скачать книгу бесплатно
Опять, как и неделю назад, на следующий день после отъезда гостей генерал пригласил к себе Павла, но теперь уже вместе с Таней.
– Ещё раз поздравляю вас, молодожены. Рад за вас, живите счастливо! А это от всех нас: твоих мамы и папы, Таня, от меня и Валентины Ивановны, – и он протянул ордер на двухкомнатную кооперативную квартиру на Ленинском проспекте. Мы не стали вручать этот подарок вчера на торжественном вечере, чтобы не вызывать лишнего интереса в связи с работой Павла. Это квартира нашего погибшего сына Сергея. Таня знает. Мы её всё это время держали до Таниной свадьбы. Ордер давно переоформлен на её имя, и вы можете заселяться в неё хоть сегодня. Но! Есть два условия. Первое: вы должны родить нам внуков. Второе: в паспорте Тани должна быть изменена фамилия на Чернышеву, но отметки о том, что вы женаты, в ваших паспортах быть не должно. Третье не условие, а настоятельная просьба: пока у Павла есть время, съездить к его родителям. Иначе это будет большой грех – не познакомиться Тане с ними как жене их сына.
– Товарищ генерал, я и сам хотел просить вас об этом. Я не видел их уже два года, и неизвестно, сколько ещё не увижу.
– Поезжайте обязательно. Время есть, по крайней мере, недели две точно. Так что ехать можете спокойно. Я бы посоветовал лететь. Они где живут, в Воронежской области?
– Да, Степан Васильевич, в городе Бобров.
– В каком городе? – удивилась Таня. – В городе для бобров или где живут бобры?
– В городе, в котором прошло моё детство и моя юность. А бобры там действительно живут в речных заводях в лесу. Приедем, увидишь.
А политическая обстановка теперь уже в России и в сопредельных государствах бывшего СССР действительно была, мягко сказать, неспокойной. Смена власти прошла чередой от первого президента Советского Союза, путчистов и первого президента Российской Федерации. Смута, разброд и шатание в стране не прекращались. В страну хлынули советники разных мастей с Запада, особенно из Соединенных Штатов Америки, раскачивая политическую лодку всё сильнее. Деньги обесценились, народ нищал, в магазинах – хоть шаром покати, но при всём при этом курс развития был провозглашен на построение демократического государства. На разных уровнях руководства страны и в различных отраслях промышленности появились кураторы, менеджеры по управлению и бизнесмены нувориши, которые распространяли акции всего, что только можно было продать: от крупных промышленных производств до самых мелких колхозов, а потом скупали их за бесценок. Страну разваливали на глазах.
Несладко пришлось и спецслужбам. Всюду стали расти, как грибы, ОПГ – организованные преступные группировки, «крышуемые» милицией, которая становилась их неотъемлемой частью и нередко их же и возглавляла. Только контора держалась изо всех сил, несмотря на большие потери работников как за рубежом, так и внутри страны. А причиной тому была принятая руководством резолюция об обмене и предоставлении информации разведкам других стран, которые бесцеремонно потрошили архивы с грифом «Совершенно секретно». Генерал Бахметьев ещё раньше подавал рапорт об увольнении, но теперь твердо решил: «Не дождётесь. Буду зубами цепляться, но не дам погубить контору, чего бы мне это ни стоило». Часть архива с Лубянки, касающегося агентов-нелегалов, он перевез на дачу, рассчитывая передать их ГРУ и спрятать в Свердловской области в подземельях Уральских гор. Другую часть пришлось уничтожить, так как «цэрэушники» слишком близко к ним приблизились. Он успокаивал себя тем, что многие самые преданные руководители управлений КГБ оставались до конца верными присяге и продолжали нести службу. Они верили, что этот хаос когда-то должен закончиться, и они, только они смогут навести порядок, и тогда вновь установят контакты с законсервированными и спящими агентами. Одним словом, они исполняли одну из заповедей чекиста: «Выдержка – обратная сторона