скачать книгу бесплатно
– Я за любой кипиш, кроме голодовки. Кстати, про еду. Может, по шаурме, девочки? – Старик показывает рукой на ларек неподалеку, и мы с Алей, переглянувшись, утвердительно киваем.
В пансионат возвращаемся через два часа. Моя смена до шести. Когда я выхожу из здания, Пётр уже ждет в машине у входа.
– Две смены подряд, не много ли? – строго говорит он вместо приветствия. – Бледная как моль. Отцу скажу, что в обморок упала от усталости. И ссылка вмиг закончится. Хочешь?
– Мне не в тягость здесь работать. Ты же знаешь, что мне нравится, – тихо отвечаю я.
– А мне казалось, что в частной клинике Ибрагимова – больше. Возможностей, чтобы реализовать свои навыки, там поболее, чем здесь старикам ложки в рот засовывать, правда?
Настроение снова катится вниз при упоминании об Имане. Я морально извела себя за день сомнениями: сливать видео и общее фото с везунчиком в сеть или нет. Всё переворачивается внутри от этой мысли. Я стольких людей подставлю. Петю, который мне доверяет и с которого отец спросит по полной. Даню – потому что может всплыть информация о возобновившихся заездах. И даже Жанну – она ведь была со мной в клубе и не отговорила от опрометчивого шага. Возможно, и Эрика заденет, хотя я даже не знаю, кто этот мужчина и что он из себя представляет. Гадкая ситуация. Ненавижу слушать совесть. Она мешает нормально жить.
– Как поживают твои старики?
– Хорошо. – Трогаю пульсирующие виски.
– Отец послезавтра возвращается. С Ибрагимовым. – Пётр внимательно смотрит на меня через зеркало заднего вида. – Готова к помолвке?
– Петь, домой поехали. Я устала.
Подготовилась я хорошо, только сомнений куча. Нужно будет почитать перед сном комментарии к сто тридцать седьмой статье Уголовного кодекса.
Дома я включаю телефон и на него тут же приходит куча сообщений. Почти все о пропущенных звонках от Жанны. Два – от брата. Даня пишет, что наши отцы возвращаются из Стокгольма через два дня. Думала, у меня будет больше времени, чтобы хорошенько всё обдумать и на что-то решиться.
– Ну наконец-то! – облегченно вздыхает Жанна, когда я ее набираю. – Зачем выключать телефон? Я же извелась! Чуть с ума не сошла!
– Я написала сообщение, что всё хорошо и я буду весь день на работе.
– Написала она, – бурчит подруга. – Мне не терпится узнать, как всё прошло. Было?
– Угу, – неохотно отзываюсь я, трогая татуировку на запястье кончиком пальца.
– Да ладно? Эрик всё же… – Жанна осекается и часто дышит. – Не обманываешь?
В который раз за день вспоминаю сцену в душе: как везунчик держит меня за подбородок и прожигает темнотой глаз. По коже бегут мурашки, а от стыда за свою безрассудность хочется провалиться сквозь землю. Обычно я не такая отчаянная. Наверное, это всё аура везунчика. Действительно, душевыниматель.
– Офигеть… Значит, правда запал! А с компроматом что? Вхолостую или…
– С компроматом. Но не уверена, что хватит для общественного резонанса. Ты не знаешь, куда Вадик пропал? Не могу до него дозвониться второй день.
– Прячется он. С бабой Бахметьева сошелся, а Игорёша, как узнал, пообещал обоих прикопать, когда найдет. Я сейчас его новый номер скину. Рин… – В трубке ненадолго повисает пауза и слышится треск. – А хочешь, приеду к тебе? – предлагает Жанна.
– Нет. Спать хочу. Весь день на ногах. Давай завтра.
– Ну хорошо. Последний вопрос, и пойдешь отдыхать: скажи, понравилось или нет? – шепотом спрашивает она.
– Нет, – невесело хмыкаю я. – Что там может понравиться?
Даже самой себе не хочу признаваться в том, что понравилось. И лучше бы, конечно, было наоборот. Обошлось бы тогда без угрызений совести. Ещё и стрелочки эти… Останутся напоминанием о пережитом шторме и гневе отца. Шумиха со временем уляжется, я окончу институт и займусь карьерой. Если по сто тридцать седьмой – отделаюсь штрафом, а не сроком. Но надеюсь, до этого не дойдет.
