Западный Берлин и советская дипломатия (1963-1969 гг.)

скачать книгу бесплатно


Несмотря на все препятствия, казалось, что встреча Хрущева с Брандтом состоится. Но в последнюю минуту она сорвалась.

Хрущев так описывал происходившие события: «Вчера (17 января 1963 г. – Р.Д.) ко мне в 8 часов хотел приехать господин Брандт. Через своих людей он заявил, что он хотел бы побеседовать со мной. Я сказал, пожалуйста, я согласен и в 6 часов мне позвонили и сказали, что господин Брандт будет в 8 часов. В 7.30, или, скорее это было в 7 часов, я получил от господина Брандта сообщение, что он извиняется, но приехать не может. Его сенаторы заявили, что они немедленно уйдут в отставку, вся его коалиция развалится, если он приедет. Я сказал, пожалуйста, пожалуйста, я вас не приглашал и не обижусь, если вы не приедете».[69 - АВП РФ, ф. 742, оп. 8, п. 27, д. 21, л. 14.]

Окружение Брандта вину за срыв встречи сразу же возложило на лидеров западноберлинского ХДС. Показательна трактовка причин срыва встречи западноберлинским сенатором по внутренним делам Г. Аль-бертцом, одним из самых близких к Брандту политиков. В изложении В.И. Быкова и Ю.А. Квицинского,[70 - В.И. Быков и Ю.А. Квицинский 25 января 1963 г. были на встрече Альбертца с избирателями западноберлинского района Шпандау и составили отчет о посещении этой встречи. – АВП РФ, ф. 742, оп. 8, и. 26, д. 15, л. 5 – 7.] второго и третьего секретарей советского посольства в ГДР, она выглядела так: «Мы (окружение Брандта – Р.Д.) были готовы к встрече с Хрущевым, которая сорвалась в результате „подлой” позиции со стороны ХДС. Как ему (Альбертцу – Р.Д.) стало известно позднее, руководство ХДС во главе с Ф. Амреном уже в 12.15 часов 17 января приняло решение саботировать встречу и выдвинуть угрозу о разрыве коалиции. Однако об этом решении стало известно лишь после того, как Брандт дал согласие на встречу. Нанеся этот „предательский удар в спину,” ХДС сейчас использует срыв встречи … для дискредитации Брандта».[71 - Там же, л.6.]

Правильное ли решение принял Брандт, отказавшись от встречи с Хрущевым? «Многие говорят, – отвечал на этот вопрос Альбертц, – что Брандт должен был пойти на встречу, даже если она повела бы к разрыву коалиции с ХДС. Я был с Брандтом в эти часы и во время принятия окончательного решения. Конечно, можно было бы встретиться с советским премьер-министром, но в этот моменте не было ясности, как среагируют на встречу партии и население Западного Берлина». Брандт опасался, что на следующий день он, не имея позитивных результатов от встречи с Хрущевым, остался бы и с разбитой коалицией, добавил сенатор. По его словам, правящий бургомистр хотел организовать встречу с Хрущевым на следующий день, 18 января, однако это оказалось невозможным «не по вине Брандта».[72 - Там же.]

По мнению Быкова и Квицинского, население Западного Берлина не понимало причин срыва встречи. Аргументы, выдвинутые Альбертцом, «не показались слушателям достаточно убедительными, в частности обвинение ХДС в „предательском ударе в спину.” Выступавшие (на встрече с Альбертцом – Р.Д.), по виду рабочие, заявили, что СДПГ и ХДС достаточно хорошо знают друг друга, будучи много лет в коалиции, и что Брандт должен был правильно оценить обстановку и реакцию населения и пойти на разрыв коалиции. Брандту просто не хватило мужества на подобный шаг».[73 - Там же, л. 7.]

Западноберлинская организация Свободной демократической партии (СвДП), находившаяся тогда в оппозиции к сенату Брандта, использовала срыв встречи как повод для острых атак и против СДПГ, и против ХДС. Выступая 8 февраля 1963 г. на предвыборном собрании, заместитель председателя западноберлинской СвДП Х.-Г. Хоппе подверг резкой критике «берлинскую политику» обеих партий. Он обвинил их в том, что они оказались неспособными пойти на разумный политический риск, когда зашла речь о возможности встречи Брандта с Хрущевым. Брандт, по словам Хоппе, так и не смог дать «удовлетворительное объяснение причин своего отказа от встречи с Хрущевым».[74 - Там же, л. 9.]

