скачать книгу бесплатно
– Немедленно выплюнь! – приказала я, все еще на автопилоте играя роль няни.
Олег Михайлович сделал шаг вперед, подогнул колени и медленно осел на пол. Затем лег на протертый ковер, разбросал в сторону руки-ноги, вздрогнул и замер.
Я кинулась к Олегу Михайловичу, попыталась перевернуть его на спину, но сумела лишь поднять его голову. Широко раскрытые глаза не моргали, рот был полуоткрыт, а нос стал заостряться прямо у меня на глазах. Я отскочила в сторону, ударилась о кровать, упала и, не вставая, на четвереньках отползла к двери. Похоже, Олег Михайлович только что умер.
На ковре остался пустой пузырек – узкий, длинный, с красной этикеткой и пробкой цвета крови. Горло флакона было витым. Согласитесь, странный дизайн для упаковки лекарственного средства.
Глава 3
Голос я обрела лишь около широкой стеклянной лестницы, ведущей на второй этаж особняка. Железная рука, сжимавшая мое горло, ослабила хватку, и я завопила:
– Вера!!!
Конечно, не совсем прилично столь панибратски обращаться к женщине, которая не только старше тебя, но еще и является клиенткой фирмы, в которой ты работаешь, но на отчество сил у меня не хватило.
Ничего не подозревавшая хозяйка дома выглянула из какой-то комнаты.
– Что случилось?
– Олег… он… сюда… скорей…
Вера вышла в коридор.
– Спокойно! Со всем можно справиться. Главное, не терять головы ни в какой ситуации! Олег тебе нахамил? Муж иногда способен на грубость. Я забыла предупредить: он мог испытывать к няне агрессию. Понимаешь…
– О возможности самоубийства вы тоже забыли меня предупредить? – прошептала я.
Вера Петровна моргнула, потом опрометью кинулась в «детскую». Я осталась на месте. В голову лезли абсолютно неуместные в создавшейся ситуации мысли. Ну и интерьер в особняке! Хай-тек разбушевался по полной программе. Сейчас я находилась в небольшом холле, где пол был выложен черно-белой плиткой, стены покрыты розовой краской, потолок переливался всеми оттенками голубого, с него свисала проволочная корзинка, набитая чем-то, напоминающим мятые листочки. Странное сооружение явно являлось люстрой, потому что бумажный мусор излучал приятный желтый свет. Еще здесь висели очень странные, на мой взгляд, картины. Взять хотя бы ту, что украшала пространство между двумя дверями: на ней была изображена негритянка, одетая в норковую шубу и красные сапоги. Все бы ничего, но дама восседала на унитазе, держа в одной руке сигару, а в другой полуобглоданную куриную ножку. Что хотел сказать этим произведением художник? Может, я не способна по достоинству оценить современное искусство? А лестница… Ступеньки у нее стеклянные, перил нет, конструкция подвешена на золотых цепях, которые крепятся непонятно к чему. Я, пожалуй, сумею заставить себя один раз пройти по ней вверх, но, боюсь, вниз уже не спущусь. Неужели хозяева легко бегают по этому кошмару туда-сюда?
Чья-то рука схватила меня за плечо, я взвизгнула и обернулась:
– Вы кто?
Высокая, коротко стриженная женщина в красном платье приложила палец к губам, ее круглые, как у совы, глаза стали огромными.
– Тише. Меня зовут Ирина. А вас?
– Татьяна, – промямлила я, – Татьяна Сергеева.
– Очень приятно, – зашептала собеседница. – Хотите коньяку?
Я машинально отметила, что дамочка в молодости была симпатичной. Родинка над верхней губой придавала ей пикантность, легкая курносость не портила впечатления.
– Вы хотите коньяку! – решительно повторила уже в утвердительной форме Ирина и дернула меня за руку в сторону лестницы. – Пошли!
Я посмотрела на прозрачное безумие и решительно отвергла ее предложение.
– Спасибо. Лучше я тут постою.
Ирина захихикала.
– Понимаю, я сама на второй этаж подняться не могу. Но вообще-то я предложила вам пройти на кухню. Это здесь.
Продолжая посмеиваться, женщина нажала на стену, та разъехалась в разные стороны, и открылась кухня, больше похожая на командный пункт космического корабля. Если вы видели фильм «Звездные войны», то поймете, о чем я веду речь.
– Садись, – по-свойски велела Ира, указывая на странное, блестящее сооружение, напоминающее скорее тумбочку из нержавейки, чем табуретку.
