скачать книгу бесплатно
Берия положил свой документ под непрозрачный лист стекла, снял пенсне, ладонями помассировал брови.
– Что на этот раз? – чуть раздражённо спросил он. Акцент стал заметнее, как всегда в моменты волнения или усталости.
Жданов вынул из принесённой папки несколько чертежей и страницу с формулами.
– Вот, – сказал он, как будто это всё объясняло, – нерасчётный режим.
Берия быстро просмотрел бумаги. Природные способности и крепкое техническое образование позволяли ему неплохо разбираться во многих курируемых проектах, но электротехником он всё-таки не был и снова испытал лёгкий прилив раздражёния.
– Я вижу, теперь у вас уже третье правило Кирхгофа не сходится? – саркастически спросил нарком.
– Э… – сказал профессор, – но ведь никакого третьего правила, знаете ли, не существует, их всего два. «Сумма токов в узле равна нулю» и «сумма падений напряжений по контуру равна нулю» тоже. Вы, Лаврентий Павлович, вероятно, путаете с законом Кирхгофа, но он совсем про другое, он про то, что при прочих равных у всех тел излучательная способность…
Он сам понял, что забалтывается. Замолчал, поправил очки. Берия молчал.
– Режим питания Проши… извините, устройство не соответствует заявленному, – твёрдо сказал Жданов. – Он, во-первых, потребляет несколько больше, чем должен, согласно вот этой диаграмме… да, вот эта страница. Во-вторых, характер потребления, знаете ли, импульсный.
Берия заинтересованно поднял бровь. Он почувствовал.
– Что значит «импульсный»?
– В сущности, устройство через равные промежутки времени как бы пиково увеличивает свою потребность в электроэнергии.
– Подключается какой-то внутренний агрегат, – уверенно сказал Берия.
– Точно так, ни малейшего сомнения, – подтвердил профессор. – Я попытался наблюдать по косвенным признакам, но перепаять схему прямо сейчас, на виду у самого Проши, знаете ли…
– Радио, – сказал Берия тем же уверенным и даже в чём-то довольным тоном, будто подтвердились его лучшие подозрения, – он ведёт скрытную радийную передачу.
– Охотно допускаю, Лаврентий Павлович, охотнейше. Но я в радио, в сущности, не специалист…
Берия откинулся в кресле.
– Мы сейчас формируем рабочую группу по проблеме. Привлечём Котельникова, Лебедева… да, вы же в одном институте работаете… Ещё кое-кого.
– Хорошо бы Сифорова, Владимира Иваныча, – сказал Жданов, – по радио теперь, пожалуй, самый серьёзный. Но он ленинградский, знаете ли, мы с ним на симпозиуме в Гатчине…
– В Красногвардейске, – строго поправил нарком, – привлечём и его.
Берия прекрасно знал Сифорова: читал – по верхам, конечно, – изданный в 1939 году учебник «Радиоприёмные устройства». Учебник у Владимира Иваныча вышел действительно замечательный.
– Идите, – сказал Лаврентий Палыч, – работайте. Разберёмся мы с этими внеземными акробатами. Готовятся люди.
За два с половиной часа Колю Половинкина дополнительно побрили, разрешили написать письмо деду, сунули в руки чахлый вещмешок и подвезли к особо секретному государственному космодрому. Новую, всю такую из себя лейтенантскую форму выправить не успели, и по этому поводу Коля сильно огорчался.
– Не журысь, – сказал ему Павел Анатольевич, хитро сдвигая брови, – нехай знають, шо наш сержант – покруче ихних капитанов будет! А вот, кстати, и приехали.
Космодром оказался бывшим стадионом «Динамо». Коля подумал, что жаль, но ведь теперь не до футбола. Он шёл под трибунами и предвкушал, как первый раз в жизни увидит настоящую ракету. Или яйцевидный межпланетный аппарат. Но на траве стадиона было пусто, и товарищ Судоплатов объяснил, что аппарат секретный, скрыт невидимым прибором и фигуры не имеет.
Конечно, Павел Анатолич был генерал-лейтенантом, но Коля всё-таки заподозрил какой-то розыгрыш. Поэтому даже удивился, когда по мере приближения к центру стадиона перед ним из воздуха начали проявляться неясные контуры довольно кургузого самолёта, а потом в этом размытом мареве проступил провал трапа, с которого спустилась высокая, симпатичная, хотя и бледноватая девушка в тёмно-синей форме. Бортпроводница, решил Коля, красивее Зинаиды. Он снова пожалел, что не успел примерить новую форму.
