скачать книгу бесплатно
Саммит
В дорогу я взял Петра, как уже знакомого с «местностью» и людьми, а также надёжного телохранителя.
С Ромарио не было никаких осложнений. Он сразу подтвердил своё присутствие. Более того, бразилец очень заинтересовался информацией о возможном нападении. Похоже, угрозу воспринял серьёзно, что меня порадовало. Более того, узнав, что Паце всё же проявил интерес к нашему саммиту, Ромарио пообещал предупредить и его.
А вот с Мугабе опять получился «анекдот». Подъехав к дому, где располагался лидер «Чёрной дыры», по примеру Ромарио я несколько раз ударил ногой в дверь, после чего закричал на всю улицу на предмет наличия хозяев. Пётр стоял за мной немного в стороне и «мониторил» территорию. Тут дверь отворилась, но при этом никто не вышел. Типа «заходите гости дорогие». Ну мы и зашли… А вот внутри нас встретила горилла. Нет, это было не животное, это был человек, чёрный человек, но такой, что его изображением можно было эффективно лечить запоры даже в самых запущенных стадиях. У нас с Петром, слава богу, запора не было, мочевой пузырь тоже был пустой – и это спасло ситуацию. Так как если данному «существу» добавить волос, то от гориллы точно не отличишь, особенно морду лица и выражение глаз.
Первым пришёл в себя я – всё же начальник какой-никакой, должен показывать невозмутимость и готовность ко всему – в пример подчинённым. Чтобы проверить, что перед нами действительно стоит хоть и чёрный, но человек, а не человекообразная обезьяна, решил задать вопрос:
– Мы к твоему хозяину, земляк. Покажешь дорогу или сами найдём?
«Горилла» как стояла, так и продолжала стоять. «А может всё же действительно обезьяна. Прямоходящая только обезьяна, а не гомо сапиенс, – думал я, ожидая хоть какой-то реакции».
Но всё же это оказался человек, потому что, сморщив лоб и обдумывая с полминуты сказанной мной, «земляк» повернулся к лестнице на второй этаж, махнув нам рукой. Так вместе мы и поднялись в кабинет Мугабе.
Зайдя в оный, я увидел «чёрного властителя» всё в том же кресле, где он и был с момента нашей последней встречи.
– Что мой русский друг, хочешь извиниться за прошлое? – растопырив пальцы начал Мугабе.
– А за что конкретно? Что ты имеешь в виду? – хитро спросил я. – За то, что морду набил твоему гамадрилу, или за то, что рыбаки тебя выставили в дурном свете? Или, может, за наш последний визит, когда твоих «лялек» на посмешище выставили на всю улицу? Ладно, ладно, всё нормально, шуток, что ли, не понимаешь? – быстро затараторил я, видя как наливается кровью лицо «вождя чернокожих», после чего рассказал ему о том, что нам поведали гайрды, повторно предложив принять участие в нашем саммите.
– Слушай Макс, – начал тот, – что ты хочешь? Чтобы я принял участие в вашей тусне? Хорошо, давай предположим, что я пришёл. Что дальше? Вы там захотите поставить всех «раком» перед каким-то централизованным правительством. Но нам оно «по барабану». Как и все остальные ваши решения. Мы как жили, так и будем жить, и никому «не под шапку». Плевать я хотел на вас всех! В своей «Чёрной дыре» я царь и Бог, и никто и никогда не будет мне указывать, что делать. Всё, что я тебе сейчас сказал, я повторю и на вашем вонючем саммите, причём даже постараюсь сделать это в «парламентских выражениях» при условии, что меня ранее не заведут. Если Ромарио уже готов стать вашей комнатной собачкой, то я нет. Только через мой труп вы сможете зайти в «Чёрную дыру» и установить здесь порядки.
– Ну что же, – ответил я, – обращу только внимание, что про свой труп сказал ты, а не я.
Тут Мугабе подскочил, и со страшной рожей крикнул:
– Вон отсюда! Пока я не приказал тебя нарезать на куски!
Что было делать? Пришлось пойти по указанному адресу. Никто ведь не гарантировал, что моя посольская миссия окончится благополучно. Второй раунд переговоров с этим папуасом также завершился ничем.
