скачать книгу бесплатно
– Ага! – заликовала костюмерша. – Откуда простому мошеннику знать, как выглядит истинный алмаз? Наверняка наперсточник подумал, что в его жадные руки попала бижутерия, и решил использовать кольцо, чтобы подкатиться к юной красавице. Все эти Махмуды такие.
– Ты знаешь этого типа? – удивилась я.
Елена потерла виски пальцами.
– Конечно, нет.
– Назвала его сейчас по имени, – сказала я.
Гвоздева махнула рукой:
– Да просто вырвалось. Настена упомянула, что тот парень не русский – волосы темные, кожа смуглая.
Я отвернулась от нее и включила чайник.
История все больше и больше смахивает на беззастенчивую ложь. Ладно, с натяжкой можно предположить, что малограмотный наперсточник принял раритетный бриллиант за искусно сделанный страз и решил привлечь к себе внимание Насти. Вот только ее никак нельзя назвать суперкрасавицей. На фотографии, которую Лена в начале нашей беседы выложила на стол, запечатлена самая обычная москвичка с круглыми глазами, носом-картошкой и тонкими губами. И маленький нюанс – парень родом с Востока или с Кавказских гор никогда не примет за юную красавицу девушку, разменявшую двадцать первый год. А Настя выглядит даже чуть старше своего возраста. Ладно, пусть ловкорукий мошенник любит девиц типа Насти и ни черта не смыслит в драгоценных камнях. Но как к нему попало кольцо Зуевой, а?
Лена раскрыла сумку и выложила на стол пачку денег. Далеко не новые тысячные купюры были любовно сложены и перетянуты розовой детской махрушкой.
– Ира Звягина сказала, что ты лучший детектив России, за какое сложное дело ни возьмешься – размотаешь. Не из милости тебя работать прошу. Здесь шестьдесят три тысячи, я их на поездку в Турцию копила.
У меня защемило сердце и одновременно я разозлилась на Иру. Ну вот зачем она обнадежила Лену? Я ничем не смогу ей помочь. Ведь даже пасхальному зайчику понятно, что Настя сперла кольцо Зуевой, а теперь, пытаясь оправдаться, придумывает охотничьи байки.
– Настюша поклялась моим здоровьем, – твердила костюмерша, – значит, не врет. Девочку впутали в ужасную историю. Пожалуйста, помоги!
Я старалась не смотреть гостье в глаза. Мне-то отлично известно: некоторые люди готовы родную мать продать, чтобы не нести ответственность за совершенное преступление.
Гвоздева взяла деньги и стащила с пачки махрушку.
– Если этого мало, скажи, сколько надо, я займу. Видишь, не тоненькой резиночкой пачку перетянула, она может купюру разорвать, взяла детскую, потолще, от нее ассигнации не мнутся.
Я откашлялась.
– Лучше пригласи опытного адвоката.
– Не доверяю я им, – отрезала Елена. – Один раз уже обратилась к законнику, и Настене несправедливый приговор вынесли. Ты моя последняя надежда. Ирка так сказала: «Проси Романову, в ноги ей кланяйся, руки целуй, хороший гонорар предлагай. Если она возьмется, спасет Настю».
Мне захотелось убить Звягину. А Гвоздева тем временем методично считала купюры.
– Одна тысяча, две, три… восемь… пятнадцать… двадцать…
С каждым ее словом мне делалось все гаже и гаже.
– Вот, ровно шестьдесят три, – объявила Лена. Вновь перетянула пачку резинкой и положила около моей чашки. – Расписки не надо.
Мой взгляд упал на потрепанную махрушку, на замусоленные купюры… и я внезапно согласилась:
– Хорошо.
– Господи, ты услышал мои молитвы! – со слезами на глазах воскликнула Гвоздева. – Настеньку освободят.
Я опомнилась.
– Лена, давай с тобой так договоримся. Денег за работу я не возьму, близким знакомым помогаю бесплатно.