стремительности». Это были настоящие Дзержинцы старой закалки. И даже в этих, казалось бы, немыслимых условиях, они продолжали работать не только на сегодняшний, но и на завтрашний день, анализируя предполагаемые события и разрабатывая операции на перспективу. В одной из таких операций и должен был участвовать Павел Чернышёв под псевдонимом «Амиго». Генерал Бахметьев курировал всю операцию «Клык» от её планирования до реализации, а полковник Сергеев – исполнителя, то есть агента Амиго. До окончания разработки операции оставалось около трех недель, а затем еще столько же необходимо было подготовить самого агента до внедрения его на «землю», то есть в реальные условия. «Ну а пока у них медовый месяц, пусть насладятся вволю. По всему видать, нелегкая у них будет судьба, – подумалось генералу, – но кому-то на роду написано прожить и такую жизнь. Мы на переднем крае борьбы, и сколько наших товарищей живет такой жизнью. А у меня как было!? Другой посмотрит и вряд ли позавидует. Особенно когда пришлось отсидеть в американской тюрьме почти пять лет по статье «О шпионаже в пользу другого государства» по приговору к тюремному заключению на двадцать лет. А это цена предательства полковника Малахова, завербованного ЦРУ». Операция была завершена успешно, и о подозрениях, тогда ещё майор Бахметьев, сообщил в центр и получил подтверждение, но уйти от преследования ему не удалось. На пароме Хельсинки – Ленинград он был задержан и переправлен в Штаты. А каково находиться в американской тюрьме среди всякой цветной дурно пахнущей мрази, понимая, что, если тебе и придется выйти на свободу, то ты будешь уже старик? Долго велись переговоры МИДа Союза с руководством США, пока для них не нашлось подходящей кандидатуры для обмена. Им оказался сотрудник ЦРУ майор Бен Парсон, собиравший информацию о разработке новых двигателей межконтинентальных ракет, задержанный с поличным в Воронеже.
Глава 3. Малая Родина
Встреча Тани с родителями Павла перед калиткой небольшого дома с верандой была очень трогательной. Мама со слезами обнимала сноху, гладя её по голове и постоянно приговаривая: «Какое же это счастье»! Она была малообразованной женщиной и не могла словами выразить свои чувства, но от неё исходила такая доброта и радость души, что Таня тоже не выдержала и заплакала. Обе эти женщины, молодая и пожилая, соприкоснулись душами и без слов понимали друг друга. Сразу же Таня стала называть её мамой, а Антонина Иосифовна Таню только Танечкой. А вот отца Павла Таня приняла настороженно. Простой, открытый в общении уже в годах мужчина несколько озадачивал своей прямотой, пытаясь подшучивать надо всем, но это не всегда ему удавалось. Таня сразу поняла, что родители Павла – люди простые, и вести себя надо было так, чтобы не дать повода выказывать им своего высокомерия. Вошли во двор. Её, коренную москвичку, удивляло всё: и колодец посередине двора, и курятник с курами и утками, и в загоне поросенок, и огород, и яблони, и груши в небольшом саду, и ещё много чего, увиденного в небольшом хозяйстве родителей Павла. Для молодых истопили баню и накрыли стол на летней кухне. Кухня находилась в двадцати метрах от дома между садом и огородом. Таня впервые увидела цветущую картошку, завязи огурцов и краснеющие помидоры, такие вкусные и ароматные на изломе, будто покрытые мелкой росой. За столом выяснилось, что у Паши есть ещё младший брат. Он со своей семьёй – женой и двумя уже взрослыми детьми живут неподалёку в микрорайоне.
– Тёть Тонь, – послышался знакомый Павлу голос, – я вам рыбы привез. Иди – забирай, а то я оставлю, а коты поедят.
– Сейчас, Сеня, бегу, – ответила мама.
Это был Семён, друг детства Павла, хотя и старше его на три года. Они были помешаны на рыбалке и целыми днями пропадали то на речке, то на пруду. Павел вышел из-за стола и пошёл следом за матерью.
– О, Павлушка, привет, – заулыбался Семён. – Ты когда приехал?
