скачать книгу бесплатно
– Хелло!
– Леопольд! – закричал мой отец.
– Подожди, Додик, – сказал Леопольд, – я выключу телевизион…
Братья начали переписываться.
Леопольд писал, что у него есть жена Хелена, сын Романо и дочь Моник. А также пудель, которого зовут Игорь. Что у него «свое дело». Что он торгует пишущими машинками и бумагой. Что бумага дорожает, и это его вполне устраивает. Что инфляция тем не менее почти разорила его.
Свою бедность Леопольд изображал так:
«Мои дома нуждаются в ремонте. Автомобильный парк не обновлялся четыре года…»
Письма моего отца звучали куда более радужно: «…Я – литератор и режиссер. Живу в небольшой уютной квартире. (Он имел в виду свою перегороженную фанерой комнатушку.) Моя жена уехала на машине в Прибалтику. (Действительно, жена моего отца ездила на профсоюзном автобусе в Ригу за колготками.) А что такое инфляция, я даже не знаю…»
Мой отец завалил Леопольда сувенирами. Отослал ему целую флотилию деревянных ложек и мисок. Мельхиоровую копию самовара, принадлежавшего Льву Толстому. Несколько фигурок из уральских самоцветов. Юбилейное издание «Кобзаря» Шевченко размером с надгробную плиту. А также изделие под названием «Ковчежец бронзированный».
Леопольд откликнулся белоснежным носовым платком в красивой упаковке.
Затем выслал отцу трикотажную майку с надписью «Эдди Шапиро – колеса и покрышки». Мой отец не сдавался. Он позвонил знакомому инструктору горкома. Раздобыл по блату уникальный сувенир. А именно – сахарную голову килограммов на восемь. В голубой сатинированной бумаге. Этакий снаряд шестидюймового калибра. И надпись с ятями: «Торговый дом купца первой гильдии Елпидифора Фомина».
Знакомого инструктора пришлось напоить коньяком. Уникальный сувенир был выслан Леопольду.
Через два месяца – извещение на посылку. Вес – десять с половиной килограммов. Пошлина – шестьдесят восемь рублей.
Мой отец необычайно возбудился. Идя на почту, фантазировал:
«Магнитофон… Дубленка… Виски…»
– Сколько, по-твоему, весит дубленка?
– Килограмма три, – отвечал я.
– Значит, он выслал три дубленки…
Служащий главпочтамта вынес тяжелый ящик.
– Возьмем такси, – сказал отец.
Наконец мы приехали домой. Отец, нервно посмеиваясь, достал стамеску. Фанерная крышка с визгом отделилась.
– Идиот! – простонал мой отец.
В ящике мы обнаружили десять килограммов желтоватого сахарного песку…
Через восемь лет нам с матерью пришлось эмигрировать. Мы оказались в Австрии. Хозяин гостиницы Рейнхард был очень любезен по отношению к нам. Каждое утро нам подавали чай с теплыми булочками и джемом. Каждое утро хозяин неизменно спрашивал:
– Желаешь рюмку водки?..
Кроме того, он дал нам радиоприемник и электрический тостер.
По вечерам мы иногда беседовали с ним.
Я узнал, что Рейнхард перебрался из Восточного сектора на Запад. Что он – инженер-строитель. Что работа в гостинице тяготит его, хоть и приносит немалый доход…
– Ты женат? – спросил я.
– Эрика живет в Зальцбурге.
– Есть мнение, что брак на грани развода самый долговечный.
– Я уже перешел эту грань. И все-таки женат… Ты удивлен?
– Нет, – сказал я.
– Ты состоял в партии?
– Нет.
– А в молодежном союзе?
– Да. Это получилось автоматически.
– Я понимаю. Тебе нравится Запад?
– После тюрьмы мне все нравится.
– Мой отец был арестован в сороковом году. Он называл Гитлера «браун швайне».
– Он был коммунист?
– Нет. Он не был комми. И даже не был красным. Просто – образованный человек. Знал латынь… Ты знаешь латынь?
