скачать книгу бесплатно
Она искала глазами черный «Pejout» соседа, замеченный ею накануне похода в клинику. Мест для стоянки в конце рабочего дня не наблюдалось, и, видимо, поэтому он поставил своего «французского пони», как называла его Катя, на небольшой кусок газона со стремящейся за весной и солнцем зелёной травой. Но обойдя на всякий случай сначала законные парковочные разметки и вернувшись к тому самому кусочку жизни, она заметила лишь примятый прямоугольник жухлой растительности с пробивающимся к солнцу клевером. Видимо, Георгий (так звали соседа) уехал на работу раньше, чем обычно и поэтому ей придётся ехать на автобусе в такую аномальную для мая жару.
Георгий никогда не отказывал Катерине подвезти её по дороге до метро.
Да и муж не ревновал, предполагая отсутствие основания для этого.
А именно – Жорин возраст, который, как ему казалось, никогда бы не привлёк его жену. Георгию было 55. Пять лет – и заслуженная пенсия лежала бы в его кармане.
Да и нарушать непопранное правило верного мужа Георгию не хотелось, так как он сам был женат. Просто он всегда отвозил Катю до метро. Так сложилось. А она, в свою очередь, никогда не опаздывала к отправлению «французского пони».
Но сегодня она пойдёт пешком…
***
Вдоль длинного больничного коридора тянулись пупырчатые от шпатлевки стены бледно-розового цвета, который, на самом деле, при первичной покраске оказался сиреневым и ввиду непритязательного вкуса районной управы был «очищен» колорантом.
Вдоль стен крепились сваренные друг с другом черные стулья – по шесть с каждого ряда со стоящими возле каждого шестого маленьким стеклянным журнальным столиком, на котором валялась разного вида реклама, в основном связанная с гинекологией и перемешивающаяся с лифлетами, кричащими названием «Ваша печень в наших руках», несмотря на то что отделение было пульмонологическое, а не терапевтическое.
Да и запах стоял традиционный для стоматологии и хирургии – карболка, хлорка и что-то ещё. Это «что-то ещё» не нравилось Кате больше всего. Было в этом запахе что-то отталкивающее, наводящее на ощущение брезгливости при посещении больниц. Так пахло и в зубном кабинете её детских воспоминаний, и в оздоровительном лагере в момент подгорания картофеля в столовой.
Странно, что она припомнила сейчас именно тот запах. Странным было и то, что здесь вообще чем-то пахло. Операционные находились не здесь, да и столовой здесь не должно было быть. Она находилась в стационаре, в другом корпусе.
Катя уныло листала «Робинзона Крузо», которого она взяла с собой, дабы убить время в больничном коридоре. Она обещала дочитать его в отпуске.
Специально купила Д. Дефо как автора классического представления необитаемого острова, с которым она сравнивала набитый бухточками греческий Крит. Она не дочитала сто страниц. Именно столько ей не хватило для того, чтобы выяснить, что станет с Пятницей и вернётся ли Робинзон в далёкий Йорк.
Но сейчас читать оказалось сложным. Так как сосредоточенность мыслей была довольно-таки рассеянной. Когда у тебя приём зубного врача, ты боишься боли, но знаешь, что чёртов зуб залечат или вырвут, и боль пройдет. Такая же ситуация со сломанной конечностью. Болит, зараза, но пройдёт время, и косточки соединятся друг с другом. Иная ситуация, когда у тебя сводит дыхание в общественном транспорте, и ухватиться даже не за кого. Стесняешься этого и маниакально проглатываешь воздух, надеясь, что вот-вот станет легче дышать. Спасает сальбутамол, но действие его заканчивается, и ты снова активно рыщешь в своей сумочке, пугая расширенными глазами и хриплым дыханием окружающих.
Катя не рассказывала о приступах Виктору. Не хотела его пугать прежде, чем поставят диагноз. Начиталась в интернете, что прерывистое дыхание может быть связано с нервным возбуждением и скоро само собой восстановится.
Но не восстановилось.
И пришлось обратиться к пульмонологу, о существовании которого Катя и не догадывалась, как не догадывалась и о том, что бывают специалисты, занимающиеся дыханием.
– Екатерина Викторовна, заходите, – послышался голос женщины, доносившийся из щёлочки напротив. Посреди двери висела гордая табличка с фамилией Лебедянская Елена Анатольевна и ниже – пульмонолог.
