скачать книгу бесплатно
– Я знаю. Ну не совсем уж ребёнок, я бы сказал подросток, – ответил ему Цветок.
– Нет, Антоха, ты совсем малыш, посмотри на свои руки, – вмешался Матвей.
Цветок взглянул на свои руки и захныкал от увиденного: – Сева, ты чего натворил? Я ведь тебя сейчас отметелю!
– Ага, сейчас, я прям, испугался. Ты смотри, в штанишки не сходи, – держась за живот, смеялся Сева, отчего его усы ходили из стороны в сторону.
– А чего Макс притих? – спросил Матвей.
– Он заснул, – поспешил ответить Цветок.
Пока они будили Макса, Цветок начал рвать траву и запихивать её в рот.
– Что такое, Антоха? Траву есть нельзя, там могут быть микробы, – пригрозил пальцем Матвей.
– Матюх, я не специально, как-то само собой произошло. И мне кажется, что Сева был прав. У меня шорты намокли.
– Этого еще не хватало. Один старик, еле живой, другой младенец, а эта дылда с усами сидит и хохочет.
– Матвей, твой черёд ходить, – вдруг всех осадил Максим Иванович и показал пальцем на кубик.
Матвей взял в руки кубик и бросил его на поле.
– Пять!
Все замерли в ожидании предсказания.
– «Пропуск хода», – прочитал Матвей.
– Что? – завопил детским голосом Цветок, – Палкин, ты какого творишь?
– Я сходил пять, там пропуск хода, чего не так-то?
– А нам что, такими оставаться? Кто там дальше ходит? Сева? Бери кубик, ходи! – чуть не плача кричал Цветков.
– Я боюсь, – Сева прижал руки к груди.
– Ты бы лучше не рисовал это, теперь поздно. Ходи. Что-то мне подсказывает, что нас ждёт интересное продолжение игры, – ответил ему Матвей.
– Макс, не засыпай, давай играть, – крикнул прикимарившему старику Цветок.
– Не сплю я, не сплю.
Сева трясущейся рукой взял кубик, зажал его между ладошек, при этом обратил внимание на свои волосатые пальцы и чуть не потерял сознание от увиденного. Бросил его и посмотрел на результат.
– Два!
Он сходил два раза и громко зачитал: – «Реально лишь настоящее».
– Что бы это могло значить? – задумался Максим Иванович и переведя взгляд на то место, где только что сидел Всеволод, вздрогнул, – а где Сева?
– Аааааа, – запищал Цветок.
– Тише, не кричи. Исчез, значит вскоре появится, – прохрипел Макс уверенным голосом человека, повидавшего жизнь, – видимо такая это игра. Надо двигаться вперёд. Чей ход?
– Твой, Максим Иванович, ходите, – пропищал Цветок.
– Мой, значит? Ага, сейчас схожу, если дотянусь, – Макс еле дотянулся до кубика, накрыл его сухой ладонью, подцепил и отбросил в сторону.
– Три!
– Что день, грядущий нам, готовит? – пробормотал Макс и принялся смотреть на поле, – ничего не вижу, очки бы мне сейчас не помешали.
– Не напрягайся, Макс, я прочитаю, – сказал Матвей, и зачитал: – «Старик вдвойне ребёнок».
Прочитав эти слова, Матвей посмотрел на Макса, которого уже не было на своём месте.
– Куда они все исчезли? – опять завопил Цветок.
– Не знаю, но видимо, если мы не сходим, то вероятнее всего их больше не увидим, ходи Антоха.
Цветок своей детской ручкой неумело взял кубик и бросил его.
– Шесть!
– Что там? Мне кажется, я разучился читать. Или еще не научился.
– «В игре детей есть часто смысл глубокий», – прочитал вслух Матвей и переведя взгляд на Цветкова, даже не удивился его отсутствию.
– Ну, что, Матвей, твой ход, – он поднял кубик и бросил его на игровое поле.
– Три! – сказал он сам себе, сделал три шага своей фишкой и зачитал предсказание: – «Если путешествия во времени возможны, то где гости из будущего?».
