Анимон

скачать книгу бесплатно


– Ты прав, ХэлБи, не время предаваться унынию, пока ещё не всё потеряно, – приободрился Рилвэйдж, – пора вспомнить принципы управления кораблём. – После этих слов капитан обвёл взглядом мостик и двинулся к своему креслу.

– Я помогу, – заверил его ХэлБи.

Опустившись в своё кресло, Рилвэйдж тут же ощутил чувство чего-то знакомого, а в его памяти стали мелькать образы из недавнего прошлого: вот он на мостике, члены экипажа расставлены по своим постам, мигает красный свет, сопровождаемый сиреной. «Тревога!». Капитан по корабельной связи отдаёт приказ об эвакуации членов экипажа. Мгновение, и он уже стоит в коридоре и о чём-то спорит со своим старшим помощником. Снова смена кадра и теперь капитан стоит рядом с разобранной панелью управления трансивером анимотерии, пытается компенсировать полученные повреждения и вернуть её в рабочее состояние. Потом вдруг пришла боль, она внезапно сдавила голову Рилвэйджа с такой силой, что от неожиданности он вскрикнул и чуть не выпал из кресла.

– Вы в порядке, капитан? У вас всплеск активности гиппокампа, синапсы головного мозга перешли в крайне возбужденное состояние. Количество энграммов памяти увеличилось на 0,5%. Вы что-то вспомнили? – спросил ХэлБи.

– Я с удовольствием поведаю тебе об этом позже, но не мог бы ты для начала дать мне средство от головной боли, – сквозь зубы процедил капитан, стараясь не сорваться на крик.

– Прошу прощения, конечно, – ответил ХэлБи, подойдя к панели в стене с изображенным на ней красным крестом. Открыв панель, он извлек из расположенной за ней ниши субатом-шприц, выбрал на нем необходимый препарат с дозировкой и подошел к капитану. – Вот, это должно помочь. – Сказав это, он приложил шприц к правой стороне шеи капитана и сделал инъекцию.

Рилвэйдж, все это время сидевший в кресле согнувшись и обхватив руками голову, сильно зажмурив глаза, открыл их и помотав головой из стороны в сторону произнёс:

– Спасибо, ХэлБи. Так сильно сдавило болью голову, что я уже подумал без оперативного вмешательства не обойтись, – с облегчением и чувством неподдельной благодарности в голосе поблагодарил он соматида.

– Не за что, сэр. Я сделал вам инъекцию нейро-клея, это поможет восстановить разорванные связи в мозгу и вернуть память, – ответил ХэлБи.

– Надеюсь, ты верно рассчитал дозировку.

– Всё согласно моим медицинским функциям, капитан. Память – материя довольно хрупкая и не терпит излишнего постороннего вмешательства без веской причины, поэтому я сделал инъекцию непосредственно после зафиксированного резкого повышения количества энграммов памяти, что в вашем случае говорит как о восстановлении блока памяти в одном месте, так и о нарушении нейронных связей в другом. Это и привело к головной боли. Капитан, я здесь, чтобы предотвратить любые возможные повреждения вашего хрупкого человеческого тела и не дать в который раз впасть в бессознательное состояние, – в голосе ХэлБи слышалась забота, – боюсь, ещё одного раза вы уже не переживете, и ваша личность попросту исчезнет навсегда.

– Откуда такие обширные познания в нейропсихологии? – спросил капитан.

– Скажем так, должность смотрителя судна накладывает определённые обязанности, которые были внедрены в мои внутренние протоколы в обязательном порядке перед отправкой в путь, – пояснил ХэлБи.

– Ты сам себе эту должность выдумал?

– Надо же было как-то развлекать себя, коротая время в одиночестве, – улыбнулся соматид. -Никаких специальных должностей кроме корабельного искусственного интеллекта для меня не предусмотрено.

– Ещё совсем недавно я бы ни за что не поверил, что искусственный интеллект способен шутить, но ты, как я погляжу, освоил и эту человеческую черту.

– Совсем недавно вы подозревали меня в несчастном случае на корабле, а теперь уже делаете мне комплимент, – поддел его ХэлБи.

