скачать книгу бесплатно
Первой позвонила Кате. Приятный голос, грудное сопрано, пропел в трубку:
– Слушаю.
– Можно Катю?
– Я слушаю.
– Вас беспокоят из брачного агентства, от Марины Анатольевны, скажите, вы с Корзинкиным встречались?
– Да, – односложно сообщила невеста.
– Простите, если он у вас, передайте ему трубочку.
– Данного господина тут нет, а я подам на вас в суд, – грозно выкрикнула Катя.
Еле-еле я упросила ее дать адрес «юристу» агентства. Жила сердитая тетка бог знает где. Улица, правда, носила бодрое название – Праздничная. Но никаких признаков веселья тут не наблюдалось. Запарковавшись между огромным мусорным бачком без крышки и пивным ларьком, я вошла в подъезд. Ни кодового замка, ни домофона, двери квартир маленькие, небось потолки тут полтора метра высотой.
Катя провела меня в комнату. Небольшое помещение обставлено более чем скромно. Югославская стенка, кресло и диван. На стене и на полу – два совершенно одинаковых темно-бордовых ковра, возле балконной двери примостился небольшой телевизор «Самсунг». Парчовые шторы блестели как ризы. Я вспомнила восьмикомнатные апартаменты приятеля на авеню Фош, отделанные одним из лучших парижских дизайнеров, и вздохнула. Если Базиль и впрямь был тут, представляю, какое впечатление произвел на него данный пейзаж. К тому же мужик патологически аккуратен, а в комнате не то чтобы грязно, но и не слишком чисто, небось убирают только по субботам. Да и сама хозяйка выглядит не лучшим образом. С первого взгляда дала бы ей лет пятьдесят пять. Волосы вытравлены до мертвенно-белого цвета, небольшие, глубоко посаженные глазки неопределенного болотного оттенка украшают набрякшие мешочки. То ли выпить любит, то ли почки больные, а может, сердце пошаливает… Рыхлая фигура закутана в какое-то немыслимое пончо, на ногах довольно засаленные тапки. Афродита, да и только. На фотографии в агентстве выглядела по-иному – молодая, русоволосая, с уверенным взглядом. Наверное, принесла снимок десятилетней давности.
Катя тем временем принялась возмущаться:
– Завтра же пойду в суд и налоговую полицию приглашу, пусть вас, жуликов, потрясут. Кого же вы людям подсовываете, сволочи! Деньги берете громадные, а потом воров наводите…
Кое-как утешив «невесту», попросила рассказать о случившемся.
Корзинкин позвонил ровно неделю назад и по разговору понравился Катерине чрезвычайно. Мягкий, интеллигентный голос, речь образованного человека. При встрече тоже не разочаровал. Пришел в хорошем костюме, в руках держал розу. Они немного погуляли, но быстро замерзли. И тогда Катя предложила поехать к ней. Кавалер выглядел таким положительным, тем более что он отказался покупать водку.
– Не пью совершенно, – улыбаясь, говорил Базиль, – кстати, и не курю тоже.
Придя в восторг от такого редкого по нашим временам правильного поведения, Катерина совершенно спокойно привела жениха к себе. Сначала мирно пили чай с купленным по дороге тортом, затем побеседовали чуть-чуть, наконец Базиль сообщил:
– Милая Катя, вы очень приятная женщина, и, пока между нами нет никаких взаимоотношений, хочу внести ясность.
Он говорил довольно долго, но суть сводилась к простой вещи. Корзинкин ищет состоятельную женщину, так как нищенка не умеет распоряжаться деньгами.
– Два моих приятеля, – откровенничал Базиль, – женились на не слишком обеспеченных русских женщинах. И что? В первый же год жены растратили почти все состояние. Деньги просто ударили им в голову. Поэтому простите, Катенька.
Женщина заволновалась. Выгодная партия уплывала из рук. Глупышка принялась уверять жениха, что вовсе не так бедна, как кажется, и счет деньгам знает. Во-первых, имеет дачу, и не какие-нибудь шесть соток, а все десять, да и дом приличный. Двухэтажный, низ из кирпича… Потом кое-какие украшения. Катя продемонстрировала кавалеру весь «золотой запас» и двенадцать штук серебряных ложечек. Самый главный аргумент лежал в обувной коробке – три тысячи долларов.
Базиль внимательно оглядел приданое и сказал:
– Ну, это меняет дело.
