скачать книгу бесплатно
– Это не мои слова, – неожиданно смутился Сората и отвел взгляд, лицо его резко утратило краски. – Я не знаю, что происходит.
– Зато я знаю! – Генри взмахнул рукой, неловко сшибая с передней панели игрушку. Сората испуганно вжался в кресло и неожиданно обмяк. – Сора! Сора, что с тобой?
Он потрогал его вмиг охладевшие щеки и почувствовал, как внутри все переворачивается: от почти первобытного страха до угрызений совести за свою несдержанность. Только он точно знал, что его вспыльчивость была тут совершенно не причем.
– Господи, Сората, что же делать? – беспомощно пробормотал Генри, но помощи ждать было неоткуда. Тяжелая безликая тень снова нависла над телом Сораты, и Генри, повинуясь порыву, обхватил Сорату руками и импульсивно прижал к груди, насколько позволял ремень безопасности. – Я не отдам его тебе, слышишь? Кем бы ты ни был, я не позволю причинить ему вред!
Воздух всколыхнулся, и тень развеялась, словно передумала нападать. Генри расслабленно выдохнул, прижимаясь щекой к шелковым гладким волосам, и сильнее сжал плечи Сораты. Со стороны вдруг раздался короткий механический смешок. Игрушка, тоненько то ли хихикая, то ли плача, поднялась с пола и встала на свое место, только круглая головка подрагивала в ритм звукам.
По телу у Генри побежали мурашки. Это не просто призрак, это нечто несоизмеримо большее. Но уже секунду спустя чужое присутствие исчезло окончательно, Сората вздрогнул и шумно втянул ртом воздух.
– Генри, – прошептал он, вяло пытаясь отстраниться. Генри дернулся и дрожащими руками вернул Сорату на его сиденье.
– Как ты? – Он озабоченно склонился над ним, отмечая посвежевшие щеки и возвращающийся в глаза блеск. Кимура запрокинул голову и глубоко вздохнул. За этими переживаниями Генри и не заметил, как перестала плакать кокэси[4 - Кокэси – японская деревянная кукла, покрытая росписью.].
– Я же не должен врать, да? Как себя чувствуют люди, когда теряют сознание? Полагаю – никак.
Сората пытался хохмить, а значит, все было лучше, чем могло.
– Нам надо вернуться домой. Где твой телефон? Давай позвоним Масамуне и попросим его тебя забрать?
– Нет! – излишне импульсивно встрепенулся Сората. – Только не Масамуне.
– Почему же?
– Представляешь, что будет, если он узнает? Нет, ни в коем случае… Только не ему.
Сората вытащил телефон и быстро набрал номер, и уже спустя несколько секунд пояснил:
– Я позвонил своему водителю. Он подъедет на такси и отвезет нас домой.
– Не очень доверительные у тебя отношения с личным секретарем, – заметил Генри, как бы между прочим.
– Он слишком сильно обо мне печется.
– Почему-то я его понимаю. Стоит упустить тебя из вида на пару лет, а ты уже острова покупаешь.
Генри помолчал с минуту и добавил:
– Но врачу сказать придется, я полагаю. Какова бы ни была причина твоих обмороков, тело от этого страдает. Я не слишком доверяю врачам, но, боюсь, это необходимо.
Сората обреченно кивнул. Похоже было, что постоянный присмотр врача его утомил. После продолжительного молчания, когда вдалеке показалась желтая точка такси, он негромко произнес:
– Я сказал, что ничего не чувствовал без сознания. Но это не так. Когда ты обнял меня, я почувствовал тепло.
Генри очень захотелось перевести все в шутку, но язык не повернулся. Никому бы от этого не стало легче.
Через пару минут Сорату пересадили на заднее сидение, а Генри всю дорогу до дома Кимуры пытался убедить себя, что ошибается в своих догадках. Но, кажется, он уже знал, кто шутит над ними обоими, и неведомое зло острова Синтар виновно в этом лишь отчасти.
К Сорате не пускали до самого вечера, никто, кроме верного Масамуне и доктора, не мог попасть в его апартаменты в японской половине дома. Генри с Хибики оставалось только узнавать новости через служанок.
