скачать книгу бесплатно
– Ты? Вот умора!
– Почему? – слегка обиделась я. – Являюсь детективом с огромным стажем. Увы, не имею права рассказывать о всех тайнах, которые раскрыла играючи.
– Извини, пожалуйста, – растерянно бормотнула Алиса. – Думала, ты тут секретарша. Ну, там чай подать или кофе, факс отправить…
Я вздохнула. Вот с последней задачей я точно не справлюсь, у меня со всякой техникой особые отношения. Не очень дружественные. Да и факса у нас, слава богу, нет. Впрочем, компьютера тоже. Раскрытый на столе ноутбук – чистой воды декорация, умная машина давным-давно погибла и реанимации не подлежит, Юрка держит ее в конторе лишь для антуража. А то мы несолидно бы выглядели, теперь ведь у всех имеются компы. Кстати, еще насчет техники: если честно, у нас даже диктофон сломался. Но у клиента не должно быть сомнений ни в процветании конторы, ни в исключительной подготовленности сотрудников.
Я спокойно посмотрела на Алису и тихо сказала:
– Мой внешний вид – маскировка. Сама сообрази, разве можно носиться по улицам с пистолетом в руке? Мне нельзя привлекать к себе внимание.
– Ну-ну… – с сомнением протянула Алиса.
Понимая, что возможная клиентка может выскользнуть прямо из рук и мне тогда снова придется торчать тут в гордом одиночестве, в компании с книгой, я быстро сказала:
– Давай поступим так. Ты расскажешь про свою беду, я, естественно, помогу тебе, а денежные расчеты оставим на потом. Хорошо? Насколько я поняла, ты нуждаешься в поддержке, а рядом никого нет.
Алиса кивнула:
– Верно.
– Тогда начинай! – велела я, сев за письменный стол и для пущей важности опустив крышку ноутбука. – Не бойся, мы тут одни, никаких записывающих устройств не имеется, компьютер я выключила.
– Да? Ну не знаю… А впрочем, что я теряю? В общем, так: ничего противозаконного я не совершила, – пожала плечами Алиса, – просто оказалась в идиотской ситуации. Сегодня на Валовой улице действительно погиб мой муж, Алексей Петрович Кононов. Только… Я похоронила его год тому назад.
Меня снова охватила тоска. Нет, она все-таки психопатка. Случаются подобные сумасшедшие люди: вроде они на первый взгляд нормальны, разговаривают вполне адекватно, босиком по снегу не бегают, гвозди не едят, на прохожих не кидаются. Однако стоит затронуть их фобию – пиши пропало. Очевидно, на моем лице отразились заметавшиеся в голове мысли, потому что Алиса устало произнесла:
– Согласна, звучит по-идиотски. Но это как бы конец истории, то, что я имею на сегодня. А ты послушай с самого начала…
Алиса родилась в самой обычной семье, но когда ее мама с папой были уже не слишком молоды – отцу исполнилось сорок пять, а матери чуть меньше.
Люди, решающие стать родителями в зрелых летах, сильно рискуют. И дело даже не в том, что организм женщины уже тяжело переносит беременность и роды, и не в том, что произвести на свет ребенка, больного даунизмом или иной напастью, возрастает пропорционально с возрастом супружеской пары. В конце концов, можно рискнуть. Только ведь дитя еще нужно вырастить! Допустим, все прошло нормально и сорокапятилетние родители порадовались пеленочному младенцу. Но когда отпрыск закончит школу, мамочке с папочкой пойдет уже седьмой десяток. Легко ли на пенсию содержать студента? Либо им придется ломаться, несмотря на возраст, на работе, либо ребенку не видать хорошего образования, и его судьба – бежать после школы на какую-никакую службу, дабы прокормить предков. И не надо тут вспоминать о звездах шоу-бизнеса и актерах Голливуда, становящихся отцами в день девяностолетия. Их-то детям финансовые проблемы не грозят.
