Отшельник. Рассказы

скачать книгу бесплатно


– Буду Ухтама присылать. Продукты привезет, так, узнать, как ты…

Старый пастух не на шутку беспокоился о здоровье горожанина. Не понимает он, что такое пустыня летом. Ведь как они с женой думали: поживет месяц-другой, помыкается в песках, да уедет. Ан, нет! Настырный! И ведь даже не говорит, зачем ему это нужно? До каких пор намерен жить здесь?

– Сабир, – пастух на прощание решил сказать, что думает о его затее, – я понимаю, что для тебя пришло время переосмыслить жизнь. Вижу, что так это, хоть ты и не рассказываешь о ней. Но послушай старика: изменить жизнь можно разными способами. И в привычной для себя обстановке ее можно сделать другой – такой, как ты хочешь. Совсем необязательно бежать на край света! – Сабир Каримович хотел возразить, но Умид-ака остановил его: – Знаю, знаю, хочешь быть свободным и своим бегством в пустыню ты заявил о том, что можешь делать, что хочешь. Но подумай сам: всю свою жизнь человек живет в обществе, даже один он все равно в обществе – так мы устроены. Мы живем, как отара овец или стадо верблюдов – тянемся друг к другу, хоть и думаем о себе иначе, вот, как ты, например. Отдельно каждый человек слаб. Если живет один, то ему нужна помощь и внимание других, как тем отшельникам, о которых мы с тобой рассуждали. Ты решил стать отшельником. Что ж, твое право! Но ведь другие люди о тебе беспокоятся – я, жена твоя, сын, дочка. Не могут они взять и забыть о тебе! – Умид-ака замолчал. И так много слов сказал, не услышит их Сабир. Но хоть одно, да и запомнит. Пусть тут в одиночестве и подумает. Умный человек, образумится в конце концов.

Солнце поднялось над горизонтом. Жаворонки, притихшие было перед появлением светила, заголосили на всю округу – приветствуют! И он поднял руки к небу, закричал: «Ого-го!» Когда и где он мог позволить себе кричать во весь голос? Только здесь! В городе его бы осудили, кто шикнул бы, кто подумал, что с ума сошел. А он просто кричит, вторя птицам, как они, встречая солнце. Но день начался! Пора до своего убежища, еду готовить, за водой сходить к колодцу Умида.

Сабир Каримович вышел на такыр. Змея скользнула в трещину. Еще не спряталась в норе? Пора бы…

Тень от саксаула ажурная, под такой человеку от жары не схорониться. Хорошо, что стену поставили! Пока солнце поднимается, тень от нее длинная, даже прохладно в ней. Сабир Каримович обломал по пути несколько сухих веток акации, разжег огонь.

Все его дела здесь – это найти топливо для очага, сварить обед, принести воды. Ночью он смотрит на звезды, думает о вечном, днем прячется в тени стены или в палатке и тогда думы его о жизни. Сколько их пронеслось в его голове! За все время своего отшельничества он вспомнил и разобрал всю жизнь, все свои поступки. Порой, его мучала совесть, и он искал оправдание себе, порой, всплывала обида, и тогда он искал оправдание обидчикам. И думал, как бы он жил, если бы мог начать все с начала? Что бы изменил в своей судьбе? С какими людьми и не встретился бы, прошел мимо, каких полюбил бы, стал другом? Но прошлое не изменить, а вот возвращение к нему в думах, хоть и тяжело бывает, но позволяет проанализировать, понять, какой ты сам есть человек. Сабир Каримович понял, что он неплохой человек. Все же хорошего он сделал больше, чем плохого. И еще понял, что выбор у него был всегда. Если бы хотел, то жил иначе. Но хотел ли он иначе? Хотел ли он другую семью, другую работу? Нет! Даже мурашки поползли по спине, когда он вдруг представил, что нет у него его жены, его детей. Работа? Он сам добивался ее, сам поднимался по служебной лестнице, чтобы стать уважаемым человеком, чтобы побольше зарабатывать для семьи. Но уважение людей пропадает, как только ты спускаешься по этой лестнице. Не место, которое завоевано годами бессонных ночей, делает человека уважаемым. Что тогда? Вот Умид-ака – простой человек, а в кишлаке его каждый уважает. Он хорошо трудится, душой болеет за скот, доверенный ему, детей вырастил в заботе и любви, и они ему отвечают тем же. Добра мало нажил? Да что в нем проку? Гордится только, что есть? Но и без него как жить? Как без хорошей одежды жить, без хорошей еды? Как детей воспитать, обучить без денег? Как здоровье сохранять без них, без знакомств? Как ни крути, а деньги нужны и столько, чтобы на базаре или в супермаркете покупая что-то, не о цене думать, не о сумме, которая у тебя в кармане, а о товаре, о его качестве, о том, что и сколько нужно тебе, твоей семье!