И чаепитие продолжалось. Что было потом, Катя не помнит. То ли заснула, то ли потеряла сознание… Пришла в себя глубокой ночью с безумной головной болью. Кавалера и след простыл, а вместе с ним убежала шкатулка с колечками, серебряные ложечки и накопленные баксы. И вот теперь обезумевшая от горя Катя грозит агентству судом.
– Идите в милицию, – посоветовала я.
– И что? – возмутилась несостоявшаяся француженка. – Я же его сама привела и чуть ли не своими руками все отдала. Нет, милиция не поможет. Это вы должны внимательно проверять клиентов.
– Вас предупреждали, что не стоит вести незнакомого человека в первый день домой?
– Но он казался таким положительным, – зарыдала Катя.
Я быстро распрощалась. Сев в машину, обдумала информацию. Вот ведь дура. Но что происходит с Базилем? Может, просто сошел с ума и бродит по Москве в невменяемом состоянии, не контролируя свои действия. Заявиться к этой жуткой тетке и украсть серебряные ложечки? Нонсенс. Во Франции у Корзинкиных изумительное столовое серебро и несколько отличных сервизов на все случаи жизни…
Ладно, ясно пока только одно: Базиля нужно отыскать как можно быстрей. Он должен вернуть Кате украденное, а уж потом разберемся, к какому врачу тащить мужика – к психотерапевту или к психиатру.
У второй «невесты» трубку долго не снимали. Я уже собралась отключиться, как раздался слегка запыхавшийся голос:
– Слушаю.
Я опять завела песню про «юриста» из агентства.
– Совершенно не понимаю, о чем мы можем беседовать, но, если надо, приезжайте, только до шести, успеете? – сказала Анна.
Глянув на часы, я отметила, что стрелки подбираются к половине пятого. Волоколамское шоссе находится на другом конце, но можно постараться. «Вольво» плавно поплыл в потоке машин. Радио бормотало какую-то чепуху, выпуск новостей прервался рекламой. Безнадежно отстояв во всех возможных пробках, я наконец выехала к метро «Сокол» и, попав на Волоколамку, принялась разыскивать восьмой дом.
Здание выглядело внушительно. Огромное, построено из светлого кирпича. На дверях подъезда домофон. И квартира не чета Катиной – высоченные потолки, широкие коридоры, огромные комнаты. Меня провели в гостиную. Хозяйка картинно погрузилась в глубокое вольтеровское кресло и произнесла:
– Чем могу служить?
Старомодность оборота речи как нельзя лучше соответствовала ее внешнему облику. Казалось, Анна выпала из шестидесятых годов девятнадцатого века. Блузка с высоким воротником, закрывающим шею, тонкая талия и длинная, почти до пола, тяжелая шерстяная юбка. На голове «учительский» пучок, в ушах крохотные жемчужинки. Просто, элегантно, интеллигентно…
– Хотим узнать, как прошла ваша встреча с Корзинкиным.
Анна, не удивившись моему приходу, стала рассказывать. Выяснилось, что Базиль тоже сначала произвел на нее самое благоприятное впечатление. Речь выдавала в нем человека образованного, пару раз он вставлял в разговор цитаты из Шекспира. Безупречная одежда, дорогой одеколон. На свидание пришел с розой.
Они прошлись по набережной, в сторону гостиницы «Украина», но стояла промозглая погода, от реки дул пронизывающий ледяной ветер, и Аня окончательно замерзла. Тогда кавалер предложил зайти в ресторан, где женщина разочаровалась в избраннике.
– Он какой-то сальный, – поежилась Анна, – сначала долго хвастался домом и бизнесом, потом начал интересоваться моим материальным положением.
Анечка честно рассказала правду. Живет вместе с родителями безвременно умершего мужа, имеет одного сына. Старики души не чают в невестке, хотят, чтобы она вновь вышла замуж и нашла женское счастье. С деньгами у нее как у всех, и жениху ничего, кроме хорошего воспитания и первоклассного образования, предъявить не может.
– Он так настойчиво выспрашивал, есть ли кто-нибудь у нас дома, – передернула плечами женщина, – потом стал напрашиваться в гости, говорил, что влюбился с первого взгляда, предлагал златые горы…
Но разумной Ане показалось странным такое поведение, и, вспомнив предостережение Мики, женщина решительно сказала:
– Ко мне как-нибудь в другой раз!