С некоторой опаской я устроилась на жестком сиденье, а Ирина принялась доставать бутылки. Она вроде бы собиралась угостить меня коньяком, но, очутившись у бара, начисто забыла о своем предложении. Сначала она вытащила маленькую пузатую емкость и сделала глоток прямо из горлышка, затем выудила из шкафа квадратной формы графин и тоже приложилась к нему, потом настала очередь штофа, заполненного красной жидкостью.
– Ира! – гаркнула Вера Петровна, вбегая в кухню. – Немедленно иди в свою комнату!
Ирина вздрогнула и стала оправдываться:
– Ничего плохого я не делаю…
– Вижу, – сурово перебила ее хозяйка дома.
– Надо человека угостить…
– Уходи в спальню!
– Она попросила коньяк, – жалобно заныла Ира, – нельзя же отказать. Скажи, Таня, ты сама выпивку потребовала, ведь так? Мне бы и в голову не пришло предложить спиртное!
Вера Петровна схватила даму в красном за руку, выволокла ее из кухни и через пару секунд вернулась назад.
– Извини, – устало улыбнулась она. – Наверное, ты уже поняла: Ира алкоголичка.
Я удивилась. Если в семье есть пьянчужка, то зачем на кухне открыто держат алкоголь?
– В бутылках сок – вишневый, березовый, виноградный, – объяснила Вера Петровна, будто угадав мои мысли. – В жидкость добавлено лекарство. Ирина совершенно неуправляемая, ведет себя на первый взгляд адекватно, но потом…
– Что с Олегом Михайловичем? – перебила я хозяйку.
– Он умер, я вызвала врача. Но когда «Скорая» сюда доберется, неизвестно – в городе жуткие пробки, – коротко ответила та. – Значит, так! Мы же не хотим неприятностей?
– А какие еще неприятности могут быть? – решила уточнить я.
Вера Петровна опустилась на соседний стул.
– Всякие, – пожала она плечами. – Если начнется следствие, выяснят, что я обращалась в «Прикол», газеты растрезвонят о том, что бизнесмен Ефремов скончался, будучи наедине с актрисой, и пойдет пляска с мордобоем. «Прикол» потеряет кучу клиентов, а тебя уволят.
– За что? Я ничего не сделала! Играла предписанную мне роль, а Олег схватил пузырек и сам его опустошил. – Сказала я.
– Это ты утверждаешь, – мягко возразила Вера. – Но свидетелей нет. Все могло быть иначе.
– Как?
Хозяйка обхватила себя руками.
– Муж охотно вступил в игру, а когда ты протянула ему пузырек и велела принять снадобье – ну, допустим, от кашля – послушался.
На секунду я потеряла дар речи, но быстро пришла в себя и воскликнула:
– Это бред! В лаборатории изучат склянку и не найдут на ней ничьих отпечатков пальцев, кроме как Олега.
– Ты была в перчатках.
– Нет!
– Докажи!
Я снова онемела, а Вера Петровна встала и принялась ходить туда-сюда по кухне.
– Для начала успокойся, – велела она. – Будет еще хуже, если приедет милиция и придется рассказывать про детскую, игру в няню и прочее. У Олега банк. Слух о том, что Ефремов был псих, немедленно полетит по Москве. Народ начнет забирать вклады… Короче говоря, этого нельзя допустить.
– Вам совсем не жаль мужа, – пробормотала я.
Вера Петровна включила чайник.
– Если честно, мне жаль себя, – откровенно сказала она, – Олег был болен, к настоящему времени стал почти неадекватным. Давай поступим так. Пока сюда едет врач, глотнем чайку, придем в себя, я тебе кое-что расскажу, а потом мы совместно примем решение о дальнейших действиях. Ни тебе, ни мне шум не нужен.
Я уставилась на Веру Петровну в полном недоумении. Ее самообладанию можно только позавидовать. Не всякая жена, пусть даже и тяготящаяся семейными узами, сохранит спокойствие, увидев труп супруга!
А хозяйка тем временем завела рассказ.
