скачать книгу бесплатно
– А что это?
– Можно включить свет?
– Ничего не видно.
Они так и толпятся на рельсах в узком туннеле.
– Леди и джентльмены, – снова организатор, – леди и джентльмены… леди и джентльмены… Между прочим, на нас катится поезд!
На этом все побежали. Толстый господин было тоже собрался рвануться прочь из «безопасной зоны», но уж слишком удобно он расположился, облокотился на стену, подпёрся ногами, выставил, как две распорки, ноги. Слишком удобно.
– А п-оезд мен-я точно не за-денет? – практически выплёвывает слова подопытный.
– Точно, точно, точно! – выкрикивает раз за разом организатор. Игриво прыгает по шпалам к выходу из туннеля, после вслед за остальными заскочил за стенку.
Не поместившийся в «зону безопасности» толстый господин теперь хорошо видит, как все они нынче выглядывают. Между тем дрожь прошла по рельсам, скрип становится всё громче. Громогласно объявляя о своём приближении, механизм надвигается.
– Он же торчит? – взвизгнула его старая и такая некрасивая супруга.
– Не бойтесь, если вам сложно смотреть, закройте глаза, – бубнит организатор. – Уши, рот, нос – всё, что вам мешает насладиться шоу, мэм.
Прервал короткую перепалку фраз крик из туннеля, мистер-подопытный попытался что-то вынести из глубины. Я боюсь? Я клянусь? Я трясусь? Едва ли кто-то из присутствующих разобрал эту невнятную фразу. Его ужасная манера речи. Как он вообще общается с людьми? Организатор прищурился, нахмурил брови.
– Что он сказал? – из толпы.
– Это плохо. Мне страшно, – женский голос.
– Не волнуйтесь. Он всего лишь поделился своими впечатлениями, – подметил организатор.
Их переживания портят представление. Хлопайте в ладоши, хватит ныть.
Между тем шум достиг своего апогея, из темноты вынырнул его громкий источник. Но это что-то крайне невразумительное. Не вагон и не поезд. Маленькая тележка, что и на рельсы не встала, подпрыгивая на шпалах, катится между ними. Её единственный пассажир, он же рулевой, сидит, свесив ноги, усиленно качает ручку вверх-вниз. Всё это недоразумение сперва до тошноты долго приближается, затем медленно-медленно проплывает мимо спрятавшегося в проём толстого господина. Упитанный чиновник, как коршун, из своего удобного гнезда с высоты роста наблюдает за худым лысым работником, не дёрнет и пальцам на руке. Управляющий тележкой в свою очередь подолгу высматривает, как бы не оказаться под брюхом «бегуна туннелей».
А живот этого чиновника оказался слишком огромен. До сего момента тележке, катившейся посередине, пришлось выруливать ближе к рельсу. Тут уже от трения колеса по железу начал разноситься ужасно мерзкий визг. Раскрывшие рты господа взялись отворачиваться от незабываемого представления, взялись затыкать уши.
– Хватит, хватит. Хватит! – скомандовал организатор, когда маленький работник со своей скрипучей тележкой поравнялся с основной толпой.
– О, это так страшно, стоять в узенькой полости, когда перед лицом проносится поезд, – тревожится женский голос.
– Мистер, – обратился организатор к толстому господину.
Упитанный чиновник сперва с видом бесстрашного супергероя шёл попятам тележки, теперь, расставив руки по бокам, остановился на всеобщем обозрении.
Разве вы испугались? – спросил организатор.
Толстяк обернулся, окинул взглядом самодельную сварную конструкцию, четыре трубы, два болта, и хлипкий мужичок на ней.
– Не особо, – подметил.
– Что и требовалось доказать, – подвёл черту организатор.
Ровно сейчас, когда толстый господин оглянулся на тележку, его верная жена может видеть на спине супруга огромное свежее пятно грязи, тянущееся от шеи до брюк. Отличная была белая рубашка. А какая дорогая, ещё и подарок жёнушки.
– Я сомневаюсь, что это безопасно, – рявкнул супруга толстяка, попутно подальше от сторонних взглядов резкими движениями заталкивает, словно тесто в кастрюлю, любимого мужа в его пиджак.
– Разве вы не видели всё своими глазами? – спрашивает организатор.
– Мои знания подсказывают мне, – снова она нервно вскрикивает, – что вагон поезда будет шире этой жалкой тележки.
– О, ненамного, – организатор растопырил указательный и большой палец руки, демонстрируя меру экой длины.