Кавалер продолжал настаивать, но Аня была тверда. Нет, и точка. Жених переменил тему, начал рассказывать об Италии. Потом велел подать просто грандиозный ужин, заказав все самое дорогое – икру, осетрину на вертеле, салаты, мороженое, фрукты и бутылку коньяка. Разговор крутился вокруг кулинарии. Базиль очень потешно рассказывал, как, будучи в Китае, получил на ужин какие-то белые шнурки. Сначала решил, что это макароны, а потом выяснилось – особые червяки. Просто не знал, куда деваться – кругом были китайцы, поедавшие блюдо с невероятным аппетитом. Аня улыбнулась и подумала, что, может быть, Корзинкин не такой уж и противный, а в гости рвался потому, что она ему понравилась…
Когда подали кофе, Базиль, извинившись, встал. Женщина прождала его больше получаса. Потом, испугавшись, что претенденту на ее руку стало плохо, побежала к мужскому туалету. Но, судя по всему, там ее кавалера не было. Гардеробщик сказал, что высокий темноволосый мужчина в светлом пальто давно вышел на улицу. Анечка, не веря собственным ушам, вернулась в зал. Но пришлось признать – «жених» просто ушел, оставив ее расплачиваться за шикарный ужин. По счету выходило около трех тысяч. Таких денег у бедолаги не было. Пришлось долго объясняться с обозленным метрдотелем и оставлять в залог браслет, серьги и паспорт. На следующее утро Аня одолжила у подруги нужную сумму. Старикам ничего не рассказала.
– Будут расстраиваться, плакать, – махнула женщина рукой, – сама виновата, нечего затевать свадьбы-женитьбы. Так мне и надо, хорошо еще, что не пригласила подлеца домой.
– Анечка, вы видели его паспорт?
– Он его сразу показал, – ответила женщина, – Базиль Корзинкин. Нет, здесь все нормально, может, у французов так принято, что дама платит в ресторане?
Конечно же, нет. Парижане безумно жадные, но не до такой же степени, и, приглашая даму поужинать, галантно подписывают счет. Это не американцы с их ненормальным феминизмом. Нет, у Базиля определенно поехала крыша.
Глава пятая
К Зое я не попала. Спокойный голос на автоответчике сообщал об отсутствии хозяев. Делать нечего, отправилась в Ложкино. Время подбиралось к семи. С неба сыпалась ледяная крупа, порывистый ветер налетал на «Вольво» и, воя, уносился прочь. В такую погоду хорошая собака хозяина на улицу не выведет. Во всяком случае, наши псы все сидели в столовой. На буфете стояла тарелка с нарезанной ветчиной и хлеб, а в центре стола красовалось блюдо с картошкой и рыба под сырным соусом. Из людей же – один Миша.
Мужчина сидел, запустив левую руку в густую, всклокоченную шевелюру, правая бодро писала что-то на куске газеты.
– Добрый вечер, – сказала я, – как дела?
Золотарев поднял абсолютно безумные глаза и пробормотал:
– 2с в квадрате прибавить m…
– Миша, – попробовала я вернуть его на землю, – добрый вечер.
– Ох, простите, – отозвался математик и встал.
Раздался глухой стук. Это несчастный Хучик вновь обвалился с колен на пол.
– Господи, совсем забыл, что он спит у меня на руках! – вскрикнул Миша и поднял собачку. Мопс молчал. Очевидно, Хучик привык к неожиданным падениям и смирился со своей участью.
– Вы один? – спросила я, разглядывая остывший ужин.
Миша почесал в затылке.
– Вроде кто-то еще дома есть, какая-то женщина и Машенька с подружками.
– Почему не едите?
– Да вот, – принялся объяснять профессор, – мысль в голову пришла замечательная, а тут газета лежит… Решил записать, пока не забыл…
– Миша, – раздался из коридора бодрый Манин голос, – ты просто гений, даже Крыска все поняла.
Отметив, что Маня обращается к профессору по имени и на «ты», я решила подождать, какова будет его реакция. Она последовала незамедлительно.
– Говорил же, что все просто, как апельсины, главное – уловить суть! – радостно заявил математик.
От возбуждения он вновь вскочил, и Хучик хлопнулся об пол. Мопс абсолютно равнодушно остался лежать в неудобной позе: на спине, задрав кверху все четыре лапы. Он явно сообразил, что этот странный, непонятный гость будет регулярно сбрасывать его на паркет.