Палкин Павел Михайлович был военным, и его мотало по гарнизонам, таскало по необъятной стране из угла в угол. Ну, как тут было думать о том, чтобы завести ребенка? Чаще всего семью Палкиных селили в общежитиях, в скромной клетушке с удобствами в коридоре. Иногда, впрочем, им доставалась и отдельная квартирка, но в любой момент могла запеть труба… и тогда Палкины снова хватали чемоданы, узлы, свертки и переезжали к новому месту службы.
Лично мне непонятно, по какой причине служивых людей гоняют туда-сюда. Если человек выучился на танкиста и прибыл в полк, пусть бы и служил там до пенсии. Он прижился бы, пообвык, в конце концов сам возвел себе дом… Но нет, большинство военнослужащих – настоящие перекати-поле. Правда, кочевая жизнь не мешает им рожать детей и достойно воспитывать их, но Кира, мать Алисы, была категорически против появления наследников.
– Это ужасно! – говорила она мужу. – Ладно, пока ребенок маленький будет, а когда наступит школьная пора? Из класса в класс перебираться с трудом станет, а какая успеваемость, если сегодня он в одной школе, завтра в другой, потом в третьей. И как ругать его за двойки? Вырастет лоботрясом. Нет уж!
Супруг кивал. Его, как большинство мужчин, отсутствие ребенка не тяготило. Павел Палкин был на хорошем счету у начальства и в конце концов получил назначение в Москву. Тут-то и выяснилось, что Кира беременна. Так на свет появилась Алиса.
Обычно поздние дети превращаются в полноправных королей семьи, но с Алисой подобного не случилось. Папа был строг, требовал от дочери армейской дисциплины и придумал для девочки жесткий распорядок дня.
В шесть утра, несмотря ни на какую погоду (дождь ли, снег, буран, метель, град, цунами, наводнение, иссушающая жара…), Алиса и Павел выходили из подъезда и совершали пробежку, благо дом, где жили Палкины, находился вблизи Тимирязевского леса, и чтобы попасть в зеленый массив, следовало лишь пересечь железнодорожное полотно. Форма одежды у спортсменов всегда была одинаковой: длинные «треники», кеды и футболка. Правда, если градусник опускался ниже цифры «10», Палкин разрешал дочери набросить курточку, легкую ветровку. Для себя он подобных послаблений не делал. Завершала кросс водная процедура. Павел выносил во двор два ведра воды и сначала опрокидывал одно на голову раздетой до купальника Алисы, а потом обливался сам.
Питалась семья тоже своеобразно. Мяса не употребляли вовсе, так как Павел считал, что животные перед смертью испытывают ужас, отчего в их кровь поступают токсины, отравляющие будущую говядину, баранину и свинину. На курятину правило не распространялось – очевидно, Палкин считал несушку окончательно безмозглым существом, не способным ни на какие эмоции.
Впрочем, и бройлеры на тарелках Палкиных являлись редкостью, в основном готовили крупу и овощи. Рис и гречку запаривали, овсянку просто заливали кипятком. Свеклу, морковку, лук не варили. Их шинковали сырыми или натирали на терке. Сметана вкупе со сливочным маслом и маргарином были изгнаны из рациона, в салаты добавляли растительное масло, совсем чуть-чуть.
Ни сыра, ни колбасы, ни конфет Алиса до похода в школу не видела. Попробовав впервые в столовой сосиски, девочка чуть не скончалась, причем в прямом смысле слова. Сначала незнакомое яство показалось волшебно вкусным, и первоклашка проглотила его почти не жуя. Но через четверть часа желудок, не приученный к подобной пище, взбунтовался настолько, что девочку отправили в больницу.
Впрочем, идиотская семейная диета была ей привычной, не напрягал и распорядок дня. Алиса всегда бегала кросс, потом шла в школу. После нее делала домашние задания, убирала квартиру, вечером отчитывалась перед родителями с дневником в руке и ровно в 20.00 отправлялась в постель. Бунтовать, топать ногами, кричать «Не хочу обливаться водой!» или «Купите мне конфет!» Алисе даже не приходило в голову.