– Что это? – из толпы.
– Что это? – ещё один и уже взволнованный.
– Вы слышали? – переполошились, задрожали, задёргались.
– Все слышали? – застучали, закрутились.
– Звук? Что это? – заныли, замычали.
– Амм… леди, джентльмены, – зароптал организатор, два раза сверился с часами на руке, – кажется, наше время вышло… амм… скорее выбирайтесь на платформу!
– О чём это вы? Повторите ещё раз? Что закончилось?
– К чему вы клоните? – не время разменивать свой билет в один конец.
Прогудел далёкий поезд. Вибрация от движения его тонн разнесётся по всем железнодорожным путям. Застучат стёкла в окнах близлежащих домов.
Хлипкий мужичок на тележке принялся энергично качать ручку своей повозки. С ним договорились, сказали, где нужно оставить всё приспособление. Только и всего остаётся докатиться до депо, получить вознаграждение из щедрых рук. Далеко… Эх, не успеет. Организаторы учли, что инородный объект будет мешаться на путях, не учли, что поезд будет быстрее хлипкой ручной конструкции. Быстро же он её догонит, сомнёт.
Что ещё? До сих пор не опомнившийся старик будет сбит в первую очередь, вылетит из немощных рук костыль. Само иссохшее тело полетит вниз, переломает о рельсы рёбра. Старуха, жена толстого господина, оступится на своих нелепых высоких каблуках, упадёт и не сможет подняться. По ней будут бежать, даже её крупный супруг, не пренебрежёт вытереть ноги.
Но это всё через две минуты и тридцать семь секунд. В этом городе каждая даже самая мельчайшая единица времени имеет свою цену. Пока…
– А-а-а!
– Что?! Что это значит?!
– Что происходит?!
– Помогите кто-нибудь! Вызовите гвардию!
– Мистер-организатор, давайте спрячемся в зонах безопасности! – пропищала девушка в чепчике.
Человек с тростью посмотрел на эту взрослую образованную женщину, как на слабоумную.
Дальше будут преимущественно подобные звуки. Подобные звуки, пока женщины на каблуках, мужчины в тесных брюках, удушливых галстуках, спотыкаясь о рельсы и оступаясь на нетвёрдой поверхности, будут толкаться и бежать. Кто-то упадёт, кто-то окажется под ногами. Одни из них приложившись к рельсам услышат стук приближающегося поезда гораздо быстрее остальных. Если, конечно, не помешает кровь, текущая из ушей. И увидел бы он тяжёлые колёса, да только неуклюжая женщина каблуком раздавила ему глаз. Кому-то выпадет оказаться в вагоне, даже не поднимаясь на перрон. Выпадет, правда, по частям.
И никто не подумал прятаться в «зонах безопасности».
…
Зоны безопасности… На левой стороне бараков и грязных улиц это выражение никогда не будет пользоваться популярностью. Едва о нём скажут, объявят о постройке мостов и туннелей под ними, через несколько недель о словосочетании «зоны безопасности» безвозвратно забудут. Люди придумают другую комбинацию слов. «Двадцать сантиметров» – вот как они будут называть. Тех, кто весом кошелька позволит себе ходить по мостам, а не бегать под ними, всегда будет забавлять нелепая фраза. Они не захотят знать в чём её смысл, закрывая рот от смеха, утруднят себя только громко хохотать.
На лицах тех, кто перед ночным побегом будет линейкой обмерять себя, улыбке не будет.
Так страшно стоять в маленькой полости, когда гигантский поезд на немыслимой скорости проносится перед лицом. И та масса железа и чугуну будет оглушающе громко реветь. Но уши не закрыть, ведь если поднять руки… Не поместишься. В той дырке нет места алчности, кто изволит взять с собой чемодан, не поместится. Нет места жалости, и мать не удержит на руках младенца-ребёнка. Не поместятся. Страшно оказаться в двадцати сантиметрах. А как страшно в них не уместится… Пролетающий поезд захватит и унесёт, по пути отрывая излишки.
…
Глава 3 Слетел с рельсов
Станции поездов. Кафе «Летний день».
– Капитан центрального управления, – развёл руками Кристиан, – я и представить не мог.
– Ничуть не менее удивительно, что малыш Крис стал офицером полиции. Да ещё и в звании старший лейтенант, – всё с той же ненавязчивой улыбкой пробормотал Морроу. Между тем взялся отпивать из принесённой официанткой чашки чая.