– Давай, сынок, – сказал ему тридцатичетырёхлетний Судоплатов, пожимая руку и обнимая. Бортпроводница смотрела на них с приятной улыбкой. – Не посрами.
– Есть не посрамить, – серьёзно ответил Половинкин, – передайте там…
Но Судоплатов лишь подтолкнул его в грудь кулаком. Девушка кивнула, повернулась и скрылась в темноту. Коля пошёл за ней по трапу.
Через пару шагов вокруг вдруг сделалось светло. Половинкин обернулся, но трап уже закрывался, и лейтенант успел заметить только вскинутую в прощальном жесте ладонь Судоплатова.
«Земля, прощай!» – подумал Коля.
Бортпроводница за локоть провела его в небольшую кабину и усадила в кресло, а сама таким привычным движением плюхнулась в соседнее, что Половинкин понял – девушка пилот. Ему стало немного стыдно, он даже слегка покраснел, и тут девушка хлопнула изящной ладошкой по пульту, взялась за штурвал, и пол самолёта вздрогнул.
Коля, разумеется, не боялся высоты, не раз летал на У-2 и даже прыгал с парашютом, но инопланетный самолёт слишком уж легко и быстро оторвался от земли. Половинкин поискал пристяжной ремень, но ремня не было, зато оказалось, что слева сбоку стоит мрачный товарищ Старкиллер. Лейтенант подумал, что посрамить никак нельзя, принял бывалый вид, откинулся в кресле и небрежным жестом бросил в угол вещмешок, который, оказывается, всё это время держал в руках. Из угла раздался негромкий металлический звон и энергичное пиликанье на каком-то неизвестном инопланетном языке.
Коля посмотрел в широкий иллюминатор. самолёт взлетал почти вертикально и поднялся уже довольно высоко, наконец лихо развернулся – девушка довольно цокнула языком – и, быстро набирая скорость, полого пошёл на запад. Невидимая, но явственно ощутимая мощь аппарата поражала.
«Вдарим, – думал лейтенант, – вот уж теперь-то, с такой техникой – вдарим!»
Прошлая незатейливая жизнь улетала из-под ног, как вытоптанная динамовцами трава. Коля пьянел от скорости, с которой проносилась внизу родная земля, от предчувствия космоса, от предвкушения невообразимо интересных чудес. Хотелось петь, хотелось кричать. Он повернулся к девушке-пилоту и начал говорить с ней, говорить просто так, не задумываясь о словах, ведь всё равно забавный переводчик Проша остался внизу:
– Возьмём, к примеру, опята. Они растут на пнях. Если придешь в лес…
Девушка рассеянно улыбалась, но явно не слушала, небрежно двигая штурвал. На пульте мигали лампочки. Шли над лесным массивом.
Наконец Старкиллер, всё это время так и простоявший в кабине, чуть наклонился и что-то коротко сказал пилоту. Девушка вроде бы попыталась возразить, но Старкиллер бросил ещё одну короткую фразу, и самолёт быстро пошёл вниз.
В животе у Коли ёкнуло.
Старкиллер что-то отрывисто бросил и не оборачиваясь пошёл к выходу. Девушка-пилот встала следом, словами и жестом позвала Колю. Тот поднялся, зачем-то подхватил свой мешок. Из-под мешка выпорскнула небольшая металлическая коробочка и умчалась по коридору.
Сойдя по трапу, Коля огляделся. Это явно был ещё не космос.
Машина стояла на небольшой полянке среди деревьев. В нескольких шагах впереди стоял в своём торжественном плаще мрачный товарищ Старкиллер и смотрел на Колю, на этот раз прямо в глаза. Коля шагнул вперёд и остановился.
Старкиллер произнёс несколько слов на своём инопланетном языке. Раздался писк, уже знакомая коробочка приподнялась на тонких стержнях-ножках из травы и ясным русским голосом сказала:
– Поединок будет здесь.
Часть III
Второй фронт
Глава 7
Супостат
– Фюрер, фюрер, фюрер, фюрер! Что бы вы делали без своего дорогого фюрера? Ничего! Ничего! Вы ни черта не можете без своего дорогого фюрера, – бормотал дорогой фюрер, ползая по карте с остро отточенным карандашом в руке. К сорок первому году зрение у Гитлера уже заметно ухудшилось, и аккуратные стрелочки на карте приходилось рассматривать почти в упор. Кроме того, рассматривать стрелочки было очень приятно – наступление на Востоке развивалось крайне успешно.
