скачать книгу бесплатно
И как деньги зарабатывать прикажете? Скальпель с клистиром сделать основными средствами производства? Быть обычной посредственностью, из толпы не выделяемой? И лишь мечтать о карьере? Или пойти в армию, а через четверть века уйти в отставку капитаном? Правда, можно жениться на простолюдинке ради приданого. Но после такого мезальянса об уважении дворянского общества можно будет сразу забыть. Хотя вдруг покровитель, который сюда вытащил, для меня пару роялей в кустах припрятал.
Посмотрел на себя в зеркало, закинул ранец на плечи, получил мамин чмок и отправился на учебу.
Дневник
В толстой тетрадке с переплетом из дорогой замши тонкие нежные пальчики перелистывают очередную страницу. В дневнике записано самое сокровенное, о чем не знает никто, особенно родители. Ох уж эти девичьи секреты! Наверняка мама не догадывается, что в начале года появилась запись: «Очень нравится один мальчик». А затем на полях стали рисоваться и тут же зачеркиваться сердечки. Последнее произведение сердечного жанра пока не закончено. На нем изображены два сердца, пробитые одной стрелой, и под ними вензель из двух сплетенных букв «С» и «Ф». Рисунок расположился под записью: «Девчонки болтают, что С. целовался с Амалией. Врут! Кому нужна такая вульгарная девка?! Пусть не со мной, я уродка, но только не с Амкой! Не верю! Только не с ней! Я сама видела, как она лизалась с Робином!»
Дорога в школу
По дороге с улыбкой вспоминал удивленных моим бесстрашием родителей. Я-прежний до дрожи боялся испытания, да и экзаменов тоже. Он вообще был ранимым, робким и трепетным. Сейчас, с точки зрения взрослого человека, я понимаю, что парень здорово себя недооценивал, девочки из класса на него благожелательно поглядывали, строили глазки, и кое-кто из них был бы не против легкого флирта. Конечно, чаще поглядывали не дворянки, а простолюдинки, но поглядывали же. Учителя его любят, с ребятами отношения нормальные, а когда просят списать, уважительные.
– Привет! – пытается кто-то сзади шлепнуть меня по плечу, однако на автомате уклоняюсь.
Это мой приятель Роби со своей сестрой Марги. Они близняшки, и мы учимся в одном классе.
– Привет, Роб! Привет, Мар! Что ты так вырядилась?
– Про испытание забыл?
– Помню. А наряжаться зачем? Приказа о парадке не было, могут погнать переодеваться.
Марги в нарядном фартуке и с белыми бантиками в кудряшках смотрится весьма симпатично. С ней дело ясное, девчонкам только дай повод надеть яркую тряпочку и перед мальчишками покрасоваться. Она правильно поняла мои мысли и сразу стала оправдываться:
– Сегодня надо выглядеть прилично. Вдруг у нас дар откроется.
Я посмотрел на них Взором и с отрицанием покачал головой:
– Извините, ребята, вам пройти испытание не грозит. Мы, чародеи, своих сразу узнаем.
Близнецы синхронно фыркнули на «мы чародеи», но не стали отвечать на мой прогноз, тем более что к нам присоединилось воздушное создание по имени Амалисандра, Амалия или просто Ама. Позавчера даже Амочка. Ребята поздоровались, а я просто кивнул. Мое молчание Амалии не понравилось, она привыкла к другой реакции.
– Стах, ты чего такой тихий сегодня? Оправдываешь фамилию?
– Зачем тебе слушать «слабака, при встрече с девочкой распускающего слюни по колено»?
Прежний попытался бы сделать вид, что не знает о подслушанном разговоре, но я решил сразу расставить все точки над «i».
Щеки Амы вспыхнули багровым румянцем. Она вспомнила, когда, кому и при каких обстоятельствах выдала это изречение. Марги навострила ушки. У девочки нюх на свежие сплетни. Один Роби ничего не понял:
– Ну ты сказанул! Это про кого так?
– Это Амалисандра про меня.
