скачать книгу бесплатно
– Сандалии? – повторил Генри. – Это не моя обувь. И в СССР, ох, простите, в России их не носят. У вас лапти. Но я их не смог достать, поэтому пришлось натянуть эту обувь. Я строго соблюл соответствующий внешний вид. Дома внимательно изучил по картинам художников прошлых лет, как выглядел народ. Не хочу подчеркивать свою аристократичность. Мечтаю окунуться в массы. Получить бесценный опыт общения с простолюдинами, честными, прекрасными, наивными российскими крестьянами. Сожалею, что лапти не нашел. Отсутствие обуви из лыка – боль моего сердца. Представляю, как мамочка обрадуется, увидев меня одетым как мужчины ее детства.
– Ну да, Анна забьется в восторге, – пробормотал я. – Господин Дюпре…
– Простите, мне пора, – заторопился ряженый.
– Лучше переоденьтесь, – попытался я остановить Генри, – современные москвичи мало чем отличаются от жителей Нью-Йорка или Парижа.
– Понимаю, – кивнул Генри, – исторический костюм уже не в фаворе. Но для выражения респекта гражданам он необходим. Я пошел! Подскажите, где ближайшая стоянка извозчиков?
– Такси можно поймать на улице или вызвать по телефону, – объяснил я, – давайте организую вам наемный экипаж.
– Хочется самому окунуться в гущу жизни родины предков, – возразил недоросль и покатил чемодан к выходу.
– Генри, – окликнул я его, – простите мое беспардонное любопытство, чем вы занимаетесь?
Он оглянулся.
– Составляю каталог картин нашего замка, параллельно пишу книгу о музее искусств Дюпре, он открыт в нашем имении, по выходным вожу группы экскурсантов. Работы по горло. Я искусствовед. А вы? Надеюсь, мой вопрос вас не оскорбил.
– По образованию я редактор, – начал я, – окончил некогда Литературный институт, а сейчас…
– О-о-о-о! – восхитился сын Анны. – Приятно встретить человека, с которым сразу ощущаешь общность взглядов. Восхищен вашей библиотекой, она не такая большая, как в замке, но подобрана с тонким вкусом, во многих томах закладки. Глубоко впечатлен вашей эрудированностью. И…
Из кабинета вышла Демьянка.
Генри запнулся на полуслове.
Я увидел, что изо рта псинки по-прежнему свисает красный с черными кружевами лифчик, и быстро произнес:
– Понятия не имею, где собака сие нашла, в доме нет женщин. Возможно, отрыла на помойке и тайком в дом притащила.
Демьянка приблизилась к гостю, села у его ног и завиляла хвостом.
– Вы ей понравились, – улыбнулся я.
Псинка встала и, тихо повизгивая, начала скрести лапой чемодан. Бюстгальтер она выплюнула.
– Удаляюсь, пошел искать остановку конки![3 - Конка – предшественница трамвая. Вагон по рельсам тянула пара лошадей, которой управлял кучер. В Москве и Питере существовала до начала XX века.] – воскликнул Генри и скрылся на лестничной клетке.
Я вернулся в кабинет и обнаружил там Василия и Бориса в процессе увлекательной, но непонятной мне беседы.
– Следует отбить, – велел мой секретарь.
– Никогда, – отрезал Бурмакин, – нарушится структура листа, на выходе будет тряпка.
– Нет, – заспорил Борис, – если пренебречь молотком, получится жестко.
– Можно потяпать серединку, – согласился Вася, – но по бокам конкретно не трогать.
– Без муки жарить.
– Невозможно. Сухо будет.
– Масла побольше.
– Несъедобно.
– Хотите покажу, как правильно делать?
– Давайте, – согласился Борис и встал из кресла.
Василий поднялся следом.
– Вы куда? – не понял я. – О чем шла речь?