Кроме войск НКВД, оказавших организованное, ожесточённое, но, к счастью, совершенно недостаточное сопротивление, в ключевой сухопутной фазе войны Вермахту не мог противостоять никто. Азиатские большевистские орды бежали от доблестных германских воинов, поджав хвост, бросая оружие и припасы, возвращаясь в свои бесконечные голодные степи. Редкие отчаянные контрудары красных с лёгкостью парировались, коммуникации рассекались, танковые клинья вышибали русских из их полуготовых укреплений, пехотные дивизии занимали жалкие серые городки. Очагов сопротивления на направлениях главных ударов практически не осталось.
Гитлер резким недовольным движением откинул со лба чёлку, постучал тыльным торцом карандаша по карте в районе Бреста. Адъютанты переглянулись, фон Белов расправил узкие плечи.
Прусский аристократ, потомственный вояка, майор авиации Николаус фон Белов не был восторженным юнцом из гитлерюгенд. В своё время ему довелось проходить стажировку в России, в лётной школе под Липецком, и бескрайняя восточная страна совсем не показалась ему колоссом на глиняных ногах. В отличие от многих сослуживцев ему не нравились настроения в духе – как это говорят у русских – «закинем шапкой за воротник». Разумеется, он никогда не стал бы высказывать подобных опасений вслух.
Впрочем, его знакомство с Россией состоялось давно, ещё во времена Веймарской республики. Русские строили лётные школы, и Германия, по условиям Версальского договора лишённая права на развитие авиации, была вынуждена обучать своих пилотов в других странах. Теперь и немцы совсем не те, и большевики, по всей очевидности, поистратились. Наступление на Востоке развивается настолько успешно, что сомнений в победе Рейха уже нет. Белоруссия – ключ к воротам России, а из всех очагов сопротивления там чуть тлеет только Брест.
Ерунда. На стратегическом уровне мелкая заминка со взятием этой злосчастной крепостишки к какой-либо задержке не приведёт. На дворе двадцатый век, какие ещё «крепости»? Безбожные большевики, кажется, всё-таки задержались в далёком прошлом, во временах дульнозарядной артиллерии и конной лавы. Пришло время показать им полёт арийских валькирий.
В воздухе царили орлы Гёринга. Даже после первых ночных бомбардировок 22 июня командование ВВС РККА требовало от своих лётчиков «не поддаваться на провокации». Да, большинство русских лётчиков уцелело – они уже были привычны к постоянным наскокам немецких самолётов и не давали себе расслабиться. Но их боевые машины люфтваффе стирало в пыль прямо на аэродромах. Как и коммуникации, склады, инфраструктуру. Идиоты! Эти тупые и ленивые русские опомнятся не раньше, чем мы загоним их в Сибирь. Сейчас, когда вся Европа фактически присягнула на верность Рейху, германская армада непобедимым решительным валом катилась дальше – на Восток, на Восток, на Восток! Казалось, исход войны был решён всего за два дня.
Адъютант с любовью и благоговением смотрел на своего фюрера. Гитлер положил обе ладони на цветное полотно карты, вдохновенно полуприкрыл глаза. Всё же он гений, это бесспорно. Гений, превзошедший в своём величии самого Фридриха, самого Бисмарка!..
Ведь именно благодаря прозрениям фюрера вековой кошмар «железного канцлера», война на два фронта, оказывается вовсе не таким страшным. Возможно, Отто фон Бисмарк и был прав прежде. Но теперь, когда континентальные державы покорены почти без потерь, вялая возня с Англией требует совсем небольшого напряжения, а далёкая Америка и вовсе скрытно снабжает Рейх продовольствием, финансами и технологиями, разве можно это назвать войной на два фронта? Нет, эта всемирная война шла единственным, единым фронтом – на Восток, на Восток, на Восток!
Ставка бурлила радостно и деловито, как бурлит всякий штаб всякой победоносной армии. Но даже купаясь в сладостных волнах этого сдержанного ликования, фон Белов не смог бы оставить незамеченным приход своего старого знакомца по Липецкой авиашколе.
Командир 12-го авиакорпуса генерал-майор Йозеф Каммхубер занимался в Третьем рейхе противовоздушной обороной, в основном ночной. В существенной мере именно его усилиями ПВО Германии из совокупности разрозненных кусочков мозаики – прожекторные посты, зенитная артиллерия, радиолокационные станции, ночные истребители – превратилась в стройную систему, где каждая часть каждого рода войск занимала своё место и управлялась из единого центра. Не то чтобы эта система была идеальной или непреодолимой – нет таких крепостей, которые не смог бы взять настойчивый, целеустремлённый и достаточно богатый противник, – но благодаря Каммхуберу со своими задачами она справлялась гораздо эффективнее, чем до него.