На саммит собрались почти все. Не было только Мугабе. Впрочем, это и ожидалось. Но без неожиданностей не обошлось. От американцев был не только всем знакомый Брайан Шмидт, но и член их Управы Билл Брайтс. Я-то уже встречался с ним, а вот для остальных он был загадкой. От немцев, как и ожидалось, присутствовал Рихард Вебер, а от Вороньей слободки – Равшан. Чайна-таун представлял Пу И, но вместе с ним были ещё два китайца, которых никто не знал. Глядя на них у меня в голове почему-то закрутилась песенка про тётю Раю, которой пришла «посылка из Шанхая, а в посылке два китайца, крепко держатся за…. ноги». Боже мой! Ситуация опасней некуда, а мне в голову всякая хрень с Земли лезет! Помотав ею так, чтобы избавиться от этой напасти, я продолжил мониторить пришедших.
От Балканского треугольника был знакомый нам Душан, и, что меня сильно удивило, ещё более знакомый Лечо. «А этот мафиози что тут делает? – подумал я». Но ответ на данный вопрос пока не знал. Да, с Лечо были хорошие отношения, но в официальные дела он не лез. Ему и своих вроде хватало.
От Японского квартала был также уже известный нам Юудей, а вот от Средиземного озера – новый человек в нашим рядах, барон Де Бриз. Вроде как француз, а там кто знает… Причём просто «Де Бриз» его не устраивало, надо было обращаться вместе с «барон». Голубая кровь, мать его…
От Бандустана присутствовал Хинди. По крайней мере, именно так он представился. А так кто этот Хинди, что это за хинди – кто его знает…? То ли индиец, то ли бирманец, то ли цейлонец… Они все на одно лицо. Для меня, по крайней мере.
А вот от Тризуба была тоже неизвестная, но колоритная личность. Звали эту личность Ярко Лютый. Был он небольшого роста, где-то 170 см, но широкий в плечах и, похоже, крайне самоуверенный. А почему и нет. У этого Ярко столько же голосов, как у Рихарда или Пу И. Хоть и «метр с кепкой», но внимания требует. Кстати, в этой «нации воинов» почти каждый второй назвал себя Лютым. Как они там разбираются?
От Дикой зоны, что удивительно, рядышком сидели Ромарио и Паце. Вроде как не приятели, и даже не товарищи, но, похоже, будут поддерживать друг друга. Оппозиция, туды её в качель… Им бы ещё Мугабе на скамейку, вот бы трио «гангстеров» получилось… А три – это уже сила… Надо бы Ромарио побыстрей оттуда вытаскивать и переводить его латинос в цивилизованное русло. Мугабе ведь точно подметил, что Ромарио уже больше склонен к нормальной жизни, чем к бандитской. Да и по характеру он больше бизнесмен, чем «романтик с большой дороги».
Вели саммит, как и было договорено ранее, Шмидт и Равшан.
Начал Брайан, который сначала ознакомил всех присутствующих и огласил правила голосования – один голос от каждой зоны. Всего одиннадцать голосов, но один из них сейчас отсутствует. Итого десять голосов. При ситуации пять на пять решение принимается то, за которое голосовали американцы, как представители самой крупной территории. Никто не возражал.
Далее Шмидт обрисовал ситуацию, которая привела к этому саммиту, добавил информацию об уже предполагаемом нашествии бойрдов и предложил перейти к первому вопросу повестки – создание централизованного органа управления Земля-сити – Совета управляющих. Причём решения этого совета были бы обязательными для всех территорий.
– А если мы посчитаем какое-либо решение Совета управляющих ущемляющим права нашей территории и нашего Уложения и откажемся его выполнять? – поднял руку Ярко Лютый.
– Тогда ваше объединение будет расформировано, зачинщики будут отданы рыбакам, Уложение пойдёт на самокрутки, а остальные члены землячества рассортированы по другим объединениям. В каком только качестве – не знаю, – твёрдым голосом пояснил Рихард, – причём всё будет записано в Устав нашего Совета Управляющих.
– И хто это будет нас рассортировывать? – не унимался Ярко.