Кафе, граничащее с железнодорожной станцией. Чистое, аккуратное место с белыми круглыми столиками, большими окнами и очень любезным персоналом. Сегодня здесь особенно безлюдно. Тихо и спокойно. Только лёгкий стук фарфоровых чашек и тихий шорох газет.
– Ты пропал, – взял слово Кристиан, – пропал на долго. Десять, пятнадцать, боги, двадцать лет прошло. Я… Знаешь, мы все выросли. И Люси, и Мик, и Гарри, и Джеймс, и… все прочие. Тут так много чего переменилось. Старые дома снесли, новые построили. А ещё, можешь себе представить, Люси и Мик сошлись, они ведь ненавидели друг друга, сколько себя маленьким помню. Тут, правда, Джеймс и Анна, кто с юных лет клялись в вечной любви, разошлись по мелкой бытовой ссоре, вроде пакетика чая, оставленного на столе. А Гарри? Он, не поверишь, теперь большой начальник, работает в мэрии в огромном белом кабинете.
Морроу ещё раз отпил из чашки.
– Где ты был всё это время? – снова Кристиан. – Ничего не сказал, не предупредил, не попрощался. Просто в один день взял и исчез.
– Долго рассказывать, я потерялся… слетел с рельсов, – очень хмуро пробормотал Морроу. В секунды, когда на его лице в одночасье собираются все эти тени и морщины, он перестаёт казаться не доросшим юнцом. Ему словно за мгновения набегают десятки лет. Мгновенная старость уставших глаз, десятков неглубоких морщин.
– Ты изменился, – констатировал Кристиан. – Но скажи, ты хотя бы скучал по краям детства?
Морроу хмыкнул. Повернул голову на окно. В этот осенний хмурый день в мире преобладают серо-белые краски, властвуют холодные ветра. Правда, в этом индустриально застроенном городке эта особенность любого времени года.
– Скучал? – произнёс он как-то недобро.
– Даже не был на свадьбе сестры, – всё грустнее Кристиан.
– Она вышла замуж, о.
– Ты даже не знал?
Морроу медленно помотал головой.
– Её муж – хороший человек, кстати говоря, богатый. На свадьбе было много шариков. Разноцветных. Красивые платья, пиджаки, галстуки. У меня тоже был костюм, синяя бабочка, серая рубашка. Собралось столько гостей: ювелиры, банкиры, инженеры, работники станции и даже чиновники. Кажется, из всех людей планеты не хватало только одного человека. Твоя сестра плакала, когда вспоминала имя неявившегося гостя. Аххх… Так много цветов у праздничного стола… – Кристиан ненадолго замолчал. – Много было цветов, белых роз. Ещё больше их было… Твой отец Бенжден…
– Давно?
– Одиннадцать лет уж прошло.
– Ха… – вырвался тихий шипящий звук. После повисла долгая пауза. И весь мир молчал. Капли дождя падают на стекло, лучи света изменили своё направление. Погода молчалива и скромна.
– А что с тобой? – взялся прерывать тишину Кристиан. – Ты женился? У тебя есть дети, семья?
– Только первое, – коротко улыбнулся Морроу. Недолго пошарил во внутреннем кармане куртки, следом достал из глубины меховой подстёжки маленькую слегка мятую чёрно-белую фотографию.
– Милая девушка, – признался Кристиан, едва взглянул и тут же вернул крошечное глянцевое изображение.
– Люси, а на фотографии какая она была десять лет назад, скромная, – прошептал Морроу, улыбка задержалась на его губах. – А что ты? Женился? Встречаешься с кем-то?
– Нет, нет, – затараторил Кристиан, замотал руками.
– Неужели, всё так же одинок? Почему? До сих пор не нашёл подходящую? Женщины всегда тебя любили.
– Я… – замялся лейтенант, – не хотел бы говорить.
– Тогда ладно.
И снова рвётся с улицы тишина. Сильная штука, однако же. Город тих, словно вымер.
– Хочешь вернуться в старый дом? – предложил Кристиан. – Ааа… только его снесли. Построили новый, там и старых жильцов не осталось. Все куда-то разбежались. Но само место… наш двор, он не сильно изменился. За всё время его только решёткой обнесли, покрасили скамейки, наверно, больше ничего. Можешь себе представить, осталось даже наше старое баскетбольное кольцо и осталось…
– Нет, – не дал договорить Морроу. И снова его лицо мрачнеет.
– Тогда может быть парк? Причал лодок?
– Нет, – дальше шёпот.
Кристиан развёл руками.
