скачать книгу бесплатно
И оба они впоследствии
Окажутся в дураках.
Такое вот это бедствие —
Неправда в дурных руках.
Нам издали мудрость дразнится,
Но можно умнее стать,
Когда бы найти нам разницу
Меж «знать» и «предполагать»
Зрелость
Что такое «зрелость»? Это возраст?
Сколько? Восемнадцать или сорок?
Может быть, когда седеет волос,
Или голос стал не так уж звонок?
Может быть. Но что такое «детство»?
Дети так просты – игра да шалость.
Может. Но игривость с непоседством
Многим даже к старости осталась.
Отыскать ключи к ответу можно,
Да и сам ответ уже известен.
Бросим взгляд на жизнь осторожно,
Пусть он будет искренен и честен.
Кто способен, по своей же воле,
Оправданья честью низвергая,
Знать, что делать следует, но боле —
Отвечать за то, что совершает?
И тогда откроется картина —
Мир перевернётся вверх ногами.
Что же за таинственная сила
Совершила этакое с нами?
Дети заседают на трибунах,
Женятся и машут кулаками,
Распускают друг пред другом нюни,
Взрослых обзывают дураками.
Взрослые же – сами, словно дети:
Кто-то ростом мал, а кто-то старый.
Так что не всегда, увы, на свете,
Приструнить детей возможно стало.
Зарвались, проказники, на воле —
Так и синяков наставить можно!
Так когда ж младенца на престоле
Унесут подальше осторожно?
Чтобы подрастал, ума набрался,
Научился говорить и слышать…
Взрослые, скорей объединяйтесь!
Вам давно беда в затылок дышит.
Воспитайте нового ребенка —
Да не будьте так авторитарны!
И в конце назначенного срока
Дети будут – очень благодарны.
Игра и жизнь
Игра и Жизнь – как близнецы.
У них единые отцы,
Одни начала и концы,
Свободы и пороги.
Небесных рек бежит вода
Из ниоткуда в никуда,
И жизнь с игрою – как слюда,
Невидимы в потоке.
Тверды пороги, и бурлит
Вода у неприступных плит,
В ущельях пенный вал шипит,
Взрываясь ежечасно…
Отсюда цель – едва видна.
Корёжат тело камни дна,
Неважно – пусть борьба трудна.
Игра – она прекрасна!..
Игра
Когда-то, в незапамятные годы, томясь в себе от скуки и безделья, имелась жизнь, и вот она решила, что будет мир, и будут в мире боги, и будет в мире проходить Игра.
Вверху она поставила, над всеми, властителей Игры, богов-титанов. Они, придумав правила и доску, слепили игроков и подмастерьев из тех, кто поджидал Игры начало. Игра известна, судьи наготове, и создана реальность игроками, и грянул выстрел… Старт! И пала лента, что отмечала времени начало, когда, напрягши мускулы едино, со старта игроки рванули вместе. Кто совершил ошибку, кто споткнулся, и так бегут. А между ними – ветер…
И как в любой Игре, какие знаем, вдруг появились люди, что желали обманом захватить в Игре победу, не смелостью, а лестью и подлогом. И вот они, договорившись тайно (лишь небольшая доля общей массы), решили обойти «глупцов несчастных, толкущихся на поле без разбору». Но, впрочем, даже супротив друг друга мысль злобную на время затаили…
И вот тогда-то, в этой суматохе, тогда был создан План и Механизмы. Решили отщепенцы переделать Законы, что закреплены согласьем всех игроков, принявших их. Законы, что созданы, чтоб цель достигнуть верно, использовать – пусть правильно, но всё же – лишь для того, чтоб помешать другому.
И Механизм. Он роздан был всем людям, но обманулись те, приняв на веру, что это панацея от ошибок, что это заменитель ясной мысли, и вот – людьми он по сей день хранится, оберегаем, как зеница ока. Впоследствии он всё же будет найден и назван, но тогда он был в новинку, и заменял собой обычный опыт. И человек, попав ещё раз в стычку, уже быстрее действовал, и дальше он избегал подобных ситуаций.
Все было хорошо, пока в прекрасный быть может, день, а может быть, и вечер, один игрок, разведав путь приятный, к другому подбежал сказать об этом, и получил удар. Легко качнувшись и не успев подумать, что случилось, он, безотчётно преклонив колени, поднял с земли увесистый булыжник, и замахнулся… Он забыл, бедняга, что битва далеко, и светит солнце.