– Я посмотрела ваши результаты, и вот некоторые детали. Прерывистое дыхание и чувство удушения у вас не на нервной почве.
Она взяла чёрные рентгеновские снимки.
– Когда вы последний раз делали УЗИ желудочного тракта, снимки поджелудочной железы? Мучают ли вас боли в желудке, в той области? Я спрашиваю это потому, что процессы в организме часто оказываются взаимосвязанными; одна боль перетекает в другую, третья может вернуться к исходной. И нарушения, вызванные…
– Простите, вы хотите сказать, что приступы удушья могут стать следствием болезни желудка? – отметила девушка, напрягшись немного от услышанного.
Она, безусловно, понимала врачебную тактичность и даже благодарила врачей за эту холодную устойчивость при постановке диагноза. Стальной, несмотря на женственность, голос пульмонолога дарил Кате основание полагать, что столь чёткая осведомленность врача в вопросе своей работы поможет ей так же чётко понять проблему болезни и, следовательно, прийти к уверенной победе над ней.
– Я хочу сказать, что разные нарушения могут привести к отёку воздухоносных путей лёгких, при этом всё это может стать причиной вашей проблемы и при сердечно-сосудистой недостаточности. Но так как последняя даёт о себе реже знать, я хочу знать, болит ли у вас желудок, бока?
– Я…я, – растерялась Катя, – даже не знаю. Наверно, как у всех. Когда переем или съем несовместимые друг с другом продукты. Хотя я в этом, честно говоря, ничего не понимаю.
– Вы не волнуйтесь, Екатерина Викторовна, – улыбнулась врач. – Я, наверно, испугала вас медицинскими терминами. Хотя поверьте, в нашей практике мы исключаем при разговоре с пациентом все «матные», как подростки выражаются, слова. Смотрите, – указала она на рентген, – на снимках видны сливающиеся друг с другом и образующие неправильные формы тени, которые и являются причиной вашего ощущения удушья. Это отёки воздухоносных путей. Для них характерны отделение большого количества пенистой мокроты и появление влажных звонких хрипов в лёгких. Что мы с вами и определили, послушав, как вы дышите.
– Что же нам делать? – испуганно спросила Катя.
– Прежде всего, не накручивать себе недоказанных результатов и не рыться в поисках информации в интернете.
Сейчас Лебедянская Елена Анатольевна прочитала её мысли. Почувствовав первое недомогание, Ката сразу полезла в интернет, дабы найти ему объяснение. Так поступают миллионы людей на всей планете Земля и потом накручивают себе несуществующие диагнозы. И те же миллионы себя успокаивают, объясняя описанное, как что-то некорректное и явно к ним не относящееся. В частности, бывает и так. Но Ката дошла до врача. Потому что испугалась и сейчас сожалела лишь об одном – почему не сделала этого раньше.
– Я вам настоятельно рекомендую проверить кишечник и желудок. На регистрационной стойке спросите об УЗИ и запишитесь на ближайшее время.
***
В этот вечер Ката впервые помолилась. Она встала на колени и глазами попыталась найти хотя бы одну иконку в их общей с Виктором спальне. Были какие-то, присланные архимандритом из Ростова Великого.
Одни лежали на подоконнике, другие облокотились о стену возле телевизора.
Она подумала помолиться им, но тут же поймала себя на мысли, что даже не знает ликов святых. Она знала Матронушку, Сергия Радонежского… но эти вовсе на них не похожи. Их прислали по почте, самой обыкновенной почте, с марками и в заклеенных конвертах. Случись то по мейлу, Катя бы сочла их спамом, но на эти письма и даже с иконами, пускай и бумажными, тратилась бумага, марки, почтовый сбор. Поэтому она просто их оставляла. Иногда целый месяц не открывала конверт, а был случай – конверт не влез в почтовый ящик, и она не поленилась, сходила в отдел доставки и получила там целый церковный календарь. Он и сейчас лежал у нее справа от письменного стола, забросанного сейчас пакетиками от чипсов, оберткой из-под мороженого и даже семечками.
Комната из –за беспорядка выглядела сейчас как подростковая, а не как спальня двух приличных взрослых.
