скачать книгу бесплатно
– У старины Брэма другое задание. Так вы идете?
В ответе Виктор не сомневался. Как бы его кузен ни пытался убедить других, в Гетценбурге ему было смертельно скучно. Ничего удивительного: после колоний Гетценбург наверняка казался уснувшим королевством, а университет и вовсе никогда не просыпался. Чего Виктор понять не мог, так это почему Роберт, даже отказываясь работать с живыми, не выбрал себе более подходящее место работы.
– Дайте мне десять минут на сборы.
Кузен управился за две – должно быть, сказалась армейская привычка. С поправкой на пальцы, само собой.
– Куда мы направляемся сейчас? – жадно потребовал он.
И этот человек еще пытался делать вид, будто помогает против своего желания?
– В бистро на углу Биржевой. Я захватил вам кофе, но выпил его, пока вы открывали, так что угощаю. К тому же вы еще не завтракали. Потом – в парфюмерное ателье. Я проверил книжный магазин мистера Хубера, время с квитанции совпадает с тем, когда леди Гринберг видели там. Хочу узнать, что скажут у мистера Кинна.
В бистро Виктор заказал себе еще кофе. Перед глазами все плыло. Нет, все-таки надо спать побольше…
– Вы все еще думаете, что леди могла отпилить барону голову и сбросить труп в реку? – спросил Роберт, закончив с яичницей. – Мне она не показалась силачкой.
– У нее мог быть подельник. Она могла нанять кого-то, кто убил лорда Фрейбурга для нее.
– В таком случае проверка алиби вам ничего не даст, – разумно заметил кузен.
Виктор поморщился и поставил пустую чашку на стол.
– Не портите мне дело, док! У меня нет никаких зацепок. Никто не знал барона. До совершеннолетия он жил в поместье. Приехав сюда, проводил время в основном в местах, о посещении которых люди стараются не упоминать в разговоре с полицией. Барон посещал пару-тройку приемов в месяц, раз или два в неделю появлялся в клубе, близких знакомств не завел. В его переписке мы не нашли ничего, кроме счетов. Да, у него были долги, но даже если бы мы знали, кому кроме мистера Ченга он задолжал, нам бы с наибольшей вероятностью ответили то же самое: с мертвого нечего взять! – Виктор перевел дух и продолжил: – Никто даже не видел барона в последний вечер его жизни. Поэтому я буду проверять слова леди Гринберг, пусть это ничего не даст. На данный момент она единственная, кого мы можем связать с Фрейбургом.
– Она и мистер Коппинг.
Виктор согласился.
– Надеюсь, хоть он сможет помочь. – Получив счет, Виктор поспешил перетянуть его к себе. – Пойдемте, доктор.
Виктор всегда любил ателье Кинна. За странную смесь запахов, навевавшую мысль о волшебных зельях. За обстановку аптеки: не новомодной, выкрашенной в болезненно-белый цвет, где готовые лекарства доставлялись на кассу по пневмопочте, – а старой, с деревянными шкафами от пола до потолка, поблескивающим темным стеклом пузырьков и загадочными порошками в подписанных по-латыни банках.
За рабочим столом сидел мужчина лет пятидесяти. Он поднял голову на звон висевшего на двери колокольчика, но взгляд скользнул мимо.
– Добрый день, мистер Кинн, – поздоровался Виктор, подходя ближе. – Детектив Эйзенхарт из полиции.
– Земля, порох и можжевельник, – узнал слепой парфюмер. – Я помню вас, молодой человек. Вы сделали у меня три заказа на Канун года. Эх, молодежь…
Виктор улыбнулся шутке.
– Вы прекрасно знаете, что третий подарок был для Луизы.
– Но для кого тогда предназначался второй?
Для Лидии. Которая наверняка выбросила флакон.
– А вашего спутника я не знаю, – заметил парфюмер.
– Мистер Кинн, это доктор Альтманн, он помогает мне в расследовании. Доктор Альтманн – мистер Кинн, лучший парфюмер во всем герцогстве Лемман-Клив, если не во всей империи. Запомните его адрес, перед праздниками он просто незаменим, – представил их Виктор. – Мистер Кинн, мы могли бы поговорить с вашим сыном?
– С Теодором? Он уехал в Фельс. Мы открываем там еще один магазин, – не без гордости сообщил парфюмер.
– Надолго?
– Десять дней. Тео уехал во вторник, так что должен вернуться в… Дайте подумать… Следующий четверг.
– Во вторник? Значит, в среду вы были в магазине одни?
– Если не считать Салли, нашей уборщицы. Она приходит по утрам перед открытием.
Плохо. Присяжные не слишком поверят, что старик никогда не спутает по запаху человека. Но делать нечего.
– Мистер Кинн, в среду вечером к вам заходила леди Эвелин Гринберг?