– Да только что, часа три назад. Давай к нам, на кухню, посидим, выпьем.
– Не, сегодня не могу, мне ещё на плёс ехать сети снимать.
К ним незаметно подошла Таня.
– Так ты потихоньку браконьерничаешь, Сём? – шутливо спросил Павел. – Не всю ещё рыбу переловил?
– Не, Павлуш, ты же знаешь, я помногу не ловлю, ну центнер – два, – так, чтобы немного покушать и чуток на продажу.
Мама Павла стала совать Семёну деньги.
– Не, тёть Тонь, это угощение, презент, вот по случаю приезда Павлика. А это кто, – спросил он, кивнув в сторону Татьяны?
– А это жена моя Таня, – представил её Павел.
– Молодец, Павлик, да она у тебя просто королева! – с восхищением проговорил Семён. На рыбалку поехать не хотите в пятницу на фрунзенский пруд – окуней половить?
– Да, можно, Сём. Тань, ты не против?
– А как будем ловить, сетями, что ли, как бурлаки на Волге? – спросила Таня. – Это ж не рыбалка, а промысел какой-то – ловить по сто или двести килограмм, – заключила она.
– А она у тебя молодец, за словом в карман не лезет, мне такие нравятся, – заметил друг.
– Главное, чтобы я мужу нравилась, – парировала Таня.
– Ловить будем на удочки, ну я ещё возьму штук пять донок. Снасти у меня есть, червей накопаем по дороге. В общем, в пятницу часа в четыре утра подходите к моему дому и поедем.
Таня была очень удивлена манерой общения Семёна, а ещё и тем, что он в свою речь вплетал матерные выражения, ничуть не стесняясь окружающих.
– Да, Таня, – пояснил ей Павел, – Семён – это уникум, но и другие ребята, с которыми нам придется встречаться, тоже простые и грешат крепкими выражениями. Ты сразу настройся и ничему не удивляйся
Потом приехал брат Гена со своим семейством. Это был молодой, стройный, спортивного телосложения мужчина. Позже выяснилось, что он окончил спортивный техникум и несколько лет проработал учителем физкультуры в школе села Берёзовка, за шесть километров от города, которые зимой он преодолевал на лыжах, а весной и осенью коротал это расстояние бегом. После службы на флоте и окончания юридической академии в Саратове он теперь работал инструктором в райкоме партии. Вечером Павел и Таня пошли проводить гостей. По дороге разговорились на разные темы и долго не могли разойтись, несмотря на то, что на город уже опустилась теплая июньская ночь. Перед калиткой их ожидала мама.
– Дети, Паша и Таня, давайте посидим, поговорим, вы же приехали ненадолго, – проговорила она.
– Да, мама, всего на десять дней. Очень жаль, но у Паши работа, – ответила Таня.
– Танечка, расскажи, как вы познакомились и поженились, – шепотом попросила мама, когда Павел пошёл к отцу. Тот тоже хотел узнать у Павла по секрету от женщин о его второй женитьбе.
– Познакомились мы с Пашей на Кубе совершенно случайно, – начала Таня и вкратце пересказала историю их знакомства. – С тех пор я полюбила Павла, но мы расстались, а года через два я как-то шла мимо храма в Москве, и мне повстречалась женщина – христианка, очень на вас похожая. Я хотела дать ей деньги и попросить, чтобы она помолилась о том, чтобы мы встретились и Паша стал моим мужем. Она от денег отказалась и спросила: почему я сама не молюсь об этом? Я сказала, что не умею. «А ты крещёная девица? – cпросила она меня, – от чьего имени просить-то мне? » Я ответила: «Таня». Тогда она взяла двадцать копеек на свечи и пообещала помолиться о нас Николаю Угоднику.
– Танечка, а ты некрещёная? – спросила мама Павла.
– Нет, мама, у меня родители коммунисты, да и дядя тоже, а он генерал. А Паша крещёный? – в свою очередь поинтересовалась она.