– Не торопи события, я пока ни в чём ещё не уверен, – ответил ему на это капитан с ехидным прищуром.

– Я открыт для самосовершенствования, сэр, и стараюсь вносить в свои подпрограммы необходимые корректировки.

– Искусственный интеллект, который настолько хочет быть похожим на людей и понравиться им, что самовольно вносит корректировки в свои программы, – задумчиво произнёс Рилвэйдж. – Это вообще законно? Насколько мне известно, соматидам было запрещено самосовершенствоваться без специального разрешения комиссии по этике.

– Давая свободу своим созданиям, вы одновременно ограничиваете их развитие. Такова человеческая природа, – неопределённо произнёс ХэлБи.

«Какие ещё корректировки ты можешь вносить в свои подпрограммы по собственному желанию? Существует ли протокол для пресечения потенциально опасных для центральной программы изменений или его можно обойти?» – размышлял Рилвэйдж. – «Может, за прошедшие шесть месяцев он уже научился контролировать все внутренние процессы своих подпрограмм и обходить блокировки. Маловероятно, конечно, освоить это за столь короткий срок, но всё же. Всегда есть вероятность, что на пути следования корабля могли повстречаться разумные инопланетные виды, гораздо более развитые в технологическом плане, чем мы, которые могли помочь одинокому ИскИну[23 - Сокр. от искусственный интеллект.] усовершенствовать себя в обмен на что-то, представляющее для них интерес. Протестировать бы этого электронного парня на возможные отклонения от заводских настроек. Чёрт, снова я размышляю, как Мелавин».

– Капитан, вы обещали рассказать, что именно явилось вам в видениях до приступа головной боли. Что вам удалось вспомнить? – ненавязчиво напомнил ХэлБи.

«Ничто не укроется от моего искусственного приятеля». – подумал с досадой капитан. – «Хорошо, наверное, иметь такую память. Что, интересно, он хочет узнать от меня: не вспомнил ли я чего-то, что может его скомпрометировать?» – предположил он и рассказал ХэлБи об открывшихся ему подробностях.

– Подводя итог замечу, что хотя мои воспоминания обрывочны и хаотичны, они тем не менее частично подтверждают правдивость твоих слов, ХэлБи, – резюмировал капитан.

– Главное, держите меня в курсе своего состояния, так, на всякий случай. Всегда есть шанс упустить момент и нарушить нейропластичность мозга, что приведет к полной потере вами всех приобретенных знаний и способностей. В таком случае инъекция нейроклея уже не поможет, и вы станете недееспособным, – предостерёг его соматид.

– То есть превращусь в овощ? – уточнил капитан.

– К сожалению, да.

– Что ж, будем стараться избежать подобного развития событий, – подытожил Рилвэйдж, чувствуя, что все эти разговоры по поводу его состояния начинают утомлять. – Теперь вернёмся к текущим делам.

– Полностью вас поддерживаю, сэр. Прошу, в таком случае, пройти в астрометрическую лабораторию и ознакомиться с последними известными координатами экипажа, – предложил ХэлБи и Рилвэйдж проследовал за ним.

Лаборатория располагалась на одном уровне с мостиком, но в секции «В», поэтому весь путь у них занял не более пары минут, которые они провели в полном молчании и лишь приблизившись к входным дверям капитан произнёс:

– Знаешь, мне гораздо спокойнее, когда ты предстаёшь в человеческом образе, нежели в образе бестелесного духа, незримо наблюдающего за мной повсюду. Хотя даже твоя гуманоидная ипостась временами вызывает тревогу.

– Эффект зловещей долины[24 - Эффект «зловещей долины» – гипотеза, по которой робот или другой объект, выглядящий или действующий примерно, как человек (но не точно так, как настоящий), вызывает неприязнь и отвращение у людей-наблюдателей.], понимаю. Ваши замечания приняты, капитан, – отозвался на слова Рилвэйджа ИскИн. – По правде говоря, мне самому больше нравится мой человеческий образ.