– Ко мне постоянно заходят леди. Я плохо запоминаю их имена. Если бы вы могли сказать, чем от нее пахнет…
Она проскользнула рядом, пока он держал для нее дверь кэба. Под табаком Эвелин пахла летом: ягодами, сорванными украдкой в саду, и серебристыми охапками полыни, которую срезали под конец июля, сушили, раскладывали по холщовым мешочкам и развешивали в гардеробных. Каждый раз, доставая из шкафа пропахшее ею пальто, Виктор вспоминал детство и залитую солнцем веранду.
– Полынь, розовый перец и что-то из красных ягод. Смородина. Или малина, – заметив у Роберта на лице изумление, Виктор рассмеялся. – Не удивляйтесь, док. Запоминать детали – моя работа.
Мистер Кинн открывал ящики в высоком комоде. Виктор знал, что в каждом из них хранится бессчетное количество стеклянных колб: все ароматы, которые когда-либо создавал слепой парфюмер. Для каждого клиента – свой. Никогда не повторяющийся. Доставая то одну, то другую колбу, Кинн открывал каждую и вдыхал хранившийся в ней запах, подолгу прислушиваясь к себе.
– Полагаю, вы имели в виду эту леди, – найдя нужный аромат, мистер Кинн продемонстрировал его. Память не обманула Виктора: на этикетке значилось «Э. Гринберг». – Помню ее. Интересная молодая девушка. Пришла с одним оригинальным вопросом… Боюсь, я тогда немного увлекся разъяснениями; если бы не часы на ратуше, задержал бы ее дольше приличного.
– Хотите сказать, она ушла от вас около восьми? – уточнил Виктор.
– Может, даже немного позже.
– И вы уверены, что это была именно она? – не удержался от вопроса Роберт.
Мистер Кинн не обиделся. Многие сомневались в его даре.
– Никаких сомнений. Глаза, уши… Все это может подвести. Но нюх, – парфюмер слегка постучал себя по носу, – не обмануть никогда.
За время, проведенное в магазине, на улице начал накрапывать холодный ноябрьский дождь. Виктор остановился на крыльце и полез в карман за сигаретами. Кузен встал рядом, с жадностью глотая свежий воздух.
– Алиби леди Эвелин выглядит довольно достоверным, – издалека начал он.
– Похоже на то, – откликнулся Виктор.
– Вы не выглядите разочарованным.
– Потому что я не разочарован. На что вы пытаетесь намекнуть?
– Я думал, вы были бы рады, появись у вас возможность арестовать леди Гринберг. И, соответственно, не рады, не найдя для этого повод.
Виктор ухмыльнулся.
– Вы делаете из меня какого-то изверга. Я хочу узнать, какие секреты она утаивает, а не бросить ее за решетку. И я говорю не про дело барона, – предупредил он вопрос. – Скорее про то, что заставляет ее раз за разом делать странный для нормального человека выбор.
– Если вы про фальшивую помолвку, то мне ее аргументация показалась вполне адекватной, – Роберт тоже достал портсигар. – Некоторые люди не мечтают о семейном счастье. На мой взгляд, в таком случае фиктивные отношения лучше созданных со скрытыми намерениями.
– Такие люди являются отклонением от нормы. А любое отклонение имеет причину.
– Вы преувеличиваете, – решил поспорить кузен. – Я, к примеру, не имею никакого желания вступать в брак, и никаких причин у меня нет.
Виктор с любопытством на него покосился. Он в самом деле так считал?
– Вы убеждаете себя в этом, потому что боитесь после женитьбы выяснить, что вы такой же тиран, как ваш покойный отец. Не обижайтесь, Роберт, об этом может догадаться любой, кто хотя бы слышал об Уильяме Альтманне. – Ответом Виктору послужило оскорбленное молчание. – Но поскольку леди Гринберг не является вашей сестрой, у нее должна быть другая причина.
Уличные часы пробили двенадцать. Затоптав окурок, Виктор повернулся к кузену:
– У нас есть полчаса до времени, назначенного нам мистером Коппингом. Заглянем кое-куда по дороге к нему?
– Куда?
– В городской храм. Мистер Ченг сказал, что барон жаловался на размер храмовых сборов. Посмотрим, не скажут ли там, кому лорд Фрейбург поклялся в вечной любви и верности.
Глава 8
Эйзенхарт
В первую очередь главный городской храм предназначался тем, чьи духи-покровители жили на земле. Для тех, кто парил в небесах, на самом высоком месте Гетценбурга город построил Птичий павильон, а у холоднокровных было свое святилище возле реки. Впрочем, Виктор не видел в них разницы.
Считается, что, когда в зал входит отмеченное духом дитя, вырезанные из обсидиана на стенах храма тотемы оживают. За Виктором они лишь следили с неодобрением и затаенной враждебностью.
– Что вы здесь делаете? – раздался под сводом купола возмущенный окрик.
Виктор дернул плечом: мало ему давящей атмосферы. Второй причиной, по которой он избегал храмов, были дрозды. Вечные служители духов, стоявшие одной ногой на мосту между мирами. Считавшие само существование Виктора оскорблением.