7 глава
Я сбилась со счёта, в какой раз пересматриваю видео с Эриком и его падение с высоты. Ужасное зрелище. Он действительно везунчик, что остался жив и ходит после такого на своих ногах, а не перемещается с помощью инвалидной коляски. Снова нажимаю на кнопку «Воспроизвести» и вижу лицо девушки, снимающей видео. Она бодро и весело комментирует действия участников. У них что-то вроде тренировки, похоже, обучают новичков. Я ничего в этом не смыслю и запрещаю себе открывать гугл, углубляться в изучение темы. Ирина, так зовут девушку за кадром, показывает группу из семи человек. Все в приподнятом настроении, шутят. На Эрике черная бандана и такого же цвета толстовка. Похож на разбойника – возможно, такие ассоциации из-за наклейки в виде черепа на рукаве, и ещё он всё время щурит правый глаз на солнце. Красивый такой. Настоящий пират. Мальчика, который с ним в связке, везунчик называет Яном. В какой-то момент молодой парнишка совершает ошибку. Оступается и летит вниз. Эрик изо всех сил пытается его удержать, упирается ногами в камень и почти вытаскивает, но в последнее мгновение не выдерживает нагрузки, нога соскальзывает, и он летит вниз. Чтобы не утащить за собой парнишку, который добрался до верха, Эрик отстегивает защиту. Всё происходит слишком быстро. Везунчик молниеносно решается на опрометчивый шаг. За доли секунд. От увиденного я не могу прийти в себя. В комментариях много отметившихся. Одни говорят, что Эрику повезло, потому что это склон для новичков, другие, как я, считают, что он родился в рубашке, но есть и такие, которые вызывают неконтролируемую злость. Они осуждают, ругают, пишут оскорбления и тупо хамят. Неужели, чтобы сказать приятные слова, нужен определенный уровень интеллекта? Эрик не сделал ничего предосудительного, пытался вытащить парня, который допустил ошибку. Разве это достойно порицания?
Скинутое Даней видео я загружаю в гугл и ищу правообладателя. Оно принадлежит некой Ирен Скай. Наверное, это та самая Ирина, которая слала Эрику сообщения с сердечками в день его рождения? Девушка ведет блог на ютубе. Там много роликов, и не только с Эриком. Таких безбашенных, как он, оказывается, в избытке. Сёрфинг, дайвинг, прыжки с парашютом, маунтинбайкинг и куча всего, о чём я до сегодняшнего дня и не знала. Листаю видео по очереди и ищу кадры, где мелькает Эрик. Он отдает предпочтение сёрфингу и дельтаплану. Глаза блестят азартом, в них море эмоций. Ему и впрямь нравится получать адреналин. Похоже, это тот тип людей, которые в постоянной погоне за новыми впечатлениями. Если бы не момент с падением, то, возможно, я решилась бы попробовать что-то из любимых увлечений везунчика, но в ушах стоит испуганный голос девушки, маты и ругательства парней в то момент, когда Эрик срывается со скалы, а потом неподвижно лежит внизу. Решаю больше ничего не узнавать про везунчика и даже чищу историю поиска от соблазна подальше. Ни к чему это. И вообще жалею, что попросила у Дани скинуть мне видео. Любопытство, чтоб его… Не доводит оно до добра.
– Регина, – окликает отец, заходя в комнату, и я вздрагиваю.
Переключаю вкладки на ноутбуке и поворачиваюсь к нему, унимая бешеное сердцебиение. Зачем же так подкрадываться? Чуть до инфаркта не довел!
– Пётр сказал, что ты неважно себя чувствуешь. Что случилось? – Папа впивается в мое лицо внимательным взглядом, заметив, что я схватилась за сердце.
Вадик дал мне время подумать до вечера, а потом… Включать задний ход будет поздно. Начитавшись отвратительных комментариев под видео с падением Эрика, я сильно загрузилась. Меня ожидает то же самое, только в разы хуже. Потому что, в отличие от везунчика, я никого не спасала. И подача информации будет такой, что не осуждать меня не получится. Если всё же решусь, то отключу интернет на несколько дней, дабы поберечь свои расшатанные нервишки.