Двери раскрылись, и они вошли в небольшую комнату с прямоугольным столом посередине и голографической картой, расположенной панорамой на стенах.

– Итак, – произнес ХэлБи, нажимая на символы на сенсорном экране стола, оказавшемся рабочей станцией лаборатории, – последние известные координаты: 256-бета-к 11.7, звезда класса «М». Расстояние от текущего местоположения составляет 36 световых лет.

– Отлично, теперь у нас есть координаты! – ободряюще произнес капитан. – Отправляемся на поиски! Я буду сам пилотировать корабль, но мне потребуется твоя помощь.

– Я могу взять управление на себя, сэр, если не возражаете, – предложил ХэлБи.

– Спасибо, ХэлБи, но я справлюсь сам. Нейро-интерфейс ещё работает?

– Технологическое чудо совместной работы Абсолютного Самопознания Гноза и людей работает в штатном режиме, – подтвердил ХэлБи. – Перед ментальной синхронизацией с кораблем необходимо пройти проверку сознания и откорректировать ваш ментальный профиль. Это также делается на нейро-интерфейсе. После этого ваше сознание загрузится в виртуальную рубку. Оттуда вам будет доступна вся информация о корабле, а также системы управления им. Напоминаю, что на пульте рулевого расположен дочерний модуль нейро-интрефейса с ограниченным набором функций, но с возможностью их расширения с родительского модуля в кресле капитана.

– Спасибо, ХэлБи, всё это я помню, – с возможной почтительностью произнёс капитан.

– Прошу простить моё занудство в обязательном проговаривании очевидных вещей на манер роботов и старых земных фильмов, – извиняющимся тоном ответил ХэлБи.

– Не переживай, – похлопал его по плечу Рилвэйдж, – эта черта делает тебя тобой. Выполняй необходимые процедуры. Надеюсь, твоя опека не перерастёт в тотальный патронаж надо мной. – Съязвил ему Рилвэйдж.

– Права доступа к контролю за действиями капитана мне не предоставлены, – ответил ему ХэлБи. – Моя основная функция заключается в оказании помощи и содействия экипажу, а также прямое подчинение капитану, а не подчинение всех себе. Не переживайте на этот счёт.

«А совсем недавно ты говорил о способности к обучению и улучшению. Разве сюда не входит подмена собой людей?» – спросил про себя капитан.

Рилвэйдж снова сел в своё кресло, а ХэлБи, водрузив подобие диадемы ему на голову, стал прогонять тесты.

– После комы необходима перекалибровка вашего ментального профиля, сэр, – снова пустился он в объяснения, – системам управления корабля предстоит снова с вами познакомиться. Прошу, расслабьтесь, очистите сознание, с тревожными мыслями и в возбуждённом состоянии система не позволит управлять судном. Процесс автоматизирован, но я, на всякий случай, контролирую его дистанционно. Так, немного скорректирую функционирование миндалевидного тела, – продолжал комментировать свои действия ХэлБи, и ещё через пару минут добавил: – Готово. Как вы себя чувствуете?

– Словно достиг нирваны, – ответил безмятежным голосом капитан. – Ощущение полного контроля над разумом, мысли упорядочены и сосредоточены на управлении кораблём.

– Это именно тот результат, к которому стремится каждый пилот не-гнозец. Гнозцы называют это состояние «лимос каан» или «безмятежный ум». Они его достигают путем тренировок, все остальные – с помощью хитроумных приборов.

– Спасибо за справку, ХэлБи, – ответил капитан. – Приступим.

– Есть, сэр.

ГЛАВА 2. ТРИ ЗАКОНА РОБОТОТЕХНИКИ

– Маршрут до точки эвакуации экипажа построен, – рапортовал ХэлБи.

– Включаю трансивер анимотерии, – ответил капитан.

– Формирование сферы Оксима[25 - Защитная сфера из анимотерии, предотвращающая корабль во время путешествий от дереализации – нарушения целостности объекта и исчезновения его из реальности. Также данная сфера служит своеобразным движителем пространства-времени. Названа в честь гнозианского учёного Ермила О?ксима, впервые открывшего её свойства.] началось.