– Компетентные службы, – пояснил Шмидт, – одна из них уже создана, и это Иностранный легион. Кстати, в структуре этого легиона создано специальное собачье подразделение… – с напором на последние слова добавил он.
– Шо це таке собачий пiдроздiл?[1 - Шо це таке собачий пiдроздiл? – Что за собачье подразделение? (пер. с украинского)] – зашёлся в изумлении Лютый, перейдя на украинский язык. А остальные изумлённо посмотрели на него. Тут Ярко понял свою ошибку и перешёл на общий для всех местный язык.
– Потом поймёшь, – бросил Шмидт, – сейчас мы не украинцев с собаками обсуждаем. Кому есть что сказать по сути вопроса?
И тут решил «вставить свои пять копеек» Ромарио, задвигая маленького Ярко, который опять пытался продолжить «питання»:
– Что нам это даст? Я имею в виду создание такого Совета управляющих в плане отражения нашествия бойрдов? Есть у кого-то понимание: поможет ли этот Совет отразить атаку местных гангстеров?
– Да, есть, – лаконично ответил Шмидт, – но это будет следующим вопросом в том случае, если мы примем положительное решение по созданию Совета. Предвосхищая новые вопросы, скажу сразу, что Совет управляющих не будет подменять собой территории, не будет вмешиваться в их внутренние дела. В его компетенцию будут входить только общегородские темы. Но в перечне этих вопросов он неограничен. Совет будет уполномочен принимать любые решения общего плана, и их исполнение, как я уже сказал ранее, будет обязательным. Если какая-то территория не успеет выполнить общегородское решение, то её руководители должны будут дать пояснения. Если оно не будет выполнено и в дополнительно назначенный срок – то существование территории станет под вопросом, вплоть до её ликвидации. Находясь во враждебном окружении, Земля-сити уже не может позволить себе жизнь «вольного города», где «анархия – мать порядка». Так что, Ярко, про «Незалежнiсть» можешь забыть. Раз и навсегда.
– А с Американской оккупационной зоной также по этим правилам будут поступать, если она «закобениться»? – не унимался Ярко Лютый.
– Американская оккупационная зона не является такой «одарённой» как Тризуб из пионерского лагеря «Вiльна Украiна», – с покрасневшей от возмущения физиономией рявкнул Билл Брайтс, показав при этом неплохое знание истории СССР, – и ей не надо будет дважды напоминать о том, что она должна была сделать.
Но тут Ярко, которого не смог усадить даже сидящий рядом Ромарио, просто взвился:
– Да Украина вам тыщу раз напоминала про ваши обещания взять её в НАТО, а вы как зажравшиеся боровы только отмахивались, пока несчастная «ридна нэнька» билась не на жизнь, а насмерть с «восточным ахрессором»!
– Так! Ты, бандеровское чмо, закрой свою пасть, пока тебе не наваляли за «ахрессора»! – не выдержал уже я, – зараз рога обломаем вашему Тризубу, и конец придёт пионерском лагерю «Вiльна Украiна». Станет Малой Россией, как и положено!
Тут уже встал Равшан:
– Макс, тебе слово не давали, и ты не представитель территории. Поэтому не создавай бардак на встрече высоких сторон.
– Это кто «высокая сторона»? – опять я не удержался, – это прыщ галицийский «высокая сторона»? Да у него рост «метр с кепкой», а гонору, что у толстощёкого Пу И!
А вот здесь проснулся уже и Пу И:
– Какие у меня толстые щёки? У меня всё гармонично, в соответствии с китайскими традициями, – возмутился китаец, – потрясая лоснящимися от жира щеками, свисающими с толстой морды лица, насаженной на невидимую шею весьма объёмного тела.
И тут уже заржали балканцы Лечо с Душаном, и за ними и все остальные:
– Два брата близнеца, – не унимался Лечо, тыкая пальцем в Ярко и Пу И, – их надо сложить вместе и поделить пополам, как раз два Равшана получится!
– Как бы вас не поделили, – вскочил всегда спокойный узбек, – гопота балканская, думайте своей головой, а не жопой перед тем, как рот открыть!
