скачать книгу бесплатно
– Уж извините, – смущенно улыбнулась я, – на самом деле мне нужно воспользоваться туалетом! Это я так деликатно в сортир попросилась.
– Римма затеяла ремонт, – заявила Мира Марковна, – унитаз демонтирован. За углом есть большой торговый центр, там найдете туалет.
Я изобразила изумление:
– Разгромила квартиру и уехала отдыхать?
Мира Марковна затушила окурок и сложила руки на груди.
– А я на что? Буду тут процессом рулить. Давайте деньги!
Я быстро оглядела прихожую, увидела на крючках два плаща, один серый, другой коричневый, на полу две пары туфель практичного темного цвета и сумки. Тот ридикюль, что стоял ближе ко мне, был украшен брелоком, плюшевым медвежонком, прикрепленным к замку «молнии». Я легко отодвинула Миру и вбежала в квартиру.
– Стойте! – возмутилась сестра Васюковой. – Немедленно вернитесь или я позвоню в милицию!
Но я, не обращая внимания на угрозу, добежала до первой дубовой двери, пнула ее, увидела пустую гостиную, бросилась дальше и в конце концов застыла на пороге спальни.
Просторная комната была обставлена с купеческим размахом. Стен не видно под картинами, на окне тяжелая бархатная занавеска с пышным ламбрекеном. В правом углу громоздится пианино, чуть поодаль от него кресло с высокой спинкой, и дальше по кругу торшер, газетница, журнальный столик, консоль, заставленная безделушками, трюмо с банками и флаконами, рекамье и кровать, огромная, с резной спинкой и высокими витыми столбиками, украшенными наверху мраморными шарами. Вся мебель была старой, но в прекрасном состоянии.
На постели под пуховым одеялом в льняном пододеяльнике с вышивкой лежала иссиня-бледная Римма Марковна.
– Ей плохо! – ужаснулась я. – Немедленно вызовите врача!
Мира устало вздохнула.
– Доктор ушел час назад, сделав необходимые инъекции. И еще раз навестит нас вечером.
– Вы соврали! – налетела я на Миру Марковну. – Наплели про Подмосковье!
– Мало кто станет сообщать незнакомому человеку о семейных неприятностях, – разумно ответила вторая Васюкова, вытаскивая из кармана пачку сигарет.
– Что с ней? – не успокаивалась я. – Мы виделись с Риммой Марковной вчера, она была весьма бойкой, рассказывала о том, что ведет здоровый образ жизни. А сегодня вижу тяжелобольного человека. Очень быстрая трансформация!
– Откуда вы знаете Римму? – устало спросила Мира, вновь закуривая.
– Вчера в больнице потеряли мою обувь, и ваша сестра одолжила мне денег на кроссовки, – честно ответила я. – До этого мы не встречались.
– Это очень на нее похоже, – грустно произнесла Мира Марковна, – Римма готова помочь любому. Повышенная эмоциональность всегда ей мешала. А уж сколько раз ее обманывали! Вы порядочный человек, привезли деньги, но многие не спешат возвращать долги, даже кое-кто из соседей. Мне вечно приходилось порядок наводить. Открою нашу семейную кассу: ба, где рублики? Иду к Римме, а та спокойно сообщает: «Мира, у Елены Сергеевны из восемнадцатой квартиры гипертонический криз, я сбегала ей лекарств купить, она выздоровеет и отдаст». Неделя проходит, вторая, навещаю Елену, спрашиваю: «Дорогая, ты не забыла про долг?» В ответ изумление, обида, вся гамма чувств и заявление: «Римма сама в аптеку полетела, я ее не просила». Пойдемте на кухню, не надо мешать больной спать, хоть она и под воздействием сильного транквилизатора, да вдруг проснется… Тогда ее и трое не успокоят!
– Так чем больна ваша сестра? – спросила я Миру Марковну, усаживаясь на табуретку.