Обращает на себя внимание заявление Барцеля, сделанное 18 января – на следующий день после срыва встречи. Он сказал: «Я неоднократно беседовал с правящим бургомистром и отсоветовал ему ехать в Восточный Берлин».[75 - Там же, ф. 56 -б, оп. 22., п. 479, д. 276, ТАСС, 18.1.1963. л. 228 – О.] Свою позицию Барцель обосновывал с помощью ряда аргументов. «Наряду с принципиальными политическими и правовыми соображениями, – подчеркивал министр, – которые говорили против этого визита (Брандта в Восточный Берлин – Р.Д.), нужно было учитывать момент и тенденцию Москвы и Панкова установить непосредственные отношения между советской зоной и Западным Берлином, изолировать Западный Берлин, оторвать его от союза и создать на переходный период нечто вроде суверенитета для Западного Берлина. Это было отчетливо выражено в недавних речах Ульбрихта и Хрущева». Ответом на это, по мнению Барцеля, могло быть «только еще более тесное сближение между Берлином и Бонном, а не совершение поступков, которые – хотя бы только внешне – скорее могут быть восприняты как разделяющие».[76 - Там же, л. 228 – О – 229 – О.]

Брандт о своем решении отказаться от встречи с Хрущевым сообщил в заявлении, сделанном вечером 17 января. Правящий бургомистр подчеркнул, что это решение он принял после того, как на него был оказан нажим «членами Христианско-демократического союза в правительстве Западного Берлина». Они угрожали немедленно подать в отставку в случае моей встречи с Хрущевым, добавил Брандт. «У меня создалось впечатление, – продолжал правящий бургомистр, – что решение, которое я принял, противоречит интересам города Берлин». Он заявил также, что западные державы не возражали против встречи между ним и Хрущевым. Брандт сообщил, что Аденауэр сказал ему по телефону днем 17 января: «Если бы я был на Вашем месте, я бы сделал это (встретился бы с Хрущевым – Р.Д.)».[77 - Там же, л. 4 – А.] Резюмируя, Брандт отметил, что христианские демократы Западного Берлина по существу предъявляли ему ультиматум, и выбора у него не было.

Журналисты были поражены настроением полной подавленности, в котором Брандт сделал это заявление. Оно свидетельствовало о том, что правящий бургомистр действительно принял решение об отказе от встречи с Хрущевым крайне неохотно.

А на следующий день, 18 января, в заявлении по западноберлинскому радио Брандт сказал: «Я хочу со всей официальностью заявить, что советская сторона вела себя корректно. Все, что можно было требовать в смысле формы, срока и содержания такой беседы, было соблюдено. Я по – прежнему убежден, что готовность к такой встрече без всяких иллюзий с премьер-министром Советского Союза была и остается правильной».[78 - Там же, л. 5 – А.]

Амрен, оправдывая свои действия, приведшие к срыву встречи, заявил корреспондентам агентства ДПА: «После того, как Ульбрихт отказался предоставить пропуска (в Восточный Берлин – Р.Д.) и подтвердил полное единство с Хрущевым, нельзя было выбрать более неподходящее время, чтобы по собственной инициативе устраивать встречу с Хрущевым в Восточном Берлине. Как раз в нынешней обстановке не следует создавать впечатления, что советская неуступчивость принесет плоды на сепаратных переговорах с берлинским сенатом. Оснований дня такой позиции (у ХДС – Р.Д.) было тем больше, что ни один из членов сената не мог надеяться на какой-нибудь деловой положительный результат беседы с Хрущевым. Поэтому, как только ХДС узнал об этом, он с самого начала заявил категорический протест против таких намерений … При нынешнем политическом положении ХДС не мог содействовать такой встрече. Связанные с нею опасения подтверждались тем обстоятельством, что бургомистр (т.е. Амрен – Р.Д.), вопреки обычаю, не был привлечен к предварительным беседам и был поставлен в известность об установленных с советской стороной контактах только позднее».[80 - Там же, л. 14 – А-15 – А.]