Сейчас обычно открытое приветливое лицо генерала казалось мрачнее тучи над Испанией. Коричневую кожаную папку он сжимал в руках с таким натужным видом, будто нёс бомбу. Конечно, это было не так: последнее время всех посетителей Ставки тщательно проверяли. Но фон Белов всё же немного напрягся.
Гитлер ценил своего адъютанта, помимо прочего, и за умение вовремя подвести к нему нужного посетителя; а Каммхубер, несомненно, пришёл с каким-то важным известием. В потоке победных реляций и радостных посетителей выкроить свободную минуту фюреру было не так просто, и Николаус решил не тянуть. Он поспешил проводить старого знакомца к патрону.
Фюрер уже отвлёкся от изучения карты и сидел за столом, читая свежие радиограммы. На стену за невысокой спинкой кресла легла уютная тень. «Гений», – снова подумал фон Белов, умилённо рассматривая блестящие в свете неяркой настольной лампы залысины.
Сперва Гитлер только добродушно махнул рукой в ответ на строгое приветствие Каммхубера. Но мгновение спустя он вдруг застыл и прекратил отчёркивать слова в бумагах. Медленно поднял голову. Тень на стене взметнулась было, но тут же испуганно замерла.
Гитлер почувствовал – он всегда чувствовал – исходящее от генерала напряжение.
– Выкладывайте, выкладывайте, Каммхубер, – скрипучим голосом приказал фюрер, кивком отсылая адъютанта.
Фон Белов чётко отсалютовал и развернулся на каблуках. Он шёл к двери медленно, вихляя всей своей высокой узкоплечей фигурой, и успел услышать щелчок металлической застёжки на кожаной папке генерала Каммхубера, шелест вскрываемого пакета, потом хруст сломанного карандаша.
Он тщательно закрыл за собой дверь и прислонился к стене.
– Над Берлином? – донёсся из кабинета раздражённый вопль дорогого фюрера.
Кажется, начиналась одна из его знаменитых истерик.
Юно вела «Тень» совершенно спокойно. В самом деле, задание было совсем простым – обычный транспортный рейс. Лорд Вейдер вступил во временный союз с обитателями этой скучной маленькой планетки: ресурсы в обмен на военную помощь, там, внизу, как раз затевалась какая-то локальная войнушка. Девушке были не особенно интересны подробности: кого волнуют стычки этих грязеедов?..
Юно презирала грязь. То ли дело жестокие и стремительные столкновения в пространстве, далеко за пределами атмосферы! Единственный, ослепительный миг схватки – и ты либо победитель, либо бултыхаешься среди обломков своего истребителя исковерканной кровавой льдинкой. Если повезёт, тебя успеют подобрать палубные эвакуаторы. Но Юно пока не доводилось просыпаться в канистре с бактой – для этого она слишком хороший пилот и не зря носит свои медали.
Девушка на мгновение отвлеклась от управления и поправила блестящую пряжку на форменном ремне. С кораблём всё равно ничего не случится, она держала штурвал больше по доведённой до автоматизма привычке. А вот тёмно-синий флотский китель, с зауженными рукавами и высоким воротником, который так выгодно подчёркивал её длинную шею и аккуратно уложенные светлые волосы…
Лейтенант Юно Эклипс не была флотской, флотские – это элита. Она была пилотом сначала планетарного транспортника, потом бомбардировщика, потом палубного истребителя. Пожалуй, очень хорошим пилотом – потому что как-то незаметно для себя самой доросла до командира эскадрильи. А потом Лорд Вейдер лично выбрал её для пилотирования особенного в своём роде диверсионного корабля – с особенным пассажиром – и приказал носить такую изящную флотскую форму.
Юно не была флотской. Зато элитой она была.
Настоящая элита не бывает политической или финансовой. Юно презирала грязь. Элита бывает интеллектуальной – когда ты превосходишь окружающих умом; или военной – когда ты их побеждаешь. Юно любила побеждать.
Ей повезло с пассажиром: он тоже явно предпочитал быть лучшим.
Старкиллер сразу показался ей слишком высокомерным, при первой же встрече. Он не поддержал её воодушевлённого приветствия, не обратил внимания на то, как ладно сидит на ней новенькая форма, и безразлично отвёл холодные серые глаза от её заинтересованного взгляда. Руки в следах старых ожогов были расслаблены, но почему-то создавалось впечатление, будто он только и ждёт повода выхватить с пояса световой меч. Молодой ситх молча прошёл мимо неё в корабль, и Юно поняла, что он даже не думает о впечатлении, которое произвёл на неё своей опасной походкой.
