скачать книгу бесплатно
– Скорость – это руна расстояния, пройденного за один час! – крикнула Викусик. – Надо продолжить ее во времени!
– Правильно. А мы знаем скорость орлана в тихую погоду?
– Нет, – ответила Лиза. – Мы знаем только скорость орлана по ветру и скорость ветра. Это то же самое, что скорость облака, потому что облако, в отличие от орлана, не машет крыльями!
– Точно! И как теперь найти скорость, которая нам нужна?
– Убрать из скорости по ветру руну ветра? – предположила Лиза.
– Конечно! Вот видишь, ты сама все решила.
– И вовсе не все! – возразила Викусик, не прекращая греметь крышками. – Если мы из руны А убрали руну B и получили скорость в тихую погоду, нам надо еще продлить ее во времени – и будет три руны A без В! Значит, скорость орлана в тихую погоду обозначается тремя рунами A без B!
Викусик, конечно же, была права, и механизм тут же отреагировал: ящичек выехал из стены, открылся, и мне осталось лишь достать фрагмент пазла.
– Это явно чей-то глаз! – произнесла я вслух. – И что-то я не узнаю картинку.
– Да ладно, бежим, и так время потеряли, – вздохнула Лиза.
– И что, я теперь виновата, да? – вскинулась ее сестра.
Я не стала тратить время на то, чтобы мирить их, просто убрала пазл в мешочек и быстрым шагом вышла из кухни. Двойняшки потянулись за мной. Нас ждал чердак.
С командой «орланов» – Наткой и двумя младшими мальчиками – мы столкнулись на черной лестнице. Пришлось им жаться к перилам, а нам с силой протискиваться наверх. В результате я, кажется, отдавила кому-то ноги. Но на нас не обиделись – игра же. Борьба! Все хотят успеть. И победить.
Чердак у нас перетянут бельевыми веревками – здесь мы сушим одежду после стирки. А еще тут иногда можно спрятаться, когда не хочешь никого видеть, если надо, например, пореветь или поссорился с подругой. Или с другом. Мы с Наткой не ссоримся – как-то не из-за чего. Но несколько раз я на нее тут натыкалась, и глаза у нее были на мокром месте. Но вот с кем она ссорится? Не говорит. Что же касается Славки, то мы с ним ссоримся довольно часто, но реветь из-за этого я не стану, вот еще! Пусть сам ревет, если ему надо.
Близнецы тоже сюда бегают. Вдвоем. Они даже ревут вдвоем, поссорившись друг с другом. Никак не могут расстаться.
Задание, подброшенное механизмом, оказалось несложным, но длинным.
– Цепочки заклинаний! – воскликнула Лиза и закружила Викусика на месте.
И точно: надо было прочитать заклинания, сначала восстановив порядок букв, а затем выбросив лишнее слово. Верхняя цепочка выглядела так: «Убд, ябраин, ришокен, ленк, тшанак».
Я не стала с этим возиться, предоставив свободу сестрам. Совершенно очевидно, что лишнее тут – орешник, потому что это не название дерева, в отличие от остальных. А ниже там еще девять строчек.
В распахнутое слуховое окно задувал ветер. Я подошла, чтобы закрыть его… и услышала голоса. Кто-то сидел на крыше и тихо разговаривал. Один голос принадлежал Ляльке. Вот уж не думала, что Лялька лазает по крышам, да еще в то время, когда надо проводить игру! А второй, плачущий, я никак не могла узнать.
– …Даже не смотрит! Мимо прохожу – отворачивается. Если прошу помочь – поможет, но старается побыстрее отделаться, – говорил плачущий голос.
– Да он же просто занят! – возражала Лялька.
– А я разве – нет? Но я всегда могу найти для него время! А он… Он меня ни видеть, ни слышать не хочет, – плакал голос.
Да кто же это? Не пойму. Маша? С кем бы еще Лялька стала болтать? Но на Машу голос совсем не похож. К тому же сейчас Маша должна быть с командой фениксов – да все сейчас с командами! Лялька одна свободна. И кто такой «он», интересно?
– Ну подожди. Может, он не знает, как ты к нему относишься? – участливо спросила Лялька.
– Конечно не знает! – горячо зашептал голос. – Разве я могу об этом сказать? Я лучше умру! Я вообще никому не могу сказать, понимаешь? Я и тебе не должна говорить. Но просто… нет больше сил…
Голос совсем расплакался. Лялька начала бормотать что-то утешительное. А мне стало неловко подслушивать чужие секреты, и я отошла от окна, передумав его закрывать. Если Лялька и та, кто с ней, влезли на крышу отсюда, они не смогут спуститься.