Запутался Сабир Каримович в ценностях. Живет он здесь без костюма, есть простую еду, денег тратит совсем немного – на соль, крупы, что Ухтам привезет. Значит, можно так жить? Отшельником быть проще, чем простым человеком. Когда ты один, то и заботы только о себе! А семью так не поднять… Что ж получается? Свободы нет? Вернее, она в том, чтобы решить, для чего ты живешь на Земле? Для себя или для других? Или, вернее, хочешь ты жить сам по себе – свободно, не зависеть ни от кого, или хочешь ты жить с семьей, в обществе – и тогда не избежать законов и условностей? Только в этом выбор…

Наступила темная ночь, такая, о которой говорят «хоть глаз выколи». Луна еще не народилась, а звезды… сколько их на небе! Но ни одна их них никогда не ответит ни на один вопрос человека, сколько ни пялься на них.

Сабир Каримович наглухо закрыл палатку и уснул. И думы не мешали. Все равно, он чувствует свободу и от этого радостно, хоть и нелегка она – свобода…

С каждым днем жара становилась нестерпимей. Чилля[8 - Чилля – время в году, когда особенно жарко – летом, или особенно холодно – зимой. Длится сорок дней.] была в разгаре! Сабир Каримович открыл крышку колодца. Вода на самом дне. Пока вода есть, он будет здесь! Без воды не проживешь – факт. Но хоть и на самом дне, а она пока еще есть. Ведро шлепнулось о гладкую поверхность, потом потяжелело. Сабир Каримович потянул веревку. На глубине прохладно! Хоть лезь туда…

Наполнив канистру и несколько баклажек, он решил было идти обратно, но увидел пыльный шлейф. Кто-то едет! Сабир Каримович поставил свою поклажу в тень и сам присел на ступеньку дома Умида. Шлейф приближался. Отшельника уже не пугала мысль о приезде жены или участкового. Он стал настолько безразличен к жизни за пределами его пустыни, что все, что могло случится оттуда, его не волновало. Главное – это вода, защита от солнца и еда. Все!

Видавшая виды «Тико» с шумом подкатила к дому. Видимо, водитель не сразу приметил человека в тени: солнце слепило глаза. А увидел и засуетился. Открыл заднюю дверь, и, к удивлению, Сабира Каримовича из машины вышла женщина с ребенком на руках. С ума они сошли что ли? Зачем приехали сюда с ребенком? Он встал, отдернул рубашку, поправил кепку.

– Ассалом Аллейкум, ота! – мужчина, молодой оказывается, только весь какой-то согнутый, то ли больной, то ли специально согнулся – не понять, упал на колени.

Сабир Каримович никак не ожидал такого. Только руку протянул для приветствия, а тут – бах, и тот, с кем думал поздороваться, на коленях.

– Ты что? Вставай! – Сабир Каримович склонился над парнем. – Тебе плохо? – «Может, солнечный удар?» – подумал.

Парень назад тычет, слезы в глазах, на щеках сразу высыхают, превращаясь в темные ручейки.

– Дочке плохо. Болеет. Помрет. Помогите, ота…

Жена парня ребенка показывает. Девочке на вид годика два. Бледная, глазки печальные…

– Вы зачем сюда больного ребенка привезли? В такой жаре и взрослому будет плохо. Уезжайте! Быстрее уезжайте, – Сабир Каримович подтолкнул женщину к машине. А до самого только начало доходить: они к нему за помощью приехали. Почему? Узнали, что у него жена – главный врач детской больницы?

Женщина тоже на колени упала. Девочку прижимает к себе, качается, поминает Аллаха.

– Не откажите, ота, почитай над ребенком. Очень вас прошу… – парень за свое.

– Ладно, ладно, я сейчас записку напишу, телефон, – Сабир Каримович и не обратил внимания на прозвучавшее «почитайте», засуетился, жалея ребенка и ее родителей. – В Ташкент приедешь, позвони, скажи, от меня, от Сабира Каримовича. Скажи, что ребенку плохо. «Лечили?» – спросил, не зная, насколько плохо.

