скачать книгу бесплатно
– Я не про картину. Работа тебе нравится?
– Как раз пришла поговорить с тобой об этом. У девочек, которых ты видела, несколько лет назад умерла мать.
Она отколупнула пятнышко краски в правом нижнем углу холста.
– Ужасно.
Произнесено это было таким тоном, что не поймешь, говорит она об осиротевших девочках или выносит вердикт картине.
– Согласна, – продолжила я. – Они с папой и бабушкой живут в убогой хибаре на участке у белого фермера. Я пытаюсь переселить их в квартиру.
– М-мм.
Я потрясла банку с деревянными брусками, привлекая ее внимание. Мама повернулась ко мне.
– Ты поможешь мне? – спросила я.
– С чем?
– С этим делом.
– Сивил, ты правда мечтала именно о такой работе?
Мама задавала мне подобные вопросы столько, сколько я себя помню. Когда я мучительно выбирала между Таскиги, который окончил папа, и дорогим маминому сердцу Фиском[14 - Университет Фиска – небольшой частный университет в Нэшвилле.], она спросила меня: «Сивил, ты правда мечтаешь учиться в Таскиги?» В четвертом классе я выиграла конкурс на знание орфографии среди учеников своей начальной школы, и папа записал меня на городской этап, желая проверить на прочность закон о сегрегации. Когда мы прошли регистрацию в мэрии, белый мальчишка плюнул на мои туфли, притворившись, что сделал это случайно. Накануне конкурса меня дважды стошнило. Утром, когда я завтракала хлопьями, мама спросила: «Ты правда мечтаешь туда поехать?» Вообще-то это действительно было моей мечтой, но маме я не призналась и ответила «нет». Тогда она разрешила остаться дома.
– Мне нравится быть медсестрой, – медленно произнесла я.
– Это хорошо.
– Я хотела спросить… как мне найти им квартиру? Ты знаешь кого-нибудь, кто может помочь с соцжильем?
– Моя знакомая в «Звеньях» работает в руководстве нового комплекса, Дикси-корта. Хочешь, я с ней свяжусь?
– А ты сможешь? – Я протянула к ней руку, но мама, заметив мое движение, отпрянула и взяла кисть.
– Напомни мне завтра. Вечно все вылетает из головы.
– Хорошо, мам. Напомню.
Я осталась смотреть, как она работает. Хотела побыть с ней еще пару минут. Даже погрузившись в себя, мама излучала особую силу; как свеча, озаряла все вокруг.
– Этот желтый мне нравится.
Она взглянула на холст:
– Да, хорошо вышло, правда?
10
В следующее воскресенье я наконец приняла приглашение Тая и отправилась к семейству Ралси на ужин. После знакомства с Таем Алиша уже дважды наведалась к ним, и пусть я сама подала ей идею, мне это не понравилось. Что, если Тай надумает встречаться с моей подругой?.. Я не рассказывала Алише о нашем прошлом, так что ее винить не за что. Сидя напротив родителей Тая, я старалась не поддаваться волнению.
Как я сама и многие наши ровесники в Монтгомери, Тай до сих пор жил с родителями. Большинство выбирало учебные заведения именно в Алабаме, потому что черных кампусов здесь было больше, чем в любом другом штате. Талладига, Стиллман, Сельма, Майлз, Оквуд, Таскиги и так далее и так далее. Те, кому повезло жить в кампусе, обычно возвращались домой сразу после выпускного и не съезжали, пока не найдут работу или не вступят в брак. До того, как Тай сгоряча сделал мне предложение, я сомневалась, что он когда-нибудь обзаведется семьей. Мне казалось, он из тех, кто остается под одной крышей с отцом и матерью до победного.
Ралси жили в бунгало с тремя спальнями, где во всех уголках, даже самых неожиданных, стояли цветочные горшки. Из-за обилия зелени их дом напоминал оранжерею. Мистер Ралси любил проходить по комнатам с ножницами, срезая увядшие листья, а иногда прямо посреди разговора наклонялся к ближайшему горшку и щупал грунт. Однако на самом деле страсть к растениям питал не он, а миссис Ралси. Даже когда места для них давно не осталось, она продолжала по воскресеньям приносить очередные горшки и выискивать свободную полку, столик или комод. Время от времени Тай выносил растения во двор и проверял, не пора ли их пересаживать. Ему особенно нравилось спасать те, которые с виду уже зачахли. Он заботился о растениях в доме не меньше, чем мать и отец.