– Вам помочь? – окликнула я близнецов, увлеченно обсуждающих варианты.
– Нет! Не надо! – не оглядываясь, воскликнули они одновременно.
Тем лучше. Наконец-то я могу передохнуть и сплести феньку.
Прислонившись к стене – голоса из слухового окна уже не доносились, – я выдернула из прорези на месте кармана спортивных штанов булавку с нитками. Единорог как-то отодвинулся на задний план, зато из головы не шел разговор на крыше. Девушке, которая рассказывала, было так грустно – она даже плакала. А грусть однозначно зеленого цвета: тоска зеленая. А еще там была, видимо, любовь. Любовь у нас будет белая – как платье невесты. И третье – тайна. Она ведь не хотела никому говорить. Боялась. Тайна у нас темно-фиолетовая… Или там был страх?
Я на секунду задумалась. Ну, все равно, страх – тоже фиолетовый. Или черный? Нет, черный, это когда совсем все плохо…
Остальные нитки – красные, черные, коричневые и желтые – отодвигаем в сторону, в этой фенечке они мне не понадобятся. Эх, где бы взять еще ниток… И бусинок совсем не осталось…
– Ань, мы закончили! – объявила Лиза.
Подтверждением служил скрип выдвигающегося из стены ящичка.
Поспешно приколов начатую феньку на место, я подошла к близнецам. Они уже протягивали мне очередной кусок пазла: на нем отчетливо определялся фрагмент меча. Самый кончик. Мы переглянулись. Такой картинки никто из нас точно не собирал.
– Бежим в подвал!
Викусик ринулась вниз по лестнице, увлекая за собой спотыкающуюся Лизу.
– Да подожди ты, я же упаду! – раздался голос Лизы далеко внизу, и я поняла, что тупо стою и разглядываю этот меч, когда надо галопом нестись за следующим заданием.
Спускаясь по лестнице, я не стерпела и все-таки кинула взгляд наверх, чтобы узнать, кто же будет слезать с чердака, кто болтал с Лялькой. Вот в проеме люка показалась она сама, а следом… Даша, наша учительница! «Филологичка», как мы привыкли ее называть. Она же воспитательница младших. Вообще, конечно, ее положено называть Дарьей Павловной, но она совсем недавно учительница, и мы иногда об этом забываем. Вот так-так! Это у нее, значит, несчастная любовь! К кому?!
– Аня, ну где ты там? – послышался недовольный голос Лизы, и я заторопилась к своей команде, выбросив филологичку Дашу с ее любовью из головы.
Задание в подвале оказалось самым сложным: нужно было составить пропорцию для волшебного зелья. Близнецы только вытаращили глаза. Я бы тоже не справилась, если бы в прошлый раз нашей команде не досталось нечто похожее. Тогда с нами был Виталик, и он объяснил, как это делается. Сейчас на месте старшей оказалась я – мне и учить близнецов. К слову сказать, если команда не может пройти этап, она просто движется к следующему без пазла. Тогда все недостающие пазлы в конце получают победители – те, кто справятся быстрее всех. Раньше иногда механизм высыпал первым закончившим целую стопку фрагментов. Но в последнее время все стали упорными, никто не любит пропускать задания – сражаются до последнего. И чаще всего решают в конце концов. Ведь это же интересно, на уроках такого не проходят! Это не филология, не рисование, не физкультура. Волшебные руны, заклинания, зелья… Говорят, раньше были еще артефакты, надо было рассчитывать размеры. А Славка утверждает, что можно было даже строить замки! Но с артефактами теперь заданий нет, а про замки Славка явно привирает. За ним это в последнее время водится.
Выполнив и эту задачу, мы получили пазл, который очень напоминал картинку, доставшуюся Натке: на фрагменте были только серые перья и ничего больше.
– Про орланов? – вопросительно посмотрела на меня Лиза, пока я прятала и этот трофей.
– Видимо, да, но тогда при чем тут меч…
– Ну там же был еще кто-то с глазом и с ногой! Это точно человек.
– Как будто орланы – не люди, – пожала плечами я.
Но всю дорогу до склада я размышляла о том, что Лиза права. Интересно, какую легенду мы услышим сегодня, когда соберем изображение целиком.
На складе механизм предложил нам всего лишь определить количество. Просто количество, неизвестно чего. Нужно было увеличивать, уменьшать, распределять и объединять. Выполняли все втроем, по очереди и одновременно. Получили результат, но ящик с пазлом не выдвинулся. Значит, ошиблись. Пришлось переделывать.
