скачать книгу бесплатно
Дикая роза
Дженнифер Доннелли
The Big BookЧайная роза #3
1914 год. Лондон накануне Первой мировой войны. Шейми Финнеган, теперь уже известный полярник, женится на красивой молодой учительнице и всеми силами пытается забыть свою юношескую любовь Уиллу Олден, которая бесследно исчезла после трагического происшествия на Килиманджаро. Однако прежняя страсть вспыхивает с новой силой, когда бывшие влюбленные неожиданно встречаются, но у судьбы свои планы…
В «Дикой розе», последней части красивой, эмоциональной и запоминающейся трилогии, воссоздана история обычных людей на фоне мировых катаклизмов. Здесь светские салоны и притоны Лондона, богемный Париж и суровые Гималаи, ледяные просторы Арктики и пески Аравийской пустыни.
Впервые на русском языке!
Дженнифер Доннелли
Дикая роза
Jennifer Donnelly
THE WILD ROSE
Copyright © 2011 by Jennifer Donnelly
This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency
All rights reserved
The Big Book
Перевод с английского Игоря Иванова
Оформление обложки Ильи Кучмы
© И. Б. Иванов, перевод, 2021
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021
Издательство АЗБУКА®
* * *
Посвящается Саймону Липскару и Майе Николич
Мы покоряем вовсе не горную вершину, а самих себя.
Сэр Эдмунд Хиллари
Пролог
Август 1913 года. Тибет
Интересно, неужели все английские девицы занимаются любовью, как мужчины? Или только эта?
Такой вопрос задавал себе немецкий альпинист Макс фон Брандт, в темноте и поглаживая волосы молодой женщины, лежащей рядом. В его жизни было много женщин. Нежных, податливых. Потом они цеплялись за него, выклянчивая ласковые слова и обещания. Эта женщина отнюдь не была нежной. Да и сама их близость не отличалась нежностью. Все произошло быстро, жестко и без прелюдий. Затем женщина отвернулась, свернулась калачиком и вскоре уснула.
– Вряд ли любые мои слова заставят тебя остаться, – сказал Макс прежде, чем она погрузилась в сон.
– Да, Макс. Не заставят.
Он лежал на спине, смотрел в темноту и слушал, как дыхание женщины замедляется и становится глубже. Ему не спалось. Да он и не хотел спать. Ему хотелось растянуть эту ночь подольше, запомнить навсегда. Запомнить ощущение этой женщины, ее запах, шум ветра и пронизывающий холод.
Около месяца назад он признался ей в любви, и это не было пустыми словами. Впервые в жизни он полюбил. Женщина засмеялась. Потом, видя, что смех задел его, поцеловала Макса и покачала головой. Этот жест означал «нет».
Ночь пролетела быстро. Женщина поднялась еще до восхода. Пока Макс смотрел в сумеречное пространство, она оделась и тихо выскользнула из палатки.
Просыпаясь, Макс никогда не находил ее рядом. Она всегда покидала палатку, пещеру или любое иное их временное пристанище еще до рассвета. Поначалу он искал ее и всегда находил сидящей на высоком, уединенном месте, окруженном тишиной. И всегда ее лицо было устремлено к предрассветному небу и гаснущим звездам.
– Что ты высматриваешь? – спрашивал Макс и тоже поднимал глаза к небу.
– Орион, – неизменно отвечала она.
Через несколько часов она уйдет. Потом он без конца будет думать об их первом дне, проведенном вместе, потому что это единственные воспоминания, которые у него останутся.
Они встретились около четырех месяцев назад. До этого Макс пять месяцев путешествовал по Азии. Известный альпинист фон Брандт решил повидать Гималаи и проверить возможность восхождения на Эверест. Ему хотелось покорить высочайшую вершину мира во славу Германии – его отечества. Кайзер требовал побед, и уж лучше победа над прекрасной азиатской горой, чем участие в отвратительной европейской войне. Из Берлина Макс отправился в Индию, проехал всю страну, после чего незаметно проник в Непал – государство, закрытое для людей Запада.
