скачать книгу бесплатно
– Есть у меня одна мыслишка, – протянула я.
– Выкладывай! – жадно воскликнул мальчик.
– Пока нечего, но, как только что-нибудь узнаю, мигом сообщу. А ты до поры до времени никому из наших не говори ни слова. Вдруг мне в голову глупость пришла, потом засмеют и дразнить до конца жизни будут!
– Ага, – кивнул Кирюша, – молчу и ничегошеньки не ем!
– Ну это уж слишком, если свои принесут, угощайся. Ладно, лежи, отдыхай.
– Лампа, ты уж постарайся разобраться в этом деле, – взмолился Кирюшка, – а то мне чего-то страшно!
– Не волнуйся, – обняла я его, – все раскопаю обязательно и найду того, кто задумал эту гадость.
Выйдя из больницы, я позвонила Роману, узнала, что Адюша мирно спит под присмотром Лены, слегка успокоилась и поехала домой. Сначала на секунду заглянула к нам, а потом доехала до последнего этажа и стала требовательно звонить в квартиру Маши.
– Хтой-то тут торопливый такой, – понеслось из-за створки, – чаво колотиться?
Дверь распахнулась. Я никогда до этого не была в гостях у соседки и невольно вздохнула. Маша, очевидно, недавно сделала хороший ремонт. В частности, она разбила стену между прихожей и комнатой, получился большой холл, в котором стояла вешалка, пара кожаных кресел и висело круглое зеркало.
– Ну, – прищурилось существо, открывшее дверь, – ты, ваще, хто? Чаво меня дергаешь? На время глянь! Народ спит ищо, срання явиласся!
– Полдень на дворе, – возразила я.
– И чаво? Пили отсюда!
Я окинула взглядом девицу, маячившую у порога. Слов нет, хороша, как конфетный фантик. Темно-каштановые кудри тяжелыми волнами спускаются на точеные плечи. Огромные, бездонные карие глаза сияют на смуглом личике, нос тонкий, очень аккуратный, рот совершенной формы, да и фигура хоть куда. Нахалка не потрудилась набросить на себя халат и стоит сейчас передо мной в лифчике и крохотных мини-шортиках. На запястье тонкой руки видна довольно крупная родинка, но она не портила девчонку, скорей придавала ей шарм. Не произноси девица ни слова, ей бы цены не было.
– Вы Марийка? – вежливо поинтересовалась я.
– И чаво?
– Так да или нет?
– И чаво?
– Марийка?
– Ну?
Я решила заехать с другой стороны:
– Ваша свекровь, Маша, дома?
– Не.
– А Павлик?
– Хто ты якая, шоб у меня спрашивать про мояво мужика?
– Видите ли, я ваша соседка…
– Коли вода на башку льется, то не от нас.
– Вы меня не поняли…
– Ступай в жэк, там и скандалься! Ищь, заявятся усякие, денег им на обои давай! Нашли дурней. У свекровки ничаво нет, усе в бизнес вложено, а я нищая, уматывай вон!
Разозлившись, я отчеканила:
– Марийка, перестаньте идиоткой прикидываться, со мной это не пройдет. Я на самом деле Машина соседка, но живу не под вами, затопить нашу квартиру вам трудно.
– В чем тогда дело? – удивленно и вполне по-русски осведомилась Марийка.
– Ко мне приходила ваша сестра, Галя.
– Хто? – снова перешла на привычный сленг Марийка. – Якая такая Халя? Да ты заходь в хату, не мнись на приступке.
Я вошла в квартиру, Марийка быстро захлопнула дверь, ловко задвинула две огромные щеколды, села на диван и нахмурилась:
– О чем вы балакаете? Прям пургу гоните!
Ее стройные, гладкие, без признаков какой-либо растительности ножки начали постукивать по полу. Девушка либо нервничала, либо в силу природной живости была не способна спокойно сидеть на месте.
– Ваша сестра, – повторила я, – Галя, на днях заглянула ко мне. Она хотела перепеленать дочку и забыла у нас шарфик, вот я принесла его вам, отдайте ей.
С этими словами я вытащила из кармана ярко-синий кусок кашемира, которым заматываю в мороз шею, и продемонстрировала его Марийке.
– Брешешь! – рявкнула та.
– Что? – не поняла я.