Парень кивнул.

– В больнице сказали, ничего страшного. Слабенькая просто. Кушать надо лучше. А она не ест. Еле-еле кормим. Помрет, если не поможете, ота… Деньги есть, вот, сколько надо, возьмите, все возьмите! – он достал из-за пазухи сверток. Развернул, протягивает несколько пачек. – Возьмите, ота, все возьмите! Мало? Больше нет, совсем нет…

– Да убери ты свои деньги! Мне они зачем? В Ташкенте понадобятся.

Злость стала одолевать Сабира Каримовича. Все деньгами покупается! И здоровье детей… Разве его пачек хватит на лечение в Ташкенте? Доехать туда – и то не хватит.

Сабир Каримович вошел в дом Умида, пошарил по нишам, нашел какую-то старую ведомость. Ручку нашел. Вроде пишет. Хорошо. Написал жене, попросил помочь, приютить у себя, сделать все, что сможет.

– Вот, возьми записку. Это телефон моей жены – ткнул на номер. Приедешь в Ташкент, сразу позвони. Она поможет. Это ее имя, это мое, понял? – Муж и жена переглянулись. – Что непонятного? Езжай быстрее! Завтра рано утром и поезжай!

– А читать?

– Что читать?

– Молитвы…

Тут до Сабира Каримовича дошло: они привезли ребенка к нему! Переубеждать – потеряют веру в исцеление девочки. Что же делать?..

– Вы поезжайте, я тут сам… почитаю… а вы побыстрее в Ташкент поезжайте! – сказал твердо.

Парень сложил записку, вместе с деньгами завернул в свою тряпицу, засунул обратно за пазуху, кивнул, сначала ему, потом жене. Странный этот отшельник. Может, и не святой вовсе?.. А что тогда здесь сидит? Без людей… Странный…

Они уехали. Сабир Каримович поднял свою канистру, баклажки связал веревкой, перекинул через плечо и пошел к себе. Дожил! Детей начали привозить! Но ребенка было жалко. Кровинки в лице не видать. Хоть бы Сайера помогла…

Этот случай лишил Сабира Каримовича покоя. То, от чего он бежал из города – беспокойство по разным поводам, всякие неурядицы, несправедливость, с которой не можешь справиться, а совесть мучает – настигло его здесь. Вот как можно отослать родителей с больным ребенком домой, сказав, что все нормально? Даже ему, человеку далекому от медицины, видно, что совсем не нормально с ребенком. А родители! Все верят в сказки о святых, способных исцелить в мгновение ока! Эх!..

Через два дня приехал Ухтам. Посидели, поговорили. Родители девочки послушали его – поехали в Ташкент. Махаллинский комитет им деньгами помог. Люди собрали, что могли. Сабир Каримович порадовался. Даже сам не ожидал, что эта весть будет ему так приятна. Хоть в кишлаках еще люди дружно живут. Если всем миром не помогать, как людьми называться? Интересно, как Сайера их встретит? Сабир Каримович ухмыльнулся, представив лицо жены, когда услышит привет от него. Но поможет – в этом он не сомневался!

Ухтам отнес продукты в дом и засобирался назад. Обычно он оставался с ним на ночь. Они готовили ужин, беседовали, а тут он даже лошадь не расседлал.

– Что случилось у тебя? – Сабир Каримович подумал, может, что с отцом, забеспокоился.

– Успеть надо к собранию. К нам из банка приехали. Говорят, кредит надо брать. Скот покупать, земли осваивать. Люди беспокоятся. Всем надо на собрание.

– Кредит, говоришь? – Сабир Каримович задумался.

Кто лучше него знает в этом толк?! Вряд ли кто на сотни километров вокруг разбирается в финансах так, как он! Как-никак всю жизнь с цифрами и законами! Надо посмотреть, какие кредиты предлагают, на каких условиях. У него даже в пятках засвербело – соскучился по делу!

– А давай я с тобой поеду! Лошадь двоих выдержит?

Ухтам откровенно удивился. Никакими уговорами не могли вытащить этого человека отсюда, а тут узнал о кредитах и сам просится.

– Конечно, ота, только зачем вам такое беспокойство?

Сабир Каримович уже налил воду в умывальник – к людям едет! Надо и одежду достать, в чем приехал.