С тех пор высокая, жилистая фигура Старкиллера всё время маячила в кабине за её спиной, но он почти не разговаривал с Юно, ограничиваясь только негромкими приказаниями. Со своим ехидным дроидом и то болтал охотнее.
Совсем молоденький, лет на пять младше неё… ситхи быстро взрослеют. Вряд ли он был так уж избалован вниманием. Скорее просто не счёл её интересной.
Юно вздохнула. В старой эскадрилье пилоты были куда приветливее, хотя её старшинство признали и не сразу. Но она действительно была блестящим пилотом, настоящим профессионалом.
После того как она доставила Старкиллера на поверхность во второй раз – на этот раз в качестве парламентёра, – «Тень» забрала с собой нового пассажира, какого-то местного военного, тоже совсем молодого. Судя по неказистой форме – в невеликих чинах. Юно знала, что это тот самый парень, который сорвал их разведывательную миссию.
Она покосилась направо.
Вот он, с разинутым толстогубым ртом вжался в соседнее кресло. Сложно поверить, что такой с виду простак сумел в одиночку одолеть ситха. Вероятно, серьёзный специалист по контрдиверсионной борьбе, возможно, с подготовкой джедая, раз сумел отобрать у ситха его меч.
Юно любила читать старые голокроны и знала, что меч – это жизнь джедая. Старкиллер не остановится ни перед чем, чтобы вернуть себе своё оружие.
Девушка помнила, как одурманенного лекарствами молодого ситха затащили в «Тень» двое дюжих местных солдат. Она с ужасом и жалостью смотрела на его безвольное тело, помогла уложить на койку в жилом отсеке и сама вколола стимулятор.
Тогда она впервые прикоснулась к его телу.
Никогда, никогда не призналась бы она в том, что видела его побеждённым.
После того случая быстро оправившийся Старкиллер провёл долгие часы в медитации. Меча у него уже не было, поэтому молодой ситх садился перед бортовой панорамой и фокусировал взгляд то на планете внизу, то на тускловатой жёлтой звезде – солнце этого мирка. Лицо юноши делалось неподвижным и глубоким, как маска его учителя. Ситх готовился, и Юно боялась, что знает к чему.
Очевидно, это он настоял на том, чтобы вместо группы опытных дипломатов Владыка Сталин прислал одного пухлогубого паренька. При взлёте этот грязеед вцепился в подлокотники кресла с таким ошеломлённым видом, будто впервые в жизни летел на космическом челноке.
За то время, что Юно со Старкиллером провели на поверхности, «Палач» успел сместиться на орбите, и теперь «Тень» шла на запад, догоняя гигантский корабль. Эклипс предпочла бы сразу выйти в безвоздушное пространство, но ситх настоял на атмосферном полёте. Наверное, хотел насладиться видами.
Юно мыслённо фыркнула. Ценителем красоты юноша явно не был.
Надо признать, что планетка действительно была симпатичная, почти как Каллос. До того, как над ним разгрузилась бомбардировочная эскадрилья Эклипс, конечно. Эту Землю сейчас тоже кто-то где-то утюжил, но далеко отсюда. Да и не было у местных грязеедов таких же бомб, способных вытереть всю разумную жизнь на планете.
Они давно миновали плотно заселённую территорию и сейчас шли над лесным массивом. Абориген, хлопая светлыми ресницами, вылупился в лобовую панораму и нёс какой-то счастливый бред, кажется, про плотоядную плесень, паразитирующую на местных деревьях. Дроиды-переводчики ещё не в полной мере освоили местный диалект.
Юно улыбнулась. Судя по всему, парень просто не догадывается, что она может понимать его слова. Девушка подумала, что надо бы тоже дать ему клипсу-переводчик, но, прежде чем она успела это сделать, Старкиллер из-за её спины негромко сказал:
– Садимся.
– Но…
– Немедленно, – произнёс Старкиллер, не повышая голоса. Юно предпочла подчиниться. Ей было сильно не по себе.
Когда мужчины вышли из челнока на выбранную для посадки тихую лесную полянку, Юно осталась стоять на самом краю трапа. Она уже знала, что сейчас произойдёт.
И даже немного удивилась, когда Старкиллер произнёс стандартную формулу вызова на поединок, а грязеед, так и стоявший со своим нелепым ранцем в руках, вдруг начал пятиться, пока не прижался к Юно согнутой тёплой спиной.