– Василий Федорович знатный кулинар, – восхитился Борис, – поделился со мной парой потрясающих рецептов, простых в исполнении, но, полагаю, очень вкусных. Террин из курицы с фисташками. Полкило куриной грудки, сто граммов ветчины, горсть очищенных фисташек, сливки двадцатипроцентные семь столовых ложек, бекон – двести граммов, соль, перец по вкусу, одна столовая ложка сливочного масла. Сырое куриное мясо делим пополам. Одну часть пропускаем через блендер, вторую мелко-мелко нарезаем. Ветчину тоже режем крошечными кусочками. Все мясо, плюс фисташки, сливки, специи смешиваем. Сковородку…
– О нет! – перебил Василий. – Фу! Разъемную форму, прямоугольную, можно воспользоваться той, что для кекса, застилаем фольгой так, чтобы снаружи осталось побольше железной бумаги.
– Железная бумага, – повторил я, – впервые слышу такое словосочетание.
– Потом выстилаем ее беконом, – не обращая внимания на мое замечание, продолжал горе-следователь, – и опять надо сделать так, чтобы часть полосок сальца свисала за форму. На бекончик кладем фарш, прикрываем его сверху оставшимися полосками, фольгой. Если последней не хватает, можно еще оторвать от рулона, и в духовку. Я готовлю террин один час при температуре сто семьдесят. Но все зависит от духовки.
– Не особо люблю фисташки, – заметил Борис.
– Так не кладите их, – воскликнул Бурмакин, – это дело вкуса.
– Завтра же попробую, – азартно заявил Борис.
– Могу помочь, – предложил Василий, – а насчет отбивания капустного шницеля, о котором мы беседовали ранее…
Я кашлянул.
– Господа! Я люблю вкусно поесть, но сейчас у нас не гастрономическая проблема. Если в избе обнаружено тело Ларисы Михайловны Бумагиной, то где Нина?
Глава 9
– Хороший вопрос, – сказал Борис и вышел из комнаты.
– Как вы определили личность жертвы? – продолжал я.
– За креслом валялась сумка, в ней лежал студенческий билет на имя Бумагиной, – пояснил Василий, – она занималась в художественном училище на факультете хореографии.
– Поэтому худенькая, похожая на подростка, – кивнул я. – Футболка с именем «Ниночка». Мы с Олегом ожидали найти Лапину. Поэтому майка нас ввела в заблуждение. Давайте поступим так. Съезжу сейчас к Галине Михайловне, которая трубку не берет, выясню, правда ли она не заплатила маникюрше деньги. Может, она знает Бумагину? Вероятно, Нина дружила с Ларисой. Девочка побоялась одна ночевать в деревне, где из жителей две лишенные ума пенсионерки, да и в пустом доме одной жутко. Нина и позвала Бумагину.
– У них большая разница в возрасте, – мигом затеял спор Василий.
– Не так уж она велика, – возразил я, – всего четыре года.
– Пятнадцать и девятнадцать разные миры, – уперся любитель террина из курицы.
– У вас есть другая версия? – осведомился я.
– Нет, – смутился Василий.
– Тогда давайте отработаем эту, – мирно предложил я. – В процессе непременно возникнут новые идеи.
– Лариса Михайловна Бумагина сейчас на занятиях, – сказал Борис, входя в кабинет, – только что беседовал с учебной частью училища. И девушка совершенно не похожа на жертву. Вот.
Секретарь поставил передо мной ноутбук.
– Да уж, – вздохнул я, – женщина на фото выглядит на хорошие тридцать лет.
– Это впечатление из-за лишнего веса, – добавил Василий, который смотрел на экран из-за моей спины. – И как такого бомбовоза на факультет хореографии взяли? Реально бегемотиха!
– Возможно, Лариса больна диабетом, – предположил я, – или у нее гормональный дисбаланс. Не все толстяки неуправляемые обжоры. Кое-кто вынужден лечиться преднизолоном и распухает как на дрожжах от обычной воды из крана, имеющей нулевую калорийность.
– Вода вовсе не такая безобидная вещь, как все думают, – начал Василий, – если выпить одним махом двадцать литров, то умрешь.
– Интересно посмотреть на того, кто способен мигом осушить три полных ведра, – усмехнулся Борис.
– Влегкую! – воскликнул Василий.
– Это невозможно, – заспорил секретарь.
– Элементарно!
– Нет.