– Зачем, говоришь? – он подставил сложенные лодочкой ладони под струю воды. – А твоему отцу зачем обо мне беспокоится? Вон, тебя каждую неделю присылает. – Вода приятно охладила лицо, шею. Ухтам подал полотенце. Сабир Каримович с удовольствием погрузился лицом в ворсистую ткань. – Во-о-от! Помогать друг другу надо. А кредиты и финансы – это как раз мой конек! – он вытер руки. – Разберемся!

Пошумели на собрании! Служащий банка – молодой, неуверенный, видно, говорит, как его начальство напутствовало – все увещевает: «Должны, должны!». Председатель махаллинского комитета ему вторит. А народ не понимает, кому и что он должен. Пока все шумели, Сабир Каримович читал привезенные бумаги. Сделал пометки, обратил внимание банковского служащего на неточности, сказал, какие документы надо еще привезти, что изменить в договорах.

– Кто вы такой? – служащий удивился его осведомленности.

Сабир Каримович представился. Тот удивился еще больше. Что здесь такой важный человек делает?..

– Ты с людьми уважительней, – посоветовал Сабир Каримович, – никто ничего не должен ни тебе, ни банку. А ты должен разъяснять, следить, чтобы все было в рамках закона, до самой последней цифры! Если хочешь, чтобы они взяли кредиты, убеди их в том, что им это выгодно.

Сабир Каримович сам все разъяснил. Рассказал о плюсах и минусах, и о свободе принятия решения. Он видел по лицам людей, что это для них важнее всего – свобода! Каждый человек чувствует себя уважаемым, когда у него есть свобода действий, и особенно в финансовых отношениях.

Уже в доме Умид-ака они продолжили разговор.

– У вас сын есть, вдвоем справитесь, – Сабир Каримович не убеждал, а вроде как рассуждал, советовал, – купите несколько верблюдов. Много не надо! Все равно чужих пасете, и свои будут рядом. Приплод продадите, шерсть верблюжья востребована, из нее одеяла шьют, матрасы, сам покупал в Ташкенте. Из молока что-то можно делать. Ну, это не сразу. Но подумать можно. Главное, где сбывать. Я вам все расписал по финансам. А о возможностях сами подумайте – это вам виднее. В наше время без бизнеса, хоть самого маленького, нормально не проживешь. Вы сами привыкли к простой жизни. Вам пустыня, уединение лучше, чем беспокойство о заработке, но Ухтаму надо семью поднимать. Мало ли, детям какая помощь будет нужна. Сами знаете, без денег трудно.

Умид-ака соглашался, но видно было, что не готов еще брать в долг. Пусть потом с сыном поговорят. Это дело личное. А разговор дальше потек другим ручейком.

– Как вы там? Еще не соскучились по людям, по семье?

Сабир Каримович и сам задумался. Вот сидит он сейчас в доме, с человеком, с которым ему легко и хорошо на душе. А там он один. Уже все передумал, что мог. Почти все книги перечитал, которые привез. Что дальше? На Ухтама поглядывает, а видит своего сына. Прав Умид-ака – соскучился он. И вдруг осознал, что он уже свободен. Он поступил так, как хотел. Совершил такой шаг в жизни, на который не каждый способен. А он сделал его! Но жить одному не интересно. Даже поделиться не с кем восторгом от красоты заката, или наблюдениями о черепахе, которая готовится к спячке. Человеку необходимо общение! И уважение! А как почувствовать себя уважаемым? Только с людьми! Помог он советом – и люди уважают его за это. И ему приятно. А то ведь думали о нем, кто что хотел. А теперь он уедет отсюда уважаемым человеком, а не странным – человеком, который сам не знает, чего хочет, как многие подумали, наверное, и так и запомнили бы его как человека, который с жиру бесится.

– Соскучился! – Сабир Каримович улыбнулся пастуху. – Вам спасибо! Многому меня научили.

Умид-ака довольно крякнул. Хороший человек! Достоин уважения! Ни на что не посмотрел – ни на молву, ни на заработки – решил понять, что есть его жизнь, и все сделал, чтобы в ней разобраться. Хорошо, что так. Хорошо, когда человек задумывается о своей жизни, ищет ее смысл.

– Домой поедешь?

Сабир Каримович не решил еще. Что-то держало его здесь. Видимо, не все еще обдумал.

– Погожу пока. Вернусь в пустыню. Позволь у тебя в доме пожить. А то я уже страху натерпелся в своей палатке! То шакал придет, то пауки заползут.

Они рассмеялись. Да, брат, жизнь в пустыне – это не просто! А одному и подавно!