– Всё нормально, пап. – Я судорожно сглатываю, отмахиваясь от неприятных картинок маячащего на горизонте скандала. – Ты когда вернулся?
– Полчаса назад. Хотел, чтобы ты нас с Иманом встретила, но Пётр сообщил, что ты приболела.
Я действительно от нервов малость сдала. Пришлось отменить прогулку с Жанной. Подруга сама ко мне приехала. Мы весь день смотрели фильмы и не выходили из комнаты, закидывая в себя фастфуд. Визит на могилу мамы я тоже решила перенести на неопределенный срок. Почему неопределенный? Полагаю, что вскоре отец сошлет меня куда дальше, чем пансионат для пожилых людей.
– Давай покажемся врачу. Болеть сейчас никак нельзя. К тому же утром звонила Кристина. Нужно будет подъехать послезавтра в салон на примерку платья. Помолвка уже в пятницу. Можешь взять с собой Эвелину. Хватит таскаться с Жанной. У тебя скоро будет совершенно другая жизнь, а у твоей подруги одни мальчики на уме. Тебе же пора о женихе думать. Ты без пяти минут замужняя женщина, – поучает отец.
Ничего не отвечаю. Молчу. И вовсе не потому, что нечего сказать, а бесполезно это.
– Кстати, что с приложением? Тестируешь? – спрашивает он.
– На Пете. И с Жанной я не перестану общаться. Она друг детства, и никакая Эвелина ее не заменит. Ты делаешь всё, чтобы я захотела сбежать из дома? – Вскидываю подбородок и выдерживаю взгляд янтарных глаз.
– Сбежала? – хмурится отец. – Что-то новенькое, – хмыкает он.
Устало присаживается на кровать и расслабляет галстук. Расстегивает две верхние пуговицы и рассматривает меня. На мгновение даже кажется, что между нами нет пропасти, которая образовалась после смерти мамы.
– Регина, девочка моя, пойми. Иногда нужно делать не то, что хочется, а то, что правильно. Брак с Иманом – это правильно. Объединять усилия и возможности тоже правильно. Я не буду жить вечно, а кроме меня, у тебя никого нет. Диму и Даню я в расчет не беру. Чем они помогут в случае возникновения проблем? Данька – оболтус и раздолбай, Дима, как на стакан присядет, не в себе. Я не могу быть таким безответственным в вопросах, касающихся твоего будущего.
– Я не беспомощный котенок, папа! А если бы Никита не погиб? Ты тоже бы сейчас за Имана замуж выдавал, зная, что у меня к другому чувства? – вспыхиваю я.
В последнее время не выходит держать эмоции под контролем. Выдержка дает сбой. Не хочу провоцировать отца, но это само собой получается.
– Тоже, – строго говорит он. – Посмотри на меня, Регина. Думаешь, чувства – это всегда во благо? Иман – отличная партия для такой девушки, как ты. Лучшая. Да, он в возрасте. Но двадцать лет не такая уж большая разница. Ибрагимов еще полон сил и заинтересован тобой как женщиной.
– Двадцать два. И у него дочь почти моего возраста.
– С ним ты будешь как за каменной стеной, – продолжает настаивать отец. – Родишь Иману наследников, впоследствии возглавишь сеть частных клиник. Поблагодаришь еще за этот брак, поверь мне. У Ибрагимовых интеллигентная семья, традиции, принципы. То, чего тебе так не хватает. Ты слишком эмоциональная, доверчивая, впечатлительная. Рядом нужен надежный и степенный мужчина. Который будет тылом для твоих детей.
Бесполезно. Не достучаться. Пора уже смириться и отпустить надежды, что меня услышат. Отец навязывает свое мнение и совсем не пытается понять моё. Вбил что-то в свою голову и дальше носа ничего не видит. Легче сдвинуть скалу, чем переубедить его.
Папа опускает глаза и берет меня за запястье.
– Что это?
Я невольно морщусь, когда он тычет пальцем в рисунок, который никак не заживет.
– С Жанной хной баловались. Через пару дней смоется, – вру я.