– Стоп! – рявкнул Шмидт, остановив на полуслове внезапно покрасневшего Лечо, и начал «раздавать всем сёстрам по серьгам» – что вы тут за бардак устроили? Вот вся ваша суть – создать балаган на весь город, тогда как бойрды уже натравливают своих вейрдов на Земля-сити. Тратим время впустую. Для чего у вас ваши головы? Только для того, чтобы в них есть и пить? Учитесь уже в верхней голове свои мозги напрягать, а не в той, что ниже пояса! Да, Лечо? Равшан, а ты как ведущий собрание, не поддавайся на провокации «высоких договаривающихся сторон».
Внезапно барон Де Бриз поднял руку:
– Мне не совсем понятны слова о возможном расформировании наших национальных объединений. Это с какой стати какой-то орган вдруг начнёт решать судьбу территорий, созданных задолго до него и прекрасно живших до появления централизованного правительства. Это явное ущемление прав людей, организовавших своё самоуправление, а также основных принципов демократии. Я полагаю, что каждая территория должна иметь свою точку зрения, которая не обязательно будет совпадать «с генеральной линией партии». Это в диктаторских режимах оппозиция уничтожалась под корень, но мы не такие, так ведь? В общем, я против того, чтобы в Земля-сити кто-то имел возможность определять судьбу наших национальных формирований. Средиземное озеро было, есть и будет невзирая на решения каких бы то ни было инстанций! Мы не позволим задушить демократию и наши ценности прав человека даже в таком, отдалённом от Земли обществе!
После завершения этого спича раздались бурные аплодисменты со стороны Лютого. А все остальные, в том числе и Ромарио и Паце, с заинтересованностью повернули свои головы в сторону Шмидта. Что он скажет?
– Да, национальные территории созданы без участия какого-либо централизованного органа. Но напомню вам, уважаемые члены собрания, что было в Земля-сити ещё пару десятков лет назад? Хаос. Одна сплошная дикая зона. Плюс к этому – голод и отчаяние. Мы сами продукты не выращиваем в том количестве, что необходимо, а покупать было не на что. Так, Рихард?
Немец кивнул в знак согласия.
– Я не жду подтверждения моих слов от барона Де Бриза, потому что его тогда не было. Барон прибыл сюда десять лет назад, когда территории уже были созданы и порядок наведён. Когда были сделаны промыслы, когда Земля-сити вовсю зарабатывала на свою жизнь и стала пусть не процветать, но вполне сносно существовать. Я к чему всё это веду? Прежде чем говорить о демократии и ценностях, надо сначала решить несколько насущных вопросов связанных с обеспечением даже не комфортного, а просто физического существования индивидуумов. Какая на хрен демократия, если вы просыпаетесь и засыпаете только с одной мыслью – чтобы пожрать. И вообще – как бы не подохнуть с голода.
– Но мы не голодаем! – прервал его барон Де Бриз. – Зачем говорить о том, чего нет?
– Да, сейчас не голодаем. – продолжил Шмидт. – А почему? Да потому что в своё время нашлись умные головы среди немцев и американцев, которые сначала стихийно объединили вокруг себя свои национальные землячества, а потом смогли договориться с рыбаками об основных правилах проживания в нашем «общежитии». Тогда-то и начали создаваться национальные образования в том виде, в каком есть и сейчас. Обращаю ваше внимание на то, что они были созданы не потому, что кто-то так захотел, и не сами по себе, а потому что жизнь заставила! Жизнь, мать её яти! Обычный человек катиться по-своему судьбоносному пути как колобок и мало о чём думает, пока мордой лица не въедет в какой-нибудь геморрой. И только тогда начнёт думать, как этот геморрой вылечить. Но подчеркну еще раз, думать он начинает не потому, что такой умный, а потому что без устранения возникшей проблемы жить дальше не получится. А как решил её – и покатился снова, пока опять во что-нибудь не воткнётся. Так и мы, жили как-то, худо-бедно, но жили, пока голод не накрыл весь город и не встал вопрос о его физическом существовании. При других обстоятельствах взяли бы да и разбежались в новые «хлебные» места. А тут куда денешься? Кругом одни подставы и крайне неприветливые хозяева. Прибьют молча и никто не будет знать, где могилка твоя… Вот и создали территории. Центральное управление тогда никто не захотел делать. Проблем и возни было много, всех следовало уговаривать и что-то обещать… А кому это надо? Никому. Вот и порешили, что выживать будем в рамках своих землячеств, и нахлебники нам не нужны. Каждая территория думала, что она умнее других и лучше знает, что и как надо делать. Так, Рихард? – снова обратился Шмидт к немцу.