Окончание чилли Сабир Каримович почувствовал с самого утра. Он даже не сомневался, что этот день – и есть день поворота от лета к осени: всегда горячий, в этот день подул свежий ветер. Облака поплыли над пустыней, разукрасив ее тенями, похожими на огромные плюхи. Но не хватало влаги. Ветер срывал с барханов песок, поднимал пыль воронками и развлекался, катая туда-сюда сухие кусты перекати-поля.

Сабир Каримович никуда не пошел. Только вышел умыться, и то глаза засыпало песком. Лучше в доме пересидеть. Книжку дочитать. И как хорошо, что перебрался в дом Умид-ака! Сидел бы в своей палатке, переживал, как бы не занесло песком, как бы с места не сорвало…

Но чтение не шло. Сабир Каримович ловил себя на том, что не помнит, о чем только что прочитал, листает страницы, а думает о своем. Вспомнил старых друзей, к кому обратиться за помощью с работой. Подумал о доме, как там жена, справляется? Виноград уже созрел, как бы птицы не поклевали. Фасад обновить надо. Еще зимой думал бригаду нанять…

Что это? Все мысли о доме! Не осталось других – тех философских мыслей, которые не давали покоя, пока сюда не приехал? Неужели, все передумал?..

Сабир Каримович отложил книгу. Видать, время пришло возвращаться домой. По дочке соскучился, по ее ясным глазкам, по торопливым рассказам о каждом дне. По жене соскучился. Посидеть бы рядком на диване у телевизора. Да и что там в мире делается? Как далеки от него стали все мировые проблемы! Украина, Сирия, Россия, НАТО… У нас все спокойно. Живем тихо, ни с кем не воюем. Люди работой заняты, детей растят. Что еще нужно?

А что-то нужно! Та самая свобода, которая у каждого человека разная, но ощущение которой ему необходимо, чтобы жить без беспокойства, без сомнений, что родился не зря, с уверенностью, что мир предназначен для тебя, а ты в нем не гость, а хозяин – хозяин своей судьбы, своей жизни, своих действий.

Сабир Каримович достал рюкзак, сумку. Упаковал свои вещи и сел у окна. Стихнет ветер – приедет Ухтам. И распрощается он с пустыней, с этим уютным глиняным домом, с одним из самых интересных эпизодов своей жизни. Только за палаткой надо сходить! Но это как буря уляжется. Дров поискать… а зачем? Вот ведь как получается: образ жизни влияет на мысли. За несколько месяцев у него успела выработаться необходимость действий, от которых зависит жизнь. Воды набрать, дрова найти, суп сварить, бороду подстричь… Да, надо бороду подстричь… так нет, побриться надо! Зачем борода в городе?..

Умид-ака не оказалось дома. Увел верблюдов на водопой. Хорошо, если за день обернется. Ухтам тоже торопился по делам. Сабир Каримович остался в его доме. Зарядил мобильник. Позвонил сыну.

– Приезжай за мной.

Короткая фраза прозвучало обыденно. Сын, похоже, уже привык, что отца нет дома, кажется, только удивился неожиданному звонку.

– Отец, я в командировке. Вернусь через неделю. Но мама поехала к тебе.

– Мама? Зачем?

Досада взяла. Этого еще не хватало!

– Она с медгруппой. Помнишь, от тебя приехали, девочку привезли.

– Ну? С ней все в порядке?

– Да, уже в порядке. Долго лечили. Мама организовала группу медиков, едут в этот район обследовать других детей. Ты выбирайся из своего заточения, встреть их. Найдется тебе место в машине.

Вот как – найдется ему место! Но какова Сайера! Муж гордился женой. Она и врач хороший, и человек. Молодец! Районную больницу надо проверить, как лечат, что дети так болеют? Но они не на один день приедут… день в больнице, день в кишлаке, а то и по другим кишлакам поедут…

Сабир Каримович ощущал все больше беспокойства. Рано он сорвался с места. Надо было там подождать. Но откуда он знал, что все так сложится?!

Запылившийся микроавтобус с красным полумесяцем остановился у махаллинского комитета. Главный врач районной больницы приехал на своей машине. Сайера ехала с ним. Прием детей устроили в здании махалли. Сабир Каримович ждал жену внутри.

– Здравствуй, дорогая! – встретились сдержанно, но Сабир Каримович обрадовался. В белом халате, в чепце, жена выглядела строго. Хоть усталость сквозила в ее лице, все же она была красива, почти как в молодости!