скачать книгу бесплатно
– Да, – сухо бросил юноша. – С вами свяжутся, если понадобитесь.
– Отчего умер Стас?
– Сейчас невозможно сказать, скорей всего, сердечный приступ, инфаркт, может, инсульт…
Я вышла на улицу и побрела в сторону паркинга. Радужное настроение было напрочь испорчено. До чего хрупка человеческая жизнь. Только что Стас улыбался, наслаждался музыкой, разговаривал, и вот, пожалуйста, не прошло и трех часов, как его неподвижное тело отправлено в морг.
Глава 3
В Ложкино я ехала, чувствуя себя очень плохо. Болела голова, отчего-то заныл под коронкой давно мертвый зуб, и в довершение всего разыгрался гастрит, заработанный в те времена, когда приходилось бегать по урокам, питаясь бутербродами и печеньем. Мечтая о кровати, я ехала по шоссе и была остановлена инспектором. Высунувшись в окошко, я крикнула:
– Ничего не нарушила, скорость не превышала, в чем дело?
Довольно молодой парень, поигрывая полосатым жезлом, лениво оглядел новенький серебристый «Пежо-206», окинул взглядом меня и ответил:
– Плановая проверка автомобиля.
– Но он новый, куплен недавно, техосмотр пройден, талончик на ветровом стекле.
– Огнетушитель имеется?
Мальчишка явно хотел заработать и искал повод, чтобы «обуть» обеспеченную тетку, которая нагло разъезжает в новехонькой иномарке. Надо было просто открыть кошелек и дать ему пятьдесят рублей. Но внезапно меня охватила злость. Это с какой стати я должна поощрять разбой на дороге? Между прочим, я совсем не виновата. Ладно бы нарушила правила, тогда и раскошелиться не жаль, но просто так совать наглецу рубли?! Знаю, знаю. Сейчас вы начнете говорить про то, что у сотрудников ГИБДД крохотные оклады и огромные, многодетные семьи, но ведь врачи, учителя, пожарные тоже не могут похвастаться огромными зарплатами.
Я вылезла из машины, открыла багажник и сунула красный баллончик парню под нос.
– Вот.
– Знак аварийной остановки, – мент решил просто так не сдаваться.
Я ткнула пальцем в железный треугольник:
– В наличии.
Скрипнув зубами от злости, гибэдэдэшник велел:
– Откройте капот.
– Не могу.
– Почему?
– Не знаю, как это сделать!
– Но ведь автомобиль, судя по документам, принадлежит вам!
– И что же? У меня нет никакой необходимости лазить в мотор.
– А если сломается?
Я пожала плечами:
– Вызову представителей сервиса «Пежо-Арманд», пусть ремонтом занимаются профессионалы.
Потерпев неудачу, мент отрывисто рявкнул:
– Аптечка.
Я вытащила черный чемоданчик:
– Пожалуйста.
Насвистывая, патрульный принялся перебирать содержимое, неожиданно глаза его радостно блеснули:
– Так! Презервативов нет, непорядок.
Я взвилась от злости:
– Молодой человек, в силу возраста и положения я не занимаюсь сексом на заднем сиденье. Или вы считаете меня путаной?
– Ну, для работы на дороге вы, пожалуй, старая, – схамил сержант, – но правила есть правила, индивидуальное средство защиты должно лежать между аспирином и валидолом, имеется список лекарств, могу показать! Квитанцию выписывать или как?
Я уже хотела ответить:
– Или как, – но тут же радостно воскликнула: – Погодите!
Через секунду парень уставился на небольшой пакетик и протянул:
– Ага, только что жаловались, что не занимаетесь сексом, а гондон в кармане таскаете!
Я поджала губы. Ну не объяснять же юному наглецу, что днем в кафе вместе со счетом мне подали и пакетик из фольги.
– Мы проводим сегодня день борьбы со СПИДом, – мило пояснила официантка, – это вам в подарок.
Не желая обижать девушку, я сунула в карман «сувенирчик» и благополучно забыла о нем, и вот, пригодился.
– Надеюсь, теперь я могу ехать?
– Нет, – отрезал мальчишка, – презервативов-то нет.
– Ты совсем с ума сошел, – не выдержала я, – а это что?
– Он один, а положено четыре.
– Что?! Сколько?!
– Четыре!
– Офигел, да?
– Я при исполнении, – налился кровью противный мальчишка, – попрошу вас…
– Что ты ко мне привязался, – заорала я, – пока ты тут в багажнике зря рылся, мимо десятки машин пронеслось, и половина из них нарушила правила. Вон, гляди, пересекают двойную, непрерывную осевую…
Но договорить мне не удалось, потому что около поста притормозила машина с европейским номером, из ее недр выбрались две всхлипывающие женщины и направились к нам. Одна из теток держала в руках нечто, оказавшееся при более детальном рассмотрении мертвым ежиком.
– О, das ist so traurig[3 - О, это так грустно (нем.).], – залопотала та, которая держала несчастного ежа.
– So traurig[4 - Так грустно (нем.).], – подхватила другая.
Милиционер уставился на немок, потом растерянно глянул на меня:
– Чего им надо?
Откровенно говоря, никакого желания помогать отвратительному парню я не имела, но меня саму заинтересовала ситуация:
– Погоди, сейчас. Was ist los?[5 - Что случилось? (нем.)]
Фрау затарахтели, как пулеметы:
– Мы случайно раздавили в лесопарковой заповедной зоне на проезжей части это несчастное животное. Ей-богу, не нарочно. Он сам выкатился прямо под колеса.
– Да, – кивнула я, – ежики иногда пытаются пересечь магистраль, ночью их практически не видно, не расстраивайтесь так, проезжайте спокойно.