И Вебер только тяжко вздохнул и с грустью кивнул головой.
– Или ты, Равшан, имеешь что-то другое добавить? А то может я тут чрезмерно сгущаю краски или, попросту говоря, «пургу гоню», как у вас в Вороньей слободке принято это называть?
Но и Равшан не стал высказываться на эту тему и покачал головой, что, мол, добавить ему нечего.
– Надеюсь, остальным также всё понятно из того, что я сейчас сказал? – окинул взглядом притихших «трудящихся» Брайан.
– Так вот, – продолжил он, – чтобы всем присутствующим здесь «высоким сторонам» совещания стала немного ясней, зачем они собрались, я простым языком хочу сказать – мы собрались не по воле случая, и не по призыву политических партий о дальнейшем совершенствовании нашего общества, а только потому, что на своём пути мы наткнулись на очередную проблему, без решения которой дальше жить не сможем. Эта проблема называется – физическая защита нашей территории от внешних захватчиков и сводится к способности землян защищать себя и своё имущество от посягательств диких орд буйствующего местного населения. Если мы эту способность реализуем, то всё будет ОК, а если нет – то… Про демократию и права человека можно будет забыть навечно, так как уже не будет ни самих человеков, ни их прав.
Сделав небольшую паузу, Шмидт спросил:
– Барон Де Бриз, вы продолжаете настаивать на своих требованиях о главенстве прав территорий над центральным органов власти на Земля-сити? Или как?
– Ну… – протянул барон, – какие-то балансы всё же надо сохранить…
– Ок, какие-то балансы сохраним, – согласился Брайан, – по просьбе представителя Средиземного озера. Но главенство права центрального руководства оставим незыблемым. Всё, у нас нет другого шанса на выживание. Демократия и ценности хороши на сытый желудок и в мирной обстановке, но даже в республиканском древнем Риме в период войн вся власть передавалась в одни руки – руки диктатора, которого назначали консулы для решения возникшей проблемы. То есть если древние римляне понимали всю важность жёсткого сосредоточения власти и беспрекословного ей подчинения, то о чём мы здесь сейчас толкуем? Со дня на день ожидая нападения?
– Ладно, Брайан, уже всем всё понятно. Давай заканчивать с обучением правилам существования нашего «общежития» в условиях враждебного окружения и с лекцией о сложной «международной обстановки» в Аламании, – пробился голос у Рихарда. – Теряем время…
– Но пардон, – вновь решил не дать угаснуть теме барон Де Бриз, – всё это правильно, но правильно в условиях войны. А в мирное время? Зачем нам нужна такая диктатура власти в мирное время?
– В какое мирное время? Где вы видите мирное время? – сквозь зубы процедил Шмидт. – Мы ещё ничего не решили, как будем защищать наш город от нашествия. Более того, мы даже не представляем – а можно ли это сделать? Может уже завтра все начнут бежать куда глаза глядят? Барон, да оставьте вы в покое ваши права человека, не до этого сейчас. Наша неотложная задача – создать структуру, которая смогла бы мобилизовать все силы и организовать их на решение самой неотложно задачи – защиты землян! И даже если эта задача будет решена, и мы отстоим наш город, вопрос безопасности никуда не денется. Сколько можно быть в постоянном в страхе за свою жизнь? Мы ведь как крысы перебиваемся здесь и боимся выйти наружу, так как там, снаружи, обитают «страшные крестьяне» и прочие местные гуманоиды, которые «отлавливают и уничтожают» всех людей, которые им повстречаются. Это что, не состояние войны? Это не есть угроза жизни граждан нашего общества? Что, так и дальше будем существовать, забившись в эту нору под опекой рыбаков?