Папа был тяжел на руку и скор на расправу, пожаловаться маме тоже казалось страшным – Кира всегда стояла на стороне мужа. И потом, то, что ежедневно проделывается с детства, становится необходимостью. Мы же не рыдаем от мысли, что утром и вечером следует чистить зубы? Просто берем щетку и… А Алиса столь же автоматически носилась по парку.
Намного хуже были сеансы медитации. Раз в неделю, в субботу вечером, часов в шесть, семья Палкиных садилась в кресла. Павел сурово произносил:
– Теперь закрыли глаза и слушаем меня. Вокруг светит солнце, поют птицы… Алиса, что ты ощущаешь?
Будучи крошкой, девочка честно отвечала папе:
– Ничего. Мне холодно и сидеть надоело.
Но потом, поняв, что длительность процедуры напрямую зависит от ее ответов, начала привирать и сообщать нечто типа: «Очень жарко, лежу на пляже».
– Хорошо, – почти ласково говорил Павел. – Теперь на тебя наваливается теплое одеяло, голова тонет в подушке, тело расслабляется…
Обычно уже при этих словах уши Алисы начинали улавливать деликатный храп, издаваемый мамой. Отец тоже затихал, и в гостиной повисала тишина. Девочка осторожно, сквозь небольшую щелку в веках, глядела на родителей и видела: оба спали. Лица старших Палкиных в этот момент теряли жесткость, папины сурово сдвинутые брови разлетались к вискам, мамины всегда стиснутые губы размягчала легкая улыбка. Увидав впервые метаморфозу, случившуюся с предками, Алиса удивилась до крайности, но потом, исподтишка наблюдая за Кирой и Павлом, стала испытывать к ним жалость. У девочки сложилось ощущение, что и папа и мама играют в жизни некие придуманные для себя роли, а на самом деле они беззащитные и несчастные.
Глава 5
Образ жизни, который Павел навязал своей семье, многие назвали бы правильным. Занятия спортом, ограничение в питании, отход ко сну в одно и то же время, размеренное существование без особых стрессов… Сейчас люди в разных странах мира пытаются продлить свои годы подобным образом, питаясь ростками сои и выпивая в немереных количествах зеленый чай. Неизвестно, мечтал ли Павел Палкин дожить до глубокой старости или просто получал удовольствие, «строя» жену и дочь, но только, когда Алисе исполнилось шестнадцать лет, папа умер от инсульта – правильный образ жизни не подарил ему долголетия.
Рыдающая девочка краем уха слышала, как доктор монотонным голосом говорил остолбеневшей Кире:
– И что вы хотели? Нелеченая гипертония, высокий холестерин, камни в желчном пузыре, ишемическая болезнь сердца, в легких какой-то непонятный процесс, язва желудка… Ни одного органа здорового. Он небось пил запоем!
– Даже не прикасался к водке, – растерянно забормотала Кира, – вообще никогда.
Врач хмыкнул:
– Вы могли не знать. Алкоголики очень хитрые. На работе нажрутся, скажут жене, что в командировку уехали, а сами в запой ударяются.
– Ну да, – неожиданно кивнула Кира, – Павел часто мотался по стране, работа такая. Хотя точно не скажу, чем он занимался, военный человек, тайну соблюдал. Впрочем, и не поняла бы технических деталей. Муж что-то инспектировал, но он вел абсолютно трезвый образ жизни.
Доктор махнул рукой.
– Понятно, вы просто не знали правду. А я в курсе, каким образом в воинских частях проходят всякие инспекции. Утром покажут двор с выкрашенной травой, потом обед, баня, ну… кхм… Ладно, какой смысл сейчас толковать, что да откуда взялось, когда ваш муж умер.