– Нет, нет, – возразила Лена, – ты частный детектив, а я клиент.
– Оплаты не надо, – повторила я, – но есть одно условие. Я постараюсь выяснить, кто совершил кражу. А ты спокойно выслушаешь мой отчет. Но если твоя дочь все же замешана в этой некрасивой истории, ты должна принять горькую истину.
Лена улыбнулась.
– Настюшу оклеветали, материнское сердце не обманешь.
– Хорошо, кабы так, – пробурчала я себе под нос, мечтая стукнуть Звягину чем-нибудь тяжелым.
После ухода Гвоздевой я задумалась: как же ей помочь? С чего начать расследование?
Собственно, заняться им возможность есть. Макс улетел в командировку, все заботы о Кисе лежат на плечах Розы Леопольдовны, Егор с классом отправился на майские праздники в Италию. У меня образовалась уйма свободного времени. Что ж, пожалуй, для начала надо сходить в торговый центр, где, по словам Насти, на редкость щедрый и любвеобильный наперсточник подарил ей кольцо.
На первом этаже огромного здания располагались рыночные ряды. Я внимательно осмотрелась, увидела тетушку в белом халате, перед которой на прилавке лежали маленькие пачки макарон, подошла к ней и спросила:
– Почем «спагетти»?
– Двести рублей, – заявила продавщица.
– Ну и цена! – поразилась я. – То-то к вам никто не подходит.
– Хозяин жлоб, – рассердилась женщина. – Ваще от жадности одурел! Сколько разов говорила ему: «Сбавь цену, не проси столько, сейчас килограмм хорошей лапши можно за пятьдесят тугриков купить, а у тебя в пачке сто грамм». Нет, уперся рогом.
– Серая она какая-то, – закапризничала я, – похоже, не из твердых сортов пшеницы. Кто производитель? Италия?
Торговка прищурилась.
– Дерьмалия. Нанял шеф каких-то гастарбайтерш, они машинку вроде мясорубки крутят, потом колбаски нарезают, сушат, а два мужика их в целлофан закатывают. Не бери, еще отравишься.
– Здорово вы свой товар рекламируете, – развеселилась я. – Вам от владельца свечного заводика не влетит?
– Где ты тут свечи видишь? – не оценила мою шутку тетка. – Сегодня последний день кукую. Объявил жадобина с утра, что теперь продавцам за смену меньше платить будет. Ну я и решила: получи, фашист, гранату, уйду от гада. А за сегодняшний день выручки ему не видать. Всем правду про его, прости господи, продукцию расскажу. Хочешь нормальные спагетти? Рули в супермаркет, там Италию возьмешь, а не говно-лапшу.
– Спасибо за совет, – улыбнулась я. – Желаю вам побыстрее найти хорошую работу.
– И тебе денег побольше, – не осталась в долгу тетка.
– Вы каждый день здесь стоите? – поинтересовалась я.
– Целый год тут торчала без выходных и праздников, – пожаловалась продавщица.
– У моей сестры здесь не так давно наперсточник большую сумму выманил, – вздохнула я. – Не знаете, где этот гад стоит? Хочется ему пару ласковых слов сказать.
– Тю! – всплеснула руками торговка. И вдруг заорала: – Саша, Саша, Саша!
– Ну и что тебе надо? – сильно растягивая гласные, спросил, подходя к нам, красивый черноволосый парень, одетый в короткую черную кожаную куртку, обтягивающие джинсы и лаковые узконосые ботинки. – Чего вопишь? Кто обидел?
– Зря Заур тебя смотрящим на первой этаж поставил, – не утихала тетка. – Вот при Димке порядок был железный. А у тебя наперсточники орудуют.
– Нет такого! – вскипел Саша. – Я их близко сюда не подпускаю, чтобы покупателей нам не отпугивали.
– Вот у нее кидалы деньги выманили, – показала на меня пальцем бабенка.