Мы с Таем были единственными детьми в наших семьях, родились в один год и росли вместе. Помню, как однажды – нам лет по одиннадцать – он зашел ко мне в комнату и спросил, знаю ли я, чем отличаются однодольные растения от двудольных. Я сказала, что он талдычит слова из энциклопедий, пытаясь сойти за умного; Тай разозлился и обозвал меня мелюзгой. Тогда я наступила ему на ногу, и он убежал ябедничать матери.
– Рада наконец тебя видеть, Сивил, – сказала миссис Ралси во время ужина. – Я уже начала думать, что вы с Таем поссорились.
Я нервно улыбнулась и взглянула на Тая, пытаясь угадать, говорил ли он родителям, что в прошлом году мы встречались. Даже если нет, миссис Ралси могла догадаться сама. Проницательности ей не занимать. Это была первая чернокожая женщина, открывшая в Монтгомери юридическую контору. Пару лет назад ее муж оставил работу и присоединился к ней. Когда-то, еще до нашего с Таем рождения, в городе было всего несколько чернокожих юристов, и мистер и миссис Ралси как раз в их числе.
Впрочем, миссис Ралси могла удивить не только любовью к растениям и успешной карьерой в юриспруденции. Она еще и великолепно готовила. Я не шучу – на кухне эта женщина буквально феерила. Моя мать, конечно, тоже неординарная личность, вот только ее кухонные феерии обычно заканчивались пожарами.
– Сейчас принесу десерт. – Я выскочила из-за стола, прежде чем она успела сказать что-то еще. Тай пошел на кухню вслед за мной.
Я выставила миски, а Тай достал из холодильника банановый пудинг. Тай из тех, кто ест торты суповой ложкой, а пудинги вилкой. Соскребает меренги. Выковыривает орехи из пеканового пирога. Глядя на Тая, я вдруг подумала, что зря приняла приглашение миссис Ралси.
Во время учебы на медсестру я находила утешение в книгах. Первые два года я ни с кем не встречалась, да и парни не проявляли ко мне интереса. Мне было непонятно, почему меня не зовут на свидания. Я знала, что многим нравятся девушки с кожей посветлее, а у меня она довольно темная. Нос, доставшийся от папы, мало кто счел бы красивым. Но было во мне и то, что могло привлечь взгляд. Например, фигура – пышные формы, четкая линия талии, красивые полные ноги, – а еще приятное лицо, прекрасные зубы и нежная кожа, не требующая макияжа.
В общежитии я обзавелась тремя близкими подругами, но к третьему курсу у них появились ухажеры и на меня времени не осталось. Примерно тогда же Тай стал по выходным приезжать в Таскиги, где жили его друзья из студенческого общества. Однажды, когда мы в полутьме танцевали на вечеринке, он поцеловал меня. Это был самый естественный поцелуй в моей жизни. Пусть мы с самого детства собачились как брат и сестра, перевести дружбу в романтические отношения для нас оказалось легко. Может, именно потому, что мы так хорошо друг друга знали. Он всегда был частью моей жизни. К весеннему семестру, на последнем курсе, я забеременела.
– Как тебе Алиша? – внезапно для самой себя спросила я.
– Почему спрашиваешь?
– Просто интересно.
– Я понимаю, почему она тебе нравится, – сказал он. – У нее доброе сердце.
– Да, она славная.
Я сама порвала с Таем, так что меня не должно интересовать его мнение об Алише.
– Сивил, нам надо поговорить.
– О чем?
Он оперся на столешницу.
– Сама знаешь.
– Что тут обсуждать?
Я скрестила руки на груди. Он распутал их и притянул меня к себе.
– Ты кому-нибудь рассказала?
– А ты?
– Нет.
– Правильно, потому что рассказывать не о чем.
– Ты же знаешь, что это неправда.
– Не хочу поднимать сейчас эту тему.
Я отстранилась и выдвинула кухонный ящик. Звякнуло серебро.
– Ладно, ладно, как хочешь. – Тай подался назад, по-прежнему серьезно глядя на меня. – Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной и о чем-то другом.
– О чем же?
– Ну, например, Алиша рассказала, как ты переживаешь, что сделала девочкам тот укол.
– Она тебе рассказала?
Неожиданная болтливость для человека, который терзается из-за чужого секрета.
– Ага. Сивил, ваш препарат может быть опасным.
– «Депо-Провера»?
– Да. Он еще плохо изучен. Возможно, он вреден для женщин, а для твоих девочек и подавно.
