скачать книгу бесплатно
– Ну как, конец твоим страхам?
– Вроде да, – ответила.
Мы лежали рядышком и смотрели в небо, голубое, без облаков. Она сказала:
– Совсем как на необитаемом острове.
– Да, – согласился, – хотя пищи нам здесь не найти.
– В этом-то вся прелесть.
Не врубившись, какая могла быть в этом прелесть, я спросил:
– Ты хотела бы пожить как Робинзон Крузо?
– Да, – ответила. – Но чтобы у меня был Пятница.
– Не верится, чтобы тебя привлекала спокойная жизнь.
– Откуда ты знаешь?
– Я видел, как ты танцуешь.
– Ни хрена ты не видел. Танцы – это отключка, как побег из тюрьмы или же – из реальной жизни.
– Она что, тебе не нравится?
– Не все, конечно, но многое в ней не может нравиться.
– Например?
– Пофилософствуем в другой раз, – ответила. – Лучше скажи, девственник, ты хоть целовался с кем-нибудь?
Я рассмеялся.
– Эта платформа – какая-то исповедальня. То Мераб меня допрашивал, теперь ты.
– Значит, нет?
– Значит, да. Один раз, в девятом классе. Мы покрутили бутылку, и меня поцеловала одноклассница. Признаюсь, что было очень приятно.
– И куда одноклассница делась?
– Вышла замуж.
– Итак, ты жертва безответной любви.
– Я не был в нее влюблен.
– Почему тогда поцелуй запомнил?
– Потому что другого не было, я же говорил.
– Хочешь, я его повторю?
Я подумал, что ослышался.
– Шутка? – спросил.
– Вовсе нет, – она чуть придвинулась ко мне и на секунду губами коснулась шеи чуть ниже лица. Внутри меня все задрожало. Как я с этой платформы не свалился, ума не приложу.
– Ну как? – спросила уже она.
– Опять меня точно током ударило. Двести двадцать вольт.
Она усмехнулась.
– Поцелуев теперь два. Значит, у тебя есть выбор.
– Да, – согласился, еще не придя в себя. – Выбирать будет нелегко.
– И все же: мой или ее?
– Твой, – сказал, почти уверовав в это. – И хватит меня доставать, расскажи лучше что-нибудь о себе.
– А ты не станешь падать в обморок?
– Постараюсь.
– Я спала с отцом своей лучшей подруги. Ему тридцать восемь лет.
– Замолчи, – чуть ли не закричал я. – Пожалуйста, заткнись. Я не хочу это слушать.
– Ты что, ревнуешь?
– При чем тут ревность. Несешь какую-то чушь.
– Мы же друзья, верно?
– Друзья, – повторил за ней я.
– А что ты мне говорил о дружбе? Два человека как одно целое. Никаких секретов. Или ты мне врал, трепло!
– Я тебе не врал.
– Тогда что тебя так удивило?
– Есть вещи, о которых не говорят. Это твое личное, так и держи его при себе.
– Похоже, ты мне не друг! – сказала она.
Встала и спрыгнула с буя вниз головой, притом так, что даже всплеска за этим не последовало, как какая-то нереида. А вынырнув где-то метрах в десяти, поплыла дальше великолепным стилем, еще быстрее, чем делал это лучший наш пловец, Мераб. Я смотрел на это, глазам своим не веря, невозможно описать то, что происходило внутри меня. Сначала я на нее обозлился, ибо она соврала про свою водобоязнь и оставила меня в дураках, после, поминая ее поцелуй, я загорелся ненавистью к незнакомому мужчине, тому, с которым она переспала. Потом стал злиться уже на себя, тупоголового. Меня грызли сомнения, действительно ли она сказала мне правду или опять водила за нос, дурача, чтобы снова выставить полным идиотом. И в то же время я испытывал неподдельное восхищение по отношению к ней, ибо все, что она ни делала, казалось мне самым странным, нелогичным и… правильным.
На берегу Медея была, наверное, уже с полчаса, прежде чем доплыл туда я. Первым делом подошел к Мерабу, пожаловался:
– Она меня надула, сказала, что боится воды.
Он рассмеялся.
– У нее разряды по плаванию и теннису. Ты не знал, Ромео?
Я лишь развел руками в ответ.
Разыскал ее в роще, рискнув, приблизился и пробормотал:
– Извини, если можешь. Я был неправ. Если мы друзья, я обязан выслушать все, что бы ты мне ни говорила. И я готов. Прости меня.
Она на меня лишь взглянула, так и не ответив ничего.
Глава 10
Этот день в нашей таборной жизни, по-моему, несколько отличался от остальных. Медея лезла на рожон с самого утра, капризничала, придиралась ко всем по разным пустякам, говорила людям то, чего они, безусловно, не заслуживали. Грубила Сократу, когда он корректировал что-то в ее игре, кричала на осветителей, слепивших глаза, доставалось и партнерам по ходу сорванных дублей разных сцен. Скандалила по поводу напутанного ими текста, хотя больше них грешила этим сама. Послала на три буквы Владимира Ильича Ленина вместе с его фотокамерой. Тот ныл до самого вечера, выясняя, с какой стати его туда отправляли, и умолк лишь тогда, когда Гога ему предложил:
– Накатай на нее телегу.
А Виталик добавил:
– В горком…
Особенно почему-то наезжала на девушек – Галю и Нуну. Первая, по многу раз в день накладывая ей грим и выслушивая при этом разные гадости, выглядела внешне абсолютно спокойной. Второй же, по роду деятельности вообще с ней не соприкасавшейся, оставалось лишь догадываться, какая муха ту укусила. Лия, по долгу службы отвечавшая за актеров, тем не менее предпочитала в конфликты не ввязываться, произносить вслух свое любимое «а мне все г’авно» вроде бы не имела права, поэтому время от времени, покачивая головой под соломенной шляпой, она вполголоса шипела: «Стег’ва!..» Мужская половина, как правило, звезде не перечила, зная характер и учитывая возраст. Мераб, наступая на горло собственному эго, пропускал словесное бомбометание мимо ушей, Темур относился ко всем ее выходкам довольно лояльно, полагая, что человек – частичка природы, в нем заложено все, что происходит со стихией. Резкие смены настроения, внезапные вспышки гнева вполне сравнимы с непредсказуемыми ураганами, сходами лавин или же землетрясениями на нашей планете. Умудренный его теорией и вполне разделяя ее, я все же старался держаться от Медеи подальше. Но и мужскому терпению иногда приходит конец.