Олег и Вера поженились по любви. Они были уже не юными, но брак заключили впервые – оба сначала строили карьеру и в молодости думали лишь о работе. Вера вообще полагала, что семейная жизнь не для нее, отношения, которые она завязывала с мужчинами, завершались очень быстро. Может, дело было в ее профессии? Вера отличный психолог, и через месяц совместной жизни любовник становился для нее открытой книгой. Причем, как правило, букварем, а не философским трактатом. Веру раздражали лень, несобранность, неумение зарабатывать деньги, эгоизм, завышенная самооценка партнеров. Она уже отчаялась найти себе пару, ей даже стало казаться, что нормальных мужчин в природе не существует. И тут на прием к ней пришел Олег Ефремов. Никаких проблем у мужчины не имелось, зато была сестра Ирина, законченная алкоголичка. Олег испробовал разные способы борьбы с пагубным пристрастием сестры – возил ее по клиникам, не только российским, но и зарубежным, кодировал, вшивал «торпеды», очищал кровь, поил сборами трав… Положительного результата не наблюдалось. Выйдя из очередной больницы, Ирина пару месяцев вела трезвый образ жизни, а потом хваталась за бутылку, и все начиналось заново. Денег на пьяницу уходило немерено, но отнюдь не финансовые проблемы волновали Олега. Хуже всего дело обстояло у него со свободным временем. Ирина была неспособна жить одна, поэтому обитала с братом, и если тот задерживался на службе, немедленно впадала в депрессию и заливала тоску алкоголем. Когда Ефремов упрекал сестру, та с вызовом заявляла:
– Пью и буду пить. А что еще мне делать? На службу меня не пускаешь, замуж тоже. Лишил всех радостей.
Это было правдой. Ирина когда-то закончила факультет журналистики и мечтала стать известным репортером. Пару лет она работала в разных изданиях, но, увы, пишущая братия любит выпить, а статус светского обозревателя, коим являлась Ира, обязывал посещать тусовки, презентации, вечеринки. Ясное дело, на подобных мероприятиях подают спиртное, и очень скоро Олег сообразил: Ире надо срочно менять работу. Он устроил сестру в рекламное агентство, но и там частенько случались праздники. Ирина перевелась в издательство. Затем стала выдавать книги в библиотеке, но путь в читальный зал пролегал мимо ларька, в котором торговали горячительным. В общем, как тут не вспомнишь поговорку: «Свинья везде грязь найдет». Олег оценил глубину народной мудрости и решил запереть сестру в квартире.
Представьте его изумление, когда в один отнюдь не прекрасный день он обнаружил Иру в спальне пьяной. Ефремов даже растерялся: ну где, спрашивается, она отыскала бутылку? Тогда он велел домработнице следить за красавицей в оба глаза, и та скоро доложила:
– Она действует как алкоголики на зоне. Берет черный хлеб, нажевывает, складывает в мешок, вешает за батарею…
– Ну ваще! – только и сумел вымолвить Олег и решил посоветоваться с психологом.
Вера не сумела ему помочь с решением проблемы – Ирина осталась алкоголичкой, зато психотерапевт и банкир поженились, чем вызвали бурю негативных эмоций у сестры Олега. Та в штыки приняла жену брата, начала делать ей гадости, и в конце концов Олег, не выдержав, положил Ирину в клинику. Но не наркологическую. Пьянчужка попала в руки психиатров.
Трех месяцев в сумасшедшем доме, пусть даже элитном, хватило, чтобы Ира взмолилась:
– Забери меня домой!
– Ни за что! – отрезал брат. – Раз ты психопатка, то сиди в поднадзорной палате, я устал работать сторожевым псом.
И тут Вера продемонстрировала свое доброе сердце. Она пришла к золовке и сказала:
– Я тебя заберу под свою ответственность. Но имей в виду: я еле-еле мужа уговорила, он очень на тебя зол, и если ты вновь запьешь, сдаст тебя под замок навсегда.
– Верочка, – зарыдала Ирина, – умоляю! Никогда даже нюхать спиртное не стану, только увези меня отсюда! Прости за все!
Вера вернула Ирину домой… и через неделю та накушалась вдребадан. Слава богу, Олег в тот момент находился в командировке и не видел безобразия. Вера живо вызвала похмельщика, и когда Ирина начала адекватно воспринимать окружающий мир, упрекнула ее:
– Ты меня обманула!
– Это не я, а генетика виновата, – стала отбиваться Ирина. – Наша мать была алкоголичкой, окончила свои дни в сумасшедшем доме, мне досталась кривая наследственность.
Когда Олег вернулся в Москву, Вера осторожно побеседовала с мужем и выяснила, что в словах Иры имеется доля правды.
– Да, – неохотно признал Олег, – мама действительно болела.
– Она пила? – напрямую поинтересовалась жена.