– Что вы ему сказали?
Хибики сидел поперек кресла, перекинув ноги через подлокотник, и листал книгу. Видимо, ему надоело следить за метаниями Генри, и он решил заговорить с ним.
– Ничего такого! – возмутился было Генри, но тут же сник. – Мы говорили о Кику.
Хибики поджал губы:
– Неудачная тема.
– Он первым ее поднял, привезя меня на кладбище.
Наблюдая перемены в лице Курихары, Генри догадался, что тема Кику неудачна не только в отношении Сораты. Приближалось время ужина, гостиная, где они расположились, была недалеко от столовой, и иногда до них доносились звуки шагов и звон посуды.
– Я понимаю вашу ревность и вашу обиду, – негромко сказал Хибики и отложил книгу. – Когда ты выбираешь человека, а он выбирает тебя, третий воспринимается как помеха. Он угроза вашему маленькому мирку. Но вам стоит смириться, иначе вы не дадите Сорате дышать. Будьте рядом, но не заслоняйте собой свет, даже если он сам вас об этом попросит.
Иногда Курихара выдавал такие мысли, понять которые Генри удавалось не сразу. На чем основывался он, говоря все это? Ему едва исполнилось девятнадцать, а его суждения заставляют задуматься взрослого мужчину. И Генри верил ему, даже если не до конца пока понимал.
За всеми этими событиями Генри совершенно забыл про Кейт, а она позвонила ему сразу после ужина, и тон ее Генри сразу не понравился.
– Генри, возвращайся, – безапелляционно потребовала она. – Твое место дома, рядом со мной.
"Когда ты выбираешь человека, а он выбирает тебя, третий воспринимается как помеха", – вспомнилось ему тогда. Он полагал, что речь о Кику, а вот Кейт упустил из виду. Выходит, она для него… помеха?
– Я не могу, – просто ответил он. – Здесь я тоже нужен, понимаешь? Это важно для меня.
– Ты больше меня не любишь?
Вопрос застал Генри врасплох. Он сильно сжал телефон в руке, но не решился нажать на отбой. Это было бы нечестно по отношению к Кейт.
– Причем здесь это? Кейт, мне казалось, мы давно прояснили этот вопрос. "Дзюсан" никогда меня не оставит.
– "Дзюсан" ли? – в ее голосе сквозила презрительная горечь. – Не обманывай сам себя. Ты зависим. И это самый худший вид зависимости – зависимость от человека.
Она сама прервала связь. Короткие гудки будто вышвырнули Генри в реальность.
Он покинул комнату и в коридоре столкнулся с Аями.
– Где Сората?
– Господина вызвали в главный офис компании, – с поклоном ответила она. Не стоило даже спрашивать, как он при этом себя чувствовал. Кимура отправился бы на работу даже с того света.
– А Хибики?
– После ужина молодой господин гуляет в саду. Это традиция.
Генри было все равно, с кем, лишь бы поговорить. Он ощущал, как внутри него все меняется, перестраивается. И не только внутри. Рушился и возрождался заново его тот самый "маленький мирок".
Скоро должно было стемнеть, но пока сад был окрашен всеми оттенками зеленого и коричневого. Приближающаяся осень холодила воздух, и Макалистер зябко поежился. Ему нужно было посовещаться с ним, поделиться своим решением. Он не знал, как ему быть дальше. После звонка Кейт он понял, что время не бесконечно, особенно, когда дело касается их с Соратой. К тому же, было еще кое-что, о чем бы он хотел пообщаться с Хибики.
Тропа круто извернулась под ногами и исчезла с глаз. Макалистер свернул следом за ней и, пройдя сквозь низко свисающие тонкие ветви, оказался перед небольшим строением, находящимся, в сравнении с остальными, в заметном запустении. Квадратные, забранные решетками, окна смотрели на пришельца будто с подозрением, и Генри ощутил стойкое желание уйти отсюда. Но скрипнули давно не смазанные петли.