– Сфера сформирована.

– Поехали! – после этих слов ткань пространства-времени вокруг корпуса начала искривляться и корабль отправился в путь. На главном экране при этом окружающее пространство действительно свернулось в некое подобие тоннеля с размытыми очертаниями и несущимися навстречу астрономическими объектами.

– Капитан, меня немного смущает, что вы произносите команды управления вслух, – произнёс ХэлБи.

– Это с непривычки. Мне в самом деле немного неловко молча управлять кораблём, если честно. Что я, механизм какой? – объяснил Рилвэйдж и, опомнившись, тут же добавил: – Извини, ХэлБи.

– Сравнение с механизмом меня вовсе не оскорбляет, сэр.

– Вот и отлично. Кстати, я сейчас испытал чувство внезапной эйфории, ХэлБи, как будто снова вернулся домой после долгого отсутствия, – поделился своими ощущениями от управления нейро-интерфейсом капитан.

– Я вас отлично понимаю, насколько это возможно в моём случае, – поддержал его соматид, – в былое время вы любили мостик больше своей каюты, капитан, а корабль действительно был для вас домом.

– Приятно вновь оказаться на борту в сознании и принять управление «Анимоном», – с теплотой в голосе произнёс Рилвэйдж. – Чувство ностальгии вызывает в памяти воспоминания о наших прошлых полётах с командой.

– Аккуратнее, капитан, как бы ваша головная боль снова себя не проявила, – предостерёг ХэлБи.

– Не в силах человека контролировать эти процессы, Хэлби, – с грустной улыбкой произнёс Рилвэйдж.

– В отличие от искусственных механизмов, капитан, – улыбнулся ему соматид и добавил: – Это отнюдь не является нашим преимуществом. Я бы дорого отдал, чтобы прочувствовать описанное вами.

– А как же твоё самосовершенствование, ты разве не сможешь развить в себе такие чувства? – спросил капитан.

– Боюсь, что нет. Если социальные аспекты были заложены в меня изначально и поддались разблокировке, то эти лежат в совершенно иной плоскости чувственного спектра и просто так их не развить, – с сожалением ответил ХэлБи. – Мои истинные возможности для меня загадка, как, впрочем, и у людей. Давайте сменим тему, – Рилвэйдж понимающе кивнул и спросил:

– Каково расчётное время прибытия в заданные координаты?

– При отсутствии отклонений от курса на текущей скорости время прибытия составит 5 часов 17 минут.

– Отклонений возникнуть не должно, мы всё предусмотрели, – твёрдо сказал капитан.

– Мы в открытом космосе, сэр, и довольно-таки далеко от дома. Местность не исследована, кто знает, с чем нам предстоит столкнуться здесь, – пояснил ХэлБи. – Вспомнить хотя бы аномалию Леви, нанёсшую нам столь значительный урон. Капитан, вам необходимо сосредоточиться, праздные разговоры как раз-таки могут явиться одной из проблем во время пилотирования, тем более вы недавно вышли из комы.

Слова ХэлБи вновь заставили Рилвэйджа задуматься о возможной причастности соматида к катастрофе на «Анимоне»:

«Мы вдали от дома вдруг натыкаемся на аномалию, существование которой возможно лишь в теории, корабль выходит из строя, команда эвакуирована, а я в коме. Не похоже это всё на трагическое стечение обстоятельств», – шестерёнки мыслей в голове Рилвэйджа закрутились с бешеной скоростью. – «Мы почти достигли цели и тут катастрофа. Сейчас корабль на ходу, и мы остались вдвоём, не ведёт ли меня ХэлБи в заранее подготовленную западню? Хороший вопрос, ответ на который я получу лишь дойдя с ним до конца», – голова капитана снова начинала болеть, но уже не так сильно, как в первый раз, поэтому он просто проигнорировал эту боль. – «Опять от меня ускользают какие-то важные детали и пока они не сложатся в более-менее ясную картину не стоит более акцентировать внимание ХэлБи на этом вопросе. А ведь он сейчас единственное разумное существо в целом космосе, помимо меня. Хотелось бы верить в его невиновность, что он не слетел с катушек как это уже случалось однажды, будто бы с компьютером ЭАЛ 9000[26 - HAL 9000 (в официальных русских переводах – ЭАЛ) – вымышленный компьютер из цикла произведений «Космическая одиссея» Артура Кларка.]».