Не остановив взгляд ни на одной бумажной иконке, она просто помолилась собственному висевшему на шее кресту. Потом также на коленях подползла к зеркалу и ещё долгое время всматривалась в собственное отражение, будто пыталась понять и выявить нечто новое, упущенное от самой себя. Там она видела спину Виктора, который то сидел, то вскакивал эмоционально от забитого на экране гола. Велась последняя борьба между Барселоной и Германией, и важность этого события можно было отследить по выкрикивающим с трибун звериным, пронзительным голосам. Они крикнули: « Гол», и Виктор заплясал татарскую «гармошку», приподнимая пятку правой ноги и носок левой, отводя их в правую сторону, потом соединив носки, развёл пятки. Потом движения носков и пяток сменилось на противоположное положение.
Виктор был атеистом. Практичность и обоснованность существующего мира с точки зрения физики давали ему банальную точку зрения – всё подвластно научным законам, а то, что неподвластно – то недоказуемо, а раз недоказуемо, значит, не существует. Но с женой он не витийствовал на эти темы. Он знал, что Катя – человек верующий в той самой мере, которая не отвлекает его от бытового уровня, то есть не раздражает в их семейной с ним жизни. Он спокойно воспринимал, что она иногда говорит о Боге, но никогда не видел её молящейся. Не то чтобы его это разозлило бы. Скорее удивило бы, но не навело бы на отрицательные мысли.
Ему было всё равно.
Каждый человек во что-то должен верить. Он верил в материальность вещей и человеческую силу, трудолюбие и перфекционизм.
Может, зная его безразличие к Высшему, Катя и посматривала сейчас в то самое отражение, держась за крестик и немного этого стесняясь.
10.
Поистине, всегда там, где недостаёт разумных доводов,
их заменяет крик.
Леонардо да Винчи
Источник запаха в квартире Алексея искали три дня. Им оказалась протекающая по причине изношенности морозильная камера. При этом наледь внутри была существенной, а вода в формах для льда не застывала, как и не застывали от холода куски охлаждённого некогда мяса. Они-то и протухли, одарив комнаты «телесным» ароматом. Оставленный накануне Лениного отъезда килограммовый ломоть телятины теснился, оказывается, с остальными соседями по составу и форме. Алексей удосужился убрать его в морозилку, но тем самым лишь усугубил качество продукта.
На дворе стоял май. Мухи, окрепшие и надоедливые, не стесняясь нежелания с ними встречаться, летали и жужжали сейчас в красной, зелёной и жёлтой комнатах. Алексей, наконец, протрезвел и вёл себя как ни в чем не бывало, осыпая Лену комплиментами, объятиями и улыбками.
– Пойдём сегодня в кино, – лепетал он, – заказов не будет до понедельника. Хорин сказал, что мы выжали максимальное из того, что могли выжать из процесса Синельникова. Несмотря на провал, обещанные десять процентов – всё же не малая сумма. Мы насчитали восемь тысяч лямов.
– Откуда ты понабрался этих словечек, – фыркнула Лена, отбиваясь от засаленных от жары рук Алексея. – Ты очень изменился, – уклончиво сказала она.
– Из наставника и приличного человека ты превратился в усреднённого юриста, готового на всё ради прибыли. Неужели тебя не волнует то, что этот самый Синельников – мошенник! – выпалила она.
– Как можно так мелочно к этому относиться? – Она повернулась к нему, и на глазах у нее выступили слезы.
– Лёшенька, давай ты вернёшься к тренингам… – прогундосила Лена.
– Ты так изменился, стал непохожим на себя. И вообще, вся эта грязь тебе не к лицу. Ты не для этого создан.
– А для чего я создан? – скрипнул голосом Алексей, будто тот сорвался от волнения. – Сопли ваши подтирать? Душевности раздавать? Да, пойми ты, мне надоело чувствовать себя центральным голкипером среди баб. Мне это с-к-у-ч-н-о, – протянул он на одном дыхании. Мне было это интересным, когда я только устраивался. Сейчас это пустая трата времени, мне ничего она не даёт. Другое дело – юриспруденция, в ней я нашел себя. Расцвел, осмелел, столько всего узнал, – заулыбался он. – Заинька, может, и тебе пойти на курсы? – спросил он так мягко, что Лену даже затошнило.
Этот Хорин уже ассоциировался у нее с адвокатом дьявола, а защита Синельникова, о котором гудел Басманный суд, – неприличной и даже унизительной. С каких пор её муж превратился в защитника «коррупционеров»? Она не таким его знала, не таким его полюбила, не таким представляла.