Так появились битые фигуры…
Поверженный не умер. Это было в те времена, когда живые люди причиной были над своей вселенной, и не было ещё того Закона придумано, что люди умирают. Он встал, и понял вдруг, что был ограблен. Сознание туманилось немного, и где же те приятные моменты, что он копил, чтоб вспомнить на досуге? Их нет, а в голове теснятся только усталость, гнев, и битвы, битвы, битвы…
На поле игровом скопились кучи – остатки тел и мыслей, вместе с ними осколки интеллекта и желаний, оставшиеся от ночей бессонных. Игра идет, но неужели та же? Она. Видны тела людей бегущих, но почему-то в разных направленьях, а некоторые уж бредут устало, а кто-то помогает пострадавшим, оглядываясь нервно временами…
Игра идет, но цель уже забыта, оставлена… Примерно половина забыли даже правила, которых придерживаться надо было строго. А дальше будет вот что: эти люди забудут, что Игра вообще ведется, что старт был дан когда-то, и когда-то давно все люди были игроками. А дальше эти люди позабудут, что всё вокруг – их собственное чадо, что создано с большим воображеньем самими ими, и никем иначе. И позабудут, КТО на самом деле есть люди, и что люди – СУЩЕСТВУЮТ…
Встречайте – век двадцатый Новой Эры.
Игра идёт… Игра не прекращалась.
* * *
Друзья, но мы забыли тех, кто раньше, желая победить без напряженья, еще у старта встали в отдаленьи, лелея мысли о победе скорой. Вернемся же назад, всё в то же время, как План был создан, хитрый и коварный.
Сначала отщепенцы побеждали. Среди людей они, согласно плану, толкали их на боль, и воровали, бывали часто третьей стороною, и вышли далеко вперёд. И тут-то вдруг поняли, какое злодеянье они свершили, но себе – не людям. Бездумно разорвав согласий узы, в то время, как совместное движенье держало их внутри, а не снаружи, они всё время РУШИЛИ ЗАКОНЫ, КОТОРЫЕ СЕБЕ ЖЕ И СОЗДАЛИ!
И вдруг забыли, что такое – «бегать».
Они все здесь, вы видите их часто на улицах, в семье или в эфире. Узнать их можно просто: это время, что пролетело до сего момента, не изменило их, они доселе не могут осознать, что там, в начале, они ошиблись… Это очень больно – для всех людей – признать себя неправым. Для них же это так невыносимо, что хоть потоп, но я был прав, и точка!
* * *
Создатели Игры, титаны-боги, которых люди часто называют кто – Богом, кто – природой или жизнью, а кто-то и больным воображеньем, скорее всё же есть. Иначе как же в различные эпохи мирозданья на свете появлялись эти люди – такие, что их помнили веками и до сих пор ещё не позабыли. Они рождались в нужные моменты, когда уже вот-вот наш мир проходит ту точку между светом и забвеньем. И мир чуть-чуть становится светлее, несомый на руках таких титанов, что с виду даже мухи не обидят…
Впервые за твои тысячелетья ты знаешь, КТО ты есть и ЧТО ты можешь. Так неужели не найдешь ты силы продолжить ту игру, где потерялся, где нет конца и побеждает ЖИЗНЬ?!
Исповедь маленького человека
Пред вами исповедь… Она
Написана не кровью,
Не болью, как сказал бы вам
Зарвавшийся поэт.
Гнала не муза ото сна,
Склонившись к изголовью
Меня, кто пишет только сам…
Мне помощи здесь нет.
К чертям условности стиха —
Погибель для рассвета!
Лишь дети творчество хранят
От пресса мощных догм
И тех, чья логика суха,
И ищущих поэта,
Чтоб истребить его, кляня,
Чернильным топором.
Увидев это, отложи
Перо, почтенный критик,
Чернила сбереги для всех,
Кто внемлет строкам тем…
Лишь дети жизнь вдыхают в жизнь!
Их мысль в стихи отлита —
Беспечно-девственна, как смех,
Свежа, как новый день.
Вы не заснете сладким сном
От вычурного слова,
Я здесь убрал, моя вина,
Словесных кружев дым.
Отвечу хитрым языком
Пруткова иль Крылова,
Иль Салтыкова-Щедрина…
Но всё-таки – своим.
* * *
Я был рождён на белый свет
В конце семидесятых…
Врач, резанув живую ткань,
Сказал, что я есть сын,
А я – реву! Уж мочи нет,
И холодна палата…
О, мама, где ты? Ну же, встань!
Мне страшно, я один!..
И встала мать. И с молоком
Груди её горячей
Я мира нового хлебнул,
Но… отрыгнул сперва;
«Почто рожаете силком?!
Хочу обратно, значит!» —
Но не успел сказать – заснул,
Лихая голова…
Подумать только, в этот час
Уже успел изведать
Тоску, физическую боль,
Бесправность… и испуг.
Тогда во мне, в тот первый раз,
Мне самому неведом,
Проснулся гриновской Ассоль
Неукротимый дух.