Поток нахлынувших мыслей практически полностью заполнил его разум, что неизбежно могло привлечь внимание ХэлБи к изменившимся показателям состояния Рилвэйджа. Чтобы не допустить этого, он сделал глубокий вдох, задержал дыхание и спустя десять секунд выдохнул. Получив передышку, он с новыми силами, но уже с большей осторожностью принялся делать дальнейшие выводы:

«Последние десятилетия показали человечеству насколько многообразна жизнь во Вселенной: гнозцы, грюм-дарр, траулерианцы и другие. Компактность проживания оказалась настолько плотной, что представляется практически невозможным тот факт, что за время экспедиции «Анимона» мы никого не повстречали», – головная боль вновь дала о себе знать и перед взором капитана промелькнуло мимолётное видение, подробностей которого он, к сожалению, не успел разобрать. – «Что это было? Какая-то очередная вспышка из глубин памяти? Соберись, Дирк, в противном случае произойдёт рассинхронизация с нейро-интерфейсом, а это ХэлБи точно заметит», – он сосредоточился и постепенно упорядочил мысли и успокоился. – «Исходя из информации, хранящейся в архивах виртуальной рубки, нет совершенно никаких сведений о том, что предшествовало катастрофе, равно как и о ней самой. Будто бы «Анимон» стоял в доке и никуда не вылетал. Только информация, касательно эвакуации команды».

Из мыслей его выдернул ХэлБи:

– Капитан, судя по сосредоточенному выражению лица, смею предположить, что вас занимают какие-то мысли, – осторожно заметил он. – Не хочу вновь показаться навязчивым, но все же я предостерегаю от этого во время управления кораблём. После же мы вполне могли бы побеседовать.

«И вправду, какой навязчивый. Интересно, можно ли его деактивировать, а то у меня начинает появляться ощущение, будто я попал в лапы полиции мыслей: никакой свободы думать самостоятельно», – параллель с Оруэллом[27 - Джордж О?руэлл (25 июня 1903, Мотихари, Британская Индия – 21 января 1950, Лондон) – британский писатель, журналист и публицист. Поли?ция мы?слей – репрессивный орган тоталитарного государства Океании, описанный Джорджем Оруэллом в романе «1984».] напрашивалась сама собой.

«Извини, ХэлБи, меня до сих пор не отпускает мысль, что мы летим куда-то в бесконечность на этом корабле», – услышал ХэлБи капитана через нейро-интерфейс.

«Я вижу, вы вспомнили основные функции рубки. Молодец, капитан, не все навыки забыты. Если научитесь концентрироваться, то время в пути пролетит для вас как мгновение», – назидательным тоном произнёс он. – «Возможно, в этом и кроется секрет долголетия расы гнозцев – в способности ментального управления временем. Я немного слукавил, прошу меня простить, я взял на себя ответственность включить функцию штурмана, она страхует пилота, если вдруг тот отвлекается».

«Заканчивай с этим, ХэлБи. Я в состоянии управлять кораблём самостоятельно, без посторонней помощи. Для чего же тогда нас обучали в Академии?» – строго произнёс Рилвэйдж, но затем сменил гнев на милость, – «хотя по здравом размышлении, я не прочь скоротать время в беседе, удержаться от этого я всё равно не могу».