В результате угловой кусок с еловой веткой нам все-таки достался, но контур, из которого выезжал ящичек, тут же загорелся красным: это означало, что последнее, шестое, задание мы сделать не успели. Наш пазл перейдет к победителю.
– Ну вот, проиграли, – затянула Викусик.
– Просто не выиграли, – вздохнула я. И решительно прибавила: – В следующий раз постараемся быстрее, вот и все.
Главное – командный дух, говорит наш физрук. Особенно, если вы не победили.
Мы двинулись по лестнице на второй этаж к музыкальному залу. Если честно, от него осталось одно название да запертый на ключ рояль, на котором вот уже несколько лет не играли, – никто не умеет. Здесь у нас проходят всякие торжества, но, к сожалению, без музыки. Только недавно я научилась немного играть на губной гармошке, но это не то.
В зале ярко горел свет. Вокруг рояля уже расположились Лялька с Виталиком, наша директор Ирина Андреевна и учитель рисования Ярослав Игоревич. Больше из взрослых никто не пришел, а команды потихоньку подтягивались, подходили и высыпали пазлы прямо на рояль. Здесь уже «фениксы», «фенриры», «драконы»… Кто же из них победил? Остальные опаздывают, значит – не они.
Одновременно появились две оставшиеся команды: «сколопендры» во главе с Юлькой и Наткины «орланы». Юлька сердито кинула пять фрагментов на рояль и отошла в сторону – они, как и мы, тоже не успели сделать последнее задание. А Натка и ее пацаны… Они тащили пазлы в руках! Когда я увидела, сколько у них кусков, сразу поняла, кто победитель. Мало того что они выполнили все свои задания и получили пазлы за те команды, которые не успели! Картинка обычно рассчитана на десять команд, значит, кусочков должно быть шестьдесят, оставшиеся механизм тоже выдает той команде, которая успевает справиться с шестым заданием. Но тут было явно не шестьдесят, а штук сто! И «орланы» буквально раздувались от гордости, волоча все это. Потому они и задержались, ведь ящичек маленький, выдает частями. Я видела, как взлетели вверх брови у Ирины Андреевны, как Юлька разинула рот, а Виталик застыл на месте. Кто-то во все горло заорал: «Вау-у!» Натка вздрогнула от этого крика и рассыпала пазлы.
И мы все дружно ломанулись их подбирать.
…А потом складывали картину прямо на полу потому что рояль оказался маловат. Но сначала тетя Лена, наша повариха, внесла огромное блюдо с вафлями и вручила команде победителей. Вообще-то, конечно, это не совсем честный приз, потому что «орланам» пришлось делиться с остальными – ведь эти остальные, то есть мы, ходили вокруг них хороводом и заглядывали в глаза. В результате пацанам из Наткиной команды досталось по одной штуке, а Натке вообще половинка, и то потому, что я успела вовремя ухватить последнюю вафлю перед носом у Юльки и поделилась с подругой. Но я никогда не видела Натку такой счастливой, как сегодня.
Вафли исчезли в один момент, и мы занялись картиной. Фрагментов оказалось сто двадцать – то есть в два раза больше, чем всегда! Ирина Андреевна и наш учитель тихо переговаривались – казалось, они тоже удивлены. Вообще этот механизм – загадочная штука. Никто не знает, кто и когда его сделал. Он просто всегда был.
– Слушайте, но это же не орлан, – подал голос Славка, когда полкартины было собрано. – Орлан либо птица, либо человек, а это…
Славка был прав. Человек, сложенный из кусочков, был с крыльями. Орланы так не могут: они либо одно, либо другое.
– Может, мы не туда их приставили? – подал голос Ванька, но его никто не поддержал. Видно же, что туда.
– А вот мы сейчас соберем, и Ирина Андреевна нам расскажет, да? – воскликнул Женек.
– Не знаю, ребята, – покачала головой директор. – Это что-то новое для меня.
– Как?!
– Так же неинтересно! – послышалось со всех сторон.
– Вы собирайте, собирайте, – подал голос Ярослав Игоревич. – Может, мы и так все поймем.
…Но мы не поняли. С собранного пазла на нас смотрели два воина, скрестившие мечи в поединке. Один из них был человеком с крыльями, другой – волшебником. Только у волшебников бывают такие плащи. А вокруг был лес – наш лес, с такими же соснами, рябинами и орешником.
Ирина Андреевна так и не рассказала легенду – утверждала, что не знает. И у орланов не спросишь – им нельзя рассказывать про игру. Никому нельзя. Никогда.
Картина была такой красивой, что мы дружно умоляли директора разрешить оставить ее до утра.
Но она, как всегда, не разрешила. Пришлось сломать. А так жалко!