– Кто здесь? – позвал Генри, не особо надеясь на ответ. Порыв ветра сорвал с пышных кустов магнолий листья и бросил Генри в лицо, он вытянул руку и на ладони остались сухие лепестки белых лилий. Генри сжал их в кулаке, а когда разжал пальцы, в них ничего не осталось.
– Играть со мной вздумал? – тихо прорычал Макалистер и тряхнул головой. – Черта с два ты меня напугаешь своими тупыми розыгрышами.
Он решительно направился к сараю и отворил рассохшуюся дверь.
В лицо тут же пахнуло застоявшимся воздухом с характерным запахом плесени и пыли. Здесь очень давно никого не было. Макалистер оглядел старый садовый инвентарь, разложенный как попало, будто в спешке, а пройдя пару шагов, он ударился ногой и валяющееся на боку жестяное ведро. В абсолютной тишине раздался неприятный грохот. Однако это несчастное ведро, возможно, спасло ему жизнь, потому что прямо за ним в полу чернел прямоугольник открытого люка, и упади Генри в него по неосторожности, мог бы переломать кости.
Генри присел на корточки возле отверстия в полу. Миазмы сырости и земли вызывали в памяти не самые приятные ассоциации, лезть туда совершенно не хотелось, но Генри чувствовал взгляд в затылок, леденящий и пристальный. Было ли это подсказкой или ловушкой, узнать об этом можно было, лишь спустившись в подвал. Он включил фонарик на телефоне и попытался сверху оглядеть пространство под сараем, однако кроме грубых досок пола ничего не разглядел. Вздохнул, поставил ногу на верхнюю ступеньку лестницы, шаткой и весьма опасной на вид, и вдруг с ужасающей четкостью понял, что все-таки попался на удочку. Легкий, почти невесомый толчок в грудь, и пальцы предательски соскальзывают. Короткий миг падения, и Генри спиной приземлился на грубый жесткий пол. Телефон отлетел в сторону и погас. Люк захлопнулся.
Когда стало абсолютно темно, Генри замер на полу, не решаясь подняться. Тьма давила на него со всех сторон, сырые запахи старого подвала, сочащийся из-под грубо сколоченных досок запах земли настойчиво лезли в нос и заполняли собой легкие. Генри стало нечем дышать, к горлу подкатила тошнота, вызванная приступом паники. Он вспотел, кровь билась в ушах барабанной дробью. Только не снова… Он не хотел здесь находиться, только не один. Не в темноте. Зрение отчаянно пыталось адаптироваться, но не могло справиться с полным отсутствием источников света. Генри прижал ладонь ко рту, борясь с тошнотой. Глупая шалость неведомого призрака вдруг в одночасье обернулась кошмаром. Словно кто-то точно знал, чем можно напугать Макалистера, всколыхнуть в нем почти животный, отнимающий способность мыслить ужас. И, черт побери, у него это получилось.
Раз, два, три – на меня посмотри.
Она смотрела на него из темноты. Ее глаза – бесцветные, блеклые, с закручивающимися в глубине водоворотами, свинцово-серыми, как зимнее море – вернулись из далекого прошлого, из прошлого, которые хотелось, но не получалось забыть. Его первый призрак.
Четыре, пять – давай-ка играть?
С тех пор с ним больше не хотели играть соседские дети. Мальчишки дразнили, но всегда издалека, а их матери шептали ему вслед древние молитвы, отгоняющие злых духов. Только настоящих духов они отогнать не могли, и когда одноклассница Генри упала с обрыва, нашелся человек, который сказал: "Это он виноват". Он во всем виноват…
Шесть, семь, восемь – мы все просим.
Их становилось все больше. Мертвых всегда было больше, чем живых, они искали Генри, потому что хотели покоя, которого он не мог им дать. Он мог просто говорить с ними, а они чаще всего даже не могли ему ответить, только возникали на пути и провожали его спину слепыми взглядами. Генри отчего-то был уверен, что все они слепы.
Девять, десять – кого из нас повесят?
