Акху

Зеев Дровален

Акху

«Когда мне было 6 или 7 лет, меня постоянно мучил своеобразный повторяющийся кошмар, в котором чудовищная раса существ хватали меня за живот и несли через бесконечные лиги черных просторов над башнями мертвых и ужасных городов.»

(Говард Филлипс Лавкрафт, письмо Вирджилу Финли от 24 октября 1936 года)

«О, ты, который спишь, я призываю тебя, чтобы ты защитил свой сон от всех акху, которые могут проникнуть в него. Пусть они не видят тебя и не слышат тебя. Пусть они не трогают тебя и не беспокоят тебя. Пусть они не имеют над тобой никакой силы.»

(«Книга мертвых»)

Эта катастрофа произошла в августе 1981 года в отдаленном сибирском городке. Важно сразу отметить: достоверность описанных ниже событий остается под сомнением.

С одной стороны, документальных свидетельств о масштабном катаклизме не найдено, а пресса того времени не упоминает о разрушении целого города.

С другой – мало ли в те годы случалось бедствий на засекреченных объектах в далеких городках?

Бедствий, о которых мы так ничего и не узнали.

Было уже около половины одиннадцатого. Через приоткрытую дверь сырым сквозняком сочились сумерки. Резкий свет от круглой лампы на потолке заливал внутренности гаража неприятным холодным сиянием, от чего невольно в голову приходили мысли о морге. Сверкающий металлом стол с инструментами только усиливал это мрачное впечатление.

Правда, инструменты были не хирургические, а слесарные, но лежали они в том же безупречном порядке, как скальпели, ножницы и пилы у опытного патологоанатома.

Константину Петровичу гараж представлялся вовсе не моргом, а скорее операционной, где он уже который год с переменным успехом реанимировал свой старый четыреста двенадцатый «Москвич».

– Ну, Петрович, что там на этот раз? – привычно интересовался сосед, под вечер каждой пятницы заглядывая в открытую дверь.

– Вскрытие покажет, – традиционно отвечал Константин Петрович, вытирая руки ветошью.

Через минуту уже застилали газетой небольшой верстак, гость извлекал из глубокого кармана куртки бутылочку, хозяин – из сумки нехитрую закуску, и круглая лампа под потолком начинала светить уже не так неприветливо и холодно. Тепло улыбался с прошлогоднего настенного календаря олимпийский мишка с кольцами на пузе, сосед нес какую-то чепуху, и торопиться было совершенно некуда. Это была традиционная «гаражная» пятница.

Сегодня тоже была пятница, но соседа Петрович не ждал.

Соседа нашли мертвым два дня назад.

И нашли, как бы это сказать… не всего.

От гаражей к жилым пятиэтажкам, если идти напрямую, вела местами утоптанная, местами посыпанная гравием тропинка. Она проходила через небольшой запущенный парк. Когда-то там были прогулочные дорожки, киоски с газировкой и даже фонтан в центре. Сейчас киосков не осталось – их растащили на доски и фанеру, облупившийся и потрескавшийся фонтан зарос крапивой, а прогулочные дорожки можно было едва различить среди одичавшей сирени.

Вот здесь, в фонтане, в его давно высохшем бассейне, соседа и нашли. Верхнюю часть тела.

Милиция оцепила место происшествия, никого туда не пускала. Говорят, сыскари с собакой целый день рыскали по парку, заглядывая под каждый куст в поисках нижней части тела. Так ничего и не нашли.

Ходили слухи, что даже приезжал какой-то следователь из центра. Но тоже ничего не нашел.

Вот такие дела.

Константин Петрович печально посмотрел на сверкающий никелированным бампером «Москвич», на приоткрытую дверь гаража, в которую сосед уже никогда не заглянет, вздохнул, извлек из сумки нехитрую закуску и бутылку «Столичной».

Хорошего человека нужно помянуть.

Помянул, закусил килькой в томатном соусе, потом еще раз помянул и еще раз закусил.

Третий раз помянуть Константин Петрович уже не успел.

Лампа над головой загудела, замигала и погасла. В наступившей темноте нечто холодное и скользкое обвило кисть правой руки. Затем это «нечто» рвануло так, что плечо выскочило из сустава, и потащило кричащего от ужаса и боли Константина Петровича куда-то вниз, под дно его четыреста двенадцатого «Москвича».

Сережка проснулся от ощущения невыносимого горя и заплакал.

На плач отворилась дверь, и послышался усталый мамин голос – такой, каким он бывал по вечерам, когда она укладывала Сережку спать пораньше, а сама потом долго сидела на кухне за закрытой дверью.