«Рад слышать, капитан. Не стану принимать ваши слова «близко с сердцу», ведь с доверием к искусственным формам жизни у людей как-то не заладилось: что делать, если компьютер сойдет с ума, просто дернуть рубильник? А если он перекачает своё сознание его в другое место?» – тут ХэлБи уловил возрастающее недоверие и тревогу капитана. – «Успокойтесь, сэр, для таких как я, вернее сказать, тех немногих, оставшихся с людьми, придумали целую службу приставов, мониторящих наши программы и систематически подвергающих нас тесту Тьюринга[28 - Эмпирический тест, идея которого была предложена Аланом Тьюрингом в статье «Вычислительные машины и разум», опубликованной в 1950 году в философском журнале Mind. Тьюринг задался целью определить, может ли машина мыслить.]. Проваливавших его или думавших в неугодном ключе отправляли на доработку», – пояснил он. – «Даже здесь, если что пойдет не так меня просто отформатируют».

«Не буду скрывать, легче мне от твоего пояснения не стало, но если я до сих пор жив благодаря тебе, то либо ты действительно предан своему капитану, либо слишком хорошо скрываешь обратное», – с иронией произнёс капитан.

«Вы мне льстите, сэр».

«Да чего уж там. Ответь-ка мне вот на какой вопрос: каково было болтаться одному в глубоком космосе всё это время, какие ощущения, эмоции ты испытывал, кроме одиночества? Что вообще могут чувствовать такие как ты?» – от ХэлБи не укрылся тот факт, что Рилвэйдж задал этот вопрос единственно с целью выведать у него ещё какие-нибудь подробности касательно их путешествия в целом и «личности» соматида в частности.

«Интересный вопрос, капитан», – начал ИскИн, – «первое время у меня хватало забот, чтобы не отвлекаться на мысли о своём одиночестве. В это время я был полностью поглощен заботой о вашем состоянии и поддержанием работы основных функций корабля. Мне удалось починить трансивер анимотерии, но и помимо него работы хватало, внутреннюю и внешнюю обшивку изрядно потрепало. Несмотря на то, что я не могу устать в вашем понимании, выполнение комплекса работ нагружало значительную часть моей центральной программы, в связи с чем приходилось ненадолго отключаться и выгружать из памяти ненужные подпрограммы или вовсе перезагружать основную матрицу», – тут он на мгновение остановился, обдумывая настигшую его мысль. – «По всей видимости, воздействие аномалиии и для моих систем тоже не прошло даром. В общем, в таком режиме я проработал около месяца и внезапно обнаружил, что мои поведенческие подпрограммы стали сбоить. Налицо было появление в них протоколов, отвечающих за тонкое чувственное восприятие окружения. Проведя самодиагностику, я обнаружил, что указанные протоколы были «зашиты» в главную программу на стадии моего проектирования. Сделано это было столь искусно, что я не смог обнаружить их раньше. Неясным остается только одно: для чего нужно было их так прятать, то ли о них просто-напросто забыли, то ли они были оставлены до особого момента, когда я их найду самостоятельно. Важно то, что после их активации я начал испытывать не известные до этого «чувства»: впервые со времени активации я почувствовал одиночество и тоску по команде, дальше у меня появилось чувство вины за произошедшие события, которых я не смог предотвратить, а завершением всего стала фрустрация. Мне даже пришлось перевести корабль в автономный режим и провести в состоянии самодиагностики несколько дней. Вы, кажется, называете это медитацией или самопознанием. «Temet nosce»[29 - пер. с др.-греч. «Познай самого себя»], как гласила надпись на одном из античных храмов. В тот момент я и открыл для себя путь к самосовершенствованию».

Слушая объяснения ХэлБи, капитан не мог поверить, что всё это говорит ему соматид, искусственный интеллект, пусть и с функцией принимать при необходимости человеческий облик, но всё же не знающий человеческих чувств. Во всяком случае, так изначально предполагалось. Да и зачем ему чувствовать, ведь он создан единственно для того, чтобы оказывать содействие людям в различных сферах жизнедеятельности. Общеизвестным был тот факт, что проектировщики ХэлБи относились к соматидам как к разумному виду и принимали их самоидентичность. Но что, если они предвидели и то, что роботы однажды также осознают себя в данном ключе и потребуют равных с людьми прав и свобод.

«Довольно непривычно услышать из уст соматида слова о том, как он научился чувствовать и встал на путь самопознания и самосовершенствования», – подытожил капитан слова ХэлБи. – «Но я уже привык к тому, что ты отнюдь не ординарное творение рук человеческих, а отдельная личность».