Джон Дэвис болтался в петле, когда Генри, горящий надеждой, нашел его на втором этаже маленькой гостиницы на дороге из Ковентри в Дерби. Его ноги в грязно-белых носках плавно покачивались, веревка поскрипывала, мерно гудел включенный кондиционер. Все, что знал Генри, это имя, фамилия и то, что Джон Дэвис вернулся с острова Синтар неделю назад. Что он там видел, что пережил? Почему в электронном письме на вопросы Генри он ответил: "Остров уже выбрал жертву"?
Кого выбрал остров?
Сорату?
Генри барахтался в своем собственном помутненном сознании и никак не мог отыскать выхода. Это уже была не просто паника или приступ клаустрофобии. Нет, это было нечто большее. Он ощущал себя в капкане. Генри попытался отыскать телефон, но тот словно испарился. Короткие ногти царапали грубую древесину, под них набивались щепки. Кроме того становилось все холоднее, кожа, разгоряченная и влажная, быстро остыла и покрылась мурашками. Генри сел на колени и уперся руками в пол. Его трясло.
– Кто-нибудь…
Он уже и забыл, как это страшно, оказаться одному, без выхода, без света, без надежды на спасение. Так мало людей знало об этом его страхе. Никто не станет искать его здесь, а земляные стены заглушат крики. Рука метнулась к горлу, царапая кожу…
– Ты тут, Генри? Генри, отзовись, пожалуйста!
В подвал хлынул свет из открытого люка, хотя, пожалуй, это было преувеличением. И все же для Генри этот светло-серый прямоугольник над головой был настоящим райским светом.
– Я здесь! – крикнул он и порывисто вскочил. И только теперь заметил, как щипало свежие царапины и гудела при движении голова.
– Слава Богу! – в люке показалась голова Сораты. – Фу, кошмар. Что ты тут забыл, Генри? Я с ног сбился, пока тебя разыскивал.
Он протянул руку, и Генри с благодарностью за нее ухватился скользкой от крови ладонью. Выбравшись из сарая, он все-таки не выдержал и рухнул на колени, жадно втягивая ртом прохладный вечерний воздух. Казалось, он спал и вот, наконец, проснулся.
Сората опустился на траву рядом:
– Генри, – его рука легла ему на плечо. – Генри, взгляни на меня. Что с тобой произошло?
Генри покачал головой, не поднимая лица. По щекам катились слезы.
– Пожалуйста, Генри, – Сората придвинулся ближе, сильнее сжимая плечо. – Когда ты молчишь, мне страшно.
В его голосе звучало неподдельное участие, и Макалистер шмыгнул носом. Когда он поднял взгляд с земли, перед ним мелькнули белые мужские кроссовки. Видение было таким четким, что удалось разглядеть даже логотип фирмы.
– Генри?
Макалистер повернулся к Сорате, не стесняясь показаться тому жалким. В конце концов, он уже видел его таким.
– Все в порядке. Правда.
– И ты поэтому плачешь?
Генри не нашелся с ответом, и Сората грустно улыбнулся:
– Ты заставляешь меня чувствовать себя неловко, как будто я тебя обидел. Впрочем, возможно это и впрямь так. Прости.
– Мое падение никак не связано с… – Генри постарался сгладить фразу, – утренней поездкой. И тебе не за что извинятся. На самом деле это я перегнул палку, следовало брать во внимание и твои чувства тоже. Твои чувства к ней.
Сората помрачнел. Его пальцы слишком больно стиснули плечо Генри.
– Давай больше никогда не заговорим с тобой на эту тему? Она причиняет боль нам обоим, а я не хочу делать тебе больно.
– Иногда это необходимо. Опускает с небес на землю.
Их взгляды пересеклись, и Сората первым отвел глаза, однако перед этим в них блеснул тщательно подавляемый испуг.
– Что такое? – мигом отреагировал Генри, и Сората уронил голову ему на плечо. Это не было тем, к чему Генри привык. – Эй, Сора? Сора?
Кимура медленно поднял голову и посмотрел на Макалистера затуманенным, чужим, взглядом.
– Кажется… я немного… устал.
Он смертельно побледнел, и Генри вовремя подхватил падающее на него тело.
История четвертая, в которой даже смерть оказывается бессильна перед обещаниями
Повернись ко мне!
Я тоскую тоже
Осенью глухой.
(Мацуо Басё)