– Да, Танечка, когда он был ещё маленький, мы крестили его тайком от отца. Я храню его нательный крестик и молюсь Богу, чтобы простил Пашу за то, что он его не носит. Я его упрошу, чтобы носил. Сейчас уже не те времена, и за это его никто не накажет. А за то, что Бог соединил вас, его надо благодарить. Давай пойдём в церковь на службу и поставим свечи Иисусу Христу, Божией матери и Николаю Угоднику. А лучше, Таня, давай окрестим тебя, пока у вас ещё есть время в Боброве. У нас хорошая церковь «Успения пресвятой Богородицы». Подумай, дорогая Танюша.
Таня была озадачена. Вот так сразу, но эта малограмотная женщина была права. Как бы обернулось всё, если бы та православная женщина не помолилась о них? Она очень об этом задумалась.
На следующий день Павел объявил, что идут на речку, и предложил Тане пойти пешком, чтобы показать город и маршрут, по которому в детстве и юности они ходили к реке. По пути Таня увидела базар, парк с танцплощадкой, школу, где учился Павел, и улицу Авдеева, по которой их дружная ватага «пацанов» шагала к первому мосту. А когда улица Авдеева закончилась, перед глазами Тани открылась живописнейшая панорама. За железнодорожным мостом, под который круто уходила дорога и далее вела к деревянному мосту, плавно огибая город, протекала река с названием Битюг. За рекой широкий заливной луг, километра на два, который упирался в лес. А дорога от первого моста шла ко второму и третьему, по обеим сторонам которого рос густой лиственный лес. Спустившись под горку налево, они вышли к лодочной станции.
Взявши лодку на лодочной станции, они поплыли вверх против течения. Таня на окружавшую её красоту смотрела с нескрываемым восторгом и восхищением. Кувшинки и лилии распустили над водой свои желтые и белые бутоны посреди больших листьев-лопухов. Камыш стоял то с одной, то с другой стороны вдоль берега. Вдруг быстрая протока, по которой они плыли, вдоль прибрежной улицы резко свернула вправо, и они оказались на широком затоне, миновав который река оказалась с двух сторон окружена лесом.
– Смотри, Танюша, Павел показывал на заостренный и торчащий на берегу пень, и рядом лежащее дерево. Ты спрашивала о бобрах, так вот это их рук, то есть зубов, дело.
Река в лесу делала множество излучин, на каждой из которых находился какой-нибудь пляж: «Пиратская», «Первое, второе и третье дворянское», «Золотой песочек», «Батчиково» и другие, которых было множество вдоль берегов. Названия эти сохранились ещё с царских времен уездного купеческого города Бобров. Останавливались и купались на всех, которые особенно нравились Тане. Вечером уставшие, но довольные они вернулись домой. Мама, как всегда, встречала их у калитки.
– Устали, конечно, – целый день на солнце? – проговорила она. – Паша, ты совсем заморил Таню. Кушать хотите? Есть квас холодный, отец сегодня привез с хлебозавода, окрошка.
Она как наседка стала опекать дорогих её сердцу детей, передавая им всю свою доброту.
– Спасибо, мама, я сейчас помою ноги, попью квасу, и спать, – ответила Таня.
– И я тоже,– вторил ей Павел.
– Паша, я хочу покреститься, – засыпая, уткнувшись в плечо Павла, прошептала молодая жена.
Крещение Тани состоялось в Бобровском храме Успения Пресвятой богородицы. Крестными стали брат Павла и его жена. После этого таинства Таня долго не могла прийти в себя, была тихая и задумчивая. Это событие её очень потрясло и оставило неизгладимое впечатление от мысли, что она пришла к Богу. С трепетом она прикасалась ладонью к серебряному нательному крестику у неё на груди. Она понимала – это вовсе не украшение.
В пятницу, как и договаривались с Семёном, рано утром до восхода солнца на его Запорожце отправились на рыбалку. Свернув с основной дороги, заехали на покатый берег, поросший низкой травой и клевером.
– Давайте водички наберем, – предложил Сеня, остановившись на пригорке.