– Боже, – вновь испугался Миша, – вот несчастный…
Он быстренько подхватил собачку. Крыска, Машкина подружка, носящая на самом деле имя Светлана, с чувством произнесла:
– Ну спасибо, первый раз в голове просветлело.
– Муся, – завопила Маня, потрясая тетрадью, – он гениально объясняет геометрию, просто потрясающе, я получила за классную работу пять! Мишенька, растолкуй завтра эту дурацкую теорему еще Вильданову и Кумушкиной, ну чего тебе стоит?
– Абсолютно ничего, – заверил профессор, – даже интересно. Кстати, можно попробовать еще и так. Глядите. – И он самозабвенно принялся черкать на газете. Я поглядела, как две детские головы уткнулись в чертеж, и вздохнула. Где же Галя Верещагина, ради которой все это затеяли?
Женщина была у себя в комнате. Просто преспокойненько сидела у телевизора и смотрела дурацкий сериал.
– Познакомилась с Михаилом?
Галя отрицательно помотала головой.
– Почему? – возмутилась я. – Ты что, так весь день и не спускалась вниз?
– Неудобно как-то, – пролепетала престарелая девица, – ну что человек подумает?
– Что в доме есть еще другие гости, – вышла я из себя, – и потом, как ты предполагаешь познакомиться?
– Ну, лучше как-нибудь в другой раз…
– Хватит, – оборвала я ее, – одевайся и иди ужинать. Не придешь – уезжай завтра домой.
Галя покорно раскрыла шкаф и вытащила черное платье. Тонкая ткань обтянула полную фигуру, и стали видны складки и валики на боках, спине и животе… Мне это не понравилось, и, преодолевая слабое сопротивление жертвы, я заковала ее в грацию. Теперь наряд сидел изумительно, и даже появилась талия.
– Дышать не могу, – прошептала бедолага.
Но я держалась непреклонно:
– Глупости.
– Желудок буквально к горлу подступил, куска не проглочу.
– Вот и чудесно, меньше съешь.
Почти что пинками выгнав «невесту» в столовую, я пошла следом. Главное теперь, чтобы Миша обратил на нее внимание. Может, посоветовать девушке уронить на него чашку с чаем?
На следующее утро встала пораньше и дозвонилась до Зои.
– Очень вам благодарна, – зачастила дама, – мы как раз с господином Корзинкиным завтракаем.
Почувствовав, как с души падает камень, я велела:
– Подождите моего приезда, надо подписать кое-какие бумаги.
– Мы никуда не собирались, хотели провести весь день дома, – хихикнула Зоя.
Я понеслась на улицу Нестерова, предвкушая, как скажу Базилю все, что о нем думаю. Дом внушал глубокое уважение, даже некоторый страх. Ворота во двор закрыты, возле них дежурит охранник, который, перед тем как впустить «Вольво», сначала позвонил хозяевам и уточнил, ждут ли те гостей.
Первая дверь подъезда оказалась закрытой на кодовый замок, вторая щетинилась домофоном. Когда я наконец проникла внутрь, путь преградил лифтер. Причем не какая-нибудь убогая бабуля, трясущаяся от старости, а здоровенный парень с шеей борца сумо. Он принялся с пристрастием допрашивать меня, разве что не потребовал анализ крови. Потом вновь последовал звонок хозяйке… Словом, когда я наконец добралась до цели, мой организм переполняла здоровая злоба. Ну скажите, кем надо быть, чтобы так прятаться?
В квартире начались сюрпризы. Несмотря на звонкий голос и модную стрижку, Зое было явно около шестидесяти. Хотя, следовало признать, сохранилась дама великолепно. Подтянутая, спортивная фигура, легкий загар, искусный макияж. Во все, очевидно, вложена уйма денег. О богатстве кричали крупные сапфировые серьги и браслет с такими же камнями. В воздухе пахло незнакомыми, но явно сверхдорогими духами. Мебель в холле безупречно новая, на полу настоящие туркменские ковры ручной работы…
– Агентство сработало просто прекрасно, – чирикала дама, сопровождая «юриста» в гостиную, – господин Корзинкин то, о чем мечтала всю жизнь: умный, интеллигентный, красивый…
Мы вошли в огромную комнату с четырьмя окнами. Герой-любовник стоял спиной ко входу, разглядывая какие-то безделушки на каминной доске. Услышав шаги, он обернулся и поинтересовался:
