скачать книгу бесплатно
Сашу будто окатили холодной водой. Она и сама не поняла, почему ей было так неприятно слышать то, что сказала Лида Минаева.
Тем временем в центральной части зала уже начинались спарринги.
– Арефьева, твоя очередь, – окликнул ее тренер.
Не успев переключиться после разговора с Лидой, сжатая, словно пружина, Александра поднялась на ринг и встала в боевую стойку напротив тренировочного робота, который использовался для подготовки спортсменов к боям продвинутого уровня.
Машина была запрограммирована воспроизводить наиболее вероятное поведение противника во время реального боя. Еще минуту назад Саша не могла думать ни о чем, кроме того, что она никак не дотягивает до спаррингов с искусственным интеллектом. Однако сейчас у нее в груди поднялась такая волна ярости и разочарования, что вместе эти чувства напрочь заглушили страх. Почувствовав импульс, Арефьева начала короткими интервалами подбираться к противнику.
Девушка заметно уступала в размерах роботу, который был предназначен для тренировки мужчин ростом выше 180 см. Лоу-кик, прямой удар рукой – все прошло мимо. В ответ тренировочная машина пошла в контратаку. Саша пыталась держать дистанцию, но у нее не получалось. Получив несколько неприятных ударов в голень и бедро, Александра на минуту утратила равновесие. Однако это лишь сильнее распалило ее.
Арефьева начала двигаться быстрее и агрессивнее. Проведя серию ударов руками, она поймала мощный боковой в челюсть, но и он ее не остановил. Поднырнув, левой рукой она захватила корпус тренировочного робота, правой ногой загребла его ногу и свалила на пол. Зафиксировавшись, она заблокировала корпусом движения соперника, быстро запустила одну руку под голову, а другой рукой затянула удушающую петлю. Через пять секунд сенсорные датчики машины сработали, огласив результат: соперник начал задыхаться. Спарринг был окончен.
– Неплохо, Арефьева, неплохо! – бодрый голос тренера рассек надвое звук стучащей крови в висках. – Идем дальше. Следующий!
Саша сошла с ринга и побрела в угол, где бы ее никто не потревожил. Под давлением адреналина легкие распирало, руки и колени тряслись.
– Ты сегодня хорошо показала себя, – услышала она знакомый голос за спиной. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться, что рядом стоит Никита. По интонации она поняла, что тот, как всегда, широко улыбается. Но впервые его хорошее настроение ее раздражало.
– Это была случайность, – как будто бы с досадой ответила Саша. – Я сама не поняла, как это получилось.
Девушка начала мерить шагами угол спортивного зала, явно нервничая. Никита списал состояние Арефьевой на то, что она еще не успокоилась после боя и воодушевленно продолжил:
– Помнишь, ты как-то спросила, на что рассчитывает тренер, выдвигая тебя на соревнования? Я, наконец, понял. Эффект неожиданности – вот на что он делает ставку! Пойми меня правильно, к тебе, как к противнику, сложно относиться всерьез: хрупкое телосложение, тонкие руки, большие испуганные глаза. Ты кажешься безобидной, – увлеченно делился своими наблюдениями Панферов. – Бойцы, особенно уверенные в себе, глядя на тебя, не видят угрозы. И зря… Как раз в этот момент у тебя появляется преимущество. Твой противник теряет бдительность, расслабляется, и тут у «овечки» появляются волчьи зубы. Сань, ты можешь быстро и неожиданно заканчивать бои, чуть ли не на первых минутах! Запомни эти ощущения, с которыми ты сегодня работала на ринге. Это настрой победителя…
– Я не хочу «запоминать эти ощущения», – огрызнулась Арефьева.
Панферов, наконец, заметил, что его подопечная откровенно не в духе.
– Не уверена, что мне вообще нравится заниматься этим, – добавила Саша. – Спасибо, конечно, за все, но я выступлю на соревнованиях и, скорее всего, уйду из секции.
Александра уставилась глазами в пол, боясь встретиться с Никитой взглядом.
– Эй-эй, – Никита аккуратно приподнял лицо воспитанницы, не собираясь на этом заканчивать разговор. – Что случилось-то? Вчера мы виделись, у тебя были совсем другие планы.
Саша смотрела на него исподлобья, продолжая тяжело дышать. К горлу подступил горький ком.
– Мне нужна передышка. У меня в голове полный хаос. Никит, ничего не спрашивай, просто давай отменим дополнительную тренировку на завтра.