– Он так заботился о своем здоровье, – ошарашенно протянула Кира. – Зарядка, диета, ни разу спать после десяти вечера не лег. Как же так?
Реаниматолог вытащил сигареты и спокойно парировал:
– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет. Не знает пока медицина точного объяснения, отчего один гуляет, на все правила плюет и живет чуть ли не два века, а другой над собой трясется и в сорок лет в ящик играет. По мне, так надо меньше заморачиваться тем, как надо жить, а просто жить.
Очевидно, слова доктора сильно повлияли на Киру, потому что она разительно переменилась. Алиса лишь удивилась: мама на следующий после похорон папы день стала совсем другим человеком. Для начала она купила паласы и застелила ими все полы, приговаривая:
– Всю жизнь из-за Павла по голым доскам ходила, теперь хоть перед смертью побалую себя.
Баловать себя Кира принялась постоянно. В холодильнике получили прописку копченая колбаса, сыр, масло, котлеты… Женщину, словно маятник, шатнуло в иную сторону – каша была изгнана из рациона Палкиных навсегда. Мама сняла «учительские» костюмы, которые неизменно носила, да не по году, а десятилетиями. Теперь Кира облачалась в вызывающе короткие платья, кофточки-стрейч, плиссированные мини-юбчонки и лаковые сапоги-ботфорты. Волосы Кира вытравила добела, а лицо принялась густо покрывать макияжем. У Алисы сложилось впечатление, что мамочка, словно маленький ребенок, вырвалась из-под опеки старших и теперь самозабвенно делает все, что ранее запрещалось строгим опекуном.
Ясное дело, что в жизни Киры начали появляться и мужчины. Где мама находила кавалеров, дочь не знала, только все они были словно близнецы: лохматые, гораздо моложе ее, в бесформенных свитерах и с тупой речью малообразованных людей. Очень скоро Кира открыла для себя и алкоголь. Нет, запойной пьяницей дама не стала, на улице в луже не спала, но каждый вечер заканчивался теперь в некогда тихом доме Палкиных распеванием песен.
Алиса не разлюбила маму. Девочка жалела Киру и старалась ей не мешать. Если мать притаскивала очередного мужика, дочь тихо сидела в своей комнате, зубря анатомию. С первого захода Алиса не сумела поступить в медицинский институт и решила попасть в цитадель знаний кривым путем – через училище. Она видела: те абитуриенты, которые имели среднеспециальное образование, да еще работали медсестрой в больнице, спокойно прошли на первый курс. Все мысли Алисы были лишь об учебе.
В конце концов девушке удалось осуществить мечту: она обрела диплом. Но в процессе обучения поняла, что карьера терапевта, хирурга или невропатолога ее не привлекает, ей намного интересней работать с лекарствами. И Алиса стала фармацевтом. Сначала она проходила практику в аптеке, потом пришла туда на работу и вскоре стала заведующей.
Тот, кто справил сорокалетие, хорошо помнит, что в прежние времена в аптеках лекарства не только продавали, но и готовили. Терапевты не ленились выписывать сложные рецепты, по которым лично для вас делали необходимое средство. Причем чаще всего стоило оно копейки. Если меня не подводит память, то за микстуру от кашля (так называемые «капли датского короля») следовало отдать в советские времена десять копеек, а хорошо известная всем тогдашним молодым мамам «серая мазь» от опрелостей и диатеза стоила пятачок. Помогали эти нехитрые снадобья замечательно. Впрочем, имелись и другие, не менее проверенные лекарства: капли Зеленина принимали сердечники, мазь Смородинского служила барьером от вирусных респираторных заболеваний. Да, они не пахли бананом, не обладали вкусом клубники, но помогали отлично.
Потом настала иная эра, подросло поколение врачей, ориентированных лишь на готовые препараты, и столичные аптеки мало-помалу превратились в обычные торговые точки. Теперь одни магазины имеют на прилавках продукты, другие одежду, третьи посуду, а четвертые лекарства, удивляться тут нечему.