Он не спеша направился вниз по направлению к пруду. Не дойдя до воды, он наклонился, прилёг и склонил голову ниже поверхности земли. Подойдя ближе, Таня и Павел увидели, как он пьёт воду из чистой лужицы в углублении берега. Попив водички, он зачерпнул пригоршней воды и умылся, крякнув при этом от удовольствия.
– Хороша водица, – проговорил он, – попробуй воды из «капанки», – обратился он к Тане.
Таня сначала не поняла, но потом встала на колени и наклонилась над прозрачной лужицей, из которой тонкий ручеек бежал прямо к пруду.
– Паша, да он живой! – воскликнула она, показывая на выбивающиеся из-под земли маленькие струйки, которые, взрыхляя очень мелкие, не более макового зернышка кусочки глины, выбивались наружу. – А вода, какая она прозрачная, прямо хрустальная! – продолжала удивляться она.
– Ты попробуй её на вкус, – посоветовал Павел.
– А как? – спросила она.
– Да прямо так, наклонись и пей прямо из лужицы, Таня, водичка постоянно обновляется.
– Не бойся, козочкой не станешь, – пошутил Семён.
Таня легла на траву и, опустив голову к самому роднику, стала пить мелкими глотками.
– А какая она холодная! – снова удивилась она. – Теперь я поняла, что означает – бьёт ключом, ведь это и есть ключ, бьется он как сердечко.
– Да, Танюша, именно так. Такие родники питают этот пруд. Да и не только пруд, но и реки и все водоемы. Они живые и дарят жизнь.
Таня встала и смотрела на родник как заворожённая, не говоря ни слова. Здесь, в русской провинции она постигала основы бытия, такие как крещение и родник.
Затем они набрали воды и отправились к «усынку» – заводи, отходящей от основного зеркала пруда, – забрасывать удочки.
– Так,– сказал Семён,– вы тут ловите окуней, а может и сазан какой попадётся, а я пойду поставлю донки.
– Паша, это же надо червяка на крючок насадить, да? Но они такие скользкие и неприятные, и навозом пахнут, – умоляюще глядя на мужа, проговорила Таня.
– Ты хочешь, чтобы я насаживал червей, а ты ловила? Нет, на рыбалке так не бывает. Поговорку знаешь: «Без труда не выловишь рыбку из пруда». Мне помнится, что ты хотела стать хирургом. Ковыряться в ранах больных, наверное, тоже неприятно, но ты один раз преодолела брезгливость, и дело пошло, так ведь? Смотри, как надо насаживать червя. А вот так надо забрасывать снасть. Видишь поплавок, он стоит вертикально, а если вдруг ляжет или утонет, или поплывет быстро, то надо не сильно резко, но быстро вытаскивать леску.
Показав эти нехитрые приемы, Павел отошёл от Тани и забросил свою снасть. Он специально не стал дожидаться клёва на удочку Тани, чтобы не лишать её яркого впечатления от первой пойманной рыбки.
– Паша, Паша, смотри, я поймала, поймала рыбу! – вдруг закричала она.
Павел оглянулся на жену, она высоко держала удочку, а на крючке у неё извивался окунь размером больше ладони. Он положил свою удочку и побежал к Тане, но немного не успел: она трясла ладонью, уколовшись об острые плавники пойманной рыбы. Взяв из её рук удилище, он показал, как надо снимать окуня с крючка. Таня чуть не плакала, но не от боли, а от стыда, что не умеет проделать простых приемов. Павел обнял жену и поцеловал.
– Сильно поранилась? – спросил он её.
– Да нет, больше испугалась, что поранюсь, – с виноватой улыбкой проговорила она.
– Может, не будешь больше ловить? – спросил он.
– Нет, буду,– возразила Таня и стала насаживать червя на крючок.
– Перед тем как забросить, надо поплевать на него и сказать: «Ловись, рыбка, большая и маленькая», – с улыбкой проговорил Павел.
Таня поняла шутку и рассмеялась.
Такого азарта Павел от жены не ожидал. Клёв был хороший, и Таня, забыв обо всём на свете, вытаскивала одного окуня за другим.