– Давно разбираешься в контрацепции? Я-то думала, ты не знаешь о ее существовании.
Глядя на Тая, я каждый раз спрашивала себя, стал бы он хорошим отцом? Был бы наш ребенок похож на него? Девочка родилась бы или мальчик?
– Это несправедливо, Сивил, сама знаешь. И ты вроде не хотела поднимать эту тему.
– Так и есть.
– Слушай. Я выяснил, что «Депо» не одобрен Санитарным надзором.
– Неправда, – возразила я.
– Правда.
– Откуда ты знаешь?
– Читал.
– Ты не читаешь о таком.
– Ты не знаешь, что я делаю и что нет. – Он забрал у меня вилки и положил их на стол. – Сивил, я больше не мальчик, который связывал твои ботинки шнурками. Я мужчина.
– Знаю.
– Тогда перестань со мной так разговаривать.
Тай неспособен понять. Мне мучительно хотелось обнять его, но я не решалась переступить черту. Слишком свежа была рана.
– Алиша уже рассказала тебе, как часто в Монтгомери беременеют подростки. Нельзя же нам закрыть глаза и сделать вид, что проблемы не существует. – Я тряхнула ложкой, пудинг плюхнулся в миску. Его всю ночь держали в холодильнике, и печенье размякло.
Тай подтолкнул ко мне следующую миску.
– Задумайся, Сив. Вдруг ваши уколы приносят больше вреда, чем пользы?
Было трудно поверить, что Алиша втайне от меня обсуждала с Таем опасность «Депо». Получается, они изучали этот вопрос уже пару недель, и она не сказала ни слова. Я постаралась скрыть стыд: оказывается, «Депо» не одобрено государством, и это стало для меня неожиданностью.
– Нет причин думать, что оно вредит. В клинике есть пациентки, которым годами делают инъекции. Если бы возникли побочные эффекты, эти женщины сказали бы.
Мне вспомнились жалобы Эрики на ежедневные кровотечения. Судя по инструкции к препарату, нетипичные выделения считались нормальной реакцией. Но чтобы каждый день? Насколько обильны у нее кровотечения? И сопровождаются ли болью? Ничего из этого я у нее не спросила. Как медсестра, я должна была задать больше вопросов.
– Ты не знаешь о долгосрочных последствиях, – возразил Тай.
– Это не такой уж сложный препарат. Он просто подавляет овуляцию…
– С каких пор ты эксперт в фармацевтике?
– «Депо-Провера» – простой препарат, Тай.
Я положила в каждую миску по дополнительной ложке пудинга – так нам не придется даже ненадолго возвращаться на кухню. Затем последовала за Таем через створчатые двери.
В столовой, окутанной дымом от сигарет мистера Ралси, включили радио. На станции WRMA по воскресеньям ставили госпелы, и сейчас звучал «Еще один день». Я хорошо знала песню, но, пытаясь переварить то, что узнала от Тая, почти не разбирала слов.
– О чем шушукаетесь? – Тай поставил на стол миски с пудингом.
– О тебе, – сказала Алиша, и миссис Ралси рассмеялась.
Я рухнула на стул.
– Сивил, Тай рассказывал тебе, что на выпускном читал речь от лица всего курса? – заговорила миссис Ралси, попробовав пудинг.
– Нет, мэм.
– Он вовсю расхваливал ректора колледжа, профессора Барнса. И все бы ничего, но он каждый раз называл его профессором Бэйли. Сперва мы даже не поняли, про кого он. Решили, что это какой-то преподаватель. А потом… – она усмехнулась, – Тай пригласил его к трибуне, повернулся к нему и предельно серьезным голосом сказал: Профессор Бэйли, я вручаю вам этот подарок в благодарность за все, что вы сделали для нашего курса. Сначала по толпе пошли шепотки, потом все чуть от смеха не лопались, но профессор Барнс, похоже, совершенно не обиделся. Веришь или нет, он просто поднялся на сцену и взял золотое перо.
– Надо же, – ответила я.
– Миссис Ралси, банановый пудинг у вас объеденье, – сказала Алиша. – Прямо как у моей бабушки.
– Спасибо.
Мне же пудинг казался безвкусным. Я посмотрела на Алишу. Мы не разговаривали об Уильямсах с того дня в закусочной, а она у меня за спиной уже затеяла с Таем целое расследование.
– Миссис Ралси, – я повернулась к матери Тая, – вы что-нибудь знаете о «Депо-Провера»?
