потому пускай она сама мне скажет, что готова выйти замуж.
– Её уговорю, приворожу, – пообещал Перун и побежал искать свою невесту.
Тем временем богиня Дива в укромном уголке, в саду, под елью спряталась от Перуна, не зная, что среди корней залёг тайком Змей Чёрный. Хоть отделил Сварог его владения границей, но Чернобог, запреты нарушая, навещал частенько Явь. Его одолевало любопытство, не мог он жить, не зная, что творится по соседству.
Сначала Змей увидел только ноги Дивы. Травой росистой шла богиня, слегка подол приподнимая. Был поражён их стройностью точёной. Когда лицо узрел – утратил разум. Такой небесной красоты ему не снилось! Сначала нужных слов не мог найти, когда же справился с волненьем, чуть слышно прошептал:
– Волшебница! Душа моя! Позволь мне насмотреться на тебя.
Богиня вскрикнула испуганно:
– Кто здесь?
– Узнаешь всё, немного погодя. Сначала к голосу привыкни моему.
– Приятный голос, я почти привыкла…
– Не знаю, как существовал я прежде, но с этих пор не будет жизни мне без глаз твоих, родная, желанная, пресветлая моя!
– Тебя не вижу я! Где ты?
– Закрой глаза. Поверь, я сам себя не жажду видеть. Душой моей тебе принадлежу…
– Никто со мною так не говорил. И голос твой мне сладок и приятен, словно ты мир весь заслонил собой.
Как только Дива веки опустила, Змей начал нежно руки её гладить и целовать.
– Позволь мне посмотреть, кто ты такой? – безвольно попросила Дива. – Меня переполняет нежность, сама не знаю, что и говорю…
– Ещё не время, сладкая моя. Я заколдован, не красив, прости…
– А как же мне тебя расколдовать?
– Твоя любовь сильнее колдовства. Любя, оценишь совершенство, а недостатков не заметишь. Хотел бы я женой тебя назвать.
– Скажи мне, как зовут тебя, мой бог? – взмолилась Дива. – Твоё произносить желаю имя, как самую высокую молитву…
– Не слишком благозвучно имя у меня, тебе его, поверь, лучше не знать.
– Как взять мне разрешение на брак, если не ведаю, кого люблю?
– С могучим Дыем сам поговорю, мы с ним приятели давно…
– Тебя отец мой знает? Зачем же ты хитришь со мной?
– Хочу удостовериться, что любишь…
Диву любопытство одолело, чуть приоткрыла только один глаз – от ужаса едва не обомлела. Змей не заметил ничего, шептал, шептал:
– Желанная, любимая моя! Одну тебя искал на свете! Такое счастье прикасаться к твоим плечам, к твоей лилейной шее… Умру сейчас от вожделенья.
Змей Диву так обвил, как дерево лиана. Богиня поняла, что только хитрость её может спасти. Она сказала тихо:
– Ты до смерти меня заговоришь. Хочу воды напиться из ключа.
– Тебя невыносимо отпускать, словно от сердца отрываю. Может, потерпишь хоть чуть-чуть ещё.
– Умру! Ей-богу! Жажда мучит!
– Иди попей, но возвращайся поскорее.
– Я быстро. Лишь одно мгновенье…
Едва объятья Чернобог ослабил, прочь побежала Дива от него, проклиная Змея, брезгливо вспоминая прикосновения его и поцелуи.
Он понял всё и бросился вдогонку. Кричала Дива и звала богов на помощь. Её услышал младший брат Чурила, примчался, но завидев Чернобога, испуганно остановился.
– Назад, назад, Чурила! Беги! За мной несётся Чёрный Змей, – Дива воскликнула. – Он наша смерть!
На счастье, прилетел Перун, увидев Змея, выступил навстречу, чтобы чудовище приветить градом стрел. От первых выстрелов Змей растворился в диких травах – словно сквозь землю провалился. Тогда Перун свою невесту обнял, стал говорить ей ласково:
– Ну, полно горевать! Никто тебя обидеть не посмеет, пока с тобою буду я, родная! Все мои стрелы я тебе доверю. Полюбишь золото и блеск слепящий! Из них тебе такие кольца выкую, каких у Заряницы даже нет. Вот слёзы высохли! Ну, улыбнись же мне…