Саша нахмурился.
А я завела свою историю, придумывая на ходу:
– Сестра всю получку проиграла, в больницу на нервной почве попала. Хороший у нас с ней праздник получился, ничего не купить!
Парень спросил:
– Где он стоял? Как выглядел?
– На первом этаже неподалеку от ломбарда, кавказец, – отрапортовала я.
Саша неожиданно обиделся:
– Почему сразу Кавказ, а? Если волосы черные, глаза карие, то сразу наш? Может, он таджик-урюк-узбек или еврей? А?
Я изобразила негодование:
– Мне национальность и гражданство мошенника без разницы, пусть он даже из Гондураса. Денег жалко.
– Зачем твоя сестра играла? – напал на меня Саша. – Шла бы мимо!
– А зачем у тебя тут наперстки? – налетела на парня торговка. – Димка с отребьем не корешился, поганой метлой вон их гнал. И лотерейщиков тоже. А ты в доле с уродами.
– Вай, женщина! Прикуси язык! – разозлился Саша. – Иначе с этого места к туалету уедешь!
– Да хоть ваще к унитазу поставь, – захохотала баба. – Напугал до смерти, ща зарыдаю. Видела я того наперсточника, не хотела только говорить, не люблю в чужие дела лезть. Да, похоже, день у меня сегодня такой правдивый. Кантовался мужик вон там, около Алиски, которая сахарной ватой торгует. Зараза жуткая, есть ее, вату то бишь, стремно, враз желудок отвалится. Чернявенький такой, из ваших, лет ему немного. Ну, может, двадцать с небольшим. Я еще удивилась, чего он под закрытие припер. Встал в районе половины восьмого, когда народа совсем нет. Распрекрасно я его запомнила, потому что Димка давным-давно этих гадов со стаканами выпер. Года три ни один из хитроруких сюда не заглядывал. А тут гляжу, приперся со столиком. Ну, думаю, новый смотрящий или пофигист, или свой интерес имеет. Сначала, значит, разрешил сученышу пару часов до закрытия пошакалить, а там и с утра пустит. Чего ты буркала выпучил? Решил, что жизнь удалась? Можно химичить? Слышала я, как Заур нового смотрящего щучил, говорил тебе: «Чтоб на моей территории никакого криминала! Если кто кошелек сопрет, с тебя спрошу. Лотерейщиков, наперсточников, шваль всякую близко сюда не подпускать!» И не пугай меня плохим местом, я сегодня тут последний день. А тебе Заур глаза на ж… переставит.
– Эй, замолчи, женщина, а? – ожил Саша. – Впервые про стаканы слышу!
– Ах ты жук! – зачастила тетка. – Врун!
Глава 6
Пока голосистая торговка отчитывала местного «смотрящего», я бочком отошла и приблизилась к симпатичной девушке, стоявшей у прозрачного куба, в котором готовилась сахарная вата.
– Вам большую порцию? – весело спросила она.
– В детстве я очень это лакомство любила, – улыбнулась я. – Им в Феодосии, куда мы с мамой летом ездили, на каждом углу торговали. Но сейчас не съем ни кусочка, очень уж сладкое.
– Взрослые редко берут, – согласилась продавщица, – в основном дети хватают.
– Алиска, разменяй пять тысяч! – закричали слева.
– Откуда у меня такие деньги утром в будний день? – заорала в ответ девушка. – Спроси у Светки.
– Скажите, пожалуйста, вы тут недавно наперсточника случайно не видели? – спросила я.
– А что? – в свою очередь поинтересовалась Алиса.
– Моя сестра у него всю зарплату просадила, – горестно «призналась» я. – Полиция ничего предпринимать не хочет.
– А ты, значит, сама решила у мужика бабки отбить? – хмыкнула девушка.
– Просто хочу в глаза мерзавцу глянуть и спросить, не стыдно ему у матери-одиночки деньги отнимать. Теперь нам с мужем придется кормить родственников, – заныла я.
