скачать книгу бесплатно
Но, будто невидимый тумблер был сдвинут мною в это мгновение: свет вспыхнул, взгляд волчицы прояснился, и впился в меня. Одно из щупалец ожило и обмотало мою протянутую руку, притянув после этого к волчице. Та раскрыла пасть в зверином оскале:
– ПОМОГИ МНЕ!!! –
Донеслось оттуда.
8
Наутро я проснулся совершенно больным. Я даже манкировал пробежкой, что делал исключительно в дни высокой температуры. Проснувшись и обнаружив меня рядом с собой, Лана принесла градусник.
Тридцать четыре и пять, – констатировал тот. Упадок сил. Если бы я мог знать, что это начало тяжёлой болезни, то поберёг бы силы, но мне казалось, что всё это пустяки, и поднялся к завтраку. Не дойдя до кухни пяти шагов, я шлёпнулся в обморок.
Бедная девушка. Она ещё никогда не видела меня таким слабым, поэтому растерялась, не зная, что и делать, за что хвататься. Для начала она решила оттащить меня в комнату. Когда это, в силу наших различий в весе, у неё не получилось, она помчалась искать что-то, что могло привести меня в чувство. Наконец, она нашла пузырёк с нашатырём, промокнула там ватку и сунула её мне в нос.
Меня буквально вытолкнуло в реальность. Я кое-как смог подняться, матерясь при этом, на чём свет стоит, и доковылял до спальни. Убедившись, что я благополучно улёгся в кровать, Лана вздохнула с облегчением, после чего оторвалась на мне по полной программе. Она сбегала в магазин, накупила соков, витаминов, тоников, тому подобной дребедени и принялась меня лечить.
Здесь надо отдать должное Стёпе. Он не позволил меня слишком долго мучить. Когда Лана пришла из магазина, он уже занял место возле меня и сказал, что я нуждаюсь только в отдыхе и крепком сне. Возможно, уже тогда стоило обратиться к врачу, но все были в полной уверенности, что это лёгкое недомогание, и вскоре я поправлюсь.
– Это от наших бесед, друг мой, – говорил тогда Стёпа. – Ты слишком близко всё принимаешь к сердцу.
Тогда я захотел рассказать о своём сне, но что-то помешало мне. Рассказ мой всё же состоялся, но позже.
9
Через некоторое время я впал в тихий бред, как назвали это состояние мои друзья. Им пришлось дежурить возле меня посменно, так как мой вид внушал им опасения. Температура моя не превышала тридцати пяти градусов, а давление держалось восемьдесят на сорок. Однако врача мне вызвали после следующего случая.
Они обратили внимание, что я постоянно к чему-то принюхиваюсь. Глаза мои были открыты большую часть суток, поэтому поначалу они думали, что я более-менее в порядке. Они и не предполагали, что я не осознаю большую часть производимых мной действий.
Так вот, я начал принюхиваться, после чего еле слышно запричитал:
– Гниль, гниль. Что-то гниёт.
Ребята сочли это бредом и бросились успокаивать меня. И только Стёпа, отличавшийся отменным обонянием, поведя носом, сказал:
– А ведь действительно пахнет гнилью.
Следующие полчаса ушли на то, чтобы найти источник этого запаха. Не будет преувеличением сказать, что ребята перевернули вверх дном всю комнату, дабы найти источник неприятного запаха, и избавить меня от беспокойств. Каково же было их изумление, когда источник всё же был найден.
Снова отличился Стёпа. По какому-то наитию он обнюхал меня и сказал:
– Идите-ка сюда.
Все сгрудились вокруг меня и поочерёдно обнюхали. Сомнений быть не могло: запах гнили исходил от меня. Вот тогда все испугались по-настоящему, и не веря больше своим медицинским навыкам, поспешили вызвать врача.
10
Осмотрев меня, тот только руками развёл.
– Никогда не видел ещё подобного случая, – сказал он.
– Что с ним?
– Он умрёт?
– Определённого я вам ничего сказать не могу, – ответил доктор, – я даже не могу поставить диагноз, потому что с внутренними органами у него всё в полном порядке. Это может быть какая-то нервная лихорадка, но тут я пас, моя специальность не психиатрия. Кроме низкого давления и температуры, да ещё этого ужасного запаха – всё в порядке. А вот как объяснить состояние, в котором он находится, – ума не приложу.
Врач выписал неразборчивые рецепты и ушёл, пообещав, однако, предоставить мне квалифицированную помощь. У него был некий друг, занимавшийся подобными случаями.