После этого мы все отправились на ужин. Он и так сместился из-за игры. Поэтому почти сразу после ужина – спать.
Но меня это не расстроило. Потому что я-то сразу спать не собиралась, у меня было запланировано одно очень-очень важное дело.
Глава вторая,
в которой мы поближе знакомимся с Аней Пчелкиной
Аня
Наш интернат «Зеленый угол» построен у самого леса. Здесь чистый воздух и тихо, только кричат на деревьях сойки да стрекочут кузнечики по ночам. Здание, в котором мы живем, – старинное, с колоннами у входа, ажурным крыльцом и высокими полукруглыми окнами. Правда его давно уже не ремонтировали, и какого цвета раньше были стены – непонятно. Сейчас они бурые, с потеками от дождевой воды.
На башенке нашего интерната – она у нас одна, над центральными воротами, – торчит флюгер. Что он означает, я не знаю – какой-то двуногий карандаш и странная полукруглая линейка. От ветра он крутится и издает тихие звуки.
Говорят, все улицы нашего острова ведут в центр, где находится площадь.
Большие часы на площади играют мрачный марш. Сегодня мне пришло в голову: а что, если заставить их играть что-то другое? Ну хотя бы колыбельную, которую няньки поют младшим в интернате? «Крошка, спи, погасли свечи». Никто так и не смог сказать мне, что же такое «свечи». Видимо, что-то типа солнц, только их много и они маленькие. Это песня про другой мир, в ней не очень понятные слова. Но музыка красивая, вот бы часы играли ее! Думаю, я смогу изменить мелодию, если только взять губную гармошку. Один раз у меня получилось изменить отвратительный скрип входной двери на дилинь-дилинь. Никто не знал, что это я, все решили, что привратник наконец-то поменял пружину. А привратник и вовсе не заметил, он глуховат.
Самое сложное – улизнуть из интерната. Девчонки спят крепко, но в спальню может заглянуть дежурная. Придется сотворить сопелку.
В начале осени у меня всегда немножко насморк, воспитатели говорят – аллергия, но никто не знает, что это и как от этого избавиться. Я привыкла. Только Юлька раньше жаловалась, что по ночам я соплю и не даю ей уснуть, хотя мне казалось, что она быстро засыпает. Но, после того как Маша поменялась с ней кроватями, Юлька спит в дальнем от меня углу, и мой насморк ей больше не мешает. А Машу даже пушкой не разбудить. Что такое пушка, тоже никто не знает, но так говорят.
Лучше всего было бы сделать сопелку из будильника. В прошлый раз я засунула будильник под одеяло вместе с курткой, чтоб было похоже, будто я накрылась с головой, потом посвистела ему, и он так классно сопел! Когда дежурная заглядывает в палату, она не подходит к каждой кровати. Юльку видно от двери, Маша никуда не денется, она очень послушная. Опасаться можно только за меня. Но мое аллергическое сопение – гарантия того, что я на месте. А в тот раз, когда сопел будильник, я бегала в лес слушать дрозда. В городе дрозды не поют, а в лес ночью бегать нельзя. Приходится делать это тайком.
Но вчера Юлька, когда подметала, двинула стол, будильник упал и разлетелся на детальки. Он и так-то чудом работал, потому что был очень старым, ведь я нашла его в кладовке среди хлама. Бестолковая Юлька, от нее одни неприятности! Починить я уж точно не смогу, но мне пришла в голову идея: взять в кружке авиамоделирования, у мальчишек, моторчик, он умеет жужжать. А если ему посвистеть, он тоже начнет сопеть, я уверена. Главное – завтра вовремя вернуть его на место, пока не хватились.
Я так и сделала. Стянула моторчик, когда пришла возвращать Славке «змейку». «Змейка» хорошая штука, из нее можно складывать всякие фигуры, но для сопелки она не годится – не звучит. Славка кивнул и даже не посмотрел, как я кладу змейку на стол. Ну я и воспользовалась – взяла, что мне нужно, и побыстрей свалила. Всю игру я не вспоминала об этом. Но как только девчонки уснули, запустила моторчик, посвистела и, стоило ему перестать жужжать, изобразила сопение. Мой план сработал! Заряда хватит минут на тридцать. Надо успеть сбегать на площадь – тут рукой подать, – переучить часы и вернуться.
Перед выходом я достала из тумбочки маленькое зеркальце. На меня глянула худенькая девчонка с всклокоченными светлыми патлами, ртом до ушей, серыми глазами и длинными-длинными пальцами.
Да, это я, Анна Пчелкина, Насекомое, – так меня называют некоторые учителя, да и дети тоже. Кто-то зовет ласково, по-дружески, кто-то – обидно. Но я привыкла.
