скачать книгу бесплатно
Бесконечночь
Наталия Доманчук
Она единственная, кто смотрела ему в глаза так, как будто он – целая Вселенная. И хоть на тот момент другая заменяла ему весь Космос, он выбрал ту, которая его обожала. Станет ли эта маленькая звездочка путеводной? Или он всю жизнь будет мечтать улететь в Космос?
Наталия Доманчук
Бесконечночь
Любое приключение должно с чего-то начинаться
2003 год
– Мне страшно! – чуть слышно прошептала Ульяна.
Девушка разулась, забралась с ногами на нижнюю полку плацкартного вагона и жалостливо посмотрела на подругу.
– Ну что же ты такая трусиха? – вздохнула Настя. – Жить тебе не страшно? У тебя красный диплом и полная голова знаний. К тому же тебе только собеседование пройти надо, а мне сдавать вступительные экзамены. Надеюсь, что у меня все получится…
Настя с Ульяной с первого класса были лучшими подругами. Жили они в одном дворе, ходили в один класс, все свободное время проводили вместе, мечтали обязательно закончить школу и поехать в Москву поступать в институт. Больше всего из их маленького городка мечтала уехать Настя, а Ульяна уже с ней за компанию. Как же она оставит любимую и единственную подругу?
Подбором ВУЗа занималась Настя. И выбор пал на МГТУ имени Баумана, который все еще по привычке называли МВТУ. Время пролетело быстро: отзвенел последний звонок и девушки почти сразу вступили в самостоятельную жизнь, хотя до принятия этого решения долго спорили.
– Надо на переводчицу. Самая классная профессия! – твердила Ульяна, – И мир повидать можно, и всегда будет на хлеб с маслом.
– Глупая ты, Уль, поступать надо туда, где полная группа парней, а не один мужчина на поток.
– У-у-у, ты опять о своих мальчиках думаешь? – упрекала подругу Ульяна.
– Это ты у нас красавица и уверена, что сразу найдешь себе парня, а мне Бог не выдал ни мозгов, ни красоты, так что все придется добывать самой. Хотя, если честно, мне совершенно не важно, в какой институт мы с тобой поступим. Главное – это вырваться из этой провинции, понимаешь?
– Нет, ну это понятно. Просто я считаю, что специальность тоже надо выбрать правильную, чтобы заниматься в жизни тем, что тебе нравится. Какой из меня программист? Я ненавижу физику, и мне очень английский нравится.
– А ты представь, сколько красивых парней разгуливает по этому институту!
– Я не за парнями еду туда, а за профессией. Если бы в нашем городе был подходящий институт, я бы осталась здесь.
– В этом болоте? Да ты с ума сошла! – возмущалась Настя.
– Ладно, – махнула рукой Ульяна, – давай закончим этот разговор. Ты едешь туда с одной целью, я с другой.
– Ну и хорошо. Поглядим, кто из нас окажется умней, – Настя поправила свои рыжие кудряшки и хитро прищурилась.
Ульяне повезло с внешностью. Еще будучи младенцем, она умиляла прохожих своими большими голубыми глазами, ямочками на щечках и светлыми кудряшками. Да и в школе девушка пользовалась огромным успехом у противоположного пола, только ей совсем не интересно было внимание парней, а вот учеба и увлечение танцами очень даже привлекали хрупкую и невероятно красивую девушку.
Настя же не отличалась ни высоким ростом, ни статной фигурой, да и внешностью обладала настолько заурядной, что стоило только отвести взгляд, она тут же забывалась и сливалась в общем потоке лиц: низенькая, с кучерявыми рыжими волосами, круглым лицом, маленькими глазками и носом картошкой. Довершал картину второй подбородок, с которым Настя постоянно боролась, как и с лишним весом.
Такая внешность легко могла бы породить неуверенность в себе и массу глупых комплексов, но Настя, как она сама говорила, «знала врага в лицо» и умела подчеркнуть свои лучшие черты и некое своеобразие во внешности и скрыть мелкие недостатки, когда как Ульяна совершенно не владела этим искусством.
Москва встретила девушек невыносимой жарой. Усугубляли ситуацию два огромных чемодана и две черные сумки наперевес, которые приходилось таскать на себе по всему городу.
В жарком полупустом вагоне метро девушки уселись на скамейки и с жадностью рассматривали людей вокруг. Эмоции переполняли обеих! Когда вдруг вагон выехал из тоннеля на улицу, Ульяна замерла: это было так неожиданно и так значимо! Неожиданно, потому что Ульяна удивилась, что метро ходит не только под землей и порыв теплого ветра, ворвавшийся в форточку, растрепал ее светлые локоны. Она почему-то представила себе, как будто этот вагон только что выехал из детства в серьезную взрослую жизнь и назад уже дороги нет. Но страшно не было, наоборот, ее наполняло приятное предвкушение чего-то особенного и волнующего. Поймав на себе заинтересованный взгляд молодого человека, который сидел напротив и пожирал ее глазами, она на миг растерялась, расправила подол платья и плотно сжала колени.
В метро пахло людьми, машинным маслом, влажностью, резиной и еще чем-то непонятным, уникальным. Его не спутать ни с каким другим, это запах суеты, надежды и разочарования. Ульяне показалось, что так пахнет теперь ее новая жизнь. При выходе из метро девушек уже второй раз остановили сотрудники милиции и попросили показать паспорта.
– А что в сумке? – спросил представитель власти.
Настя раздраженно открыла свою черную сумку и достала банку с солеными огурцами:
– Огурчики и помидорчики, чтобы мы тут с голоду не померли.
– Абитуриенты, что ли? – нахмурился сотрудник милиции.
– Да. В Бауманку приехали поступать, – уже с улыбкой доложила Настя.
– Не рановато ли?
– Так мы же еще на подготовительные курсы ходить будем.
– А, ну тогда хорошо, – мужчина с улыбкой рассматривал Ульяну, но девушка опустила голову и не смотрела на него, – ладно, проходите.
– Нужны нам были эти банки? – ворчала Настя. – Говорила же твоей маме: «Не надо, теть Надь, не похудеем мы, не переживайте», но она вместо двух закаток положила четыре.
– Сядешь вечером ужинать, посмотрим, что ты скажешь, – улыбалась Ульяна.
Дорогой руководила Настя. Добравшись до места и простояв в очереди в окно оформления абитуриентов, они осознали, что приехали в общежитие студентов, а всех поступающих размещали в другом месте.
– Вам на пятую Парковую надо, возле Измайловского парка, – сообщила женщина и вернула паспорта девушкам.
Изнывая от жары, по маленькой бумажной карте, спустя несколько часов хождения они добрались до корпуса, в котором их еще спустя час разместили.
Комната напоминала больничную палату: облупленные стены и три железные кровати с грязными матрасами. Жуткий туалет в коридоре и душ, запирающийся на ключ. Все покрыто ржавчиной.
Разочарование скрыть не удалось.
– Жесть! – прокомментировала Настя.
– Да уж, с нашими отдельными комнатами в родительских домах не сравнить…
– Зато свобода и новая жизнь! – с наигранным энтузиазмом воскликнула Настя.
Это лето новых ощущений девушки не забудут никогда!
Из окон Бауманских общежитий постоянно разносилась разная музыка: играло радио Ultra, Юрий Шатунов пел про детство, кто-то в окне справа на повторе включал Челентано с его новым хитом «Confessa». По ночам будили крики: «Халява, приди!»
Обычаи при выпуске из Бауманки – катание на тазиках – осуществлялись в несколько заходов, поскольку защита дипломов длилась весь июнь. Изначально традиция была весьма безобидной: так как раньше дипломы защищали зимой, то выпускники после сдачи, катались с ледяной горки на тазиках, в которых во время проживания в общежитии стирали свою одежду. Сейчас же тазики закупали специально к этому событию, впрочем, катались даже в ванных и на холодильниках, да и вообще на чем угодно – главное, что выпускники это делали громко, весело, обливая себя и всех, кто оказывался рядом, пивом или другим алкоголем.
Из окон общежития летели конспекты лекций, которые сначала складывали в тазик, их прицепляли канатами к автомобилю и катались вокруг. Алкоголь лился рекой, мокрые красивые девушки и отчаянные парни веселились, уничтожая старые конспекты и лекции. Если не знать, что происходит, то можно было подумать, будто в столице начался государственный переворот! Уровень сумасшествия происходящего зашкаливал.
Лето выдалось невероятно жарким. Очереди к бочкам с квасом были длинными, а жар от раскаленного асфальта чувствовался через подошвы. Девушки ходили на подготовительные курсы и готовились к экзаменам.
Ульяне очень нравилось главное здание, оно оказывало на нее какое-то магическое действие, подходя к проходной, она оказывалась в волшебном месте, храме науки! Ей хотелось поскорей начать в нем учиться, ходить по ступеням, протертым ногами тысячи студентов, блуждать по коридорам и лестницам, ведущих в неизвестность. Вид из окон на пруды Лефортовского парка тоже завораживал.
В перерывах между занятиями на подготовительных курсах девушки частенько выбирались в центр, гуляли по Красной площади или ездили на смотровую площадку на Поклонной горе. По вечерам иногда на бесплатных автобусах добирались до Лужников и смотрели фильмы под открытым небом.
Недалеко от общежитий на пятой Парковой они частенько обедали в столовой. Тогда все казалось им недорогим: шаурма стоила тридцать рублей, еда в столовой – сорок пять за комплексный обед, гречку с кетчупом (совершенно незнакомое им до того момента сочетание) можно было поесть за двенадцать рублей. Больше всего уходило на телефонные карточки, чтобы позвонить родителям и успокоить, что у них все хорошо.
В комнате с девушками жила Алена Сурикова, некрасивая и полностью конопатая соседка, которая уже второй раз пыталась поступить в этот институт.
– В этот раз у меня все получится! – уверенно заявила она своим новым подружкам. – Я уже все знаю, подготовлена на сто процентов.
Алена после той неудачной попытки не вернулась домой в родной Томск, а устроилась работать на Горбушку. По ее словам, она зарабатывала более пятисот долларов в месяц и вместе с другой девушкой, ее землячкой, они снимали комнату в коммуналке через дорогу.
На самом деле это было похоже на правду, потому что деньги у нее водились и одежда была модной и не такой дешевой, как у Ульяны с Настей, да и косметики – полный чемодан, а не пара гигиенических помад, как у девушек.
Алена разделяла однажды высказанное мнение Насти о том, что учиться надо в техническом вузе, чтобы поскорей выйти замуж.
– Мне мама так и сказала: с твоей внешностью – только туда, где полно парней. Она у меня тоже некрасивая, но папу подцепила почти сразу, хотя инженерное образование ей все равно не пригодилось – работает на рынке.
Делясь своими мыслями, Алена все время посматривала на Настю, видимо, искала в ней союзника, но та только равнодушно пожимала плечами: одно дело обсуждать свою неяркую внешность с лучшей подругой, а другое – с глупой соседкой по комнате. Настя недолюбливала Алену и считала ее недалекой, хотя у той и опыта побольше было, говорила она вполне разумные вещи, а еще пыталась поучать соседок:
– Давайте уже вылезайте из коробки провинциалок! Нужно становиться москвичками.
– И какая же первая ступень к этому шикарному званию? – закатила глаза Настя.
– Надо выпивать, – развела руки в стороны Алена.
Ульяна, услышав это, рассмеялась, а Настя удивленно уставилась на рыжую соседку.
– Да-да! Тем более в Бауманке. Тут только семь непьющих, и те стоят в виде статуй над входом в главный корпус.
– Там их шесть, – тихо возразила Ульяна.
– Верно, – согласилась Алена, – седьмой непьющий – это, разумеется, Бауман. Его статуя во дворе стоит, – она хихикнула. – А еще есть собака Баумана. Она обитает на станции метро «Площадь Революции». Она бронзовая. Их там в пограничной композиции четыре, но все они приносят удачу. Если хотите стопроцентного фарта на экзаменах, то нужно выскочить из вагона, коснуться рукой или зачеткой всей своры и успеть уехать на том же поезде. Говорят, работает стопроцентно! Главное, не дотронуться ненароком до петуха, что рядом с колхозницей, украшающей эту же станцию, – тогда точно жди скандала и прочих неприятностей.
– Ты так делала в прошлом году, когда поступала? – спросила Настя.
– Нет, я была молодая и зеленая, как вы. Поэтому я и пролетела. Так что учитесь на моих ошибках.
Девушки действительно воспользовались ее советом и перед экзаменом поехали на станцию и потерли собачий нос.
Ульяна поступила в институт как медалистка по собеседованию, а Настя сдала два экзамена и, получив по каждому максимальный балл, тоже прошла на первый курс.
Радости не было предела! Девушки, взявшись за руки, прыгали и каждая была уверена в том, что у них начинается новая жизнь.
Что, впрочем, было правдой.