Между тем запах усиливался. Я балансировал между реальностью и бредом, но запах доставал меня везде. Иногда я подносил руки к глазам, и мне казалось, что в тех местах, где я прикасался к слизи во сне, у меня набухают отвратительного вида язвы.
И был недалёк от истины. Через пару дней, когда запах невероятно усилился, мои друзья заметили покраснения на коже, перераставшие постепенно в гнойники.
Друг доктора, приглашённый ребятами, оказался не только, и не столько психиатром, сколько оккультным знахарем. Осмотрев меня, он совершенно отказался от оплаты услуг, прописал мне какие-то примочки и сказал:
– Не думайте, что происходящее с вашим товарищем – дурной знак, скорее, наоборот. Он очищается. Притом, не столько тело его было поражено, сколько душа. Гнойники раскроются, вся грязь из них вытечет, и он обязательно поправится.
Мои друзья, при всём своём полёте фантазии, были жёсткими прагматиками в отношении здоровья. Они поблагодарили доктора за его советы, однако не поверили ни единому его слову. При этом они всё-таки решили повременить с какими-либо активными действиями, надеясь на моё скорое выздоровление.
С тех пор и до определённого момента события разворачивались без моего участия, но обо всём по порядку.
Глава третья. Отъезд
1
Сидя теперь над пожелтевшими от времени записями своих друзей, я чувствую себя учёным, по древним рукописям, восстанавливающим историю. Но вернёмся в повествовании к тому дню, когда я упал в обморок после своего необычного сна.
Собрание, несмотря ни на что, состоялось. Повторюсь: друзья надеялись на моё скорое выздоровление, а потому не считали нужным что-то менять в своей затее. Она так захватила их. Особенно в тот самый день.
Первым примчался Коля.
– Я нашёл его! Я нашёл его! – кричал он, ещё не подозревая о моей болезни.
– Тс-с-с, – Стёпа поднёс указательный палец к губам, – Чего ты орёшь? Кого ты нашёл? – спросил он полушёпотом.
– Не кого, а что, – в тон ему ответил Коля. – Метеорит.
– И где же? – заинтересовался Стёпа. – Уж не у себя ли в кармане?
– Почти. Он упал за Енисеем, в Восточной Сибири.
– Широко же ты держишь карманы!
– А то. В ту ночь я заприметил, как он падал, и, сориентировавшись по звёздам, вычислил его примерное местонахождение.
– Насколько примерное?
– Квадрат со стороной в десять километров.
Стёпа аж присвистнул.
– Это в Подмосковье сто квадратных километров можно за несколько часов со спутника прочесать, а там же тайга сплошная.
– Тундра. Но со спутником всё равно ничего не получится.
– Почему же?
– Это ближе к крайнему северу, а там нет наших спутников. – Коля говорил с видом глубоких познаний в данной области.
– Почему? – хмыкнул Стёпа, – они там мёрзнут что ли?
– Да просто там орбит подходящих нет, – Коля снова повысил голос, и Стёпа сделал ему знак убавить громкость. – Что случилось-то?
– Ренат заболел. А про орбиты я знаю. Мне было бы интересно послушать, что ты предлагаешь.
– Я предлагаю…
Но на этот раз предложение его не было оформлено словами, поскольку пришёл Сёма.
2
Сёма тоже был возбуждён от открытия, сделанного им накануне, но он, заметив моё отсутствие, первым делом справился о моём здоровье. Узнав, что я недомогаю, он направился ко мне в спальню, поэтому беседа возобновилась только через добрых полчаса.
– Стас оказался прав, – ответил он на невысказанный вопрос, который, тем не менее, читался во взглядах Стёпы и Коли. – Произошёл сильный всплеск отрицательного поля. Это, как камень в пруд бросить, сразу круги по воде пойдут, только в нашем случае этот камень должен быть размером с…
– С метеорит, – вставил Коля.
– Вот именно, – подтвердил Сёма. – Наш метеорит (теперь я почти не сомневаюсь в том, что это именно он) пустил чудовищных размеров круги, но не по воде, а по отрицательному полю. Только не спрашивайте, как это у него получилось, потому что это для меня самого является загадкой.
– То есть возмущение отрицательного поля имело волновую структуру? – спросил Стёпа.
– Да, – ответил Профессор, – это я могу утверждать с полной уверенностью. Но для меня существует ещё одна загадка.
– Какая же? – удивилась Лана, которая как раз подошла из спальни, оторвавшись от меня и решив послушать друзей.
– Дело в том, что после этого небывалого возмущения, отрицательное поле, как будто бы исчезло. Как это случилось, ума не приложу.
– Ты хочешь сказать, что теперь ничто не вынуждает людей к негативным действиям? – переспросил Коля.