Неприятный звук какой-то дудки, игравшей невпопад давил на мозг. Матвей вылез из-под одеяла и продрав глаза посмотрел на Цветкова: – что это за музыка? Где Чайковский?
– Какой Чайковский, это горн.
– Да? Странно. Впервые за три смены слушаю такую дрянь. А где игра? И почему мы тут?
– Какая игра? И где, по-твоему, мы должны быть?
– Цветок, ты что, перегрелся что ли? Сева, Макс, вы что, забыли? Мы играли в игру, которую нам посоветовал Сева.
– Не знаю, о чём ты. Лучше вставай, а то на зарядку опоздаем, – ответил ему Макс и поплёлся на выход.
В палату вошёл Дима, и как показалось Матвею, он был престранно одет в какой-то тёмно-синий тряпичный костюм. Колени которого были вытянуты так, что свисали, а верх наоборот показался ему слишком мал и сильно обтягивал фигуру вожатого. На груди у него висел пластмассовый свисток причудливой формы: – Товарищи бойцы, – скомандовал Дима, – выходи строится на утреннюю зарядку.
– Что с ним? – спросил Матвей.
– Ничего. А что?
– Какой-то странный на нём костюм, никогда его в нём не видел. Он обычно «Адидас» носит.
– Адидас? – удивился Цветков, – ты вроде бы вчера не падал, головой ни обо что не ударялся. С тобой всё нормально?
– Не знаю, – почесал затылок Матвей, при этом шаря под кроватью рукой, в поисках обуви: – а где мои кроссы?
– Что? – переспросил Цветков.
– Мои кроссовки? Джордан? Где они?
– Не знаю, что это такое. Если ты про кеды, то они лежат там, под кроватью.
– Эти? – Матвей взял в руки пошарпанные тряпичные с резиновой подошвой штиблеты, украшенные кружком на боковой поверхности, – это не моё. Я такое не ношу. Это бомжа какого-то.
– Твоё, твоё. Вчера по крайней мере было твоим, – Цветок махнул рукой и вышел на улицу.
Выйдя из корпуса, в глаза Матвея бросились повсюду развивающиеся красные полотна. Он посмотрел по сторонам и от недоумения протёр глаза, пытаясь как бы проснуться, но нет, он не спал. Флаги висели повсюду. Потом он перевёл взгляд в другую сторону и увидел огромный транспарант с надписью: «Как повяжешь галстук, береги его. Он ведь с Красным знаменем цвета одного».
– Антоха, это что за декорации? Сегодня праздник какой-то? Когда они всё это успели повесить?
– Палкин, ты точно в порядке? Может тебе в медпункт обратиться? – порекомендовал ему Цветков.
– Я, честно сказать, не знаю. Но обязательно постараюсь разобраться в этом.
Перед зданием клуба, на высокой тумбе, стоял Дима в своём странном костюме и командовал: -раз, два, руки выше, три, четыре, не зеваем, пять, шесть, глубже выпад, семь, восемь, отдыхаем. Следующее упражнение, руки поднять вверх и на счет три, вытягиваемся назад. Раз, два, тянем спину, три, четыре исходное положение.
Матвей смотрел на это представление с широко открытым ртом: – что с ним? Он точно в порядке?
– Кто? – уточнил Цветков.
– Кто, кто? Дима, конечно! Ты видел это? – возмущался Матвей.
– Если кто-то и не в порядке, так это ты. С самого утра, причём.
После зарядки все пошли умываться. Матвей полез к себе в тумбочку, чтобы взять умывальные принадлежности и был неприятно удивлён: – кто лазал ко мне в тумбочку? – выкрикнул он.
– Что? Как ты смеешь об этом говорить? – послышался голос Севы.
– Вчера тут лежал флакон с жидким мылом, зубная паста «колгейт» и зубная щетка, японская. А сейчас тут какая-то коробочка, обмылок непонятного цвета и щетка, точно не японская. И вообще у меня вопрос, зубная ли это щётка?
– Никто к тебе в тумбочку не залезал. Бери и иди умываться, – покрутил пальцем у виска Макс.