– Вы! – подошедший жрец практически ткнул Виктора в грудь костлявым пальцем. – Что вы здесь делаете?
– Пришел помолиться, понтифик[7 - В данном случае – вежливое обращение к любому жрецу.]. Что еще?
Неприязнь была обоюдной. Краем глаза Виктор заметил взгляд кузена: удивленный, изучающий. Наверняка Роберт гадал, чем вызвано такое отношение.
– Убирайтесь отсюда, – прошипел жрец.
– Это общественный храм, в котором может находиться любой желающий. Особенно, – Виктор скучающе продемонстрировал прикрепленный ко внутреннему карману пальто значок, – если этот желающий из полиции.
– Вы не имеете права!
– Я имею полное право, – заверил его Виктор. – Барон Фрейбург убит. Мне нужно знать, был ли он женат, и, если был, кто является его вдовой.
– Я ничего вам не скажу.
В самом деле? Казалось бы, даже у религиозных фанатиков должны оставаться зачатки благоразумия…
– В таком случае завтра я приду сюда с ордером на просмотр храмовых книг и обыск всех помещений. Который проведу собственноручно.
Служитель побледнел. Угроза возымела действие. Меньше всего дрозд хотел пускать Виктора в святая святых.
– Мне нужно время на проверку документов.
Виктор сомневался, что открыть книгу и пролистать последние месяцы так уж тяжело и займет больше десяти минут. Но не мог же многоуважаемый понтифик сдаться без боя.
– У вас оно будет, – пошел Виктор на уступку. Слишком сильно давить на жрецов все-таки не следовало. – Надеюсь, выходных вам для этого хватит? Пришлете копии до понедельника. И еще кое-что. – Виктор склонился к уху жреца, игнорируя, как дрозд дернулся от отвращения. – Я хочу увидеть метрику леди Эвелин Гринберг.
– Ее отцу это не понравится, – пробормотал жрец, подтверждая его подозрения.
– Все-таки ордер? А мне казалось, мы договорились. Жду посыльного от вас в понедельник. А теперь позвольте избавить вас от моего присутствия, – Виктор приподнял шляпу в знак прощания. – Пойдемте, Роберт.
Он ожидал, что кузен задаст вопрос сразу, как только они выйдут из храма. Но тот молчал. Пришлось Виктору самому начинать разговор:
– Гадаете, что я натворил?
– Пытаюсь понять, кто является вашим покровителем. Обычно это довольно легко угадывается…
Виктор метнул на него внимательный взгляд. Кузен оказался проницательнее, чем он сначала решил. Во всяком случае, формулировку подобрал верную.
– Никто. Я бездушник.
– Простите?
– Бездушник, – повторил Виктор. – У меня нет покровителя. Нет души. Нет судьбы.
Он посмотрел на выбитую над входом надпись. «Габе и Лос». Дар и судьба, две основы жизни каждого в этом мире. Кроме него. У нормальных людей Судьба определяла, что с ними случится. Сплетала их путь еще до рождения, и духи, глядя на эти пути, выбирали, кого одарить и взять под свою защиту. Выбирали подобных себе: отсюда появилось понятие инклинации, позволявшее по духу-покровителю определить склонности человека. Выбирали и подтверждали свое покровительство на церемонии имянаречения в храме.
Судьбу Виктора Лос сплести забыла.
– В день моего имянаречения ни один из духов не признал меня, – продолжил он. – У меня нет дара. Нет защиты. Когда я умру, я не воскресну и не попаду в мир духов. Я исчезну. Родись я пару веков назад, меня бы убили как ворона: помните поверье, что Лос не любит бездушников, и потому они притягивают несчастье? Но мне повезло, так что всего-то нужно перетерпеть их крики, когда приходится сюда зайти. У дроздов я как бельмо на глазу.
– И вы в этом так легко признаётесь? – вырвалось у Роберта.
Судя по выражению лица кузена, он сам был не рад, что задал вопрос.
– Все в курсе. Старший сын начальника полиции герцогства! На церемонию тогда собралась вся местная пресса. Только вы не знали, вы же не местный, – не удержавшись от соблазна, Виктор похлопал его по плечу. – Выше нос, Роберт! Я не болен и не умираю. Взгляните на это с другой стороны: что бы вы ни сделали, ваша жизнь уже написана Лос. Я свою судьбу пишу сам.
Глава 9
Эйзенхарт
В особняке на Парковой аллее их встретил сам мистер Коппинг. Высокий статный мужчина проводил их в модно обставленную гостиную и теперь ходил кругами по комнате. Кончики его пшеничных усов горестно повисли, и всем своим видом он выражал страдание.
– Это такая трагедия… Я узнал о смерти Ульриха только вчера, когда вы прислали записку… Газеты почему-то не написали об этом…
– Из-за расследования мы пока не хотим афишировать обстоятельства его смерти, – подтвердил Виктор.