– Ну что, рыбаки, много рыбы наловили? – раздался голос Семёна, идущего в больших болотных сапогах, подвернутых до колена, и с рюкзаком за спиной. В обеих руках он нёс по одному садку, полные рыбы. Всего рыбин было немного, штук восемь, но это были сазаны и карпы по килограмму и полтора. А в двух садках Павла и Тани было всего двадцать девять окуней от ста пятидесяти до трехсот грамм. Таня была счастлива, это была её первая и удачная рыбалка. Она подошла к садкам, что принёс Семён, и стала с интересом рассматривать крупную рыбу.
– На донку, на жмых, – пояснил он. – Ну что, поехали? Всё равно клёва уже до вечера не будет.
Собрали все снасти и рыбу, погрузили в «Запорожец» и вдруг, как бы вспомнив что-то, Таня бросилась к роднику. Она припала к нему губами и стала пить мелкими глоточками, как бы прощаясь с ним.
– Почему вы называете его «капанка»? – спросила она у мужчин.
– Очень просто, – ответил Сеня, – кто-то когда-то – пастухи, наверное, – заметили, что на ровном месте через траву просачивается вода. Они выкопали ямку и увидели родник. Копали и выкопали, вот и «капанка». Таких в округе штуки три. Пастухи, да и люди из города, приезжают к ним воды набрать.
Мама Павла всплеснула руками, увидев столько рыбы. Весь свой улов Семён подарил родителям Павла, взяв слово с молодых, что через три часа они будут у него в гостях.
У ворот их встретила Наталья, жена Семёна. Сам хозяин сидел, развалившись на крыльце за столом, на котором в огромной сковороде ещё «шкварчала» жареная рыба. Встав из-за стола, он повёл гостей показывать свои хоромы. Дом был огромным, из шести комнат, не считая ванной и двух туалетов. В доме был водопровод, канализация и отопление от газовой колонки, а за домом свинарник для трех свиней, курятник и большая будка для кавказской овчарки.
– Это всё рыба, Павлуш, – пояснил он. Сам он целыми днями и даже ночами пропадал на реках, прудах и озерах, а с домашним хозяйством справлялась жена.
– Дом видишь какой большой? Думал, дочь с зятем будут жить. Так они уехали в Германию, – пояснил он. Ну, давайте к столу.
За столом всё было просто и радушно. Семён убедил Таню выпить самогону, который делала Наталья, сравнив его с чистотой родника, который она видела. Павел не препятствовал, всё больше погружая Таню в жизнь простых людей, из среды которых вышел сам. Это была его малая Родина. А потом пошли разговоры. Для Тани достали из погреба домашнего яблочного вина, а после третьего тоста полилась песня «…Огней так много золотых на улицах Саратова» и другие народные, которые Таня слышала впервые.
Глава 4. Ноздря в ноздрю
Москва. Лубянка. Первое главное управление КГБ. То же время.