– Физически она совершенно здорова, а вот в голове помутнение, – объяснила та, – мне порой страшно становится. Генетика-то общая, вдруг и я… того… Хотя Римма с детства была слишком ранимая, могла часами рыдать из-за пустяка. А еще она большая фантазерка. Сколько раз ей от нашей мамы влетало! Отправит Римму за хлебом, та вернется и взахлеб рассказывает: «Дом на углу горит, людей полно, жильцов из окон вытаскивают, надо погорельцам одежду отнести!» Мама побежит во двор – ничего, ни огня, ни машин с лестницами. Римму в угол поставит, а та на своем стоит, говорит, что видела пожар. Ну, мамочка за ремень и хваталась. Она нас одна поднимала, отец рано умер. Хотела из дочек хороших людей вырастить, вот и воспитывала как могла. Лупила Римму, пока ей не посоветовали дочь профессору показать, а тот сказал: «У вашего ребенка дар. Это не вранье, никакой выгоды она не получает. Римма фантазерка, не душите в ней талант. Девочка станет художницей, актрисой или писательницей, творческим человеком». Мама поверила, бить сестру перестала, просто от ее сказок отмахивалась, повторяла: «Прекрати, это никому не интересно».
Привычка придумывать истории не помешала Римме, когда она выросла, выйти замуж. Брак был удачным, супруг Петр Михайлович очень любил жену. С годами она перестала сообщать о пожарах, и хотя временами ее заносило, могла небылицу придумать, но в основном собой управляла. Она научилась жить в мире фантазий и казалась очень счастливой. Когда Петр Михайлович скончался, Мира на следующий день после похорон позвонила Римме, спросила:
– Как ты себя чувствуешь?
А та очень весело отвечала:
– Великолепно. Петины рубашки глажу, он просил к вечеру чемодан собрать.
Мира решила, что у Риммы от горя помутился рассудок, и помчалась к сестре.
– Мируся, – обрадовалась ей та, – представляешь, какая удача! Петруша отправился в Париж, он там будет лекции студентам читать!
С тех пор Римма ни разу не назвала супруга покойным. Она считает, что тот живет во Франции, рассказывает Мире о его телефонных звонках и письмах, иногда хвастается полученными с оказией подарками. Васюкова никогда не посещает кладбище, за могилой мужа не ухаживает…
– Понимаете, сестра не придуривается, ничего не изображает, она на самом деле верит в придуманную сказку. Иногда я ей завидую, – вздохнула Мира Марковна, – я не лгу людям и себе. Кстати, я работаю директором школы. Так вот, сама-то я никогда не фантазировала, горжусь своей честностью, но сестра намного счастливее меня. Я знаю: Петр Михайлович в могиле, а она живет с мыслью, что он во Франции. Или Тема. Он погиб, но у матери другая версия: якобы сына похитили, а Римма непременно его найдет.
– Артем умер? – отшатнулась я.
Мира Марковна искоса посмотрела на меня.
– Римма рассказывала вам о похищении?
– Да, – подтвердила я, – честно говоря, я подумала, что юноша захотел самостоятельности и сбежал от излишне заботливой мамули. Правда, у Риммы Марковны концы с концами слегка не сходились – она поведала про письмо от Темы и тут же объявила о похищении.
Мира Марковна молча выслушала меня, потом прикрыла глаза ладонью.
– Прощальное послание от Темы – это что-то новенькое, остальное я слышала не один раз.
Я сделала уточнение:
– Римма Марковна не производила впечатление вруньи. Я подумала, что она сильно расстроена решением сына, не способна адекватно оценить, кто виноват в создавшейся ситуации, вот и предпочла версию о похищении. Потом увидела у нее таблетки и заподозрила, что у несчастной есть какие-то проблемы, но не катастрофические, раз она одна передвигается по городу.
Мира подперла щеку кулаком и снова задымила как паровоз.
– Верно, два раза в год, осенью и поздней весной, как правило, в мае, Римма впадает в беспокойство. Посторонним она кажется вменяемой. Три года назад сестра приехала с чемоданом в «Шереметьево» и попыталась пройти на посадку в самолет, отправляющийся в Париж. Когда ее попросили предъявить паспорт и билет, Римма так искусно изобразила жертву воровства, что ей поверили и отвели в отделение милиции для подачи заявления о краже. Хорошо хоть не стали сразу по компьютеру проверять, покупался ли авиабилет на фамилию Васюкова. И еще здорово, что она попросила у милиционеров разрешения сходить пообедать, а уж потом писать заявление. Представьте мое состояние, сижу на работе, звонит Римма в истерике: «Мируся, меня обокрали! Не могу лететь к Петеньке!» Как я неслась в «Шереметьево»! Моя школа в Тушине, до аэропорта недалеко, я быстро добралась, но до сих пор не понимаю, как мне удалось Римму домой незаметно увезти и почему шума не подняли. Нам просто повезло.