Руководителя известной многим адвокатской коллегии Хорина очевидцы вообще называли «учителем», вкладывая в это понятие нечто сектантское и зловещее. Ведь он как будто специально выбирал только сложные дела, с наименьшим процентом выигрыша дела и с небольшой гарантией победы. Обычно такие дела принадлежали преступникам, чья вина казалась на первый взгляд неоспоримой.
Пока в них не вмешивался Сергей Хорин.
При этом у него всегда было много помощников из не самых престижных юридических заведений. Те с радостью соглашались работать чуть ли не бесплатно на своего «учителя», который с радостью предоставлял все возможности стажировки, но при этом ничтожный процент от сделок.
– Хорин берется за то, что не под силу остальным. Тем более, компенсация-то все равно существенная.
– Да?! Почему же ты тогда напился так? Не с горя ли?
Алексей причмокнул и отвернулся. Обсуждать дела с кем-то юридически неграмотным он не хотел, будь то даже его жена.
11.
Коварный человек подобен обнажённому мечу:
внешний вид его привлекателен,
но малейшая неосторожность в обращении с ним грозит увечьем.
Вост.
На проспекте Вернадского остановилось жёлтое такси. Анна вышла на свежий воздух. Окинув ловким, незаметным взглядом Лукенко, который расплачивался с таксистом, сидя на переднем сидении, она поднялась по ступенькам подъезда отличающегося от других «кукушников» дома.
Она светилась и радовалась от осознания того, что наживка села на крючок.
В общем-то ей и не пришло церемониться.
Андрей сам предложил после ужина поехать к нему.
Вокруг было все зелено.
Газоны привезли готовыми канадскими салатовыми порциями и расстелили на территории.
Перед ней прошла стая дворовых собак, запряженных в невидимую упряжку метисов, проследовавших в кильватере за чахлой старушкой лет семидесяти. Всего Анна насчитала шестерых – достаточное количество питомцев, чтобы превратить квартиру в домашний зверинец с соответствующим запашком. Правда, удивляться было нечему, так как подобная практика случается во многих уголках нашей родины, как некое представление о гуманности, хотя и имеющее с этим понятием противоположные результаты. Зачастую такие старушки в желании помочь хвостатым хлебом, водой и крышей, сами того не ведая, их уничтожают; бывает, не хватает средств на пропитание (а во двор отпустить боязно – вдруг убегут), а бывает, умирают добрые старушки, а квартиру с четвероногими опечатывают до тех пор, пока не решится вопрос наследования, если у бабушки оказались незаботливые родственники, а то и полное их отсутствие.
«Даже интересно, почему дедушки не заводят себе стаи собак и кошек», – подумала Анна.
В хвостатых и четырёхлапых она и сама видела умиление и беззащитность, что отнюдь не проявлялось в Андрее Лукенко. Напротив, она как раз настроилась во что бы то ни стало лишить его чувств, дабы препятствовать отличному исходу презентации.
Её недавняя влюбленность как будто улетучилась так же быстро, как и пришла.
Такси мигнуло правым поворотником и скрылось с глаз на дороге, примыкающей к другим дворам. Ущипнув Анюту за ягодицу, мужчина «рыкнул» актёрской манерой из назойливой рекламы сексуального мужского дезодоранта и нажал ключом на сенсорный экран домофона. Знакомое «пи» проводило пару к лифту, в котором они соблюли положенную перед входом в квартиру прелюдию, и лишь не работающий на площадке свет препятствовал им дойти до нужной двери. Что явилось странным обстоятельством, так как частный дом, в котором жил Андрей Лукенко, производил впечатление достаточно ухоженного и образцового. А тут такая бытовая проблема!
В полураздетом виде заместитель генерального директора компании «ЯхтСтройТехнолоджис» оказался голенастым и не широкоплечим, каким казался в костюме.
Но в торсе Аня не ошиблась. Накачанный и поистине мужской, разделенный на несколько кубиков правильной формы, он, как кирпичная кладка, казался ровным и симметричным. Слегка вьющиеся и растущие к шее волосы, которые она приметила ещё в офисном лифте за застегнутой чинно рубашкой, были по всей груди и спускались к животу, образуя ровную линию. Спина была гладкая и манящая, как после обработки её массажным маслом, шея худая и совершенно не примечательная без всего того, с чем она составляла единый силуэт.