– Эка ты хватанул… – произнёс Равшан, – на годы вперёд «программу партии» обозначил. Мы тут что, не просто нападение бойрдов должны отбить, а из всей Аламании колониальную империю создать? Типа как испанцы в Латинской Америке.
– Нет, не колониальную империю, а новые США – Соединённые Штаты Аламании.
– Друзья, всё это очень интересно, – включился в разговор Душан, – но Брайан, ты же сам сказал, что первоочередная задача – решить вопрос по отражению нападения бойрдов. Предлагаю вернуться к нашей основной теме, вернее, к первому её вопросу – созданию централизованного органа управления городом. Ну и далее по повестке. А вот если выживем и всё будет нормально, то тогда и будем обсуждать наше дальнейшее общественное устройство. И не только общественное.
И тут уже встал Юудей из Японского квартала:
– Давайте голосовать. Тема создания централизованного правительства Земля-сити не новая, мы её уже обсуждали и у каждого, как я думаю, есть своя точка зрения. А какие там будут полномочия – потом разберёмся. Душан и Шмидт правы – сейчас главное: выработать комплекс мер по защите города от бойрдов. Отобьёмся – значит будем жить и решать мирные вопросы, не отобьёмся – некому и нечего будет решать.
– Хорошо, я тоже поддерживаю предложение Юудея, – наконец-то согласился барон Де Бриз, – но с оговоркой, что после отражения нападения мы вернёмся к вопросу организации работы центрального руководства.
– Согласен с бароном, – подключился Рихард. – Тема взаимоотношений территорий и правительства требует доработки и более глубокого понимания их полномочий. А сейчас давайте голосовать.
«Так… – подумал я про себя, – похоже, ось Париж-Берлин формируется и здесь. Да и Рим там же. Ну всё как на Земле. А учитывая, что немцы уже хорошо снюхались с американцами, то здесь формируется некоторый форпост западного мира. Новое НАТО? А вот русских почти совсем нет… Впрочем, как говорится: нас мало, но мы в тельняшках!».
– Уважаемые участники совещания! – встал один из соведущих Шмидт, – поступило предложение о голосовании по первому вопросу – формирование Совета управляющих. Предлагаю назвать наше центральное правительство именно так. Если нет других предложений, конечно. Но, прежде чем мы начнём, хочу сказать о важном пункте Устава, который вы обязаны знать. Если сейчас на этом совещании у каждого национального формирования один голос, то в дальнейшем, в Совете управляющих территории будут иметь разное количество голосов, в зависимости от их веса, значимости и роли в жизни Земля-сити. Думаю, что это будет справедливо.
– Так, щось я не зрозумiв, про якi ваги йдеться[2 - Так, щось я не зрозумiв, про якi ваги йдеться – так, я не понял, про какие веса идет речь? (пер. с украинского)], – снова от волнения на мову перешёл Ярко. Правда, тут же поправился и повторил всё сказанное на понятном для всех языке. – А як же демократия, за которую столько хлопчиков жизнь положили? Всем поровну! – уже фальцетом в конце своей речи рявкнул Лютый.
– Ярко, если тебе что-то не нравится – голосуй против, у нас всё решается демократическим путём, – вмешался Равшан, – твоё право действовать так – как посчитаешь нужным. Вот и всё.
– Подождите с этим малЭньким, – встал уже Ромарио, – и поясните, что там с голосами. То есть сколько у какой территории их будет?
– Предлагается следующий вариант, – продолжил Шмидт, после того как все успокоились и притихли, – у Американской оккупационной зоны, как самой большой – четыре голоса, у Чайна-таун и Немецкой слободы – по три голоса. Также три голоса предлагается Вороньей слободке. Она хоть и не такая большая, но её роль во всей нашей работе очень высока. Я бы даже сказал, что многие вопросы мы решаем благодаря именно этой территории. Далее, по два голоса у Балканского треугольника, Японского квартала, Средиземного озера и Бандустана. Один голос будут иметь Тризуб, Латиносы и Черти. У Чёрной дыры, как отсутствующей на данном собрании пока ничего не будет. Также добавлю, почему все три «диких» территории не могут иметь более одного голоса – так как ничего о них не знаем. Когда оформятся как положено, и мы получим дополнительную информацию, тогда и сможем вернуться к данному вопросу. В случае необходимости. А пока – то, что есть. Что касается Тризуба – то ему надо подрасти в несколько раз до уровня «взрослых территорий», прежде чем претендовать на большее. Вопросы?