– Комедию ломаешь, – сказала Марийка. – Нету у меня никакой сеструхи Халки, и ваще, сиротина я, одинокая! Ни матери, ни отца, по улице толкалась, капустой торговала, пока Павлуху не повстречала. Ён мине таперича и родитель, и муж, и брат!
– У вас нет сестры, цыганки Гали? – спросила я еще раз. – Точно помните?
– А то я на мозги зашибленная, – затрясла роскошными кудрями Марийка, – и родню не упомню. Померли усе мои, в хате погорели. Дед с пьяных глаз полез самогонный аппарат вострить, ён электричество економил, ну и попер на столб, прямиком в линию, его током шандарахнуло, пожар пошел, уся изба погорела, с народом, тама люди пьяные лежали.
– Вы, значит, выскочили?
– Мине там не було, в поле горбатилася, свеклу полола, приперлася домой, глянь, пепелище черное. Вон какой рулет случился. Крайняя, одинешенька осталась, а штоб с голодухи не сгибнуть, поехала в Москву.
– Мне всегда казалось, что таборные цыгане – люди очень родственные и одну девушку на заработки в чужое место не отпустят.
– Хто? Цыгане? Так они мне хто?
– Вы не цыганка?
– Ваще, прям! Ищо скажи эфиепка, – всплеснула руками красавица, – с Молдавии я, с хутора, цыганам не родня. Во, сказанула! И никаких сестер с братьями не имею!
– Но эта Галя…
– Набрехала она тебе, – улыбнулась Марийка, – облохала. Небось чего спереть пришла, ты глянь-то вокруг, мабуть деньги пропали але золото, а шарфик-то выброси, наверно, заразный.
Глава 5
Я в задумчивости вышла на лестницу и выключила лежавший в кармане диктофон. Костин многократно ругал меня за желание самостоятельно распутывать детективные истории. Вообще-то я пропускаю его слова мимо ушей, но одно замечание приняла к сведению.
– Ты вечно совершаешь глупости, – шипел майор, – забываешь то, о чем тебе рассказывали люди, занимаешься не своим делом.
По поводу не своего дела еще можно поспорить, а вот насчет моей забывчивости все чистая правда. Поэтому, сделав правильный вывод из услышанного, я теперь постоянно прихватываю «на дело» диктофон, включаю его незаметно в кармане, а потом дома по нескольку раз прослушиваю запись.
Значит, Галя наврала, она просто использовала имена Маши, Марийки и Павла, чтобы беспрепятственно проникнуть в нашу квартиру. И ведь справилась с задачей, я поверила ей, разрешила пройти в ванную, а потом на кухню.
Следовательно… Ох, похоже, дело плохо. Галя серьезно подготовилась к преступлению, узнала имена наших соседей и безошибочно выбрала тех, чьей родственницей могла прикинуться без всякого труда.
Смуглая Марийка и цыганка похожи, во всяком случае, цвет кожи и волос у них один, глаза у обеих карие, огромные. Странно, однако, что у младенца они были ярко-голубые.
Я дошла до своей квартиры и присвистнула. Вот оно что! Малышка вовсе не дочь Гали, она взяла ее напрокат. Поэтому молодая мать так неловко управлялась с памперсом, небось увидела непромокаемые штанишки впервые в жизни. И о чем это говорит? Да о том, что Галя тщательно, прямо как агент ФСБ, выстроила свою легенду. Она стремилась во что бы то ни стало попасть в квартиру, чтобы отравить Аду и Кирюшу.
Быстроглазая девица, уходя, начала мне «гадать» и сообщила про смерть пучеглазой собачки. Что она там несла? Вот черт, не помню дословно. Вроде умрут все: собаки, люди. Спасти нас может лишь появление ангела, который придет сам в результате какой-то неприятности.
И что мы имеем на сегодняшний день? Ада, Кирюша и Лиза оказались под капельницами.
В полном ужасе я схватила телефон и принялась обзванивать своих.
– Юля, не езди в метро, не ешь обед, не пей воды! Нигде, кроме дома.
– Ага, – хихикнула та, – классно придумано.
– Пообещай, что и Сережка поступит так же!
– Лампа, ты упала и ударилась головой?
– Дело очень серьезное! Поверь. Ничего не берите в рот, ни при каких обстоятельствах. Только дома ешьте, из моих рук.
– Да мы умрем от истощения!
– Не глупи! Подумаешь, до вечера не поесть! Да человек способен голодать без ущерба для здоровья целый месяц.