Ей до седьмого оставалось всего одно небо
1980 год для Ангелины Ясногорской выдался ярким на события: окончание медицинского училища, Олимпиада, устройство на работу и первая любовь.
И хоть Олимпиаду она смотрела по телевизору, но этот праздник спорта и всеобщего объединения присутствовал и ощущался в любом сердце советского человека. У каждого на глаза наворачивались слезы, когда весь стадион запел: «На трибунах становится тише, тает быстрое время чудес» и в небо улетел олимпийский Мишка. Это было так трогательно!
Сразу после этого яркого события перед Ангелиной встала задача устройства на работу и ей нужно было выбрать между символической работой в поликлинике за небольшую зарплату или напряженной работой в больнице за деньги, на которые уже можно было прожить. В больнице ей предложили три дежурных варианта: реанимация, травматология и неврология и обещали выделить комнату в коммунальной квартире. Девушка выбрала отделение реанимации в городской больнице. Оказалось, что туда свозили больных в состоянии между жизнью и смертью со всех отделений больницы и всех сложных пациентов с вызовов скорой помощи.
Первый день на работе выдался сумасшедшим!
Ангелина умела ставить капельницы с уколами и, направляясь в палату, знала главное: ни в коем случае не показывать сомнение или страх. Ни в коем случае, иначе не подпустят.
– Милочка, а ты точно можешь? У меня сложные вены, – спросила пожилая пациентка, когда Ангелина подошла к ее кровати.
Старшая медсестра, которая была занята другой пациенткой, сразу подскочила и как наседка стала квохтать и допрашивать Ангелину:
– А ты умеешь? Может, лучше я сделаю?
Бабушка, сразу же поддержала:
– Да, не надо на мне тренироваться!
Ангелина пыталась сохранить самообладание, но, когда старшая медсестра отодвинула ее и подошла к бабушке, не выдержала, и, разрыдавшись, выбежала в коридор.
Утешать или успокаивать ее никто не стал, даже наоборот, через несколько минут старшая медсестра вышла из палаты и стала кричать:
– Чего ты стоишь и ждешь? В реанимации времени стоять и страдать нет, там дед с желудочным кровотечением, пошли!
Деду нужно было поставить подключичный катетер. С этим Ангелина справилась, хоть руки у нее и дрожали.
– Теперь желудочный зонд, – приказала старшая медсестра.
Ангелина никогда этого не делала, теоретически знала, как это делать, но когда столкнулась на практике, стало страшно: попасть надо в пищевод, а не в трахею, а эти два отверстия находятся рядом. Кроме этого, сама процедура для пациента очень болезненная, поэтому нужны ловкость и скорость, а эти умения появляются только с опытом.
Дрожащими руками Ангелина справилась с задачей, но зонд оказался забитым.
– Промывай! – грозно прошипела старшая медсестра.
Ангелина промыла, но это не помогло.
– Ставь новый.
Девушка ввела зонд в носовой проход, и у дедушки пошла кровь носом, ввела во второй проход – то же самое. Если еще несколько минут назад она беспокоилась, чтобы пациенту не было больно, то сейчас Ангелина молилась, чтобы он не умер.
Старшая медсестра схватила зонд, сбрызнула слизистую адреналином и легко вставила его. Кивнув на соседнюю кровать, где тихо хрипел другой дедушка, она спросила:
– Санацию делала когда-то?
Ангелина замерла. Когда она проходила практику, то видела, как врач выполнял санацию трахеобронхиального дерева и ротовой полости, и тогда она надеялась, что ей не придется это делать никогда. Ведь даже смотреть, как это делается впервые, очень тяжело. Даже если постоянно напоминать себе, что эти жестокие процедуры спасают жизнь человеку, все равно кажется, что тебе поручили провести пытку. Вид страданий, которые причиняли людям эти манипуляции, и то, как их залихватски легко и энергично проводили опытные медсестры, придавал Ангелине ощущение, что она участвует в издевательстве над людьми.
К счастью для нее, эту процедуру больному провела старшая медсестра, а Ангелина стояла рядом и старалась, как только могла, подавлять мимику своего страха и ужаса.
Дальше день был относительно спокойным: никого не реанимировали, никто не поступил и никто не умер. Всего было двадцать пять капельниц, восемнадцать уколов, еще одно зондовое питание, промывание мочевого пузыря и гигиенические процедуры. Ну и организационные моменты – уборка процедурной и укладка биксов в стерилизационную.