– Панферов – на ринг, – послышался громогласный голос тренера.
– По дороге домой договорим, – сказал Никита тоном, не терпящим возражений.
Панферов ушел. Саша ударила несколько раз кулаком о стену и только тогда ей немного полегчало. Через двадцать минут тренировка закончилась. Все отправились на растяжку. Перед тем как попрощаться, тренер огласил фамилии спортсменов, допущенных к зимним соревнованиям. Александра значилась в этом списке. Однако новость об этом она встретила полным безразличием.
Вопреки просьбе Никиты, Саша не стала его ждать, а, переодевшись, выскользнула из раздевалки и незаметно покинула здание спортивного комплекса. В этот день она ни с кем даже не попрощалась.
Глава VI
Саша Арефьева стояла за углом спортивного комплекса уже десять минут. Она специально выбрала это место, чтобы ее никто не смог заметить. Издалека девушка наблюдала, как спортсмены из ее группы один за другим, покидают здание.
Вот появился Никита. Быстрым шагом молодой человек пересек площадь, часто оглядываясь по сторонам. Затем фуникулер поглотил его рослую фигуру и унес в наземную часть города. Саша продолжила стоять, ожидая, по всей видимости, кого-то другого.
– Так что? Ты, говоришь, что вступил в Отряды Самообороны? А в чей?
– Я ушел в отряд к Сизому. Он пока что самый крутой из всех. Вчера на площади его ребята не по-детски отделали гвардейцев.
Чуть поодаль от Арефьевой стояло двое парней. Судя по всему, они тоже занимались в одной из спортивных секций в этом же комплексе. Молодые люди громко обсуждали события вчерашнего вечера: в очередной раз в центре города прошли массовые беспорядки. Столкновения незаконнорожденных с гвардией начали случаться все чаще. Каждая новость на эту тему волной проносилась по Агломерации, порождая жужжание и брожение буквально всюду. И такой ажиотаж легко было объяснить.
Разум людей, живущих в индустриальных зонах, притуплялся монотонностью и предсказуемостью бытия. Всецело подчинившись сценарию, согласно которому им до конца своих дней придется выполнять тяжелую, полезную, но до боли примитивную работу, незаконнорожденные вязли в рутине и чаще всего испытывали беспросветную скуку.
Все заранее было известно и спланировано на годы вперед. Не нужно было ни о чем думать. Не нужно было ничего решать. Не нужно было выбирать, ибо выбор не предоставлялся. Даже профессию молодым людям в индустриальных зонах подбирал искусственный интеллект на основе тестов, результаты которых не подлежали сомнению и обсуждению.
Отработав положенные часы, жители Агломерации всецело погружались в киноэпопеи с дополненной реальностью и игровые симуляторы, выполненные в технологии 7D. Все свое свободное время выходцы из гетто проводили в виртуальном мире, пытаясь яркими иллюзиями компенсировать отсутствие разнообразия в реальной жизни. И тут вдруг такая встряска! Такие тектонические сдвиги на главных улицах города! Жизнь в Третьей Агломерации, наконец, заиграла новыми красками – похлеще, чем в любой виртуальной игре.
Через неделю после того, как Саша, Никита и Леша увидели в новостях сюжет о разгоне митингующих и узнали о гибели одного из манифестантов, по улицам гетто стали ходить слухи, что собраны специальные Отряды Самообороны из крепких молодых парней, чтобы защищать акции протеста против социального неравенства и эксплуатации труда незаконнорожденных. Но не только лозунги о нормированном рабочем графике и свободе самоопределения ходили теперь в толпе протестующих. Кто-то запустил в разъяренные массы идею, что управляющий Агломерацией, допустивший избиение своих граждан, не имеет права оставаться у власти. Вскоре после этого ситуация стала накаляться.
Куда бы ни пришла Саша Арефьева – на работу, на тренировку, в магазин – везде разговоры велись только об этом. Незаконнорожденные спрашивали друг у друга, как они относятся к происходящему на улицах. Одни с пеной у рта доказывали, что «цивилизованных надо вырезать», «управляющего выгнать к чертям», а гвардейцев, поднявших руку на демонстрантов, «публично наказать». Другие предпочитали худой мир гражданской войне, призывали толпу разойтись, чтобы вновь воцарились порядок, тишина и спокойствие. Третьи лишь отмахивались, не придавая происходившему значения.
Стоя на улице и невольно слушая разговор этих двоих, Александра снова столкнулась с отголосками тревожных событий, происходивших, по сути, всего в нескольких кварталах от подземной части города.
«Неужели Отряды Самообороны действительно существуют?» – подумала Арефьева про себя. – «Я всегда думала, что это чушь собачья. А тут… оказывается, в них серьезно кто-то вступает!»
Однако уже через минуту девушка забыла и о протестующих, и об отрядах, которые их защищают. На самом деле, ее эта история не сильно занимала. Ей казалось, что демонстрации на улицах – очередная вспышка, которая погаснет так же быстро, как и зажглась. Что действительно беспокоило Сашу, так это волна личных переживаний, накрывшая ее так внезапно.
До сегодняшнего дня Арефьева считала, что у нее все в порядке: подготовка к соревнованиям шла полным ходом, после она планировала не сбавлять темп и показать себя с лучшей стороны на осеннем отборе в гвардию, а там, чем черт не шутит, вполне могла начаться и другая жизнь. Саша втянулась в этот новый мир во многом благодаря Никите: когда Панферов с воодушевлением рассказывал о военной службе, боевых искусствах и оружии, Саша слушала, вперившись в него взглядом и не моргая, впитывая все, как губка. Ей казалось, что ее воодушевление – это результат того, что она наконец нашла дело, к которому испытывает страсть. Однако сегодня стало очевидно, что она испытывала страсть не к делу, которым занималась, а скорее к человеку, с которым оно было связано.
Александра стояла на улице, не понимая, что дальше делать с этим «открытием», особенно учитывая то, что у Панферова уже была подруга намного ближе ему во всех смыслах, чем она. Необходимость еще как минимум год продолжать занятия в одной команде с Никитой казалась Саше невыносимой. С одной стороны, ей хотелось все бросить, но с другой стороны, было жалко сил и времени, вложенных в тренировки. Поэтому Арефьева решила переговорить с человеком, мнение которого для нее имело особый вес.
Она отвлеклась от раздумий, когда заметила, как на выходе из здания появился Сергей Сергеевич Минаев. Он размеренным шагом направился к выходу из Нижнего города. Саша покинула свое укрытие и, поравнявшись с ним, осторожно спросила:
– Тренер, не помешаю?
– Нет, конечно, – энергично ответил Сергей Сергеевич. – Ты же наверх, Арефьева?
Саша кивнула утвердительно в ответ.
– Ну, тогда идем. Я как раз тебе скажу, что еще тебе нужно подтянуть до старта соревнований, – отрывистыми напористыми фразами Минаев стал комментировать технические и тактически ошибки, которые сегодня допустила Арефьева во время боя. Александра старалась внимательно слушать и кивать головой, но на самом деле она ждала возможности задать важный для нее вопрос.
– Тренер, скоро уже полгода, как я занимаюсь в секции, – начала Саша издалека, когда Сергей Сергеевич умолк. – В последнее время я постоянно чувствую усталость. После каждой тренировки хочется лечь и несколько дней не подниматься с кровати. Возможно, мне нужно больше времени и больше тренировок. Но может быть, я никогда не смогу привыкнуть к такой нагрузке, сколько бы ни старалась. Если это так, то лучше, наверное, сойти с дистанции и найти себе другое занятие…
Арефьева осеклась, ожидая реакции со стороны тренера на ее слова. Но лицо его оставалось невозмутимым.
– Вы сегодня видели меня в деле. Как вы думаете, мне стоит дальше продолжать? Хочу знать ваше мнение.
– Усталость после тренировки – это нормально. Ненормально не уставать. Ведь это значит, что ты ни на йоту сегодня не стала лучше в своем деле, – ответил Сергей Сергеевич. Немного подумав, он добавил. – Давай посмотрим на тебя еще месяцев шесть. Первый год – самый сложный даже для тех, кто приходит в секцию сразу с хорошей физической подготовкой. Шанс, что у тебя может что-то получиться, есть. Ты въедливая. У тебя есть здоровая злость, как оказалось. И ты соображаешь. Уходить не торопись. Занимайся, пока есть такая возможность. Пока секцию к чертям собачьим не прикрыли.
– Подождите, секцию хотят закрыть? – для Арефьевой последняя фраза оказалась неожиданной. – Почему?
– Павел Резник, гусь лапчатый, постарался. Ох, и подставил же он меня, сукин сын. Ты разве не знаешь, в какую историю он вляпался?
– Нет. Я только слышала, что он ключицу сломал.
– А где сломал, не знаешь?
– Нет.
– Этот олух вчера с гвардейцами дрался на площади. Там ему кости и пересчитали.
– А как это связано с закрытием секции? – не поняла Арефьева.
– Напрямую связано, – ответил тренер не без досады. – Эти… с площади, к которым примкнул Резник, уже по мелочи требования не выдвигают. Теперь они скандируют, что главу Агломерации и всех цивилизованных нужно гнать взашей, город полностью отдать незаконнорожденным и выстроить тут независимое государство. Понимаешь, чем это может для них закончиться?
Арефьева не знала, чем это могло закончиться и все еще плохо понимала, причем тут спортивная секция. Они с Сергей Сергеевичем погрузились в фуникулер, и тренер продолжил:
– Вчера на площади манифестанты ввязались в драку с гвардейцами и закидали их какими-то самодельными снарядами. При взрыве этих снарядов в радиусе трех-четырех метров разлетались не только осколки, но и распылялся какой-то химикат, разъедающий кожу и слизистые. Когда в госпиталь, расположенный в Цивилизованном поселении, привезли искалеченных парней, я поверить не мог, что вижу такое здесь, в Третьей Агломерации. Это я к тому, что просто так подобную выходку власти не оставят, – объяснил Сергей Сергеевич. – Этим делом уже заняты специальные… службы. Мне пришлось перестраховаться и принять непростое решение: не только снять Резника с соревнований, но и задним числом исключить из секции. Иначе он за собой потянет на дно всех нас. Объясняй потом в соответствующих инстанциях, как так получилось, что моя спортивная секция превратилась в рассадник антиправительственных настроений?
В этот день каждая новая порция информации производила на Сашу эффект разорвавшейся бомбы.
– Зная Резника, можно предположить, что он сдуру ввязался в эту историю, – аккуратно высказала свое мнение Арефьева. – Может, все не так серьезно, Сергей Сергеевич?
– Арефьева, на этот раз все серьезно, – ответил тренер без тени сомнения. – С такими вещами не шутят. По Конституции, требование снять действующего главу Агломерации и посадить на его место незаконнорожденного уже подпадает под высшую меру наказания. Добавь сюда призывы к территориальному отделению, нападение на бойцов гвардии при исполнении – картина вырисовывается скверная.
– И что теперь будет? – после этих слов начала тревожиться и сама Арефьева.
– Что-то будет, – Сергей Сергеевич прищурил глаза, словно что-то просчитывал в уме. – Служба Безопасности Агломерации начнет «копать», где и в каких кругах вращались эти ребята, где они нахватались этой ереси антиправительственной. В первую очередь, будут искать какие-то сообщества – спортивные, например. А тут и мы…
Сергей Сергеевич тяжело вздохнул.
– Сколько мне порогов пришлось обить, чтобы мне разрешили открыть эту секцию… Я хотел, чтобы такие ребята, как ты, как Никита, как Катя Резник не зависали в виртуальных клубах, зарабатывая себе плоскожопие, а делом занимались – развивали тело, развивали волю. Если из-за этой истории все прикроют, я сам этого гаденыша Резника удавлю собственными руками, – обычно немногословный тренер сегодня явно был на взводе.
– Сергей Сергеевич, даже если к нам придут… ну, эти, из службы безопасности… наши ребята все равно скажут, как есть: на тренировках мы занимались тренировками, свержение главы Агломерации никто не обсуждал. А Паша… Паша всегда был себе на уме. Разве вы можете отвечать за него?
Тренер на это ничего не ответил.
– Попомни мое слово, Арефьева, – чуть погодя, задумчиво произнес он, – на этом история не закончится. Это только верхушка айсберга. Наши перешли черту, забив до смерти того парня во время разгона протестующих. Это было лишнее. Можно было решить вопрос без этого. Однако облив кислотой четверть отряда специального назначения и оставив их без глаз, кожи и волос, ваши зашли еще дальше. Теперь для многих из правоохранительных органов навалять этим Отрядам Самообороны – дело принципа. Чем дальше нас затягивает в этот конфликт, тем меньше шансов договориться. И мне это все не нравится.
Попрощавшись с Александрой, тренер выпрыгнул из фуникулера. Энергичным шагом он направился в сторону станции, где сел на экспресс до Цивилизованного поселения.
В Третьей Агломерации Сергей Сергеевич Минаев проживал уже много лет по долгу службы. И хотя по социальному статусу он был одним из цивилизованных, Минаев много времени проводил среди незаконнорожденных, ведя спортивные секции для выходцев из гетто. Он гордился своими воспитанниками и многих из них протолкнул на службу в гвардию, считая, что они более чем достойны этого. Однако такая безусловность по отношению к незаконнорожденным, скорее, была исключением из правил. В основном цивилизованные граждане не горели желанием лишний раз посещать центр Агломерации или гетто. Они предпочитали не пересекать без острой необходимости границы своего округа, чтобы продолжать находиться в привычных для себя комфортных условиях.
Да и в целом представители свободного мира не очень рвались в индустриальные зоны. Они считали работу и проживание в агломерациях не только чем-то непрестижным, но и пустой тратой времени. Действительно, что они могли увидеть там интересного, кроме агрессивно настроенных аборигенов, которые мало что знали о цивилизации, существующей за пределами их территории? Даже родственники незаконнорожденных со временем отстранились от происходящего в промышленных городах, будто бы смирившись с тем, что их близким в этой жизни выпал несчастливый билет.
Будучи абсолютно изолированной от внешнего мира, Третья Агломерация становились похожей на тихое болото, в котором зарождались и бродили определенные настроения. Понять, откуда у незаконнорожденных столько ожесточенности и враждебности, цивилизованным гражданам с их свободами, сверхкомфортными условиями жизни и радужными перспективами на будущее было, увы, непросто. В итоге глухая стена отчуждения между выходцами из рабочего гетто и цивилизованным миром выстроилась сама собой.
Глава VII
После разговора с тренером, будучи в отвратительном настроении, Александра отправилась домой в пятый сектор рабочего гетто. Ночью ей снились огромные черные волны, похожие на цунами, беспощадно накатывавшие на город. Перед ударом очередной волны люди хватались кто за что мог в надежде, что их не смоет. Но от стихии невозможно было укрыться или спастись.
И вот на горизонте показалась самая высокая и мощная стена воды. Она неслась с огромной скоростью, поглощая все на своем пути. Арефьева обхватила обеими руками и ногами какой-то столб на улице, хотя отчетливо понимала – это не поможет. Желание выжить любой ценой было столь велико, а вариантов было так мало, что ненадежность придуманного плана волновала ее меньше всего. Поэтому Саша мертвой хваткой вцепилась в этот столб, зажмурила глаза и замерла в ожидании удара. Но волна пронеслась мимо, смыв всех вокруг, кроме нее. Очнувшись, девушка в оцепенении смотрела на пустынные улицы и думала о том, что так не бывает, что она должна была пойти ко дну вместе со всеми.
Утром Арефьева проснулась, придавленная тяжестью этого сна, и весь день ее мучили нехорошие предчувствия. В последний раз подобные сны она видела десять лет назад. Вскоре после этого ее, напуганную, ничего не понимающую, навсегда забрали из семьи в рабочую агломерацию. Тогда ей казалось, что земля уходит из-под ног. Ощущение, что земля пошатнулась, вернулось к ней снова. Вот только Александра не могла сообразить, почему.
Сегодня у нее был выходной. Они с Никитой должны были встретиться для дополнительной тренировки, но Саша взяла в руки VR-фон и отправила ему короткое сообщение, отменив встречу под первым нелепым предлогом, который пришел в голову.
Она отдавала себе отчет в том, что ведет себя странно и глупо, но это был тот случай, когда казалось невозможным договориться с собой и оставить все, как прежде. Саша вдруг осознала: она настолько сильно «прикипела» к Никите, что все это время где-то в глубине души надеялась, что, может, за их отношениями скрывается нечто еще, кроме дружбы? Вот тут-то все и пошло наперекосяк.
Привычные схемы поведения перестали быть рабочими, а в голове теперь роились всякие мысли: «А вдруг Никита понял, что происходит на самом деле?», «Если это так, то что же он обо мне подумал?». Но хуже всего становилось, когда перед глазами всплывал вчерашний день – разговор с Лидой и то чувство, когда ты внезапно и больно ударился о землю. Каждый раз, когда Саша вспоминала об этом, у нее перехватывало дыхание. Единственный выход из ситуации, который она могла сейчас придумать – не видеться с Панферовым, хотя бы какое-то время.
Через несколько дней тренер оповестил всех, что ближайшей тренировки в спортивной секции не будет: всю группу вызвали на допрос в Службу Безопасности Третьей Агломерации. Оказалось, что на главной площади города в стычках с гвардейцами и полицейскими засветился не только Павел Резник, но и еще несколько человек, которые в прошлом были воспитанниками Минаева. Сергей Сергеевич оказался прав: такие «совпадения» вызвали у определенных людей определенные вопросы.
В назначенный день спортсмены должны были явиться в центр города к ведомству Службы Безопасности Третьей Агломерации. Пока Арефьева шагала к правительственному кварталу, она совсем не думала о допросе – она лихорадочно соображала, как ей вести себя, если сегодня она, наконец, увидится с Никитой. Однако Панферов так и не явился. Кто-то из ребят чуть позже сказал, что ему поставили внеплановую смену на работе.
Когда вся команда оказалась в сборе, тренера с его подопечными провели внутрь здания и, пройдя пропускную систему, они поднялись на второй этаж вслед за сопровождающим. Александра впервые видела, как парни из ее секции по-настоящему нервничают: обстановка, царившая в коридорах СБТА, была им чужда, но, главное, они не понимали, чего ожидать от предстоящего разговора с сотрудниками ведомства.
На допросе Саша выглядела спокойной, однако ее колени под столом иногда подрагивали, выдавая волнение. С некой долей настороженности и одновременно с любопытством изучала она лощеные серьезные лица людей, которые ее окружали. От них веяло какой-то исключительной самоуверенностью. Возможно, потому что СБ-шники считались своего рода элитой внутренних войск: за ширмой холодной непроницаемости и немногословности они скрывали деятельность, масштабов которой девушка не могла даже представить.
Арефьева успокаивала себя тем, что от нее, по сути, ничего особенного не требуется – всего лишь сказать правду, ведь тренер действительно на занятиях с подопечными разговаривал исключительно о спорте. И то, что несколько его воспитанников оказались замешаны в антиправительственных демонстрациях, Саша считала обычной случайностью.
– Возможно, вас просто не включили в круг людей, с которыми обсуждались подобные темы? – интервьюер вызывающе посмотрел Александре прямо в глаза.
От такого прямого пронизывающего взгляда Арефьева потеряла остатки спокойствия. Уши у нее в миг покраснели. Саша открыла было рот, чтобы в запале что-то возразить, но вовремя остановилась и прикусила губы.
– Что такое? Чего это вы умолкли? – прищурился интервьюер.
Александра постаралась взять себя в руки, понимая, что сейчас не время для необдуманных выпадов в сторону собеседника.
– Думаю, в такой небольшой спортивной секции было бы сложно сохранить подобные разговоры в секрете, – сказала она. – Наши ребята прямые, как рельсы. Они вот этого всего не умеют…
– Чего именно они не умеют?
– Темнить. Шифроваться. Если бы с ними кто-то обсуждал такие темы, об этом знали бы все или почти все.
– Раз у вас в секции все так хорошо друг друга знают, тогда что лично вы можете сказать о Павле Резнике и Андрее Чалом?
Саша нахмурилась. Ей показалось, что несмотря на все старания, она все равно дала повод как-то двусмысленно трактовать ее слова.
– Чалого не знаю. Если он и занимался у Сергея Сергеевича, то или в другой группе, или до моего прихода в секцию, – сухо ответила девушка. – Павла знаю. С ним мы тренировались в одной группе. Ничего особенного сказать не могу, потому что мы не общались.
– Почему? – повел бровью интервьюер. – Вы же только что сказали, что в вашей секции все близко общались друг с другом.
– Простите, но я не говорила этого, – осторожно возразила Александра. – Я сказала, что ребята в нашей группе, как бы это сказать… открытые люди и плохо умеют что-то скрывать. А вот как раз Павел Резник был себе на уме. Я побаивалась его, поэтому общаться с ним лишний раз не хотела.
– Вы конфликтовали?
– Можно и так сказать… Паша конфликтовал со всеми. Понимаете, у него было бесконечно много поводов цепляться к людям, так как он не допускал даже мысли, что кто-то может быть не согласен с его мнением. Всегда и во всем он пытался продавить тех, с кем пересекался. Мне даже приходила в голову мысль, что для него это дело принципа, знаете, спортивный интерес. А мне не нравится, когда на меня давят, – сверкнула глазами Арефьева. – И еще больше не нравится, когда мне что-то навязывают и выводят тем самым из себя.
Беседа Арефьевой с представителями службы безопасности продолжалась недолго. Ей попросту нечего было добавить к сказанному. Вскоре шумиха, связанная с событиями первого декабря, случившимися на площади, и вовсе улеглась. Спортивную секцию Минаева Служба Безопасности оставила в покое, занятия продолжились по прежнему графику.