– Лампа, мы же с Сережкой сейчас улетаем во Владивосток. Или ты забыла? Столько про командировку рассказывали! Вернемся через три недели. Уж не знаю, что ты задумала, но нам придется все-таки хоть один разок за двадцать дней покушать. Извини, если нарушила твои планы. Кстати, мы только что в Домодедово кофейку с пирожными схомякали, и ничего, классно пошло. Все, заканчиваю, нас на посадку зовут. Прилетим, позвоню. Чао.
Действительно, совершенно вылетело из головы! Сережка и Юля несколько дней талдычили о страшно выгодном заказе, который удалось получить их новорожденному рекламному агентству во Владивостоке. Все-таки дети правы, я бываю крайне к ним невнимательна.
Следующий звонок я сделала Вовке.
– Костин, – сурово ответил приятель.
– Мне надо с тобой поговорить.
– Не сейчас.
– Дело очень срочное.
– Вечером, – сухо отреагировал майор.
– Речь идет о жизни и смерти.
– В прошлый раз, когда ты сделала подобное заявление, – сердито ответил Вовка, – я, как дурак, попался на удочку, примчался на твой зов, и что оказалось? Тебе понадобился человек, способный взглянуть со стороны на пальто. Приволокла меня в магазин, нацепила на себя хламиду и стала вертеться перед моим носом, приговаривая: «Ну как? Спина не морщит?»
– Но пальто невозможно покупать одной, – возмутилась я, – от продавцов правды не услышишь, им хочется побыстрей вещь сбыть с рук. Сейчас речь не об одежде идет!
– Значит, о сапогах или губной помаде. Вечером поговорим.
– Меня хотят отравить!
– Знаешь, иногда подобные мысли посещают и мою голову!
– Катю тоже. Впрочем, и Сережу, и Юлю, и Рейчел, и Рамика, и Мулю. Может, и тебя. Спасут же нас ангелы, они будут нас хранить, понимаешь?
– Ага, – буркнул майор, – шиза накатила. Ты грибы галлюциногенные не ела? Клей не нюхала?
– Вовка! Дело слишком серьезное. На днях ко мне явилась цыганка с голубоглазым младенцем. Она отравила Аду, подсунула Кирюше сок с ядом.
– Лампудель, – перебил меня Костин, – сколько раз я предостерегал тебя от неумеренного просмотра телесериалов и чтения детективов, которые строчит обожаемая народом госпожа Татьяна Устинова. Впрочем, до цыганки, пришедшей с голубоглазым младенцем в квартиру, дабы отравить мопсиху, даже Устиновой не додуматься, все-таки ей до такой степени чувство меры не отказывает. Значит, так, ангел мой, если в стенах видишь люки, не волнуйся, это глюки. Выпей успокоительное и ложись отдыхать.
– Володя! Сконцентрируйся! Аду отравили, Кирюшу и Лизавету тоже!
– Мопсиха, любительница хватать всякую дрянь, подобрала у бачков отраву, Кирюхе впарили в ларьке стухший сок, а Лизавета совершенно случайно выпила второй пакет! – рявкнул майор.
– Сок был свежим, я проверила дату.
– Даже самый качественный продукт испортится, если сначала его подержать в ящике, на холодной улице, а потом пристроить у раскаленного обогревателя, – сердито возразил Костин, – а именно так очень часто поступают продавцы в тонарах.
– Но цыганка! С младенцем!
– Осеннее обострение у тебя скоро пройдет, – заявил Вовка, – ласковый дядя психиатр вылечит. Кстати, Славка классный анекдот рассказал: «Сидит под деревом доктор Айболит и говорит зайчику: «Сейчас пришью тебе новые ножки, и ты снова побежишь по дорожке».
«Может, не надо? – молит косой. – Это уже сороковые ножки, мне, ей-богу, трудно скакать по дорожке!» Правда, смешно?
– Вовсе нет, – обозлилась я, – глупо очень!
– Совсем ты плохая, – пожалел меня Вовка, – эх, что с людьми шиза делает! Юмор понимать перестают.
– Дурак! – буркнула я и отсоединилась.
Вот и имей дело с таким. Вместо того чтобы насторожиться и принять экстренные меры, Костин идиотничает. Ладно, с ним разберусь потом, теперь же надо предупредить Катюшу.
– Да, – устало ответила подруга, – что у нас еще стряслось?