Алисе подобное положение вещей показалось неправильным, и она возродила в своей аптеке провизорский отдел. Палкина, например, советовала молодым мамам:
– Нечего тратиться на всякие новомодные штучки, да и толку от них нет. Возьмите-ка лучше нашу микстурку от кашля…
Очень скоро слава о замечательной аптеке разнеслась по городу, и к Алисе стали ездить со всей Москвы. Как правило, коллектив любого учреждения формируется под начальника, вот и здесь вместе с молодой заведующей работали такие же, как она, энтузиастки.
Кроме того, Алиса сделала из своей аптеки этакий центр здоровья. Тут можно было бесплатно измерить давление, узнать вес, получить консультацию некоторых специалистов.
Своей семьи у женщины не имелось, дома вовсю кутила мама, не растерявшая с возрастом желания отрываться по каждому поводу, поэтому неудивительно, что аптека стала для молодой заведующей самым любимым местом на земле, и несколько лет Алиса жила счастливо. Мама веселилась, дочь ее не волновала, пришла ночевать – хорошо, задержалась на своей круглосуточной службе до утра – еще лучше.
Но вот однажды у Алисы внезапно заболел живот, и, будучи медиком, она сама поставила себе диагноз: аппендицит. Сама и вызвала «Скорую».
Ее удачно прооперировали и положили в палату, где кроме нее находились еще четыре женщины. Через три дня Алиса впала в депрессию: ко всем ее товаркам по несчастью приходили друзья, родные, любимые, приносили подчас идиотские подарки, типа пены для ванны (ну, самая необходимая вещь в муниципальной больнице, где имелся лишь общий душ!) Но дело было не в кретинских подношениях, а в любви, которую выказывали этим женщинам приходившие к ним посетители. Причем необязательно мужчины, мужья (не у всех они, кстати, имелись). Одна лишь Алиса осталась вообще без внимания. Ее навестили всего раз. Прибежала запыхавшаяся Ника, заместительница заведующей, бросила на тумбочку дежурные апельсины и, пробормотав: «Лежи, поправляйся скорей, а то мы без тебя загибаемся», – унеслась на службу.
Днем Алиса делала вид, что поглощена книгами, а вечером стойко изображала сон. Если честно, то после ужина бедной провизорше становилось совсем плохо – соседки по палате начинали сплетничать о своих амурных делах, вспоминали любовников, хихикая, рассказывали о всяких приключениях. Алиса молчала. У нее никогда не было кавалеров! Да и где их было взять? В институте девушка слыла синим чулком, да еще и поступила она учиться после того, как поработала медсестрой, следовательно, была старше основной массы сокурсников. Ненамного, всего на четыре года, но восемнадцать лет и двадцать два года – это, согласитесь, большая разница, только после тридцати она как бы сглаживается, становится незаметной. В общем, в институте пары Алисе не нашлось, а в аптеке работали лишь женщины. Правда, среди покупателей часто случались лица противоположного пола, но, как правило, они быстро получали нужные средства и уходили.
В общем, из больницы Алиса вышла, потеряв не только аппендикс, но и душевное равновесие. Впереди маячила карьера старой девы, отдавшей всю себя фармакологии. Конечно, Алиса очень любила свою работу, но теперь ей страстно захотелось простого женского счастья. Стало понятно, что надо искать мужа. А где? Начать ходить по всяким тусовкам, ездить на море, напрашиваться к кому-то в гости?.. Но Алиса не имела огромного круга друзей, к себе ее могла позвать одна приятельница – Лада Добрынина, замужняя дама с четырьмя детьми. Холостых друзей муж Лады не имел, и все их семейные праздники проходили стандартно: супруги Добрынины, Алиса и соседка Лады, тоже одинокая баба.
Но не зря говорят, что судьба, если захочет, то даже на печке тебя найдет.