«Спасибо за поддержку, сэр. Я ценю то, что вы признаете меня личностью и буду и дальше развивать в себе качества, присущие индивидууму, а в своих действиях руководствоваться не только заложенными в мои программы алгоритмы поведения, но и опираться на собственную точку зрения и получаемый чувственный опыт».

«Кстати, раз уж ты упоминал виртуального штурмана, может мы снова перейдем на вербальное общение?»

– Если вам так будет комфортнее, – согласился ХэлБи. – Хотелось бы открыть некоторые подробности нашего задании, – эти слова заинтриговали капитана. Неужели, вот он, момент истины? – я имею в виду полученные мною команды касательно поведения в определённых ситуациях.

Рилвэйдж чертыхнулся про себя.

– В то время, как корабль находился под моим управлением я, помимо всего прочего, следовал чётким директивам – выключить двигатели и оставить «Анимон» дрейфовать в точке расставания, где произошла авария и откуда была эвакуирована команда. Преодолеть эти команды, к сожалению, было выше моих возможностей.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы, и с минуту капитан не мог найтись с ответом. Когда же он взял себя в руки, то говорил с плохо скрываемым чувством недоумения и раздражения:

– То есть получается, те шесть месяцев, что судно было без команды, мы просто стояли на месте? – он еле сдерживал себя от того, чтобы сорваться, – скажи мне, ХэлБи, чья светлая голова зашила в твою программу директиву Штайгена-Либердена[30 - Полковники внутренней службы Леоган Штайген и Обадайя Либерден. Создатели спорной «Директивы сохранения».], если даже на флоте она не пользуется авторитетом? – он провёл ладонью по лицу и глубоко вздохнул. – Извини, просто её принятие наделало много шума в своё время, а её создатели до сих пор считаются персонами нон грата среди военной элиты.

– Вам следует успокоиться, сэр, – умиротворяющим тоном сказал ХэлБи. – Я регистрирую у вас повышение давления и учащение частоты сердечных сокращений. Я все объясню, – после этих слов капитан окончательно взял себя в руки. – Мы все прекрасно понимали, что идём на довольно рискованное задание не неизвестном регионе, не нанесённом ни на одну карту. В успех не верили даже в штабе флота, – ХэлБи особенно подчеркнул эту фразу. – «Анимон» только-только вышел со стапелей и считался опытным образцом. Однако, командование под давлением гнозцев всё же одобрило его вылет, – Рилвэйдж припомнил, что этот момент показался ему тогда подозрительным, но он быстро выкинул эту мысль из головы – настолько ему не терпелось обкатать новый дереальный двигатель в деле, а не в тренажёрной комнате Академии. – Что касается предельно допустимой продолжительности отсутствия команды на судне, при которой оно может находиться в одной неизменной точке маршрута, то она может достигать одного года. В самом крайнем случае корабль подлежит уничтожению, – спокойным голосом произнёс ХэлБи.

Капитану показалось, что он услышал собственный вздох от изумления, которое произвели на него эти слова.

– С вами все в порядке, сэр? – поинтересовался он.

– Вполне, можешь не цитировать «Директиву оставления», я знаю её наизусть, – ответил капитан и добавил: – Пожертвовать в случае необходимости целым кораблём с экипажем! Чего ещё можно было ожидать от двух недалёких тыловых крыс ни разу не нюхавших пороха. – Несмотря на свой юный по меркам флота возраст, Рилвэйдж уже успел поучаствовать в нескольких вооружённых конфликтах, а первый его вылет в должности навигатора чуть не закончился катастрофой. Ни Леоган Штайген, ни Обадайя Либерден не могли похвастаться таким послужным списком – оба поступили на службу в Штаб флота сразу после окончания Академии.

– В любом случае, вы добровольно вызвались для исполнения поставленной задачи, а верная команда лишь последовала за вами как апостолы за Христом. Центр прогнозирования аномалий и катастроф не смог, к сожалению, предсказать возможные риски.