Максу удалось беспрепятственно добраться до Катманду, где его задержали непальские власти и потребовали покинуть страну. Макс пообещал это сделать, но сказал, что нуждается в проводнике, который сопроводил бы его через горные долины Солу-Кхумбу и далее, через перевал Нангпа-Ла, в Тибет. Оказавшись там, Макс рассчитывал исследовать северное подножие Эвереста. Далее его путь лежал в Лхасу – Город Бога. Макс надеялся, что далай-лама позволит ему совершить восхождение. Он слышал о местечке Ронгбук и мечтал туда попасть. А еще он слышал о западной женщине, способной ему в этом помочь. Он поинтересовался у властей, известна ли им эта женщина.
Оказалось, что да, хотя вот уже несколько месяцев она не появлялась в поле зрения властей. Макс одарил непальских чиновников рубинами и сапфирами, купленными в Джайпуре, а также жемчугом и крупным изумрудом. За это чиновники разрешили ему в течение месяца дожидаться появления упомянутой женщины.
Впервые Макс услышал о ней в Бомбее. Западные альпинисты, встретившиеся ему там, рассказали об английской девушке, живущей в тени Гималаев. Несколько лет назад она совершила восхождение на одну из вершин Килиманджаро – пик Мавензи. Восхождение закончилось трагически. Застигнутая камнепадом, альпинистка едва не погибла, серьезно повредив ногу. Нынче она занималась фотографированием и картированием Гималаев. Она поднималась на максимально доступную ей высоту, хотя подъемы высшей категории сложности оставались недосягаемой мечтой. Англичанка жила среди горных племен, не уступая им в силе, за что снискала их симпатии и уважение. Ей удавалось почти невозможное для европейцев: она свободно пересекала границы, в одинаковой степени пользуясь гостеприимством непальцев и тибетцев.
Но как ее найти? Слухов об этой англичанке было предостаточно. Одни утверждали, что она путешествовала по Китаю и Индии, но сейчас находится в Тибете. В Бирме, утверждали другие. Нет, в Афганистане. Кто-то говорил, что она занимается топографическими изысканиями по заданию англичан. Шпионит в пользу французов. Иные считали ее погибшей в снежной лавине. Говорили, будто она полностью переняла местные обычаи и вышла замуж за непальца. Она торговала лошадьми. Нет, яками. Какие там яки? Золотом она торговала. Чем дальше на северо-восток Индии, тем разнообразнее и диковиннее становились слухи. Макс слышал об этой англичанке в Агре и Канпуре. И наконец сумел найти ее в Катманду. По крайней мере, нашел хижину, где она появлялась.
– Она сейчас в горах, – сказал Максу кто-то из местных жителей. – Но вернется.
– Когда?
– Скоро. Скоро.
Потянулись дни. Прошли недели. Потом месяц. Непальские власти теряли терпение и требовали от Макса уехать. Он снова и снова спрашивал у местных жителей, когда же появится эта англичанка, и получал неизменный ответ: скоро. Макс считал такие ответы уловкой местного крестьянина, у которого остановился. Попыткой вытягивать деньги из белого человека.
Но англичанка все-таки вернулась. Поначалу Макс принял ее за непалку. На ней были шаровары цвета индиго и длинный овечий тулуп. На остром лице выделялись проницательные зеленые глаза, глядевшие на Макса из-под отороченной мехом шапки. На шее англичанки висели бирюзовые бусы, в ушах покачивались бирюзовые серьги. Волосы она заплетала в длинную косу, украшенную кусочками серебра и стекла, как делали местные женщины. Ее лицо было бронзовым от загара, а тело – жилистым и сильным. Она ходила прихрамывая. Позже Макс узнал, что у нее протез, сделанный из кости яка местным умельцем.
Крестьянин, у которого жил Макс, рассказал, что? хочет этот белый.
– Намасте, – произнесла англичанка, слегка поклонившись.
Это слово было непальским приветствием, означавшим: «Свет внутри меня кланяется свету внутри тебя».
Макс спросил, не согласится ли она быть его проводницей в Тибет. Англичанка ответила, что вернулась из Шигадзе и устала. Вначале она выспится, затем поест, после чего у них состоится разговор.
На следующий день она угостила Макса приправленной карри бараниной, рисом и крепким черным чаем. Стульев в хижине не было. Хозяйка и гость сидели на полу, устланном ковром, и говорили, передавая друг другу трубку опиума. Англичанка пояснила, что опиум притупляет боль. Поначалу Макс подумал, будто речь идет об увечной ноге, но по мере разговора сообразил: ее боль залегала значительно глубже и почти не поддавалась воздействию опиума. Непонятная грусть окутывала эту женщину, словно длинное черное покрывало.