Добрая Марги, хлопая длинными ресничками, я даже почти верю в ее наивность, просветила братика:
– Наверное, Ама так Дену про Стаха сказала, когда она с ним в субботу в классе после уроков целовалась.
Ну вот! Оказывается, только для меня было открытием, что Амка целовалась, а кое-кто давно в курсе.
– С Деном?! Целовалась?! – Мой приятель надулся и обиженно посмотрел вслед резко набравшей скорость Амалии.
– Ага! Она уже с тремя мальчиками целовалась. С Деном, с Ромом и Сержем. Роби, ты с ней тоже? – Мой приятель густо покраснел. – С четырьмя?! Интересно! Стах, ты не в курсе, с кем еще?
– Откуда я знаю! – Теперь настала моя очередь густо краснеть.
– С пятью?! Ну Амалия дает!
От продолжения разговора меня спасло только то, что мы дошли до гимназии и подружка увидела выходящую из ландо Рябу – Фриду Губерласк. Она тоже наша одноклассница. Девочку за глаза зовут Рябой из-за уродливых оспин на лице. Марги коршуном бросилась к подруге и стала что-то шептать на ухо. Та заинтересованно слушала. Бедная, бедная Амалисандра! Сейчас ей как следует промоют косточки.
В этом мире школа важна, ведь дворянин обязан служить. Лишь серьезная болезнь может стать основанием для отказа. Разве только поместные могут одного сына оставить управителем имущества. Правда, никаких отсрочек от уплаты налогов, вспомоществований от казны за неурожай или падеж скота тогда ждать нельзя. А всю жизнь подписываться «не служивший такой-то» мало кому по нраву, непочетна подобная подпись, вроде как подписаться «дебил Петров» или «никчемушник Сидоров».
Служить можно по статской или военной части. Если ничего не умеешь, иди заштатным канцеляристом или рядовым в полк. Года через три можно будет проситься в отставку. Скорее всего, отпустят, но уважения общества раннее увольнение со службы тебе не добавит. Совсем не хочешь служить – подай прошение в канцелярию Дворянского собрания, и тебя вычеркнут из реестра, станешь простолюдином – те служить не обязаны.
Статским служить не сахар. После реального училища можно пристроиться вне штата кандидатом на классный чин, но в провинции, где образованных мало. Выпускники обычной школы должны для кандидатства предварительно выдержать экзамен. Зато выпущенные из классической гимназии по второму разряду могут сразу претендовать на чин четырнадцатого класса, а по первому даже тринадцатого. Моя Первая королевская гимназия и еще пара привилегированных школ дают образование по университетскому курсу словесных наук. Выпускники первого разряда получают степень кандидата и право на чин одиннадцатого класса, а окончившие по второму производятся в действительные студенты и мечтают о двенадцатом классе. Притом дворяне могут рассчитывать на чин классом выше, а волшебники претендуют на производство через один класс.
На военную службу после школы только в рядовые возьмут. Если закончил реальное училище, то дадут унтер-офицера, а коли с отличием экзамены сдал, можно надеяться получить портупей-юнкера в артиллерии. Выпущенным из гимназии можно рассчитывать на чины того же класса, что по статским разрядам. Соответственно, после нашей гимназии аж на пехотного капитана можно губищи раскатать или на поручика гвардии. Вы бы поверили в семнадцатилетнего капитана? Ну и здесь тоже никто не верит, кандидатов в офицеры направляют в юнкерское училище, а вот после него присваивают чин прапорщика, максимум подпоручика. То есть звания 14-го или в лучшем случае 12-го класса. А продвижение в армии небыстрое, вакансии освобождаются редко.
Грубо говоря, если я закончу по первому разряду, то в теории могу сразу получить чин девятого класса. Точнее, право имею, но кто же звание без места даст, категорически запрещено это. Причем вакансий в штате любого казенного заведения не хватает, а желающих поступить на место полно, и многие с длительной выслугой и с большими мохнатыми лапами. Некоторые по десять-пятнадцать лет в заштатных служащих ходят, ждут освобождения должности. Так что лучше учиться дальше: после вышки, обученным специалистом, легче пристроиться, хотя тоже непросто.