Анна засмотрелась на кадык, острый и выпуклый, спустилась взглядом до белого махрового полотенца, прикрывающего гениталии, и вздохнула машинально, позволив себе хоть немного отвлечься от готовящейся трапезы для Лукенко.
– Тебе чего? Шампанского или виски?
Голос Андрея сейчас походил на бархатный баритон кота, готового сию минуту накинуться на лежащую перед ним самку.
– Я бы не отказалась от шипучего.
Анна, в отличие от ухажёра, была одета и немного смущена напористостью партнёра, но всё ж довольствовалась тем, что уже сидела у него в квартире.
Пока он ходил в поисках бокала и отламывал куски льда, она решила осмотреть интерьер квартиры, в которой присутствовала в первый и последний раз в своей жизни.
В глаза бросались занавешенные блестящие синие портьеры с квадратными узорами посередине. Приди она сюда днём, она бы их точно не заметила. Возле них, выпирающий слева, стоял дубовый стол, на поверхности которого лежало стекло. Под стеклом лежали фотографии – на них Андрей был одет в камуфляж цвета хаки и держал обеими руками чёрного усатого сома, который был настолько велик, что вмещался и в руки товарища по ловле, который стоял справа от Андрея; на другой фотографии мужчина в натянутом до шеи красном шлеме сидел в машине для картинга. Угадать, что это был Андрей, было практически невозможно, если не знать, как выглядят его руки, когда рукава предельно засучены.
Здесь была фотография с ребёнком, светловолосым мальчиком четырёх-пяти лет. Анна подумала, что он может оказаться племянником, так как точно знала, что собственных детей Лукенко не имел. Хотя завидев хорошенького мальчугана, начала всё-таки сравнивать черты его лица с чертами Андрея. Что-то похожее было.
Больше фотографий не было.
Можно было лишь догадываться, почему владелец квартиры выложил именно эти три карточки. Анна решила для себя, что та, которая с рыбой, символизирует силу, с машинкой – ловкость, а с ребёнком – заботу. Наверно, она была не единственной девушкой, заходящей сюда на огонёк, и Андрей знал, на какие рычаги надо давить, чтобы привлечь женское внимание.
Левее северной стены стоял, то есть висел ЖК-телевизор. Стоило Анне на него взглянуть, как из кухни раздался голос:
– Включи MTV, малышка. Или что-нибудь в этом роде.
И вот хозяин голоса уже стоял с бокалом в руке и каким-то предметом наперевес.
– Я думала, такие, как ты, смотрят только РБК.
– И дома ходят в костюмах с калькулятором под мышкой, – улыбнулся он.
– И уж тем более, – сказала она томным голосом, – не задумываются о свиданиях, когда на носу большие сделки.
– Это ты о ЯТУ-345? Так там уже всё на мази. Отрепетировано, как на театральных подмостках. Комар носа не подточит. Уплывет на Филиппины завтра же.
– Ну…это ты, конечно, преувеличиваешь. Оформление неделю точно займёт. Такая-то крупная рыба…
– Касьяс? Брось, он нам по плечу. Тем более что переговоры уже были и, насколько я знаю, прошли вполне успешно. Он купит её.
Глоток шампанского попал в дыхательное горло, и Анна закашляла. Она почувствовала себя неловко. Такая реакция – и на свидании. Краснея и сдерживая настойчивый кашель, она извинилась кивком и выбежала в ванну. Подсветка вдоль зеркала выдала все недостатки, отпечатавшиеся на лице Анны, как на расплавленном сургуче. Глаза залились кровью, и нос начал шмыгать.
– Эй, Аннушка, что там у тебя? Не в то горло попало? – раздался голос из гостиной, и нотка обеспокоенности порадовала девушку.
Умывшись и взбодрившись, Черчина достала из сумочки, лежавшей в коридоре у санузла, косметичку и начала быстро орудовать ватными палочками, стирая растёкшуюся подводку и тушь. Потом достала пудреницу и нанесла на широкую кисточку разноцветную пудру, сочетание цветов которой оставляло на щеках эффект загара. Накрасив губы пурпурным блеском, разжимая и сжимая их, она собралась и в доказательство этому улыбнулась собственному отражению.