– Сведи этот бред, и чтобы никаких отметин на теле. У нас завтра ужин с Ибрагимовыми. Ты тоже присутствуешь, – ставит отец перед фактом.
Больше ничего не успевает сказать, потому что звонит Алексей Борисович, его юрист. Папа встает с кровати и идёт на выход. Опять начинается обсуждение дел – лимит моего времени исчерпан. Не знаю, радоваться или огорчаться по этому поводу. Наверное, первое. Я оставила попытки наладить с ним общение.
Папа уезжает из дома через полчаса, а я беру в руки телефон и набираю Тарасова.
– Вадь, привет. Я подумала. Через час пришлю файлы и текст.
– Уверена? Информационная сеть – гигантская свалка. Избавиться от темных пятен будет затратно и финансово, и энергетически, порой до конца все следы не удалить. До полной кучи только проблем с твоим отцом не хватало. В случае чего я умываю руки.
– Ничего не нужно будет чистить. С папой мы сами всё решим, твое имя нигде не прозвучит, – заверяю я. – Деньги завтра могу завезти или через Жанну передать.
– Никаких личных контактов. Только через Жанну.
Сердце стучит, как сумасшедшее, когда отправляю Вадику файлы. Даже не представляю, что будет после подобного вброса в СМИ. Хочется верить, что ничего ужасного, не считая расстроенной свадьбы с Ибрагимовым и скандала с отцом.
В чём я, конечно же, ошибаюсь. Это у Эрика сильные ангелы-хранители, и он везунчик по жизни. Но не я.
8 глава
– Поражаюсь твоему спокойствию и незаинтересованности, – хмыкает Жанна. – О, я нашла другой комментарий помимо «шалава», «проститутка» и «тупая давалка». Кто-то пишет, что твой отец наполовину банкрот, вот и подкладывает дочь под кого ему выгоднее. Господи, Рина… одни оскорбления. Такое чувство, что модераторов в новостных пабликах совсем нет, а люди окончательно превратились в обезьянье стадо.
– Наполовину банкрот? Это как? – Всё же отрываюсь от ноутбука и смотрю на подругу, которая лежит на кровати и штудирует комментарии под новостями, где я недавно отметилась.
– Не знаю, – отмахивается Жанна. – Погоди, а на этой фотке в клубе вы с Даней, что ли, обнимаетесь? Я, кажется, делала, да? Удачный кадр. Аверьянов похож здесь на Эрика. Смотрю, ты ответственно отнеслась к вопросу, подготовилась. Я бы так не смогла. Слишком ранимая и впечатлительная.
– Я воспринимаю всё так, будто это ко мне не относится, – объясняю раздраженно и сжимаю вспотевшие ладони в кулаки.
– И все как один утверждают, что у таких шалав, как ты, каждый день новый хахаль. О, вот есть еще один умный комментарий. Парень пишет, что хоть с пол-Москвы девчонка пусть трахается, это лишь ее дело, а он отписывается от паблика, потому что не намерен копаться в грязном белье чужих людей.
В чём-то я солидарна с этим мнением. В жизни есть масса других интересных дел.
– Отчасти ощущаю себя героиней ток-шоу «Пусть осудят».
– Оно по-другому называется, – смеется Жанна. – «Пусть говорят».
– Знаю. Но по мне, одно и то же, – пожимаю я плечами и отворачиваюсь к ноутбуку.
– Видео могла бы и поподробнее кусок прислать Вадику. Одни пишут, что им не хватило, другим мужчина с татуировкой понравился, спрашивают его контакты.
– Прекращай, а? – прошу я.
– Ладно, будем надеяться, что, прежде чем станет легко, побудет немного трудно.
– Наконец хоть какие-то обнадеживающие слова! Это, надеюсь, в комментариях кто-то написал?
– К сожалению, нет. Моя цитата, – вздыхает Жанна и откладывает телефон в сторону. – А что отец?
– Звонил несколько часов назад. Мрачным голосом попросил отменить поездку в салон. Жаль. Так хотелось на примерку платья попасть. Впервые за всё время появилось желание.