– Да! На что спорим? – азартно спросил Бурмакин. – Пошли на кухню. Сейчас продемонстрирую!
– Прекратите, – потребовал я. – Василий, если вы решили покончить жизнь самоубийством, предпринимайте это за пределами моего офиса.
– Я собирался просто доказать ему, что за минуту выпью сорок литров! – воскликнул Бурмакин.
– Только что вы говорили о двадцати, которые являются смертельной дозой, – вздохнул я.
– Что это играет в коридоре? – удивился Борис. – Жуткая какофония. Ба-ха, да-ха, оха-оха…
Я прислушался.
– Странный текст. «Ваха-каха-бобаха» и не менее удивительная музыка.
– Телефон! – хлопнул себя ладонью по лбу Василий и бросился в коридор. – У меня любимая песня вместо звонка заряжена.
– Лариса Бумагина не балерина, – сказал секретарь.
– Внешне девушка на танцовщицу не очень похожа, – согласился я, – хотя те, кто профессионально исполняет танец живота, достаточно корпулентны. Чтобы работать в данном жанре, надо обладать брюшком.
– Я не успел договорить, Василий сразу меня перебил. Она натурщица, – предположил секретарь, – училище не имеет ставок для тех, кто позирует будущим художникам. Учащиеся скидываются, и педагог приглашает в зал обнаженную натуру. У преподавателя есть несколько моделей, чтобы они могли беспрепятственно проходить в образовательное учреждение, натурщикам, а их пятеро, выдали студенческие билеты, записали их как будущих танцоров.
– И как удостоверение Бумагиной оказалось в сумке, найденной в избе? – пробормотал я. – Чья торбочка? Ларисина? Или Нины?
– Возможно, девушки знакомы, – начал фантазировать Борис, – пропуск учащегося художественного вуза дает право на бесплатное посещение выставок. Вероятно, Нина решила сэкономить.
– И отправилась осматривать почти умершее село, – хмыкнул я.
В кабинет вернулся Василий.
– Придя к вам, я начал снимать ботинки, не хотел напачкать, выронил трубку, поднял, положил на полку у зеркала и забыл про нее. Хорошо, что вы звонок услышали. Патологоанатом меня искал. Ну, попробуйте угадать, что он мне сообщил? Если правильно ответите, с меня мороженка! В вафельном стаканчике.
Я вздохнул. Круглощекому румяному парню стукнуло четверть века? Да быть того не может! Ему семь лет.
– Давайте, попытайтесь, – требовал Бурмакин.
– Жертва на самом деле мужчина, – сказал Борис.
Лицо моего клиента вытянулось.
– Откуда вы знаете? Разговаривали с экспертом?
– Нет, – опешил секретарь, – просто озвучил самый, на мой взгляд, бредовый вариант.
– Убитый не женщина? – уточнил я.
– Нет, – поджал губы Василий, – парень. Лет ему примерно восемнадцать-двадцать. На нем был парик из натуральных белокурых волос.
– Трансвестит? – предположил Борис.
– Возможно, выступал в каком-то шоу, – предположил Василий, – на теле есть следы тонального крема и золотой пудры.
– Этим стриптизеры пользуются, – пробормотал я. – Василий, попросите, чтобы вам прислали фото жертвы. Два вида. В парике и без оного. Пусть ваш компьютерщик снимки обработает так, чтобы бедняга не внушал ужас.
– Отличная идея, – хмыкнул Бурмакин. – Забыли, что ему лицо в кашу превратили?
– Хочу показать изображение Илье Рыбакову и Вениамину Морозову, – пояснил я, – боюсь, дети в истерику впадут.
– Не всякий взрослый без содроганий на изуродованный труп взглянет, – вздохнул Борис.
Я принял решение.
– Поступим так. Боря, езжайте к Бумагиной, узнайте у нее, каким образом ее сумка вместе с пропуском оказалась у паренька. Натурщице девятнадцать лет, жертве предположительно двадцать, возможно, они знакомы.
– Давайте это я сделаю, – вдруг сказал Василий.
– Нам не помешает ваша помощь, – кивнул я, – но вы наняли нас.
Круглые щеки клиента из румяных стали красными.