Похожий путь проделал и мой отец. Закончил гимназию, поступил в Академию целительства и алхимии. Только из-за того, что одаренный, после получения диплома его взяли в ординатуру столичной больницы, но дали лишь двенадцатый класс. Он уже почти восемнадцать лет отработал и числится по десятому. А шанс прыгнуть в штаб-офицерские чины он имеет, да. Еще лет десять-пятнадцать отпашет и получит перед самой пенсией. Может быть. Если место освободится и на него блатного со стороны не сунут.
Шагистика
На первом уроке класс собрали в актовом зале. Там мы должны представиться экзаменаторам. Со звонком зашла комиссия – три учителя не из нашей гимназии, два чиновника и старенький генерал. К ним добавились три наших учителя, директор и школьный инспектор. Ученики построились, и представление началось. Вызывают сначала девочек, потом мальчиков, с худших по успеваемости до лучших. Я самый лучший и пойду последним. Девочки просто подходят, делают реверанс и называют свою фамилию. Мальчики сначала по команде маршируют, обходя зал по трем сторонам, затем встают по стойке «смирно» и только потом называются.
После девчонок первым, с откровенной ленцой, пошел Ромул, главный хулиган и двоечник класса. Генерал недовольно фыркнул и скривился. После Рома, с разной степенью волнения, стали проходить остальные. Кто маршировал лучше, кто хуже. И вот последним выходит такой крутой и красивый Я. Народ, правда, пока об этом не знает. В смысле о крутизне и красоте. О моем дипломе военно-магического тоже. Команда «Марш!», и я пошел. И как пошел! Три шага в две секунды. Не сгибая колен. Вытягивая мыски. Руки поднимаются синхронно ногам, до уровня груди. Дохожу до стены, задержка, четкий поворот, задержка, печатаю шаг до следующей стены, задержка, поворот. На меня смотрят, потому лицо каменное, взгляд точно перед собой. Возврат обратно к трибуне. Такой шаг прозвали «гусиным», обычно курсанты так на парадах маршируют. Дохожу до финальной линии, четко представляюсь и замираю в стойке «смирно».
Генерал спрашивает:
– Он первым нумером выпускается?
– Так точно! – рапортует школьный инспектор.
– За дело, – соглашается старый вояка. – С такой маршировкой хоть сейчас в гвардию. А то другие ходят как стельные коровы по льду. Какие они образованные, если строем ходить не умеют?! Запишите ему от меня рекомендацию в гвардию. Лови! – кидает дукат.
Продолжаю стоять.
– Чего не берешь? Брезгуешь?
– Ваше превосходительство! Из стойки «смирно» брать что-либо запрещено, ваше превосходительство! – рапортую я.
Не брезгую, просто слышал про этот прикол – сначала хвалят, потом наказывают за нарушение стойки без команды. Два «превосходительства» в одной фразе – оно, конечно, грубая лесть, но генералу нравится.
– Молодец! Службу знаешь туго! Вольно! Велю, бери.
– Премного благодарен, ваше превосходительство!
Вновь отдаю честь и на миг опускаюсь на одно колено. Встаю, а монета уже в кармане.
– Хорош. Маршируешь славно. Табель дай.
Достаю из ранца дневник и протягиваю его, одновременно со мной инспектор подает кондуит, а директор – классный журнал. Экзаменаторы берут документы и дружно листают.
– Ну что, – резюмирует генерал, – учится отлично, поведения примерного, шагистику знает неплохо. Для штатского, конечно. А дайте-ка мне бумаги вон на того шута горохового, – тычет пальцем в Рома, – посмотрим, каков он герой.
Ромул попал. В отчете нужны как положительные, так и отрицательные примеры. Один из пришлых водит пальцем по кондуиту и что-то шепчет генералу, тот багровеет и ласковым голосом громко вопрошает:
– Сто двадцать четыре замечания за год? Такого одобрить никак не могу. Одет не по форме. Учиться не желает. Поведения преотвратного. Ленив, даже марширует вразвалочку. До экзаменов не допускаю, не заслужил. Разрешаю дать справку, что весь курс баклуши бил. И в характеристике от моего имени прямо так и напишите: «Ни к какому делу негодящий, дурного нрава, весьма глуп и крайне ленив». Может, тогда задумается, как дальше жить будет.
Видно, что многие жалеют Рома, а по мне, он просто дурак. Имея такого папочку, можно плевать на учебу, но хоть элементарные правила надо соблюдать. Глава экзаменационной комиссии отставной генерал, он всего достиг, ему больше ничего не нужно, его не подкупить. Именно потому он назначен на столь важную должность. Учишься плохо? Поведение хреновое? Так хоть не выделяйся на фоне класса. Генералы не те люди, перед кем стоит показывать крутость. Промаршировал бы нормально, может, и обошлось, никто бы тебя не заметил. Опять же одежда! Ромул у нас «тонняга», «тонный», «держит тон», то есть одевается по самой последней гимназической моде. Фуражка с плоской тульей мала, измята и еле держится на затылке. Офицерский плетеный шнурок, не положенный ученикам, лежит на козырьке с заметной трещиной. Околышек чуть не вдвое у?же положенного. Приталенный китель носится с укороченными до последней возможности полами. Брюки заужены до такой степени, что напоминают рейтузы. Причем пошиты из дорогущего материала у хорошего портного. Многие наши пытаются так ходить, но не в тот день, когда гимназию проверяет комиссия из министерства.
Ром выпендрился – и куда теперь пойдет с такой характеристикой? Считай, карьера порушена, не начавшись. Он в гимназии держался только за счет уважения к чину отца, надеялся выпуститься третьим разрядом и поступить в юнкерское училище. Теперь его примут разве только рядовым в полк, и то не в гвардейский. Справку о грамотности ему дадут, а она соответствует уровню простой школы. Значит, экзамен на чин 14-го класса придется сдавать. И сколько лет в продвижении он потеряет? Восемь? Десять? Подумать страшно!
Экзамен. Словесность
Сегодня на втором уроке у нас экзамен по словесности. Кстати, уроки по полтора часа. Перед третьим уроком большая перемена с обедом, затем испытание на одаренность. Завершит день объявление результатов первого экзамена.
В классе перед доской расставлены стулья для комиссии. Классный надзиратель выдал каждому ученику по три пронумерованных и опечатанных листа, а затем начался урок. Директор лично написал на доске восемь тем сочинений. Первая – «Значение произведения «Победа герцога Ильда IV в битве на переправе у Вивора» и его вклад в современную литературу». Насквозь патриотическое произведение, про времена становления нынешней династии. Последняя – «Лирика поэмы «Белая роза и два цветка чертополоха» с раскрытием характеров главных героев». Карамельно-приторная история о том, как два брата-близнеца любят ее, а она не может выбрать между ними. В конце все умерли. Точнее, братья пошли на войну и погибли, а она отравилась от любви к ним. Остальные темы – подобие первой или последней. Еще можно взять свободное сочинение и написать что хочешь.
Что выбрать? Свободную тему на фиг. Она скользкая, чуть что не так сформулируешь – объявят вольнодумцем. Последняя тема для девчонок. Беру первую – к ней материалов много, мы ее два раза проходили. Значение огромно, эталон для батальных писателей. Цитата из высказывания Кинделя VI Миролюбца про «личность Ильда IV Собирателя Земель – пример для современных корононосителей». Цитата из книги Альморы Прекрасной про «обзор методов ведения войны того времени, не утративший актуальности и сегодня». В заключение вставлю цитату из газеты. Мы почему второй раз вернулись к «Победе»? Его королевское высочество принц Лагоз изволил написать статью о значении произведения для подрастающего поколения. Зря, что ли, я чуть не наизусть текст статьи заучивал? Вот сейчас и пригодилось. От себя, кроме предлогов и запятых, ничего не привнес. Весь текст состоит из цитат и пересказа учебника.
Единственно шиканул: каллиграф я или где? В академии шиноби чему нас учили? Написал канцелярским готиком. Такое разрешено – чем сложнее шрифт, тем выше оценка. Кроме словесности за сочинение ставят еще две отметки: по чистописанию и грамматике. Они считаются главными науками. Следующая по важности – математика со статистикой. Остальные предметы менее важны.
Как время закончилось, надзиратель сразу собрал листы и положил мою работу поверх трудов остальных учеников. Он весь урок гулял по классу, видать, заметил, что пишу готиком, и решил первым показать мое сочинение проверяющим.
Едва вышли, двинулись в столовку питаться: большая перемена для того и нужна. Быстро рассаживаемся за столом, и подавальщица обносит нас тарелками. Получаю жирную фасолевую похлебку, полную тарелку разварной ячменной каши, щедро политой густым соусом с кусочками мяса, ломоть хлеба, пирог с картошкой, размером в лапоть, и кружку холодного яблочного компота. В обычный день кормят похуже, но совсем ненамного. Тоже вкусно и сытно. Здесь постов нет, религия другая, но все едино из шести учебных дней три кормят рыбой. Думаю, в основном по причине экономии.
За едой разговоры только про сочинения. Многие ребята, как и я, взяли «Победу». Девчонки, за крайне редким исключением, писали про любофф. На свободную тему замахнулся лишь Август. Он не признался, о чем писал, только таинственно подмигнул и заверил в неизбежности получения теплого местечка.
– Такие люди, как я, ценятся. Мне даже выбор предложат, – несколько самоуверенно заявил автор. – Главное, надо обратить на себя внимание, а дальше карьера неминуемо положительно сложится. Так что, ваши благородия, через несколько времени готовьтесь называть меня высокочтимым.
«Вашим благородием» и «высокоблагородием» положено называть соответственно штаб- и обер-офицеров из дворян. Простолюдинов в тех же случаях титулуют «досточтимый» и «высокочтимый». Правильно: как можно быть благородием, не родившись в дворянской семье? Из других отличий между служащими разных сословий есть лишь пара деталей на униформе. Жалованье одинаково, пенсии назначаются по тем же правилам. Хотя, честно говоря, при прочих равных дворянам легче продвинуться по службе. И, в отличие от нашего мира, получение чинов не дает никаких прав на дворянство. Дворянином можно стать только по пожалованию государя, утвержденному единогласным решением Дворянского комитета. Единогласным! Посему новые фамилии в Бархатной книге появляются крайне редко.
Испытание
После обеда класс опять выстраивается, вновь в актовом зале. Туда принесли стол, покрытый бархатной скатертью. Разложили перышки, установили подсвечник с незажженной свечой и треножник, держащий Кристалл Испытания. Испытуемому надо взять его в руку. Камень определяет наличие магии и записывает спектр ауры. На кого среагирует, тот может попробовать зажечь свечу или поднять перо. Опять вызывают против списка, с худшего по успеваемости до лучшего, но уже без разделения мальчики – девочки. Я вновь иду последним. Довольно ожидаемо – ни на кого ничто не сработало.
Народ быстро расслабился. Действительно, сколько можно смотреть на одно и то же. Но тут выхожу я и устраиваю представление. Небрежный пасс рукой, и кристалл вспыхивает лазурным светом. In Por Ylem! С указательного пальца выстреливает белый сгусток, попадает на фитиль свечи и зажигает огонь. Ort Por Ylem! Все перья поднимаются вверх и начинают плавно кружиться в хороводе. Моя раскрытая ладонь над пламенем свечи. Секунда, две, пять, десять. Отчетливо воняет горелой плотью. Но я продолжаю улыбаться, а хоровод не перестает кружиться, пока волшебник постарше не гаркает: «Хватит!» Перышки ложатся точно по своим местам. Демонстрирую ожог на ладони. In Mani! Четверть минуты – и на его месте появляется свежая кожица. Поклон, а затем возвращение в строй. У присутствующих здесь гимназистов челюсти на полу и глаза по пять грошей… Нет! По полтиннику!
Молодой волшебник констатирует:
– Концентрация абсолютная. Великолепный контроль. Телекинез тянет круг на третий. Однако Лечение и Стрела не выше первого. Запаса маны, думаю, хватит на исполнение четвертого, скорее даже пятого круга.
– Шестого, не меньше, – поправляет старший. – Потом пробник напечатаем, увидим точнее. – И командует: – Подойди. Остальные свободны.
Лишние ушли, мы остались втроем, и волшебники начали допрос:
– Когда у тебя началось пробуждение Дара?
– Больше полугода назад. Я с температурой лежал, и случилась спонтанная инициация. – Правильные ответы на вопросы мне кто-то заложил в память.
– Понятно. Почему никому не рассказал?
– Так сразу бы в гильдию на проверку потащили, а за нее два дуката берут. Денег в семье лишних нет. Решил испытания подождать, все едино проходить, а за него корона платит.
Молодому не понравился такой резон, и он сухо продолжил допрос:
– Где заклинания узнал?
– По чуть-чуть вспоминаю. Но пока только начал. Думаю, родовая память. У меня отец из целителей и мать из стихийников.
Экзаменаторы немного успокоились. Раз я из чародейской семьи, значит, свой. В таких семьях родовые умения хоть редко, но пробуждаются.
– Что вспоминаешь?
– Есть магия Жизни, но действует только на людей, и стоит полный запрет на поднятие нежити. Это по отцу, Варину Тихому. Еще проявляется магия Стихий. Причем стихийные заклинания легко трансформирую в огненные формы. Это, похоже, по матери, урожденной аус Хансал.
Волшебники совсем расслабились. Известный и многочисленный род по матери, а по отцу пусть слабый и почти заглохший, зато весьма древний. По игре мой персонаж знал стандартные трюки, преподаваемые учащимся шинобиевской академии, а из боевых пользовался лишь тремя техниками Катона, то есть Огня. Заряд Пламени – огненный шар, эффективный против одного сильного противника, Испепеление – мощное площадное заклинание и Дыхание Дракона – конус огня против толпы мелочи. Теперь знаю больше, пара высших магических образований все-таки кое-что дает.
– Слова активации что значат?
– Ничего. Сам придумал, чтобы на привычные слова не были похожи. – Не могу же я сказать, что в другом мире была древняя игра «Ультима», из нее взял ключи на схожие заклинания.
– Ясно. Что у тебя самое мощное?
– Для лечения есть Лечащие Руки, но не использовал, просто боюсь. Для боя – Испепеление. Облако Огня, сжигает органику на расстоянии шагов в пятьдесят-семьдесят.
– Концентрация тоже врожденная?
– Нет. Как инициация случилась, специально тренироваться стал. Подниму заклинанием что-нибудь и хожу босиком по сухому гороху. Держу предмет, стараюсь не уронить, а сам в это время читаю. Потом стал учиться боль терпеть. Свеча ерунда, про нее знаешь, просто терпишь, и все. Вот когда неожиданно иголкой ткнут, трудно не уронить.
Меня похвалили, выдали свидетельство с подтверждением открытия родовых линий Тихих и аус Хансалов и отправили на следующий урок.
Разнос
Когда вернулся в класс, узнал, что мой авторитет поднялся на недосягаемую высоту после того, как Август с Деном поспорили, кто дольше руку над свечкой продержит, и оба продержали секунды по три.
Кое-кто из одноклассников хотел узнать, что сказали чародеи. Другие интересовались, как я дошел до жизни такой и не могут ли они тоже в волшебники податься. А Серж даже попросил:
– Колдани что-нибудь, а?!
Предлагаю:
– Если найдете жемчужину, могу чуток Фриду полечить.
– Шрамы от оспы не лечатся, – с тоской отозвалась девчонка.
– Да? Это тебе целитель сказал? Не буду с ним спорить. Уговаривать тебя тоже не стану. Мое дело предложить, твое – отказаться.