– Нет.
– И я не знаю. И мои дети не будут знать. А жаль… Я думаю, латынь и Род Стюарт несовместимы.
– Кто такой Род Стюарт?
– Шизофреник с гитарой. Желаешь рюмку водки?
– Давай.
– Я принесу сэндвичи.
– Это лишнее.
– Ты прав…
Из Вены я написал Леопольду. Мой дядя позвонил в гостиницу. Сказал, что прилетит в конце недели. Точнее – в субботу. Остановится в «Колизеуме». Просит меня в субботу не завтракать.
– Я угощу тебя в хорошем ресторане, – сказал он…
Рано утром я сидел в холле «Колизеума». Выглядела эта гостиница куда шикарнее нашей. По залу разгуливали изысканные собаки. Гардеробщик был похож на киноактера.
Ровно в одиннадцать спустился дядя. Я сразу узнал его. Леопольд был так похож на моего отца – высокий, элегантный, с красивыми искусственными зубами. Рядом шла моложавая женщина.
Я знал, что должен обнять этого, в сущности, незнакомого человека.
Мы обнялись. Я поцеловал Хелене руку, в которой она держала зонтик.
– До чего ты огромный! – закричал Леопольд. – А где мама?
– Она нездорова.
– Как жаль! Я видел ее фотографии. Ты очень похож на мать.
Я протянул ему сверток. Там была икра, деревянные матрешки и холщовая скатерть.
– Спасибо! Мы оставим вещи у портье. Я тоже имею подарки для вас… А сейчас мы пойдем в ресторан. Ты любишь рестораны?
– Как-то не задумывался.
– Там приятная музыка, красивые женщины…
Мы шли по направлению к центру. Леопольд говорил, не умолкая.
Хелена молча улыбалась.
– Посмотри, сколько машин! Ты когда-нибудь видел заграничные машины?
– В Ленинграде много туристов…
– Вена – маленький город. Да и Брюссель тоже. В Америке машин гораздо больше. А какие там магазины! В Ленинграде есть большие магазины?
– Магазины-то есть, – говорю.
– Какой же ты огромный! Тебя, наверное, любят женщины?
– Это скоро выяснится.
– Я понимаю. Твоя жена в Америке. Мы посетили ее в Риме. У нее был пластик вместо сумочки. Я подарил ей хорошую сумку за шестьдесят долларов… Стоп! Здесь мы позавтракаем. По-моему, это хороший ресторан.
Мы вошли, разделись, сели у окна.
Заиграла негромкая музыка общего типа. Красивых женщин я что-то не заметил.
– Заказывай все, что хочешь, – предложил Леопольд, – может быть, стейк или дичь?
– Мне все равно. На ваше усмотрение.
– Говори мне, пожалуйста, – «ты». Я же твой дядя.
– На твое усмотрение.
– Что-нибудь из деликатесов? Ты любишь деликатесы?
– Не знаю.
– Я очень люблю деликатесы. Но у меня больная печень. Я закажу тебе рыбный паштет и немного спаржи.
– Отлично.
– Что ты будешь пить?
– Может быть, водку?
– Слишком рано. Я думаю, – белое вино или чай.
– Чай, – сказал я.
– И фисташковое мороженое.
– Отлично.
– Что ты будешь пить? – обратился Леопольд к жене.
– Водку, – сказала Хелена.
– Что? – переспросил Леопольд.
– Водку, водку, водку! – повторила она.
Подошел официант, черноволосый, коренастый, наверное – югослав или венгр.
– Это мой племянник из России, – произнес Леопольд.
– Момент, – произнес официант.
Он исчез. Внезапно музыка стихла. Раздалось легкое шипение. Затем я услышал надоевшие аккорды «Подмосковных вечеров».
Появился официант. Его физиономия сияла и лоснилась.
– Благодарю вас, – сказал я.
– Он получит хорошие чаевые, – шепнул мне Леопольд.
Официант принял заказ.