– Сережка, спи давай! Большой уже! – мамин язык слегка заплетался, поэтому вместо «большой» у нее получилось что-то похожее на «больной». – Маме надо отдохнуть. Спи…

Из открытой двери повеяло запахом уколов. Так обычно пахла ватка, которой врач натирал Сережкину руку, прежде чем воткнуть в нее иглу шприца.

Сережка замер, затаив дыхание. Пусть мама подумает, что он опять засыпает.

И он заснул, поджав под одеялом коленки и прижимаясь мокрой щекой к своей любимой игрушке.

Во сне Сережка снова летал.

Утро было яркое, солнечное. Тюлевые занавески на окне чуть колыхались от свежего летнего ветерка, и воспоминаний о ночном кошмаре не осталось.

Сережка с удовольствием позавтракал большим ломтем белого батона с малиновым вареньем, запил его чаем и отпросился у бабушки во двор погулять.

Во дворе, у скрипучей карусели, уже собрались соседские мальчишки во главе с Ржавым Ленькой. На самом деле Ленька не был ржавым – он был рыжим. А еще он был задирой, умел ходить на руках и далеко, звонко плевать сквозь щель между передними зубами.

Сережкин брат Колька тоже был задирой, тоже умел ходить на руках, но вот плевать так, как Ленька, не мог – щели между зубами у него не было. Зато он мог свистеть, засунув два пальца в рот.

А еще Ленька Ржавый был горазд на всякие подвиги. На стройку залезть в выходной день, да в вагончике строителей по карманам спецовок пошарить. В окно надоедливому дворнику Митяю камнем засадить. Бездомную кошку на пустыре привязать к кресту из палок и сжечь заживо.

Причем делал это не сам, а в качестве проверки на «слабо» подначивал младших.

Помнится, из-за кошки брат Колька сильно подрался с Ржавым, расквасил ему нос и выбил передний зуб.

Мать Леньки тогда ходила жаловаться Колькиным родителям.

Кольку наказали за безобразную драку, грозились поставить на учет в детскую комнату милиции. Про кошку никто и не вспомнил.

Но было это давно, еще прошлым летом. Теперь бывшие приятели снова помирились, но некоторый холодок и напряжение в отношениях остались. И сказывался этот «холодок» в основном на Сережке. Особенно когда брата не было рядом.

Сейчас Кольки рядом не было – его сослали в пионерский лагерь. Именно сослали, потому что лагерь старший брат терпеть не мог и рассказывал о нем страшным шепотом жуткие истории.

Например, про то, что там заставляют ходить строем. Или как один раз, в конце третьей смены, стали пропадать дети, а в столовой на завтрак вдруг начали подавать необычные и очень вкусные пирожки с мясом.

Или про то, как ночью из красного пятна на стене спальни выходила женщина, окутанная окровавленным саваном, и всех, кто не спал, утаскивала за собой в красное пятно и пожирала вместе с костями.

А еще про Черную Руку, Гроб на семи колесиках и Синие Ноги.

Сережка слушал эти рассказы, замирая от ужаса, и думал о том, что никогда-никогда в жизни не позволит себя услать в этот страшный лагерь.

Наверное, тогда ему и стали сниться кошмары. В них его кто-то хватал, кто-то тащил, кто-то душил. Подробностей Сережка не помнил, но каждый раз просыпался в слезах и мокрый от пота. А иногда даже писался в постель, что вызывало колкие насмешки брата и усталое беспокойство мамы.

Все прекратилось, когда он нашел Акху.

Мальчишки у карусели что-то бурно обсуждали. Вернее, говорил один – Андрюха по прозвищу Бульбулятор. От возбуждения он раскраснелся, хватал ртом воздух, и от этого понять его было совсем невозможно.

– К-крофи-ш-ши п-пов-ш-шему г-гаражу! Н-на поток-к-ке даш-ш-ше! В-в-вот т-т-такое п-п-пятно! – Бульбулятор раскинул пухлые руки во всю ширину, демонстрируя размер пятна. – Рук-к-ка от-т-торванная! Н-н-на п-пороге! Г-г-голова из п-под М-моск-к-вича с-с-смотрит!

– Ты можешь заикаться помедленнее?! – раздраженно сплюнул Ржавый. – Какая рука? В каком гараже?

Андрюха на секунду перевел дух, собрался с силами и вдруг выпалил очередью, почти внятно:

– П-петрович! В г-гараже! М-мертвый!

– Кто сказал? – Ленька Ржавый недоверчиво прищурился.

– В-вараксин!

Сережка, затаив дыхание, слушал подробности, которые Бульбулятор выдавал мелкими порциями, хватая ртом воздух и прерываясь, чтобы вытереть нос и отдышаться.

Из его рассказа выходило так.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.