– В Васюковой пропала гениальная актриса, – буркнула я.
– Маловероятно, – возразила Мира Марковна, – весной и осенью у нее случаются припадки, она корчится в судорогах, кричит. И чем старше становится, тем хуже ей делается. Еще пару лет назад Римма лежала после них час-другой и вставала, а теперь неделю мается. Да вы сами ее сейчас видели.
– Не позавидуешь вам, – посочувствовала я женщине, – а что случилось с Артемом?
– Осложнение после гриппа, – грустно ответила Мира Марковна, – начиналось все обычно: температура подскочила, мы врача вызвали, стали мальчика лечить, он на поправку пошел. А потом вдруг потерял сознание, отек легких и смерть. Племяннику едва двадцать лет исполнилось, Тема был очень талантливым художником, постоянно рисовал, день и ночь работал, его взяли в издательство, крупное, называется… э… «Слон».
– Может, «Элефант»? – переспросила я.
– Точно, – кивнула Мира Марковна, – Артем очень понравился начальнику художественного отдела, мальчику дали задание, пообещали быстрый карьерный рост… и такая глупая, нелепая смерть.
Я встала.
– Извините, пожалуйста, я вела себя непозволительно, но мне показалось…
– Ерунда, – перебила Мира Марковна, – я отлично вас понимаю. Спасибо, что вернули деньги.
– Еще раз простите, – расшаркалась я, уже стоя у выхода, – Римма Марковна очень добрый человек. Мало кто в наше время сразу придет на помощь незнакомцу, даст деньги и не попросит расписки.
– Да, сестра у меня замечательная, но… жизнь у нее пошла наперекосяк, – грустно сказала Мира Марковна, закрывая за мной дверь.
Глава 8
На улице вовсю сияло солнце. Я посмотрела на автомобиль и поняла, что не испытываю ни малейшего желания стоять в пробке. Лучше провести время вон в том торговом центре. Денег у меня в обрез, но я не собираюсь ничего покупать, просто пошляюсь по этажам, поразглядываю витрины, может, выпью чашечку чая в местном кафе, если, конечно, она там не стоит триста рублей за наперсток. А уж потом, окончательно успокоив нервы, отправлюсь в банк беседовать о кредите.
Несмотря на середину недели и разгар рабочего дня, в универмаге колыхалась толпа. Сначала я заглянула в отдел косметики, отметила, что ничего интересного на стендах нет, и с легкой душой двинулась дальше по лавкам. Везде переливались стразами летние коллекции, модельеры, словно сговорившись, усыпали свои изделия яркими камнями. Больше всего меня поразили крохотные трусики, тонкую ткань которых безжалостно проткнули железными «лапками» украшений с фальшивыми брюликами.
В некотором замешательстве я стала рассматривать белье. Ну ладно, пуловер в крупную дырку и кукольная куртка длиной до середины груди хоть как-то пригодны для носки. В принципе можно натянуть и юбку, напоминающую сильно зауженный книзу бочонок. Правда, ни свитер, ни «косуха» не спасут от ветра и холода, а в юбчонке даже я стану похожа на мисс Пиги, да еще при ходьбе придется семенить. Но трусишки? На секунду я представила, что надеваю поверх стразового великолепия джинсы, ощутила, как камни впиваются в тело, и вздрогнула. Брр! Спасибо, обойдусь без такой красоты. Считаете меня глупой? Полагаете, что трусики в брюликах из бутылочного стекла все же можно поддевать под юбку? Может, и так, но только сидеть на них будет неудобно. Интересно, модельер, сотворивший это чудо, сам его использует?
Вволю насмотревшись на шмотки и поняв, что не хочу приобрести ни одну из них, я зарулила в кафе. Нашла там вполне бюджетный пирожок с капустой, напилась чаю и почти впала в блаженство.
Ехать в банк не хотелось категорически, ведь он находится на Каширском шоссе, я устану, как цирковая мартышка. Может, попытаться решить проблему по телефону?
Спустя четверть часа я потерла горячее, как свежесваренная картошка, ухо и стала себя нахваливать. Молодец, Вилка, уладила все дела, банковское начальство оказалось покладистым, нам удалось прийти к консенсусу. Дело за ерундой: нужно срочно написать книгу и отнести ее в хорошее издательство.