Макса изумило ее обширное и в то же время глубокое знание Гималаев. Столько, сколько сделала она для обследования участков горной цепи, нанесения их на карту и фотографирования, не сделал ни один европеец. На жизнь англичанка зарабатывала написанием статей по топографии гор, публикуемых Королевским географическим обществом Британии, а также выполняя роль проводника. Вскоре КГО должно было выпустить альбом ее гималайских фотографий. Часть их Макс уже видел. Снимки были на редкость выразительными. Ей, как никому другому, удалось запечатлеть суровое великолепие гор, их красоту и холодное безразличие. Сама она еще ни разу не выступала в Королевском географическом обществе, поскольку не хотела покидать любимые горы. Свои работы она посылала сэру Клементсу Маркему, президенту КГО.
Макса восхитили не только ее фотографии, но и точность составленных ею карт. Она была моложе его – всего двадцать девять лет, а уже успела столько сделать. От его похвал она отмахнулась, сказав, что надо бы сделать гораздо больше, но забираться слишком высоко она не может из-за ноги.
– Но тебе и для этих работ пришлось подниматься достаточно высоко, – сказал Макс.
– Не так уж высоко. И еще – избегать рискованных мест. Никаких ледников, скал и расщелин.
– Однако ты все равно рискуешь, – заметил ей Макс. – Как ты вообще поднимаешься в горы без… я хотел сказать, не имея двух полноценных ног.
– Я поднимаюсь туда не ногами, а сердцем, – ответила англичанка. – Ты так можешь?
Макс доказал ей, что тоже способен подниматься, испытывая любовь, уважение и даже благоговение перед горами. Тогда она согласилась сопровождать его в Лхасу. Они выехали из Катманду, погрузив на двух яков припасы, снаряжение и палатку. Их путь лежал через горные деревушки, долины и перевалы, известные только ей и горстке шерпов. Дорога была тяжелой, утомительной и невыразимо красивой. Пронизывающий холод не отступал даже днем, на ярком солнце. Ночью они спали рядом, накрывшись несколькими шкурами. На третью ночь пути Макс признался ей в любви. Она засмеялась, что заставило уязвленного Макса отвернуться. Признание было искренним, и отказ больно ударил его по самолюбию.
– Извини, – сказала она, касаясь его спины. – Извини. Не могу…
Он спросил, может, причина в том, что у нее кто-то есть. Она ответила «да», потом обняла Макса, подарив тепло, наслаждение, но не любовь. Первый раз в жизни его сердце было разбито.
Через три недели они достигли Ронгбука – тибетского селения, продуваемого всеми ветрами. Здесь она жила. Максу пришлось ждать, пока эта удивительная женщина, известная и обладавшая широкими знакомствами, употребит свое влияние и добудет у тибетских чиновников документы, позволяющие Максу въезд в Лхасу. Все это время Макс жил в ее каменном домике с белеными стенами. К домику примыкала другая постройка, где она держала яков.
В течение всего их путешествия она неутомимо делала снимки. Однажды Макс наблюдал за тем, как она пыталась подняться на ледник. Думая, что он ее не видит, она приблизилась к леднику с фотоаппаратом на спине. Даже на самодельном протезе она неплохо двигалась. И вдруг она остановилась и замерла на целых десять минут. Макс видел, как она борется с собой.
– Будь ты проклят! – вдруг закричала она. – Проклят! Проклят!
Макс боялся, что от ее крика может начаться снежная лавина. Кого же она проклинала? Гору? Себя? Тогда кого?
Наконец разрешение было получено. На следующий же день они покинули Ронгбук с палаткой и пятью яками. Вчера они достигли предместий Лхасы. Вчерашний день был последним днем, проведенным вместе, а минувшая ночь – последней ночью. Через несколько часов Макс один отправится в священный город. Он планировал провести там несколько месяцев, изучая Лхасу, фотографируя город и жителей, одновременно хлопоча об аудиенции у далай-ламы. Макс знал: его шансы невелики. Из европейцев далай-лама терпимо относился только к этой женщине. Когда они встречались, то вместе выпивали, пели тибетские песни и обменивались скабрезными историями. Однако на сей раз англичанка не собиралась в Лхасу. Ей хотелось вернуться в Ронгбук.