– Нет! – возмутился муж. – У нее была шизофрения. А из спиртного максимум, что она себе позволяла, – кстати ее звали Алевтина Марковна, – это ложечка ликера в кофе. Ирина врет. Мы с сестрой очень долго не знали о болезни матери. Отец старательно скрывал от нас истинное положение дел, он был врачом, психиатром.
– Ты рассказывал, – вспомнила Вера. – Но, похоже, полной информации о своем детстве мне не сообщил.
Олег пожал плечами.
– А что о нем говорить? Обычная счастливая и беззаботная пора. Мы жили обеспеченно, имели просторную квартиру, дачу, машину. Я себя не чувствовал ущербным. Вот только очень скучал по маме: она часто ездила в командировки, а когда бывала в Москве, не обращала на нас с сестрой никакого внимания. Папа тоже всегда был занят, ведь он заведовал клиникой и имел много частных клиентов…
Вера Петровна прервала рассказ, глотнула остывшего чая.
– Вы не ошибаетесь? – спросила я. – Насколько я знаю, в советские годы медицина не была коммерческой.
Собеседница скривилась.
– Какая наивность! В прежние времена пациенты платили многим специалистам: стоматологам, гинекологам, хирургам – клали конвертики в карман белого халата. Существовали даже расценки. Например, аборт тянул аж на пятьдесят рублей. За эти, немалые по тем временам, деньги женщине был гарантирован полный наркоз, два дня в отделении и бюллетень с диагнозом «цистит».
– А при чем тут воспаление мочевого пузыря? – не сообразила я.
Вера Петровна снисходительно улыбнулась.
– Бюллетень полагалось сдавать в бухгалтерию, а там сидели сплошные сплетницы, и через пять минут после предоставления им документа весь коллектив узнал бы: женщина сделала аборт. Но если прерывание беременности просто обсуждалось, и в принципе все понимали, что это не столь уж и трагично, то клеймо «шизик» прилеплялось на всю жизнь. Человеку, который попадал на учет в психоневрологический диспансер, моментально перекрывали кислород. В личном деле бедолаги появлялась соответствующая запись, и ни на какой карьерный рост он более рассчитывать не мог. Причем в поле зрения психиатров оказывались не только серьезно больные люди, но и маленькие дурочки, решившие из-за несчастной любви отравиться таблетками. Выпьет глупышка снотворное, полежит на диване, испугается и вызовет «Скорую», врачи промоют ей желудок, подержат неделю-другую в палате и до свидания, а пятно остается на всю жизнь: права на вождение автомобиля не получить, за границу не выехать, на хорошую работу не устроиться. Поэтому психиатры тогда имели обширную частную практику, и отец Олега не был исключением. А теперь сообрази: станут ли клиенты обращаться к специалисту, если у того жена с приветом? Скорей всего побегут искать другого доктора, мол, хорош профессор, не способен помочь даже близкому человеку. Вот почему Михаил Олегович тщательно скрывал правду. Олежек и Ира были не в курсе дела, дети лишь знали – мама частенько уезжает в командировки. Но на самом деле Михаил Олегович прятал супругу в специально оборудованном помещении и усиленно лечил. Через энное количество времени Алевтина Марковна приходила в себя и возвращалась домой.
Истина открылась случайно.
Олег и Ира были погодками, сестра ниткой вилась за старшим братом, и когда тот, учась уже на первом курсе института, решил закатить веселую вечеринку, естественно, собралась принять участие в гулянке. Поскольку мать была в командировке, а отец пропадал на работе, парень не стал спрашивать ничьего разрешения. Наверное, в глубине души он понимал, что строгий папаша не одобрит его идею погудеть от души и запретит даже думать о сборе компании на даче. Мало ли какие эксцессы могут случиться, там ведь будут девочки… Поэтому Олег без спроса взял ключи и сказал приятелям:
– Завтра в полдень сбор на станции Кратово…
Глава 4
Вечеринка удалась на славу. Девочки нарубили винегрет и начистили селедки, мальчики накупили водки и напитка «Буратино». Что еще студентам нужно для веселья? Сначала выпили-закусили, потом потанцевали, затем вновь сели за стол. А где-то часов в пять утра разбились на пары и разошлись по комнатам, благо на даче у Ефремовых было множество крохотных помещений.
У Олега в то время завязался роман с симпатичной девушкой Маргаритой Моргулис. Рита училась в Строгановке, поэтому она очень удивилась, когда обнаружила в комнате, куда ее привел кавалер, глину и незавершенную фигурку женщины.
– Кто-то из твоих домашних скульптор? – спросила Рита, рассматривая инструменты.