Ход мыслей прервал звонок телефона. Забыв глянуть на дисплей, я схватила трубку.
– Алло…
– Ну наконец-то дозвонился! – возликовал Ребров. – Я уже начал волноваться, почему ты не отвечаешь?
– Раньше не замечала за тобой привычки беспокоиться о посторонних людях. Извини, я очень занята! – каменным тоном ответила я. А потом сказала в сторону: – Простите, Аврелий Германович, я забыла отключить аппарат.
– Что? – взвыл Гарик. – Кто? Аврелий? Ты в издательстве «Михаил К.»?
– Верно угадано, – стараясь не расхохотаться, подтвердила я. – Ты же от меня отказался, а мне кушать хочется, пришлось подписывать договор с Аврелием Германовичем.
– Ты уже оформила бумаги? – зашипел Гарик.
– Еще нет, пока их читаю.
– Немедленно выйди из кабинета, – приказал Ребров.
– Зачем? – прикинулась я полной дурой.
– Мы же с тобой друзья… – соловьем запел издатель.
– Я так и считала до того момента, пока кое-кто не выгнал меня без аванса, – сделала я свою подачу.
– Покинь Аврелия! – заорал Гарик.
Я поскребла ногтем по микрофону мобильного и через полминуты раздраженно спросила:
– Ну? Почему ты мне мешаешь?
– Ты в коридоре? – уточнил издатель.
– Да, – спокойно солгала я, – любуюсь на портреты авторов «Михаил К.». Здесь, оказывается, полно замечательных имен. И есть подходящее местечко для фото Арины Виоловой.
– С ума сошла! – взвился Ребров. – Что за демарш? Почему ты не взяла вчера аванс?
– Ты же мне его не дал, – напомнила я.
– Кто? – изумился собеседник.
– Ты.
– Я?
– Точно. Рассказал про маркетинговые исследования, посетовал на лень Арины Виоловой.
– Ох уж мне эти бабы! – взвыл Ребров. – Прости, Вилка, но ты давно к врачу ходила?
– Считаешь, мне пора отправиться на диспансеризацию?
– Непременно! Ты все неправильно поняла! Поставила с головы на ноги!
– С ног на голову, – поправила я.
– Не умничай, – обозлился Гарик, – я сказал тебе: «Сегодня денег нет…» Сегодня! Не вообще, а сегодня! «…Поэтому договор подпишем завтра. У нас временные трудности с наличкой».
– Да? – усомнилась я.
– Звоню ей, звоню – не подходит! – горячился Гарик. – Документы готовы, купюры отсчитаны, и где Виолова? Она у Аврелия в кабинете! Это как называется, а? Немедленно рули в «Элефант».
– Я не планировала на сегодня посещение издательства, – раскапризничалась я, – занята до десяти вечера.
– Отлично, – заметно повеселел Гарик, – прикатывай в одиннадцать, в полночь, когда сможешь. Будем ждать!
Я ощутила себя звездой, но решила не сдавать позиций.
– Ладно, если не очень устану. Кстати, мне рукопись у Аврелия оставлять?
Ребров поперхнулся, но сумел справиться с приступом душившей его злости.
– У тебя есть текст?
– Всего двести страниц, – промурлыкала я, – чуть больше половины. Аврелий Германович…
– Не желаю более слушать про этого проходимца! – взвизгнул Гарик. – В следующий раз буду обсуждать с тобой дела в присутствии переговорщика, который объяснит тебе разницу между фразами: «Сегодня налички нет, договор подпишем завтра» и «Денег не дадим, документы никогда не составим».
В таком духе Ребров вещал еще минут пять. В конце концов я поняла, что испытывал Кутузов, когда гнал прочь от Москвы Наполеона, и, насвистывая веселую песенку, пошла на выход.
На улице сильно пахло гарью, сбоку от торгового центра поднимались сизые клубы дыма, и у меня по непонятной причине екнуло сердце. Ноги сами понесли меня к дому Риммы Марковны, туда, где я оставила «ежика».
Я увидела толпу и несколько пожарных машин, три «Скорые помощи», мини-вэн с надписью «Милиция». И тут я наступила в лужу, по тротуару и проезжей части текли потоки воды.
– Что случилось? – спросила я у женщины в домашнем халате, которая прижимала к груди мелко трясущуюся крохотную ушастую собачку.