– Именно так.
– И поэтому умирают люди, существовавшие за счёт него?
– Точно.
– И во всём виноват метеорит? – глаза Ланы не могли скрыть удивления.
– Есть все причины так считать.
– Тебе удалось выяснить ещё что-нибудь? – спросил Стёпа.
– Только предположительный эпицентр, – точку, от которой пошли возмущения.
– И велика эта твоя точка? – с сарказмом поинтересовался Философ.
– Вообще-то это не точка, а круг с диаметром в пять – семь километров, находящийся на севере Восточной Сибири.
– Я так и думал, – тихо произнёс Стёпа. – Но, по крайней мере, площадь поисков значительно сократилась. В разы.
3
Вот так и было высказано то, что всеми давно уже подразумевалось. Метеорит решили искать. Как, а, самое главное, – зачем, решалось в нижеследующем разговоре, при котором присутствовали Алла и Стас.
Сейчас мне иногда кажется: вот будь я тогда здоров, – смог бы воспрепятствовать этому решению, но в душе понимаю, что всегдашняя тяга к приключениям, присущая этому возрасту, увлекла бы меня вместе с ними.
– Итак, решение найти метеорит единогласное, насколько я понимаю, – подвела итог Алла.
Все, молча, подняли руки.
– Тогда, – продолжала она, – я предлагаю обсудить, как мы это сделаем.
– Отследить и сфотографировать место со спутника невозможно, – сказал Коля.
– Да и какой интерес был бы в этой фотосъёмке? – вступил в разговор Сёма.
– Насколько я понимаю, друзья, – заметил Стёпа, – мы все решили поучаствовать в приключении и найти этот несчастный метеорит, или что там с неба упало.
– Да, – отозвались все в один голос.
– Тогда, думаю, нам предстоит маленькое путешествие.
Все мы, когда молоды и полны сил, ищем приключения. Ради них, подчас, мы готовы влезать в самые безумные авантюры. Или предпринимать путешествия. Все понимали, что это не будет лёгкой прогулкой, но о подобном приключении, да ещё с такой завидной целью, как поиск чего-то, изменившего жизнь общества, мечтал каждый. А, тем более, когда рядом с тобой друзья, – все трудности кажутся пустяками.
– Я всё понимаю, – сказал молчавший доселе Стас, – но скажите мне: почему нам так сдался этот метеорит? Почему, если мы хотим прогуляться, нам не съездить в Европу, или, на крайний случай, в Америку, раз война закончена?
Это был риторический вопрос. Никто на него так и не ответил. В записных книжках нет ни одного упоминания об ответе на это самое «зачем?». Он просто озвучил страхи, подкарауливающие душу любого. Страхи – оборотная сторона смелости, нерешительность – жажды приключений.
– Зачем?! Зачем?! Зачем?! – кричал я потом холодными ночами в одиночестве, избивая подушку. И знаете, что? С годами я, по-моему, нашёл ответ на этот вопрос. Не только для себя они хотели открыть тайну упавшего метеорита, а для всего человечества. Подсознательно они чувствовали, что это очень важно, но высказать словами не смогли.
Однако существуют такие тайны, которые отнюдь не жаждут, чтобы их раскрыли.
4
– Вот, чуть не забыл! – воскликнул Сёма. – Сегодня ночью я наблюдал довольно странное явление, которое неким образом может быть связано с нашим делом.
Он отхлебнул кофе из кружки и продолжил:
– Сегодняшнюю ночь я провёл в институте, по крохам добывая информацию, которую выдал вам тут на-гора. Аппаратура у меня там не в пример серьёзней, чем стоит тут, у Рената. Честно говоря, я уже думал, что она мне никогда больше не потребуется, ведь поля, как такового, больше нет. Но когда я подошёл к приборам, то увидел, что один из индикаторов уже не показывает ноль. Чтобы было яснее, объясню простым языком: сегодня ночью по каким-то причинам отрицательное поле снова активизировалось. Слабо, ненадолго, и, что характерно, точечно. Но только я взялся отследить место, где оно проявилось, как произошло непредвиденное. Вы же знаете, у меня приборы настроены на всё, что угодно, вплоть до сигналов из космоса, и вот, совсем недавно, я настроил прибор на одну постоянную константу. Когда же я следил за полем, индикатор на том приборе просто вспыхнул, показывая явную перегрузку на последнем уровне. После этого отрицательное поле исчезло.
– Ты можешь как-то объяснить это? – спросил Стёпа, по всей видимости, единственный понявший хоть что-то из того, о чём говорил Профессор.