– Да вы что, сговорились все? – Матвей взял из тумбочки коробочку и прочитал надпись на ней «Зубной порошок Детский. Парфюмерный комбинат г. Куйбышев. Цена 4 коп. ГОСТ 5972-77»
– Палкин, поторопись, – услышал он голос вожатого, – через пятнадцать минут построение на торжественную линейку, а ты еще не умывался.
Матвей вышел на улицу, дошёл до умывальника и начал наблюдать, как другие чистят зубы. Он последовал примеру одного из ребят. Открыл коробочку, намочил зубную щетку под струёй воды, зачерпнул немного порошка на щетку и принялся чистить этим зубы. Невероятные ощущения того, как будто песок попал между зубов: – ну и дрянь, как вы этим чистите зубы? Где моя паста?
– Ты совсем что ли заболел? – толкнул его под ребра Цветков.
– Антоха, ну это же трешь какой-то. Этим зубы не только нельзя чистить, от этого они и выпасть могут.
– Не знаю, я с детства чищу, все зубы, как новенькие. Ни разу к стоматологу не ходил. Только на осмотр.
После утреннего туалета Матвей снова вернулся в палату, где к его удивлению, все переодевались в белые рубашки, красные шорты, завязывали на шее какие-то красные галстуки, а на головы надевали красные пилотки.
– Что за стёб? – не успокаивался Матвей.
– Как ты сказал? – спросил Сева.
– Стёб, – немного напрягся Матвей.
– Странное слово. Кажется, оно ругательное. Или ещё хуже, иностранное, – поддакнул другой мальчишка.
– Обычное слово, – махнул рукой Матвей и принялся застегивать металлические пуговицы на своей рубашке. Кое-как завязал на узел галстук и вышел на построение.
– Палкин, ты совсем обнаглел? – крикнула ему вожатая.
– Нет. А что?
– Кто это тебя так научил завязывать галстук? Быстро завяжи как положено. Я вынуждена буду доложить об этом вопиющем случае старшей пионервожатой!
– Кому? – совсем опешил Матвей.
– Узнаешь!
Цветков подошёл к Матвею и взяв его за руки, развернул к себе лицом. Развязал ему галстук и со всем, присущим настоящему пионеру, мастерством, завязал его по новой. Один конец был чуть короче другого, а узел сложил в ровный, толстенный квадрат, – вот, так. После чего он резко поднял правую руку над головой и громко выкрикнул: – будь готов!
– К чему? – отпрянув назад, удивился Матвей.
– Что значит к чему? Ты должен ответить – всегда готов!
– Слушай, Цветок, ладно они. Ты то чего прикидываешься?
– Отряд, равняйсь! Смирно! Напра-во! Шагом марш! Песню запе-вай! – рявкнул Дима.
– Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд! – запели хором ребята.
– Вы совсем с ума по сходили? – не выдержал Матвей, – какой отряд, куда шагает?
Цветок не обращая внимание на товарища кричал во всё горло со всеми вместе: – Сильные, смелые, ловкие, умелые! Ты шагай не отставай, громко песню запевай! Кто идет? Мы идём! Кто поёт? Мы поём!
Так они маршировали до площадки, на которой ещё вчера стояла горка и повсюду висели гамаки. А сейчас это была совершенно другая площадка. Газон посередине, на котором цветами изображён какой-то лысый мужик. Вокруг газона плиткой была вымощена дорожка, вдоль её, ровными рядами, в бело-красной одежде выстроились отряды. Вместо экрана стояла огромная трибуна, украшенная надписью: «Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин».
Матвею совсем стало плохо, и он немного навалил на Цветкова, который быстро его отрезвил ударом под дых: – стой давай!
На трибуне появилась делегация, состоящая из одного взрослого мужчины, двух его ровесниц и одного парня, чуть моложе. Все они были наряжены в соответствии с регламентом мероприятия, белые рубашки, красные пилотки и красные галстуки. Этого взрослого мужчину, как показалось Матвею, он узнал: – это же дядя Боря, видишь, Цветок?