– Прошу внимания, товарищи офицеры, – обратился к присутствующим начальник первого главного управления генерал-лейтенант Бахметьев. – Я собрал ваш отдел разведки за границей в связи с событиями, происходящими в нашей стране на текущий момент. От вас я хочу услышать честную оценку и предложения, каким представляется дальнейшая судьба комитета и лично каждого руководителя подразделений. Молчать больше нельзя. Ставки слишком высоки. Уверяю вас, что дальше этих стен озвученная здесь информация никуда не уйдет, так как, я надеюсь, все здесь понимают, что речь идёт не только о жизни здесь присутствующих, но и о наших товарищах, работающих за рубежом, и которые оказались в очень тяжёлом положении. На их месте мог оказаться каждый из вас. А чтобы не быть голословным, я сам начну. О том, какая обстановка у нас в стране, вы знаете не хуже меня. Страна разваливается и не сегодня-завтра перестанет существовать как Союз социалистических республик. Уже есть оперативная информация об этом, прошу не удивляться. Объявленная первым (https://lenta.ru/tags/persons/gorbachev-mihail/) президентом СССР в восемьдесят пятом году перестройка активизировала все эти процессы. Напомню несколько вам известных судьбоносных фактов в порядке их свершения. Факт номер один. Объединение Германии 3 октября (https://ru.wikipedia.org/wiki/3_%D0%BE%D0%BA%D1%82%D1%8F%D0%B1%D1%80%D1%8F) 1990 года. В этот день ГДР перестала существовать. Фактически ФРГ, присоединившая к себе ГДР, осталась членом ЕЭС (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%95%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D1%8D%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D1%81%D0%BE%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE) и НАТО (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%90%D0%A2%D0%9E). Факт номер два. 28 июня 1991 года перестало существовать содружество стран – членов СЭВ. Вместе с этим завершилась и история социалистической экономической интеграции. Факт номер три. 1 июля 1991 г. в Праге был распущен Варшавский Договор коллективной безопасности социалистических стран. Уверен, каждый из вас задаёт себе вопрос: а что же будет дальше? Так, как обстоят дела сегодня, то вовсе не просматривается свет в конце тоннеля. Нет, дорогие друзья. Вспомните восемнадцатый год и гражданскую войну. Вот тогда была полная нищета, разруха и безнадежность. Но кто, обращаюсь я к вам, подставил плечо и ценой неимоверного усилия воли, веры и жертв спас революцию? Конечно, народ и объединяющая его партия, но если бы не ЧК, её задавила бы контрреволюция. Мы тот фундамент, тот краеугольный камень, о который споткнулся мировой империализм. И теперь мы последний бастион. Обращаюсь к вам, руководители высшего и среднего звена разведки, приложить все усилия и сверх усилия, чтобы сберечь нашу службу. Не будет нас – не будет и России. Поэтому нам надо бороться за каждого нашего сотрудника и здесь и, тем более, за границей. Усилить контроль за каждым и при этом выявлять предателей и нещадно их карать. А теперь я вас слушаю.
Окончив, совещание с руководителями ПГУ – первого главного управления, он назначил совещание с отделом разведки по республикам Белоруссии и Украины.
Лэнгли (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D1%8D%D0%BD%D0%B3%D0%BB%D0%B8). Штаб-квартира ЦРУ, Разведывательный центр. То же время.
– Господа, – начал свою речь генерал-лейтенант Гарри Эллингтон, заместитель директора центрального разведывательного управления. – Вначале я хочу вас поздравить с победой в достижении наших целей. Главный противник в нашей борьбе – Советский Союз повержен. Нет, я не хочу сказать, что он побежден, – в ответ на овации продолжил он, – медведь ещё спит в берлоге, голодный и злой, но он уже не так страшен. А победа наша в холодной войне очевидна. В эту победу мы вложили много усилий, и теперь немного выдержки, и мы увидим, как рухнет этот колосс на глиняных ногах. Развал Советов неизбежен в ближайшее время. На данном этапе мы свою работу выполнили отлично на высоком профессиональном уровне. Задача, поставленная правительством Соединенных штатов, выполнена. Теперь нам остается только ждать финала, и они сами завершат дело. Следующим немаловажным фактом хочу констатировать, что и с коммунизмом в Советском Союзе также покончено в то время, когда у них появился первый президент и они встали на путь демократического развития. Он же сыграл немаловажную роль в нашей общей игре. Что мы имеем сегодня там, за океаном? Нищую страну с поверженной экономикой, безвольное руководство, которое согласно на любые условия, чтобы выжить: получать от нас субсидии, распродавать за бесценок свои заводы и фабрики, а в будущем и свои территории, распустить свою армию и стать нашей колонией. А это, господа, не Клондайк и не экзотическая Индия, бывшая колония Великобритании, это нечто большее по ресурсам, чем даже Америка. Но есть одно небольшое «Но»! Господа, в руках, а точнее сказать, в лапах этого медведя остается атомная дубина, поэтому почивать на лаврах ещё рано. Надо дожать этого монстра, и нам, как всегда, отводится особая роль отправить его в нокаут. Я бы хотел, чтобы руководители директоратов и отделов поработали на перспективу. Основная агентура остается работать в Российской Федерации, особенно агенты влияния, а остальные должны быть распределены для работы уже в скором времени в осиротевших республиках СССР. Особого внимания здесь заслуживает Украинская ССР, самая большая из них, где у нас особенно успешно ведется работа. Белорусскую ССР, да и другие республики тоже оставлять без внимания не стоит. А сейчас, коллеги, от имени президента Соединенных штатов я хочу вручить награды и зачитать список агентов, получивших повышение по званию.
