скачать книгу бесплатно
Схватил рубаху Прокопьюшко, взором жадным впился и тут же на тело свое скореженное натягивать взялся. Мягко легла рубашка. Складки где расправились, там и тело с ними. И как будто истаяла рубаха, внутрь ушла – разовая оказалась. Выпрямился Прокопьюшко, стройней да выше стал, лицом просветлел. Посмотрел на Кугыжу и говорит:
– Прости меня, друг. За все прости. Чуть не сгубил я себя и тебя цеплял попутно. С малого начал, слабости потакал своей. За дела новые не брался, новому не учился. Боялся – засмеют. Лучшим быть хотел, а не делал ничего. Завидовать стал тем, кто делает. Даже тем завидовать стал, кто ошибается, падает, дальше встаёт, опять пробует. «Как вы можете такими быть?! – кричать хотел. Не получается же у вас! Почему не бросаете, не отступаете?! Я же отступил! Чем вы лучше меня?» Сам не заметил, как скрючило всего. Всех ненавидеть стал. Самому с того тошно, а по-другому не могу. С тобой рядом поселился. Знал, что шаман ты. Ненавидел тебя. Знал, что рубашка чудная есть, что помочь мне может. Мысль была – ты-то сможешь добыть. Но попросить не осилил – злость ела. Получается у тебя все. Почему у тебя? Почему не у меня? И смотреть на тебя тошно удачного, и уйти не мог. Так и таскал свою зависть кругом тебя. А ты мне рубаху эту отдал. Не думая. Спасибо тебе, спас ты меня.
– Да ладно. Че уж там… – махнул рукой Кугыжа. – Пойду ещё погадаю. Может, где и для меня рубаха сыщется.
И пошёл к избе, раздумывая, радоваться ему или бороду рвать себе за доброту свою безмерную. Самому-то как теперь сомненья в веру выправить?
– Да не нужна тебе рубаха-то, – окликнул его Прокопьюшко. – Ты вон даже с моей «помощью» с пути не соступил ни разу. И так сильный и делам своим верный. Точно тебе говорю. Знаю, как оно…
Остановился Кугыжа, подумал, в небо посмотрел, улыбнулся.
– А пойдём, – говорит, – Прокопий, обновку твою обмоем. Да баню затопим, а то я с дороги.
И пошли.
Прокопий после подсоблял частенько Кугыже, где руки вторые нужны были. Стали его в народе Прокопий Силович величать.
Печать отверженности
За сарайкой кто-то горько плакал. Кугыжа как раз шел туда, взять кое-что по надобности, а тут такое дело. Пришлось свои заботы отодвинуть и на развед идти, кого там горе умучило. Обогнул бревенчатый угол, глядь: внук Жданко сидит, коленки обнял и лицом в них уткнулся. Плечи трясутся в горестных рыданиях. Что ж делать? Сел рядом Кугыжа, помолчал немного.
Время выждав, сказал:
– В роду у нас мужчины бывает плачут, – и в девять лет, и в сорок, – но не долго. Будет уж, рассказывай, что стряслось?
Жданко, все еще со слезами в голосе, сбивчиво начал:
– А че они?! Я поиграть с ними хотел! А они дразнятся! Я че им сделал?!
– Во-первых, кто они? Ну а во-вторых, подробней расскажи деду, да помедленней. А то я мыслью не поспеваю, – урезонил внука Кугыжа.
Жданко еще немного посопел, наконец утер заплаканные глаза и начал рассказывать:
– Да ребята зареченские. Лутошка, мельника сын, у них главный. Они в догонялки играли и меня приняли сперва, а потом погнали.
– Что, вот так вот прям взяли и погнали? – уточнил Кугыжа.
– Ну, не сразу. Меня, когда осалили, я Лутошку осалил: догнал по-хитрому. Он разозлился: он там самый сильный и быстрый. Ну а меня он гонял-гонял, так и не смог догнать. Я увертывался, как ты меня учил. Ну он тогда начал трусом обзываться. Что я так убегаю хорошо, потому как трус. А я не трус! – разошелся внук.
– Ну ладно-ладно, знаю, что не трус ты. А теперь по-другому давай посмотрим. Лутошка самым сильным и быстрым себя мнил. Ты его, считай, победил на глазах у других, вот он и разозлился. Ногами догнать не смог – словом догнал. А ты и от слова так же увернись, мимо пропусти. Все ребята ловкость твою видели, за дураков их не держи. Вы ж в догонялки играли, а там по правилам убегать да увертываться положено. Вот и не бери внутрь неправду, не делай своей, – поучал Кугыжа внука.