Фамилию мне дали в интернате – говорят, я жужжала, не переставая, как надоедливая муха. Но мальчик по фамилии Мухин в «Зеленом углу» уже был – Славка. Причем у него фамилия настоящая, от родителей. Сам Славка на муху ничуть не похож: молчаливый и скромный. И внешне вроде тоже ничего от вредной летающей букашки нет: глаза печальные, светло-голубые, волосы русые, всегда причесаны, уши слегка торчат. Славка как Славка, в общем.
Ну а меня сделали Пчелкиной…
Я пригладила волосы и убрала зеркальце на место.
Сунув в карман толстовки губную гармошку, вылезла в окно, осторожно прошла по карнизу, прижимаясь спиной к стене, и, лишь добравшись до соседнего окна, остановилась передохнуть. Это и следующие два – окна музыкального зала.
К среднему окну тянет ветви толстое корявое дерево, очень удачно растущее именно здесь, поскольку по стволу можно влезть на крышу. Сюда не выходят окна учительских спален – надеюсь, меня не увидят.
Я ухватилась за ветки, подтянулась – оп! Вот и ствол. Еще немного ловкости – и крыша в моем распоряжении. Осталось только добежать, пригнувшись, до противоположного края, где закреплена пожарная лестница, с которой легко и удобно спускаться в переулок, – он-то и выходит на площадь.
Лестница оказалась жутко ржавой, недавние дожди полностью смыли остатки краски, и теперь все руки, а главное – спортивные штаны у меня в рыжих пятнах. Это очень плохо, надо как-то ликвидировать улики. Слово «улики» мне очень нравится, оно из рассказов про преступников и сыщиков. Мальчишки знают множество таких историй, особенно интересно их рассказывал Славкин друг, Димка, который, к сожалению, пропал несколько месяцев назад. Не вернулся с прогулки, и даже юниорполиция его не нашла. Я слышала, как воспитательницы шептались: «Вампиры!» Но я не верю. Чтоб вампиры утащили такого здорового лба? Да он бы им навешал в два счета! И кто пустит вампиров в черту города? Если они вообще еще не перевелись. Раньше жили в нашем лесу, я даже видела одного, но когда это было!
В переулке грязно – такое ощущение, что сюда вываливают мусор прямо из окон. Поэтому нас почти не выпускают одних в город, чтоб не подхватили заразу. Но мы все равно бегаем, конечно. Невозможно сидеть постоянно в интернате. Раньше, говорят, существовали какие-то больницы, где людей лечили, но теперь этого нет. Мы болеем редко, но уж если это происходит – настоящий кошмар.
Площадь вымощена круглым булыжником, на таком только сбивать ноги. Дома здесь старые, хотя и красивые, их тоже давно не ремонтировали. Чинят только часы на башне, мэр города почему-то ими очень гордится. Лучше бы не чинили: до поломки они играли музыку, которая называлась странно: «Эниомориконе», но нравилась мне больше. А теперь этот дурацкий марш.
Ночью людей на площади нет, что им тут делать. Разве случайно забредет поздний прохожий. Никаких преступников и вампиров здесь тоже быть не может, город охраняет полиция – ночной патруль, так их называют. Темнеет, но пока все видно, и фонари еще не горят – мэр экономит электричество. Включат, только когда наступит полная темень. Башня с часами сложена из красного камня. Во всем городе такая только она да еще кусок крепостной стены – я знаю. Остров небольшой, и мы облазили его весь вдоль и поперек, не считая города за Воротами. Туда не попасть. Мы пытались, но ворота бьются током, не сильно, но неприятно. По правде сказать, я вообще не уверена, что за высоким гладким забором, которым огорожена часть острова, есть какой-то город. Если это так, почему не видно крыш домов? Да, забор высокий, но на острове есть дома повыше его. Как бы то ни было, никто не называет это место «неизвестно-что-за-забором». Все говорят «город за Воротами» или просто «новый город».
Я встала напротив башни и задрала голову: часы висят высоко.
Но это не должно было мне помешать.
Достав губную гармошку я стала старательно выводить мелодию той самой колыбельной, которую целую неделю тщательно разучивала. Часы начнут звонить через пару минут. Если они откликнутся на мою музыку все получится. Я дула, не жалея легких, ведь звуки должны быть не только чистыми, но и громкими. Наконец выбилась из сил. Теперь оставалось только ждать. Секунды тянулись медленно… Но вот наконец раздался первый тягучий удар и, к моей радости, с башни полилась мелодия колыбельной. Я запрыгала, захлопала в ладоши, затанцевала, ничего не замечая вокруг.