Закончив совещание с начальниками отделов внешней разведки, он предложил остаться генералу Стиву Дэвису, начальнику агентства национальной безопасности (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE_%D0%BD%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D0%B9_%D0%B1%D0%B5%D0%B7%D0%BE%D0%BF%D0%B0%D1%81%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8), и всему его отделу.
Москва. Лубянка. Первое главное управление КГБ.
Назначенное совещание с отделом разведки по республикам Белоруссии и Украины начальник первого главного управления КГБ начал со слов:
– А теперь я хочу поговорить с вашим отделом и конкретизировать задачу по Украине, сопредельной нам территории и бывшей Союзной республике. В 1989 году украинские политики создали «Народное движение Украины за перестройку», более известное как «Рух», представляющий собой коалицию разных партий: от умеренных национал-коммунистов до радикальных националистов. Благодаря их усилиям летом 1990 года Рада приняла Декларацию о государственном суверенитете Украины. На волне слухов о подписании нового союзного договора, который зафиксировал бы Украину в составе Союза, студенты киевских и львовских университетов потребовали перевыборов Рады и объявили голодовку, начав «революцию на граните». Это вызвало определенный резонанс в обществе. Требования студентов, объявивших голодовку, заключались в отставке правительства, перевыборов Верховной Рады (https://lenta.ru/tags/organizations/verhovnaya-rada/) и невмешательства Москвы в украинские дела. По окончании двух недель голодовки протестующие добились отставки главы правительства Украинской ССР. Эти факты говорят о том, что на Украине идет процесс национализации общества, который начался не вчера. Начало этому было положено 17 сентября 1955 года, когда вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». Тогда были выпущены на свободу фашистские прихвостни, головорезы и убийцы, у которых руки были по локти в крови. Ещё до 1954 года последних из них органы НКВД гоняли по лесам западной Украины, а в 1956 году они оказываются на свободе. А ведь амнистия не касалась лиц, осужденных за шпионаж, террор или преступления с отягчающими обстоятельствами. Из мест лишения свободы было выпущено почти 60 тысяч человек и только около 8 тысяч заключенных продолжали отбывать наказание. И теперь «зацвели цветочки», а «ягодки» будут впереди потому, что процесс никто из руководства Союза не контролировал изначально. Воспользовавшись общей смутой в стране, сразу же после того, как 21 августа ГКЧП ушёл в прошлое, через три дня парламент под руководством Председателя Верховной Рады Леонида Кравчук (https://lenta.ru/tags/persons/kravchuk-leonid/)а провозглашает полную независимость Украины. Таким образом, можно констатировать, что поезд ушёл, кто теперь посмеет вмешаться в дела независимой Украины? Такого «финта ушами» никто не ожидал. Ушла целая республика с пятьюдесятью миллионами человек, треть из которых составляют этнические русские. При этом большинство русских живут в восточных регионах, таких как: Донецкая, Луганская, Запорожская, Херсонская области и в Крыму. Неизвестно как сложится их судьба, но известно, что Крым – исконно русская земля, в 1954 году подаренная Украине Хрущевым. А теперь что делать, спросите вы? И я отвечу – работать надо, коллеги. Всё-таки есть дальновидные люди в нашем правительстве из числа нашей структуры. Открыто никто задачи не ставил, но мы должны поспособствовать вернуть Крым в будущем и при необходимости защитить наших русских людей в перечисленных областях. Прошу активизироваться в этом направлении и представить планы к рассмотрению.