Суждено ли им увидеться снова? Макс подумал об этом, встав в сумерках холодного тибетского утра. Он быстро оделся, быстро собрал рюкзак, застегнул куртку и вышел из палатки. Четыре яка, предназначенных в подарок губернатору Лхасы, фыркали и били копытами. Из их ноздрей валил густой белый пар. А женщина словно исчезла.
Макс огляделся по сторонам и наконец заметил ее сидящей на большой выступающей скале. Ее силуэт выделялся на фоне серого светлеющего неба. Она сидела неподвижно, подтянув одно колено к груди и запрокинув голову к тускнеющим звездам. Максу пора было трогаться в путь. Облик этой удивительной женщины навсегда запечатлелся в его памяти.
– Намасте, Уилла Олден, – прошептал он, поднося сомкнутые ладони ко лбу. – Намасте.
Часть первая
Март 1914 года. Лондон
Глава 1
– Тетя Эдди, остановись! Туда нельзя!
Шеймус Финнеган, лежащий на кровати голышом, открыл один глаз. Голос принадлежал его лучшему другу Альби Олдену.
– Что за черт? Почему нельзя?
– Потому что он спит! Нельзя врываться к спящему человеку. Это непорядочно!
– Не пори чепуху!
Второй голос был тоже знаком Шейми. Он сел и почти до подбородка натянул одеяло.
– Альби! Сделай что-нибудь! – закричал Шейми.
– Старик, я пытался. Теперь отдувайся сам! – прокричал в ответ Альби.
Еще через секунду дверь распахнулась. В комнату заглянула невысокая плотная женщина в твидовом костюме. Она шумно поздоровалась с Шейми. Это была Эдвина Хедли, тетя Альби. Шейми тоже звал ее тетей Эдди, поскольку знал с детства. Войдя в комнату, тетя Эдди присела на кровать и тут же вскочила, поскольку кровать странно пискнула. Вскоре из-под одеяла появилась взлохмаченная голова зевающей девицы.
– Дорогая, я искренне надеюсь, что вы приняли все меры предосторожности, – нахмурившись, сказала Эдди девице. – В противном случае в вашем животе заведется ребенок, отец которого в это время будет плыть к Северному полюсу.
– Я думала – к Южному, – зевая, ответила девица.
– Южный уже был, – пояснил Шейми.
– Он рассказал вам обо всех детях? – заговорщическим тоном спросила у девицы Эдди.
– Тетя Эдди, не надо… – попытался возразить Шейми.
– О детях? Каких детях? – поинтересовалась девица, с которой мгновенно сдуло сонливость.
– А вы не знали, что у него четверо детей? И все незаконные. Конечно, Шейми не вконец утратил порядочность. Он посылает их матерям деньги, но жениться ни на одной не собирается. Разумеется, репутация всех четверых разрушена. Кстати, все они уроженки Лондона. Трое, не выдержав позора, уехали в провинцию. Четвертая, бедняжка, – в Америку. Думаете, вся эта история с леди Кэролайн Уэйнрайт просто так закончилась скандалом?
Симпатичная брюнетка с короткой стрижкой повернулась к Шейми.
– Это правда? – негодующим тоном спросила она.
– Чистейшая, – ответила Эдди, не дав Шейми открыть рта.
Завернувшись в одеяло, девушка выбралась из постели, подобрала с пола одежду и выскочила из комнаты, сердито хлопнув дверью.
– Тетя Эдди, откуда четверо детей? – спросил Шейми, когда они остались вдвоем. – В прошлый раз было двое.
– Эту авантюристку надо было припугнуть, – усмехнулась Эдди. – Сегодня я тебя спасла, но учти: в подобных случаях меня может и не оказаться рядом.
– Очень жаль, – вздохнул Шейми.
Эдди наклонилась к нему и поцеловала в щеку:
– Рада тебя видеть.
– Взаимно. Как вам понравился Алеппо?
– Сплошное восхищение! Я жила во дворце. Обедала с пашой. Познакомилась с необычайно интересными людьми. Один из них – некто Том Лоуренс. Мы вместе вернулись в Лондон. Он остановился в Белгравии и…
По дому разнесся громкий звук хлопнувшей тяжелой входной двери.
– Ну, с этой пташкой покончено, – улыбнулась Эдди. – Больше ты ее не увидишь. А ты, смотрю, стал мартовским котом.