Алиса сдвинула брови.
– Во здорово! На будущее имей в виду: наперсточники никогда одни не работают, их всегда прикрывают. Начнешь скандалить, тебе живо лещей насуют. Хорошо свою сестру знаешь?
– Конечно, – заверила я.
– Небось она младше тебя лет этак на семь, – сочувственно сказала Алиска. – В детстве родители заставляли тебя ей уступать, заботиться о сестренке, а сейчас ты ей помогаешь, из всяких бед выручаешь, деньжат подбрасываешь. Как же, она ведь Крошечка-Хаврошечка, наивная, добрая, ее вечно обманывают. Так?
– Ну, – протянула я, – ты как в воду глядишь.
– Да у меня такая же ботва, – махнула рукой Алиса. – Родители над Сонькой трясутся, а мне мозг выедают: почему мало зарабатываешь, Софьюшке надо хорошо одеваться, она у нас невеста… Врет твоя сестра, не оставляла она здесь получку!
Я от удивления открыла рот, а Алиса еще больше ажитировалась:
– Здесь наперстки не крутят. У нас за порядок отвечает Заур, а он всю шелупонь прогнал, ни лотерейщиков, ни лохотронщиков, никого на них похожего нет. Сестрица твоя свою зарплату прогуляла или купила себе чего. Потом сообразила – жить-то не на что, вот и стала на жалость давить: ах-ах, я, бедняжечка, попала в лапы к мошеннику. Сонька такое тоже проделывала.
– Женщина, которая торгует макаронами, сказала, что не так давно около сахарной ваты стоял мошенник со стаканами, – выложила я главный козырь.
– Наташка у нас все знает, жаль, неточно, – фыркнула Алиса. – Ну, был парень, симпатичный, но он никого не обманывал.
– Кроме моей сестры, – напомнила я.
– А твоя сестра такая невзрачненькая, лицо словно ластиком стерто?
Я сделала вид, что обиделась:
– Зато она умная.
Алиса захлопнула пластиковую дверцу своей чудо-машины.
– Я еще удивилась – сама на моль похожа, а красивого мужика захомутала. Ох, от него такими духами веяло! Аромат волшебный, я никогда такой раньше не нюхала. Прямо гипноз, а не парфюм, голову кружил, одурманивал, хотелось за парнем побежать и все, что он попросит, сделать. Ладно, слушай, как дело было. Подошел он ко мне и говорит: «Ты не возражаешь, если я около тебя ненадолго встану?» Я на него посмотрела и поняла: сейчас влюблюсь. Обожаю таких мужиков – смуглый, темноволосый, глаза чернющие, бородка, усы. Мачо! Да еще эти его духи… В общем, голова у меня закружилась, еле ответила: «Устраивайся. А ты чем торгуешь?» Он заулыбался, кошелек достал, протянул мне три тысячи и предложил: «Сбегай в кафе, попей чайку, поешь пирожных. Мне надо с одним человеком тут поговорить. Будь другом! Сдачу себе оставь». Я сначала расстроилась. Значит, думаю, совсем парню не понравилась. Потом решила: деньги-то хорошие, отчего не зарулить в забегаловку. Вон она, видишь? Окна огромные, отлично и улицу, и галерею торгового центра видно. Села, смотрю. Брюнет к метро выскочил, кого-то ждет. Минут десять там топтался, а потом к девушке подошел, заулыбался, заговорил. Слов я не слышала, но по лицам парочки поняла – комплиментами красавец сыплет. Спустя короткое время они в центр зашли, а там уже разложенный стол стоял. Я так удивилась! Чего такой парень в малосимпатичной девчонке нашел? Ни кожи у нее, ни рожи, ни фигуры, ни одежды модной, ни прически суперской. Не скажу, что уродина, такая, как все, ничего примечательного…
– Тетенька, дайте одну порцию, – пропищал рядом детский голосок.