Ярко несколько раз попытался встать и что-то сказать, но Ромарио положил свою огромную лапищу на миниатюрного украинца, и не давал тому возможность высказаться. Но тут опять решил задать свой вопрос барон Де Бриз:
– А кто определял то количество голосов, которое вы нам предложили?
– Инициаторы этого саммита. – ответил Шмидт. – Не я лично, если это имеете в виду. Может у вас есть другие предложения? Вы хотите кому-то увеличить или уменьшить количество голосов?
– Нет, не хочу, – ответил барон, – просто сейчас сложно что-то калькулировать и делать расчёты. Тем более что мы ещё ни разу этим не пользовались и нет никакого опыта голосования таким образом. Но в связи с этим у меня есть другой вопрос – возможно ли в дальнейшем вносить изменения в этот расклад? Я имею в виду количество голосов за каждой территорией?
– А кто сказал, что нельзя? – вопросом на вопрос ответил американец. – Совет Управляющих будет высшей инстанцией, способной принимать любые решения в рамках своей компетенции.
– А кто будет определять эти «рамки компетенций»? – осторожно поинтересовался молчаливый Хинди.
– Совет Управляющих и будет. То есть коллективно. Но исключительно в пределах общегородских вопросов. Подменять территории никто не будет.
– Що значить коллективно, – Ярко всё же вырвался из-под опеки Ромарио, – да американцы, немцы, узкоглазые и москали, имея в сумме тринадцать голосов из максимально возможных двадцати четырёх, могут собраться своим тесным кагалом и порешать келейно вопросы за всю Земля-сити. А мы с «дикими» – тоже четыре территории, имеем на круг только четыре голоса! Где же демократия за которую хлопцы свою кровь на фронтах проливали?! Надо как в Евросоюзе – все решения должны быть приняты единогласно! Так, барон, что молчишь? Даёшь всем поровну!
– Ярко, ты не на митинге на майдане, веди себя прилично. Тем более, что мы уже договорились, что после того, как угроза городу будет решена, вернёмся к вопросам демократии и возможного нового расчёта количества голосов. Так барон? – также, обращаясь к Де Бризу, спросил Равшан.
Француз ничего не сказал, но сделал вид, что вроде как согласился с последним предложением.
– Пекин хочет спросить, – вдруг поднялся Пу И, – что означает количество голосов у территории кроме того, что она может их использовать в Совете управляющих? Какая ответственность будет возлагаться параллельно?
– Хороший вопрос, – улыбнулся Шмидт, – это означает, что и вклад каждой территории в общее дело должен быть адекватным. Я не говорю о прямых пропорциях согласно количеству голосов. Но если вы один из лидеров, то и в общегородских делах также должны быть лидером, а не отсиживаться за «широкой украинской спиной».
– Согласен, – произнёс Рихард, – давайте попробуем. С чего-то надо начинать.
– А бабло? – «проснулся» уже Лечо.
– Что – «бабло»? – не понял Брайан.
– Как количество голосов отразится на налогах, финансах и прочих бухгалтерских заморочках?
– Также в зависимости от доли в голосах.
– И что, Американская оккупационная зона будет вносить налоги только в четыре раза больше, чем Тризуб? И всё?
– Лечо, мать твою, ты что спал? – взвился Шмидт, – я уже говорил, что пока речь не идёт о прямых пропорциях, и что все вопросы, связанные с финансами, будут рассматриваться позднее. И хватит уже мусолить эту тему! Хотите иметь не два голоса, а три, как у той же Вороньей слободки – работайте на общество, на город, а не сидите по своим едальням за пересчётом дневной выручки и не шарахайтесь по «диким территориям» с какими-то мутными историями! Как что-то сделать надо для общей пользы, но бесплатно – хрен кого найдёшь, а как глупые вопросы задавать – всегда горазды! И не надо на меня так смотреть, ты, Лечо, пока ещё не рыбак, в мозгах дырку не просверлишь.