Жанна снова смеется и смотрит на часы, затем начинает спешно собираться. С минуты на минуту отец приедет: мне Пётр сообщение прислал, что они едут домой, а еще – скрин из приложения, которое я на нём тестирую. Судя по шкале сердечного ритма, у нашего водителя сегодня чуть инфаркт не случился. Наверное, отец устроил ему десятибалльное землетрясение. Он и меня сейчас сравняет с землей. Лучше бы Жанне с подобным не сталкиваться. Я в одиночку буду разгребать необратимые последствия своего опрометчивого поступка. Так правильно.
– Ты препараты, может, какие принимаешь? Вообще, что ли, пофиг?
– Нет, не пофиг. Просто знала, на что иду.
И готова понести наказание: пожизненную ссылку в пансионат, исключение моего имени из завещания, да всё что угодно, но только не золотая клетка в доме Ибрагимова. Не переживу я подобное.
– Если ты не заметила, то я с самого утра с кресла не встаю и погрузилась в расчеты, потому что долбит мандражом. От волнения скрутило желудок, даже выпрямиться не могу от боли. А твое любопытство лишь нагнетает обстановку. Думаешь, мне нестрашно? Еще как! – наконец-то выливается из меня поток слов, и даже становится чуточку легче.
В этом вся я. Внешне пытаюсь сохранять спокойствие и невозмутимый вид, а внутри часто разворачивается настоящий хоррор. Как, например, сейчас. И как было в ту ночь с везунчиком. Хотя с ним всё же было не так страшно. И в итоге мне понравилось.
– Интересно, до Эрика дойдет эта информация? Ты специально выбрала кусок, где видно только твое лицо, а не его? А с другой стороны, не его же имя полоскают…
– Сомневаюсь, что Эрик следит за подобными новостями, – перебиваю я Жанну. – Но даже если и так, он ничего не сделает. Отец на пушечный выстрел ко мне теперь никого не подпустит.
Слышу звук подъехавшей машины и подхожу к окну. Кровь отливает от лица, и слабеют колени. Желудок скручивает от новых спазмов. Нервы на пределе.
– Чёрт, не успела, – сокрушается Жанна. – Что теперь делать?
– Ничего. Сиди смирно в уголке. Что бы сейчас отец ни говорил и ни делал, помни, это временная буря. – Я смотрю на подругу серьезным взглядом. – Эмоции у него всегда сильные, но папа ничего нам не сделает, поняла?
– Ты сейчас меня или себя успокаиваешь? – с дрожью в голосе спрашивает Жанна.
– Обеих, – говорю я и прикусываю щеку изнутри до солоноватого вкуса.
Пусть я единственная наследница огромного состояния и отец возлагает на меня большие надежды, но я не обязана выполнять чужие прихоти. Я живой человек, и у меня тоже есть чувства. Которые не купить за деньги.
Дверь распахивается, и на пороге появляется отец. В его глазах полыхает ярость. На Жанну папа не обращает внимания, смотрит в упор на меня, и я еще сильнее сжимаюсь от страха. Никогда не видела его в таком бешенстве. Он пересекает комнату в несколько шагов и швыряет передо мной стопку газет и журналов.
– Как это понимать Регина? Скажи, что ты специально сделала этот вброс. Мне назло, – требует отец твердым голосом.
Почему-то в это мгновение я вспоминаю Семёна Ильича и нашу прогулку в парке. Вряд ли папа поверит, если скажу, что меня старик надоумил на эти глупости.
– Я всего ожидал, но такого… За что ты так со мной, Регина? Как ты посмела? – ударяет он кулаком по столу, и я делаю шаг назад. – Думаешь, после такого Ибрагимов возьмет тебя замуж?
Я молчу. У меня была заготовлена речь, но сейчас я ошарашена силой отцовского гнева. Всё напрочь вылетело из головы. Хочется закрыть уши и глаза, чтобы ничего не слышать и не видеть.
– Ты во всех ракурсах с каким-то татуированным… – Отец кривит губы, словно не может подобрать достаточно мерзкое слово для Эрика. – Что ты натворила? Как мне отмыть тебя от этого позора? Кто этот мерзавец? – давит он интонацией голоса.
Хорошо, что я действительно ничего не знаю про везунчика.
– Отвечай! Сейчас же.
– Прости, – выдаю глухое раскаяние. – Я ничего не помню. Это произошло случайно.