И вот однажды… Алиса, как всегда, пришла на работу ровно в восемь и узнала неприятную новость: одна из сотрудниц сломала ногу. Поахав, заведующая встала за прилавок рецептурного отдела, и потек суетливый рабочий день. Люди шли косяком…
– Дайте лекарство от давления, – попросил один толстый дядька.
– Они разные, покажите рецепт, – заученно ответила Алиса.
– У меня его нет, – рявкнул толстяк.
Алиса вздохнула:
– Очень жаль.
– Дайте что-нибудь посильнее! – налился краснотой посетитель. – У меня сто сорок, голова раскалывается, так и умереть недолго!
– Вам следует обратиться к врачу, – попыталась вразумить мужчину Алиса.
– Некогда, продайте таблетки.
– Но сначала хорошо бы выяснить причину недуга, провести обследование!
– Чушь! Я знаю, это у меня от повышенного давления. Сосед пьет, этот… как его… Я тоже слопаю пару таблеточек, и давление нормализуется.
Алиса всплеснула руками.
– Да вы что! Нельзя принимать лекарство, прописанное другому человеку. Соседу помогает, а вам и навредить может. И упаси вас бог проглотить сразу пару пилюль, такое лечение плохо закончится! Давайте я вам давление измерю, тогда уж и…
– Дура! – затопал ногами дядька. – Склифосовского из себя тут корчит! Да ты кто? Клизма в халате! Прошу у тебе лекарство от давления, так и продавай!
Алиса покачала головой. Она на своем веку немало видела неадекватных людей, поэтому не оскорбилась, а спокойно ответила:
– Ну вот, вы даже название препарата не знаете…
– Зануда, блин! – стукнул кулаком по прилавку толстяк. – Сразу видно – старая дева. Ни один мужик на такую тягомотину и не взглянет…
Внезапно глаза Алисы наполнились слезами – хамоватый посетитель попал в самое ее больное место. Боясь расплакаться на глазах у очереди, провизор дрожащим голосом ответила:
– Мое семейное положение никого волновать не должно. Вот вам лекарство, оплачивайте и уходите.
Толстяк, мигом понявший, что сумел «ущипнуть» несговорчивую аптекаршу, ухмыльнулся и заявил:
– Точно говорят, что все беды у нас от недотраханных баб. Имейся у тебя хоть какой мужик, то с утра бы спокойная стояла и людям улыбалась, а так лаешь, словно собака: гав, гав. А почему? Ясное дело, одна под одеялом ворочалась.
Это было уже слишком, и по щекам Алисы побежали слезы. Обозлившись на себя за проявленную слабость, она отвернулась, схватила упаковку бумажных платков и хотела уже уйти в свой кабинет, но ее остановил новый вопль толстяка:
– Эй, ты че? Ну, ваще! Офигел, что ли?
Алиса обернулась. Крепкий, довольно молодой, на взгляд заведующей, мужчина, ухватив толстяка за шиворот, легко волок его к двери, а очередь, затаив дахание, наблюдала за происходящим.
Незнакомец ногой распахнул створку и вышвырнул хама на тротуар, сопроводив действие фразой:
– Только приди еще раз в эту аптеку и посмей обозвать мою жену!
Алиса стала краснее огнетушителя, а бабки, из которых в основном состояла очередь, одобрительно закивали:
– Правильно, так ему и надо!
– Нажрутся и хулиганят…
– Такому не в аптеку идти, а в милицию, на нары!
Незнакомец отошел к витрине, где были выставлены зубные щетки, и начал сосредоточенно изучать ассортимент. Алиса продолжила отпускать старухам таблетки. Руки у нее дрожали, а к голове подкралась мигрень.
Глава 6
Когда в аптеке стало пусто, мужчина подошел к прилавку и улыбнулся.
– Спасибо, что выгнали нахала, – вежливо сказала Алиса, – но вам не следовало называться моим мужем.