– Как же! – всплеснули руками законопослушные бюргерши. – А штраф? Сколько положено в вашей стране платить за такое нарушение? На сколько марок выпишут квитанцию?
Я подавила вздох. Действительно, примерно в полукилометре отсюда установлен огромный щит. «Водитель, будь внимателен, ты въезжаешь на территорию заповедной зоны, разведение костров и рыбалка строжайше запрещены». И висит международный знак Гринпис. Только никому из наших людей и в голову не придет подобрать сбитого ежика и обратиться к постовому.
– Сколько денег? – настаивали немки.
– Что они про марки говорят? – насторожился постовой.
– А ты откуда понял, что речь о валюте идет?
– Так в школе дойч учил, – пояснил постовой, – кое-как изъясняюсь.
Узнав, о чем идет речь, сержант нахмурился.
– Так, переведите им, что за это преступление в России грозит тюрьма, но за триста марок я готов тихо похоронить несчастного в придорожной канаве!
– Даже и не подумаю! Как тебе не стыдно!
– Тогда уезжайте!
– Нет. Кстати, ты уже не считаешь отсутствие презервативов столь страшным преступлением, коли отпускаешь меня?
Постовой выругался сквозь зубы и поманил немок. Троица отошла в сторону и принялась размахивать руками. То ли мент и впрямь знал с десяток слов на немецком, то ли бюргерши владели зачатками русского языка, но минут через десять они договорились. Красивые бумажки перешли из кошельков «преступниц» в карман стража порядка, потом начали разыгрываться совсем невероятные действия.
Сержант рысью сбегал в маленький домик, стоявший у дороги, приволок саперную лопатку и мигом вырыл могилу, куда и был уложен несчастный ежик. Немки, утирая слезы, торжественно возложили на крохотный холмик букетик сорванных тут же чахлых темно-синих цветочков, патрульный торжественно снял фуражку. Очевидно, это был единственный еж на территории России, которого хоронила служба ГИБДД. Не хватало только прощального салюта и военного духового оркестра.
С чувством выполненного долга немки влезли в «БМВ» и укатили. Улыбаясь, словно кот, который от души нализался сметаны, мент пошел в будку. Я завела мотор и, не удержавшись, высунулась в окно:
– Эй, погоди!
– Чего надо?
– По-моему, ты продешевил. Мог с них все пятьсот марок содрать.
Патрульный притормозил, на его лице отразилась досада.
– Да? Каким это образом?
– Должен был им сказать, что ежей положено хоронить в презервативах, – с самой серьезной миной заявила я и, не дожидаясь ответа, унеслась.
Дома я рассказала всем о происшествии в консерватории.
– Меня это не удивляет, – пожал плечами Аркадий. – Стоит тебе куда-нибудь пойти, как мигом начинаются неприятности.
– Бедная мусечка, – заорала Маня, – представляю, как ты испугалась! Эх, жаль, дядя Саша уехал!
Действительно, полковника нет. Теперь он живет вместе с нами, в Ложкино, а Аркашка, чертыхаясь, возит его каждое утро на работу. Александр Михайлович машину не водит и учиться ремеслу шофера не собирается. По-моему, он просто боится. Всякий раз, когда я везу куда-нибудь приятеля, он делается меньше ростом, словно усыхает в объеме, и судорожно вздрагивает, если сбоку проносятся машины. На днях мы ехали по МКАД. Сначала Дегтярев стонал:
– Тише, тише.
– Успокойся, – ответила я, – тут нельзя ехать меньше восьмидесяти в час.
– Почему?
– Сметут.
– Ой, тише, – взмолился полковник, – ой, грузовик.
Впереди показался пешеходный переход. Если вы хоть раз оказывались на Кольцевой дороге, то должны знать: перейти магистраль можно, только воспользовавшись стеклянной галереей, вознесенной достаточно высоко над шоссе. Когда «Пежо» подлетел к такому переходу, Дегтярев мигом наклонил голову. Я чуть не скончалась от смеха.
– Однако у тебя гигантское самомнение! Боишься задеть макушкой сие сооружение!
– Лучше смотри на дорогу, – рявкнул приятель, – не болтай.
Больше всего на свете полковник любит посидеть с удочкой у реки. Есть у него старинный дружок, который живет в деревне, расположенной за Уральскими горами. Глухое место, абсолютный медвежий угол. Водопровода нет, надо таскать полные ведра из колодца, газ привозят в баллонах, сортир и душ во дворе, а электричество отключают с пугающей регулярностью. Естественно, ближайший телефон находится на расстоянии доброй сотни километров, а «Скорая помощь» как раз поспеет к вашим поминкам. Но полковнику наплевать на бытовые неудобства. Он согласен спать без белья на твердокаменной лежанке, накрываясь тулупом. Главное, что в этом богом забытом месте растут сплошняком одни белые грибы, в прозрачной речке плещутся рыбы, а на огороде вырастают потрясающе вкусные овощи.
Каждую осень Дегтярев выпрашивает отпуск в сентябре и на двадцать четыре дня отправляется в глушь, в такое место, где жители не запирают дома даже на ночь, потому что преступности в этом регионе просто нет. Да и откуда взяться бандитам? Со всех сторон деревеньку обступает плотной стеной лес, до ближайшего города немереное количество километров по бездорожью, и те, кто живут в покосившихся деревянных домах, знают друг про друга всю подноготную.
Александр Михайлович возвращается оттуда веселым, со свежим цветом лица и бородой. В качестве подарков нам вручаются трехлитровые банки с маринованными грибами и вареньем, связки сушеных боровиков да приготовленные в домашней коптильне рыбины.
– Господи, – стонет полковник, – ну почему я живу не там, а здесь? За что?
Ехидная Зайка не выдерживает и отвечает:
– Потому что это твоя родина, сынок.
